Ландыши

Милая Мари, я медленно ухожу в закат. Полы моего потрёпанного серого плаща легонько теребит осенний ветерок. Ты провожаешь меня своим взглядом, стараясь не заплакать. Слеза медленно катится по твоей щеке, задевая то милое родимое пятнышко, скользит по кончикам губ, оставляя после себя солоноватый привкус, спускается до подбородка, тихо падая под ноги, на совсем ещё молодые, девственно бледные ландыши. Я стараюсь не оборачиваться. Я знаю, что ты плачешь. Увы, но я ничего не могу с этим поделать. Перед тобой  всего-навсего жалкий глупец, позволивший себе наивно мыслить о том, будто бы сама судьба не властна над нами…Коварные времена расставили всё на свои места. На этой треклятой войне тысячи уже лишились жизней, и неизвестно, сколько ещё хороших людей погубит этот колониальный мор двадцатого века. Не знаю, вернусь ли я вообще, увижу ли тебя когда-нибудь…Твоя милая фотография на поцарапанной крышке моих карманных часов и почти стёртый аловатый след от помады на щетинистой щеке, что ты оставила ночью, – вот, пожалуй, и всё, что будет напоминать о тебе. Надеюсь, ты так и останешься той славной кудрявой девчушкой, что однажды смогла привнести в мою жизнь такую важную вещь, как смысл. Старайся больше не думать обо мне, прощай.