Одиннадцатая жемчужина

«Одиннадцать казачьих войск – одиннадцать жемчужин в блистательной короне  Российской Империи. У каждого своя история, - у кого, уходящая вдаль веков, к истокам земли Русской, у кого еще недолгая, молодая жизнь, - все покрыты неувядаемой славой походов и боев, сражений и побед. У каждого был свой неприятель, свой театр военных действий, свои в песнях воспетые герои. Кроме астраханцев и красноярцев, - я знал их всех. С одними прожил тесною жизнью на протяжении десятков лет. С другими связан годами, проведенными в трех войнах, третьих видел только в лагерях, на ученьях. Всех успел оценить и горячо полюбить».
                (П.Н. Краснов)


      История Уссурийского казачества – тема для меня глубоко личная. Это удивительные, неоднократно слышанные, но от того не менее дорогие сердцу рассказы о прапрадедах моих, Филиппове Егории Алексеевиче – казаке по рождению, в двадцатилетнем возрасте в одиночку одолевшем путь из Ростова–на–Дону в Даурию, про верного коня, который привез его больного, едва державшегося в седле в бурятское стойбище. О другом прапрадеде, Раменском — поляке по рождению,  молоденьким офицером участвовавшем в восстании в Польше, за что был сослан  в Забайкальский край, где стал казаком поневоле и принял крещение с именем Николай Ильин. О прадедах, трое из которых - Георгиевские кавалеры, участники войн с хунхузами и японцами. Об участниках Гражданской войны, моих дедах.
      Это рассказы о героическом освоении  Уссурийского края, основании поселка Благодатного, где по сей день улица, памятник, шесть имен на обелиске и единственный дом постройки 19 века хранят память о моих предках. Это воспоминания беззаботного детства, когда по воскресеньям в доме пахло пирогами, а зимними вечерами  наша большая семья собиралась вокруг стола за лепкой пельменей. Наш маленький дом на окраине города традиционной казачьей постройки с передней избой, потолочными балками, скобой под крышей для пики. Не потому, что без этого невозможно обойтись, а потому что так положено. Без балки знающий человек не разберет, куда ступить в тесном доме, чтобы не нарушить личного пространства хозяев, без нее ни сватов усадить – ни покойника вынести.
      Напротив, прилаживая скобу под пику, никто и не помышлял, что она когда-нибудь пригодиться, просто в доме казачьем даже гвоздь силу имеет, а скоба несет на себе смысл почти символический. Поднятый на руки малец за скобу непременно уцепится, тут самое время ему и рассказать, как на службу действительную раньше провожали. Трогательный, кстати, момент. Вся близкая родня собралась в ограде: мужчины в форме с боевыми наградами, нарядные женщины в цветастых шалях. Новобранец во всем облачении уже сидит верхом на лошади, которую за уздечку держит жена, мать или бабушка, а племянник, встав на табуретку, ловко снимает пику и подает дяде. По возвращению того через четыре года, мальчик покажет - чтобы вернуть пику на прежнее место ему уже не требуется высокая табуретка, он обойдется маленькой, а то и вовсе без нее. И без того крепкая родственная связь между  племянником и дядей навсегда будет усилена ритуалом проводов в армию.
      Казачья семья - это праздники с полным домом гостей и особенными,  проникновенными, гордыми песнями. Помню, как в далеком детстве дядя Валентин запевал «Черный ворон, друг залетнай», ее подхватывали стройным хором, а я, прижимаясь к маме, мечтала, чтобы на этот раз ворон не принес «руку белую с кольцом». Но он приносил, и молодая казачка, пошатнувшись на крыльце, всякий раз по кольцу узнавала любимого, и все повторялось вновь: окутанные венчальным перезвоном станицы сиротели, в намет пускались лошади, унося грозу врагов – казаков. Дети и сами участвовали в хоровом пении. Едва заслышав  «Сидит девка в терему», даже не знаю, чем  так полюбилась эта песня, мы со всех ног бежали с улицы в дом, чтобы успеть подхватить припев: «А я девка неплоха, люблю донского казака!»
