Синяя папка

     Молодая особа чуть не украла редкие брильянты своей  бабушки. На эти фамильные драгоценности наложено заклятье. У Витольды два любимых человека, они ее вырастили и воспитали. Но бабушка и мама такие разные. Бабушка интеллигентна, мама проста и сурова. Жизнь Витольды – борьба между бабушкиной наукой и теми понятиями, которые ей внушила мать. Витольда пытается жить по маминым понятиям: не мни о себе! Ее ни во что не ставят и мужчины, которым она просто уступает, и тот, в кого она влюбляется. На нее сыплются несчастья, а Витольда  твердо верит, что заклятье - причина всех ее бед. Бабушка, продав брильянты, чтобы оплатить учебу внучки, нарушила волю предков: драгоценности не должны уходить из семьи. С тех пор то одна, то другая вещица возникает в событиях, портящих  Витольде жизнь. Ей кажется, что она попала в водоворот мистических козней, а духи предков постоянно сталкивают ее с людьми, от которых исходит угроза. Страхи развеивает настоящее, подлинное чувство - любовь… Витольда обретет свое счастье, когда презрит мамину науку – знай свое место – и ощутит себя личностью. А духи предков? Покуражился кое-кто…

1.
     Студенту подработать сам Бог велел испокон веков, особенно традиционным занятием – репетиторством. От метро путь неблизкий, но транспорт не везет. Доберешься до внушительного сталинского дома, обогнешь с торца… И окажешься в дачном поселке, не переставая удивляться, что отсюда до Красной площади минут пятнадцать езды на метро.
    
     Поселок художников - заповедный островок деревянных частных особнячков – прежняя советская власть когда-то сохранила в первозданном виде. Сейчас о художниках здесь напоминают лишь названия улиц, а потомков потеснила новая элита. Безлюдная улочка, промелькнув разномастным штакетником в сиреневых зарослях, тянется вдоль бетонной ограды и доводит до ворот. Дверца снабжена звонком, замок щелкнет – охранник из своего павильончика взмахом направит к дому. Приветственно прошелестит береза в дальнем углу участка, пенный куст у края вымощенной плиткой дорожки обдаст сладким жасминовым запахом. Дорожка устремляется к белой двухэтажной вилле. Фасад окаймлен широкой лоджией. Старая ель, приткнувшись к эркерным окнам первого этажа, сторожит портал дубового крыльца.
    
