Я убил их и себя

Придуманная сказка с радужным небом и розовыми облаками рано или поздно превратится в серый и рутинный мегаполис. Вместо улыбающихся и счастливых прохожих мимо будут проходить унылые и расстроенные пешеходы, укутанные шерстяными шарфами. В их глазах умрёт последняя надежда в теплоту и искренность со стороны. Каждый начнёт проклинать каждого из-за малейшего пустяка. Человек опустится до уровня животного и примется раздирать острыми клыками татуированную плоть лучших друзей и подруг. Стаи белых ворон взбунтуются и устроят глобальный переворот против власти мрачных кардиналов.  Фонарные столбы рухнут под гнётом времени и переломают позвоночник уходящему чувству любви. Асфальт треснет под ногами, и в эти трещины рухнут самые близкие и дорогие нам люди. Земля затянет их на дно, вберёт внутрь себя, оставив испачканную обувь на месте пропажи.  Часы продолжат свой медленный и размеренный ход, заставляя сердце чаще биться только при одной мысли о возможности какого-то необыкновенного чуда, способного спасти всего единственного смертного человека, замурованного в стене холодной многоэтажной квартиры, закрытой по причине непригодности для жизни. Вчерашняя подруга сегодня повесилась на балконе, использовав в качестве орудия самоубийства ремень, оставленный в память погибшим на фронте парнем. Друг - наглотался таблеток из-за того, что его возлюбленная изменила ему с каким-то спортсменов. Скорая пытался откачать едва дышащее тело, но попытки не увенчались успехом. Похороны им назначили в один день. Кроме родителей и парочки незнакомых мне людей - никто не пришёл. Как назло разразилась настоящая природная истерика: дождь лил примерно 2-3 часа, молния дважды ударила в землю где-то в другом конце кладбища. Пришлось дать могильщикам пару сотен на алкоголь, чтобы работа была закончена как можно скорее. На удивление - никто не плакал и не грустил. В воздухе застыло глухое и слепое непонимание того, что произошло. Отец друга, казалось, вовсе не осознавал, почему он здесь находится и кого закапывают. Выдавали настоящие эмоции лишь дрожащая нижняя губа и лёгкий тремор рук. Мать, похоже, вообще не выходила из состояния транса с момента извещения о гибели единственного ребёнка.  Безликие "посетители" пытались сопереживать родственникам погибших, но их слова пролетали мимо ушей и растворялись в шуме нарастающего ветра. Мне хотелось плакать больше всех, но ощущение холода на спине как бы говорило, что нужно двигаться дальше..
Только, где это "дальше"? Путеводные звёзды гасли вместе с жизнями окружающих меня людей. Вскоре исчез и тот тусклый огонёк, к которому хотелось стремиться всю оставшуюся жизнь. Со стороны появлялись различные искры, светящиеся угольки и загребущие руки, затягивающие в мутный омут, где в радостном ожидании уже начинали ликовать проснувшиеся черти. Но я остался непоколебим: всё та же неаккуратная щетина,  растрёпанные волосы, порезанные руки и глухой смех, разлетающийся во все стороны, скорее из чувства приличия, чем из-за искреннего ощущения веселья. Пришлось даже распечатать бумажку с текстом: "Не влезай, убьёт!" и повесить её прямо на груди, чтобы никто не пытался прорывать оборону.  За год не изменилось ничего, не считая того, что могилы погибших друзей знатно поросли сорняками. Нет, родственники не забыли о произошедшем, просто уже некому приходить. Рядом похоронили оставшиеся части семей. Кто-то умер от остановки сердца, кто-то захлебнулся собственной рвотой в процессе беспробудной пьянки, а кто-то вышел из игры раньше времени, чтобы, возможно, снова встретиться с теми, без кого невозможно жить. Вчера я пришёл сюда и долго смотрел на серьёзные лица  в круглых рамках, вбитых в надгробия. Парню не было и 19, а девушке только-только исполнилось 20. Всё-таки, глупые они, глупые. Ничего не понимали в происходящем. Но разве мне их судить, когда я сам уже не замечаю, как упал на землю рядом с земляными насыпями и рыдаю около тридцать минут? Скулы ходят ходуном, к голове прильнула кровь. Сторож пару раз проходил мимо и лишь сочувственно качал головой, не желая вмешиваться в происходящее. До них просто дотронулись чужие руки и эти люди умерли для меня. Умерли в моих глазах, умерли в моём мире и моей жизни? Но ведь это не так - они умерли по-настоящему.
Никто из них завтра с утра не позвонит мне на телефон, чтобы поздравить с днём рождения, никто не будет смеяться над моими глупыми шутками, никто не станет отбирать у меня лезвие бритвы в пятничный вечер.
Жизнь, ты ведь видишь меня сейчас? Ты окружаешь меня со всех сторон и ехидно улыбаешься. Тебе нравится причинять боль тем, кто это заслужил? Да, я в шутку посоветовал Кириллу те таблетки, но откуда мне было знать, что он действительно их наглотается, а не пойдёт в бар и напьётся, как делал это в других случаях? Это я в шутку сказал Алисе, что её парня застрелили на службе, а тот, как назло, не появлялся в сети и не брал трубку - просто уехал со своей семьёй на дачу, где связи вообще нет. Вы же видите меня, ребята? Видите, насколько я жалок? Ждите меня там, ждите. Я приду через пару минут. Жизнь, а,  жизнь? Убери от меня свои руки прочь. Я приготовился к этой встрече ещё со вчерашнего дня. В правом кармане брюк лежит то самое лезвие, которое у меня всегда отбирал Кирилл, а в левом лежат все поздравительные открытки от ребят.
Фонтан алой крови залил надгробные плиты; изо рта вывалилась тлеющая сигарета, скатившаяся по земле к могильным цветам. Грязные красные руки бережно вытаскивают поздравления, запакованные в красивые конверты. В них все собранные поздравления.
Привет, вечер пятницы. Привет, Кирилл! Привет, Алиса...