      История Уссурийского казачьего войска берет начало с крутых берегов Амура, куда после подписания Айгуньского договора о разграничении территорий между Россией и Китаем и указом Александра Второго об образовании нового казачьего войска, из Забайкалья отправились тысячи семей казаков. 29 декабря 1858 года – дата официального рождения Амурского казачьего войска. Через два года от основания оно состояло из одного конного полка и двух пеших полубатальонов: Амурского и Уссурийского. В соответствии с названиями, перед первым полубатальоном стояла задача по охране границ левобережья Амура до впадения в него Уссури, перед вторым – по правому берегу Уссури от верховий до морского побережья.
      В первую «волну»  лишь пятьдесят четыре казачьих семьи достигли Южно-Уссурийского края, образовав на его территории поселки Корсаковский, Казакевичский и Невельской, активное освоение началось спустя почти двадцать лет. На этот раз основной миграционный поток устремился с Уссури. Вот строки из географо-статистического словаря А. Кириллова: «В 1879 году переселены были из долины Уссури в Южно-Уссурийский край казаки в числе 389 семейств /из общего числа 911 семей/ и 2615 душ обоего пола, которые основали десять станиц между селом Турий Рог и рекой Суйфуном, а именно: Платоно-Александровскую, Комиссаровскую, Лесную, Нестерову, Благодатную, Борисовскую, Алексее-Никольскую, Константиновскую, Фаддеевскую и Полтавскую». Одновременно было образовано четыре станичных округа.
      Казаки продолжали нести службу в составе Амурского казачьего войска, в то время как в хозяйственном отношении управление казачьим населением осуществлялось губернатором Приморской области. Неудобства двойного подчинения естественным образом разрешились образованием нового войска. Высочайше утвержденное 26 июня 1889 года положение гласило: «Казачье население Уссурийского полубатальона Амурского казачьего войска выделить из состава последнего и образовать из сего населения отдельное казачье войско, которое наименовать «Уссурийским». Впоследствии войско формировалось за счет переселения добровольцев с Дона, Кубани, Урала и Терека. К 1914 году население войска проживало в шести станицах, одновременно являвшихся центрами станичных округов, шестидесяти поселках, пятнадцати выселках и по состоянию до войны составляло  тридцать четыре с половиной тысячи человек. Это всего лишь 8% от общей численности населения Приморья! Однако на скрижали истории уссурийское казачество вынесено героическим вкладом не только в развитие, но и само существование нашего края.

                С нами Бог!

      Казачество сильно верою.  Большинство забайкальцев исповедовало православие. С молитвою православною, с надеждою на заступничество Троицы нераздельной, Святых архангелов и Николая Чудотворца, одолели казаки-первопроходцы невероятно тяжелый путь из родных мест,  чтобы встать прочно на берегах Амура и Уссури, закрыть собой  заповедный край от посягательств хунхузов и прочих недругов. Чтобы среди тайги и болот поставить станицы, сеять хлеб, растить детей.
      В числе первых общественных заведений строили казаки часовню, а через несколько лет возводили по соседству с нею храм. Обязательно на высоком месте, чтобы с какой стороны ни направлялся путник, пеша ли, конно, отовсюду было видать ее золоченый купол и звонницу. Жили казаки от купели до последнего вздоха  в ладу с душою, честно и достойно, с божьим благословением на всякое доброе дело, соблюдая доставшиеся от дедов традиции, исправно посещая церковные службы и отправляя обряды.
      Однако,  под казачьими знаменами, на которых гордо реял лик Спаса Нерукотворного, собирались люди разных конфессий. В Уссурийском казачьем войске помимо православия население исповедовало старообрядчество, католичество, язычество и даже буддизм. Не было случая, чтобы православные казаки притесняли иноверцев, но, те порою меняли вероисповедание «вследствие изъявленного решительного желания», как свидетельствуют записи из метрических книг. Молодые казаки и девушки шли на перемену веры, данной при рождении, желая соединиться узами брака с православными избранниками.