     Урок начинается в лоджии, как обычно. Оседлав деревянные перила, ученица старается заболтать. Лика еще не разобралась, что немного макияжа – и она уже эффектная блондинка. Личико пока девчоночье, неброское, волосы всегда стянуты в хвост, который ведет себя по-разному, в зависимости от эмоций хозяйки: то победно полощется, то понуро сникает. Сейчас хвост мотается из стороны в сторону и управляет, будто тамбур-мажор, взмахами Ликиных длинных ног. За спиной ученицы зеленая лужайка. Июньская жара вплетает маргаритки в безукоризненную стрижку газона, щебечет по-птичьи. А Лика просто трещит.
     Болтовня – непременная составляющая урока, условие найма. Семья переехала сюда не так давно, Лика сменила школу, подружек еще не завела. И у нее умерла мать. Лика страшно любит поговорить, чем не собеседница молоденькая репетиторша, студентка? Дополнительное время на посторонние разговоры оплачивается, с ученицей установлен хороший контакт, иначе от занятий никакого толка.   
     Возвращаясь из школы, трещала Лика, она привлекла к себе интерес. По ее сонной улочке проезжала тачка. То есть машина, конечно, но у Лики все машины – тачки. Исключение – мерс . Водитель притормозил, высунулся и окликнул одинокую барышню на роликовых коньках. Завязался диалог:
- Девушка, не научите кататься? За деньги.
- О’кей, тридцать евро в час.
- О’кей, телефончик, плиз.
     Кроссовки ученицы мельтешат над круглым столиком и взвихривают листочки тетради. За столиком, в соломенном кресле - учительница. Яркий солнечный свет так и буйствует в копне рыжих кудряшек, сверкает в круглых очках на утином носу. Витольда морщится. Лика затрагивает самые разные темы, но такая совсем не по душе. Барышню волнует не тот возрастной контингент, считает Витольда. Выслушав, к примеру, как Лика пококетничала в фитнес-клубе с гражданином лет этак за тридцать, да еще обменялась с ним  номерами мобильных, Витольда мается: доносить ли родным? Лишишься Ликиного доверия - потеряешь место. Сейчас она живо вообразила в салоне тачки эту акселератку шестнадцати годов и лапу ужасного растлителя на ее коленке. Рассердилась:
- Разве можно раздавать мужчинам свои телефончики? На улице!
     Как выяснилось, барышне тут же позвонила сестра и велела поторопиться на урок. По наивности учительница забывает, что за Ликой в некотором отдалении всегда следует машина с охраной.
- Да ладно! - Болтушка фальшиво вздохнула. – Я бабок срубить могла, остальное мне сугубо фиолетово.
- Господи, ну что за уродский жаргон! – простонала Витольда.
- Ну почему уродский? Фиолетово - это как бы… устоявшееся выражение! Означает до фонаря. Этимология восходит к железнодорожному семафору. Семафор, как известно – большой фонарь, сугубо фиолетовый…
     Лику несло, точно Остапа. Вдруг проверка школьного задания останется на потом? На когда-нибудь?
- Лика, все! - Окрики у Витольды жалкие: звякнет голосок, да тоненькие бровки сойдутся на переносице. - Мне твоя этимология - сугубо фиолетово, меня просто уволят.
     Взяв со стола тетрадь, Витольда грозно потрясла ею в воздухе. Очки съехали на кончик носа, крупный рот забавно приоткрыт. Кого этим напугаешь? Посмешишь разве что. Правда, бабушка утверждает, что внучка не без шарма. Возьмись она обрисовать Витольду в своей литературной манере, родился бы образ: очей небесная лазурь, оправленная в золотые боттичеллиевские  кудри. Внучка о собственной внешности другого мнения, ей хватило бы и двух словечек: так себе.   
     Лика уперлась ногой в балясину, проехалась попой по перилам и заглянула в свою тетрадку, будто впервые увидев немыслимые каракули.
- Слезай! – звонко отрубила Витольда.
     Казалось, даже ее очки взирают на ученицу непреклонно. Лика спрыгнула и плюхнулась в кресло.
- Я вам еще самого главного не сказала, - обиженно пророкотала она. 
     Но Витольда исполнилась педагогической строгости:
- Довольно болтовни. Тебе придется все переписать!
     Хвост поник, Лика пишет и бурчит:
- Всего-то нолик криво вышел.
- Там у тебя все вкривь и вкось.
- Там все правильно! Почерк у меня такой, что я – виновата?    
- Математика – наука точная, поправок на почерк не допускает, - воспитывала репетиторша.
- Ага… Вот и нашей математичке большое счастье принять ноль за единицу и влепить мне пару. Зато я ту задачку почти догнала. Но у меня вопросы!

     Витольда – студентка факультета прикладной математики Бауманского. Свою специальность, программную инженерию, она осваивает в лаборатории новых информационных технологий и уже овладела языками программирования. Ученица принадлежит к поколению компьютерных фанатов, такая репетиторша пришлась очень кстати. Лике понадобились и графики на координатной плоскости, и векторы, и системы уравнений… В общем – все, чем компьютер способен избавить ее от трудов. О’кей, согласилась Витольда не без задней мысли. Отыскала исходный код, прогнала его в своей лаборатории через текстовый редактор, дополнила собственным скриптом и загрузила в компьютер ученицы программу-тренажер. Та играючи выстраивает фигуры, жонглирует формулами в трехмерном пространстве, а репетиторша подкидывает задачки по линейной алгебре.       
- Закончишь, мы с тобой пройдем неравенства и тогда помудрим над моей задачкой, - ласково заверила Витольда. 
     Помудрить хотелось страшно, Лика заторопилась. Переписала задание, выслушала Витольду, вникла в неравенства и справилась с контрольными примерами, обозвав их фигней.
- Если все это фигня, зачем я тебе нужна? - проворчала Витольда.
- Как зачем? – изумилась ученица. – А поговорить? И кто бы мне такой классный тренажер сделал? Ну давайте же займемся! – взмолилась она.
- Запускай, - разрешила Витольда.
     Прочь со стола глупую тетрадку и ненавистный учебник! Учительница и ученица приникли к дисплею ноутбука, на который Лика вывела сконструированную ею картинку. Витольда отвечала на вопросы, пряча улыбку. Она приобщала ученицу к высшей математике, увлекала в мир своей профессии. И заодно – исполняла требования школьного курса. Завершив программу воплем йес, Лика уставилась на учительницу хитрющей лисицей.
- А теперь – самое главное!
     Витольда покорно кивнула, Лика затараторила:
- Я папу тестировала на вашей проге . Ничего, он у меня грамотный, кое-что сообразил. Ну и репетитора Инна нашла, говорит. Подарить моей разгильдяйке лицензионный продукт, объект авторского права! – радостно процитировала разгильдяйка.
- Это уж слишком! – испугалась Витольда. – Я просто использовала чужой исходник . 
- Папе лучше знать, – отрезала Лика. – Короче, он хочет с вами встретиться.
- Зачем? – пролепетала Витольда.
- У него хобби – коллекционировать мозги. Скоро явится, приготовьтесь к интервью.
     Заметив, как панически Витольда взглянула на часики, ученица прикрикнула:
- Нет уж, я папе пообещала! Расслабьтесь и ждите… Кофе будете? И минералки холодненькой принесу!   
     Хвост взметнулся, Лика вскочила, устремилась с лоджии, но обернулась, захохотав:
- Вам деваться некуда, папа с Инной уже все за вас решили!
     Она умчалась, оставив учительницу в нелегких раздумьях. О своих уроках Витольда договаривалась с Ликиной старшей сестрой, Вере и отчитывается, в основном, по телефону. Отца она никогда не видела. Президент крупного холдинга представляется ей существом мифическим. Могучий финансист, флагман бизнеса! 