      Известны на территории войска и другие причины приобщения к православию. Строительство Гродековской станичной церкви велось силами китайских рабочих. Увидев во время ознакомительной инспекции, что храм православный нехристи возводят, Владыка духовной консистории по Южно-Уссурийскому краю  сделал наставление об их немедленном обращении в православную веру. О крещении китайского подданного Ян-Он-Бао в 1907 году писали газеты. Столь пристальное внимание к событию было вызвано личностями восприемников: коменданта Владивостокской крепости генерал-майора В.А. Ирмана и супруги военного губернатора и наказного атамана уссурийских казаков Е.В. Флуг.
      Небесный покровитель уссурийских казаков - Святой преподобный Алексий, человек Божий. Как сын римского патриция, бросивший невесту накануне свадьбы и отправившийся нищенствовать, стал покровителем казаков? На этот вопрос есть две версии ответа. Указ об образовании Забайкальского казачьего воска был подписан Николаем I в день памяти Святого в 1851 году. Вместе с тем, сохранились предания, что задолго до этого, прибывшие с Ермаком Тимофеевичем казаки, а после них вступившие в казачество стрельцы, из-за отсутствия женщин поначалу вознамерились принимать обет безбрачия, в связи с чем и обратили свой взор на бежавшего от ложа брачного Святого. Однако, поразмыслив, решили - нельзя допускать, чтоб за Сибирью прекратился род казаков по крови, и стали брать в жены женщин из местных народностей: буряток, эвенок, даурок.
      Возможно оттого и отношение к небесному войсковому покровителю у казачьего населения иное, нежели у остальной православной паствы. Когда повсеместно человеку Божьему Алексию молились в грехах против гордости, казачки просили у него любви до гроба и семейного счастья, а в день памяти святого, когда казаки приготовительного разряда по традиции демонстрировали выучку военную, девушки на выданье присматривали себе не сговорённых женихов.

                И сословие и национальность

      Как-то учительница дала задание второклассникам узнать у родителей национальность, однако вопреки ожиданиям все дети: русские, украинцы, татары и кореец, назвались русскими. Когда дошла очередь до моего брата, учительница уже и не рассчитывала на удачу. Услышав «казак», она спешно прицепила к доске иллюстрацию с изображением мальчика в тюбетейке и девочки со множеством косичек, и пояснила, что правильно говорить «казах», а национальности «казак» не бывает. Помню негодование бабушки Ульяны Николаевны – потомственной казачки 1901 года рождения: «Как  не бывает? Имануха она, а не учительница, казаков не знает!». Она и помогла брату разобраться в национальном вопросе.
      Казачество обладает самобытной, уникальной культурой, которую невозможно уместить в рамки определенной нации. До момента насильственного расказачивания представители этого сословия не считали себя русскими, украинцами, бурятами или гуранами. Они – казаки. То есть, по меткому выражению митрополита Антония (Храповицкого), являют собой или ведут род от «вооруженного человека на лошади, но не разбойника; … воина идеального, воина по преимуществу». Это смысл, главная идея, первопричина, а производные от нее - встроенная в военный быт культура, особенности языка, традиции и обычаи.
      На территориях казачьих войск исторически сложился определенный тип внешности. Как писал побывавший в начале прошлого века в Южно-Уссурийском крае путешественник, «телосложение и мужчин и женщин казацкого сословия крепкое, вид статный, походка твердая». Особенностью являлось и одеяние, нигде более не встречался такой разнобой форменной одежды. На улицах одной станицы помимо традиционной для уссурийцев коричневой формы с желтыми лампасами встречались разные оттенки синей с красными лампасами, черные длинные черкески южных округов и на местный манер укороченные. А где еще можно было увидеть казачку в расшитом по-восточному полушубке, сапожках на шнурках и платке с драконами?
      Казачья община – «сообщество равных среди равных и вольных среди вольных», во всяком случае, так говорили казаки. Жизнь населения была подчинена интересам служения Отечеству, все хозяйственные дела совершались по распоряжению атамана: строительство объектов, полевые работы, сезон охоты, занятия в школе, наказы и проблемы. И если от девушки жених отказался, родные тоже шли к атаману: «Кто ж девку отказную в замуж возьмет?» И все знали, что в этой деликатной ситуации атаман отправит пустослова в уединение казачьей управы и даст время подумать. Молодой казак будет думать может день, а может больше, и два против одного - надумает жениться.
      Культура казачьего быта устроена на принципах коллективизма: общий выгон для скота, общественная запашка, всевозможные помочи. В том главная особенность казачьего быта – многие хозяйственные вопросы решаются сообща. Без этого не выжить, тем паче, если в семье мужчины только служилых разрядов, которые находятся где угодно: на службе, в разъездах, только ни дома.  В первое десятилетие новоселам в Южно-Уссурийском крае было особенно тяжело, испытывали нужду в предметах постоянного спроса и продуктах питания, даже хлеба не могли позволить себе вдоволь. Казаки мало распахали земли, да и ту все не получалось обработать покуда не приспособились под местный климат,  не подняли берега речушек, имевших обыкновение в середине лета разливаться и затапливать все и вся.
      Была еще большая, неведомая за Байкалом проблема - заражение хлебных злаков грибком. Помимо того, что грибок губил до четверти урожая, при выпечке появлялся неприятный привкус, из-за которого хлеб называли «пьяным». Победить грибок помог сотник Полтавского станичного округа, лесничий УКВ  Н.А. Пальчевский. По его настоянию в самом центре проблемной зоны на стыке границ между Благодатной и Григорьевкой казаки распахали деляну.  До сих пор потомки станичников с гордостью рассказывают, что их бабушки и прабабушки  причастны к победе над  хлебным грибком, ибо  работали на опытном поле вместе с любителем-ботаником, кем считали его земляки. На самом же деле был он видным ученым и деятелем Общества изучения Амурского края.
      После окончания русско-японской войны благосостояние уссурийского казачества заметно возросло. Хорошели селения, заимки разрастались до размеров хуторов, возводились храмы, школы, открывались новые лавки, постоялые дворы и харчевни, появлялись общественные сады. Согласно переписи 1914 года, проведенной УКВ по состоянию до войны, целые поселки значились с пометкой «зажиточный».  Прежде всего, это касалось центра Приморья. В них в силу более благоприятных климатических условий скорее приживались завезенные из Китая овощные и бахчевые культуры, пчеловодство приобрело такую популярность, что пасеки создавались даже при церковно-приходских школах.
      В старожильческих казачьих округах первых появилась техника, что не замедлило сказаться на росте урожаев и доходов. Почему крестьянские и молодые казачьи селения не использовали новшества? Стоили те слишком дорого. Несословные казаки уяснили для себя, что для вступления в казачество надо заплатить в управу 100 рублей и выставить «обчеству» ведро водки, но доверять соседям настолько, чтобы вскладчину покупать технику и пользоваться ею совместно, на обретения такого опыта требовались годы.

                Атаман с походом нас проздравил!

      Ф.М. Раменский, добрую часть жизни прослуживший в Красной армии, будучи уже в преклонных летах, однажды сказал: «Кто на себя не примерил казачью форму, тот не в жизнь не поймет, что это была за форма! А я парнишкой ее, считай, семь годков проносил. Вспомню… и комок в горле». Надевая в пяти-шестилетнем возрасте казачью форму, мальчик знал и гордился, что желтые лампасы символизируют цвет нивы, которую ему предстоит возделывать и защищать. С раннего детства готовился он к службе ратной: слушал ли рассказы о подвигах родни семейными вечерами, управлялся ли с возком, фехтовал деревянной сабелькой или сидел за школьной скамьей под неусыпными очами священника и урядника. «Для того казак родиться, чтоб царю на службе сгодиться!»- так звучит пословица.
      К моменту образования Уссурийского казачьего войска, вступил в силу закон от 1875 года, по которому продолжительность службы составляла двадцать лет. Призывались казаки на службу в 18 лет. Первые три года длилась станичная подготовка, следующие четыре года – действительная служба, далее на льготе и в запасе. Но так было лишь в мирное время. В военное лихолетье, как говорили в станицах, «казаку место в седле, а не на поселе». Поступал казак на службу на своем коне, в собственном облачении и с холодным оружием. На доброго коня и снаряжение денег не жалели, даже если после покупок ухудшалось материальное положение всей семьи, ведь от этого напрямую могла зависеть жизнь.
      Зачисление в приготовительный разряд – событие для молодого человека не рядовое. С этого момента к нему кардинально менялось отношение станичников. Если прежде его мнению в житейских вопросах даже  значения не предавали или того хуже, в ответ говорили: «Ты, паря, приготовительного не служил, лавой не ходил, не забижайся, ты еще полказака», то с началом военной службы появлялись  внимание  и уважение со стороны земляков.  Под станичную подготовку подстраивался весь ход хозяйственных работ, порядок ее сложился веками и еще до монаршего утверждения вылился в часть традиционного уклада. В изнурительных занятиях, в особенности, если те проходили на станичной площади при большом скоплении оценивающих глаз, молодые казаки изо всех сил старались показать вытяжку, молодцеватость и умение слаженно петь.  Строки любимой несколькими поколениями казаков приготовительного разряда песни «За лесом солнце отсияло. Там чёрный ворон прокричал. Прошли часы мои – минуты, когда с девчонкой я гулял», прямого отношения к ним не имели. Совершенно напротив, прогулки с девчонками очень даже приветствовались и родней и командирами, ведь в возрасте семнадцати-двадцати лет парня старались женить, и на действительную он, как правило, отправлялся будучи семейным человеком. К чему столь ранние браки? Ответ на этот вопрос прост: «Холостому тяготы службы тяжельше, и, окромя родной матери слезы за него обронить некому».
      В мирное время из казаков Уссурийского казачьего войска формировался один полк. Помимо этого уссурийцы служили в Амурско-Уссурийской казачьей флотилии, в Лейб-гвардии сводном казачьем полку и войсковом конезаводе. АУКФ была создана  в 1897  году по личной инициативе военного губернатора Приморской области П.Ф. Унтербергера, с ее появлением осуществилась возможность патрулировать приграничную полосу водным путем, перевозить военные грузы,  а в случае надобности быстро перебросить войска. Помимо того, пароход «Казак Уссурийский», курсировавший от Камень-Рыболова до Хабаровска, перевозил пассажиров по рекам Уссури, Сунгачи и озеру Ханка.
      В Лейб-гвардии сводный казачий полк, что базировался в Павловске Царскосельском, казаки-уссурийцы стали призываться с 1906 года. Станичные общества отправляли туда служить лучших из лучших, шутка ли, охрану государя доверяли они своим избранникам. Полк имел репутацию «надежи государевой» и помимо караульной службы, привлекался к участию в императорских торжествах и парадах. По традиции, заведенной со времен Екатерины Великой, казаки сопровождали императорскую семью, а непосредственно на парадах выступали с конными номерами, «в чем мастера были непревзойденные».
      Уссурийцы участвовали в трех войнах. В 1889 году в Китае произошло Ихэтуаньское (боксерское) восстание. После осады Харбина, боевых действий на КВЖД и регулярных обстрелов Благовещенска, были сформированы отряды казаков. Хотя слова «боксерское восстание» или «ихэтуань» никогда не произносились в станицах, широко распространенная фраза «бил в Китае проклятых хунхузов» дает представление о масштабах участия уссурийцев в конфликте.
      Высочайшее повеление об увековечении славы оружия уссурийского казачества, принятое в 1907 году, это уже другая страница героики, когда 180 казаков стали Георгиевскими кавалерами. В Отечественную войну 1914 года счет героев исчислялся сотнями. Две тысячи уссурийских казаков в первые дни ушли на фронт в составе Уссурийского казачьего полка, казачьего дивизиона, гвардейского взвода и шести сотен. Уссурийцы воевали на Северном, Румынском, Юго-Западном фронтах, участвовали в Брусиловском прорыве. Впоследствии герой Первой Мировой войны, командующий Добровольческой армией юга России, генерал П.Н. Врангель напишет: «Уссурийская дивизия, составленная из отличных солдат, одинаково хорошо дерущихся как на коне, так и в пешем строю, успела приобрести себе в армии заслуженную славу".
       Помимо службы ратной, лежали на уссурийских казаках в возрасте от 17 до 55 лет земские и станичные повинности. Переброска военных грузов, строительство дорог и мостов, сторожевых постов и почтовых станций, прокладка телеграфной линии  через дремучий лес и болота, сопровождение арестантов, охрана экспедиций и чиновников. Помню, рассказывала бабушка Ульяна, как провожали свекра ее Василия Егоровича в экспедицию «на самый север Уссурийского края, где живут только коренные народности, лошади таких морозов не дюжат, люди ездят на собаках». Очень переживала за него вся родня, а когда вернулся тот, в 1911 году это было, оказалось, не на севере далеком, а в родном доме поджидала его страшная беда - двоих сыновей и родного брата без него схоронили. Мы с возмущением  спрашивали бабушку: «Как же можно вырвать человека из семьи и послать такую даль больше, чем на год, ведь ни война, ни срочная служба?» Бабушка на это смиренно отвечала: «Он казак. Служба Государева на первом месте».
      В старинной казачьей песне поется: «Атаман с походом нас проздравил. Отдавал такой наказ: Пускай будут наготове ружья новые у вас! Ружья новые берданы, сабли вострые в ножнах».
«Атаман» – слово для  представителя казачьего сословия особенное.  Присутствие в повседневной жизни людей, кто за воинские достижения, хозяйственную сметку и личные качества избирался на должность; именем Господним приводился к присяге: «Служить верно, не щадя головы и живота своего,  приумножать достояние станицы, беречь казаков!», трудно переоценить. Он власть, суд, командир, надежа и отец родный.
       Должность наказного атамана Уссурийского казачьего войска возлагалась на военного губернатора Приморской области. Казаки почитали наказных атаманов, были среди них особенно любимые. П. Ф. Унтербергер был известен своею деятельностью по формированию войска, чуткостью по отношению к казакам. Как-то вернувшемуся поздним вечером Унтербергеру адъютант доложил, что освобожден от дежурства казак из личной охраны Петр Кустов, захворал.  Как поступил бы на месте атамана другой, можно только гадать, а Павел Федорович послал за доктором, тот в свою очередь госпитализировал больного, где ему была сделана экстренная операция. Кто после этого наказной атаман? Ясно, надежа и отец родный!
      Н.М. Чичагов – тот и вовсе для казаков был своим. До назначения на пост военного губернатора он командовал отрядом, лично участвовал в разгроме китайских шаек, в жизни походной общался с казаками как ровня. Последнего в истории войска - отстраненного от должности после февральской революции 1917 года – В. А. Толмачева старые казаки жалели и уважали за то, что остался верен присяге. Во всяком случае, призывая добровольцев на борьбу с большевиками, было объявлено, что Толмачев подвергался принуждению к службе на стороне советов, но факт это или агитационный маневр, неизвестно. Энциклопедические источники свидетельствуют лишь о том, что в период правления А.В. Колчака он работал в Главном штабе Приморского военного округа.





Рисунок Анны Язовских.