     А ведь он уже все решил за репетиторшу с Инной. Это Инна Руднева порекомендовала Витольду президенту, устроив ей частную практику. Не подвести бы Инну, бабушка о ней высокого мнения. Только очень пугает интервью. Студентка из ближнего зарубежья задрожит, затрепещет - флагман услышит жалкий лепет. С другой стороны, студентка заинтересовала флагмана вовсе не стройными ножками, а действительно неплохим продуктом своего профессионального труда…

     Следующая мысль больно куснула. Будто зверек проснулся, чтобы осадить маминым голосом: не высовывайся! Забыла, что вывалилось из твоей синей папки? Брильянты Шмигонских! А ну как докопается важная персона? Поди, докажи, что ты не воровка! 

     Лика ворвалась в лоджию с подносом, опустила его на стол и уселась. Встревожилась:
- Вы что, Вита? Бледная какая-то… Не бойтесь, - прыснула она, - папа у меня смирный, училок редко кушает, только на завтрак иногда. И вы подзакусите. Вот эта бомбочка ваще улет!
     Лика пододвинула блюдо: пирожные одно другого краше, репетиторша в жизни не потратится на такое в фирменном магазине. Слюнки потекли, Витольда положила бомбочку на тарелку, отделила кусочек ложкой, отправила в рот, хлебнула кофе. Злобный зверек сгинул, на душе полегчало. Подумаешь, отец ученицы задаст пару вопросов. Не съест же! Светит солнышко, блики плещутся в кофейных чашках, золотые пузырьки пляшут в бокалах с минералкой. Под лоджией, на газоне, стайка лимонных бабочек вьется среди розовых маргариток - просто японская картинка!

     А Лика ударилась в болтовню. Ну и ладно, девчонке одиноко. Втиснута в режим безопасности, сидит в особняке, точно в тереме, под охраной. Вокруг нее не так много людей, обо всех хочется рассказать. Важное место в жизни занимает подруга покойной матери. Тетя Надя сердечна и заботлива, однако досаждает советами. Повеситься можно, ехидничает Лика. Брат тети Нади – отдельная, восторженная песня. Необыкновенный, классный! Лика заливалась, рисуя портрет: ростом не очень высок, ужасно обаятелен, а волосы – львиная грива! В порыве откровенности девчонка поделилась, как этот мужчина поцеловал ее однажды в дачном саду. Крыша съехала, сердце разбито.
- Мне ничего не светит, он совсем взрослый, - горевала Лика.
     Узнав, что мужчине за сорок, Витольда возмутилась и велела впредь при ней подобных тем не поднимать. Ученица неглупа, отношений с учительницей не портит. Но за ее постоянными докладами о тете Наде так и маячит гривастый проказник.      
     Лика растрещалась, Витольда отвлеклась на свои мысли. Встрепенулась, уловив:
-...здоровый, толстый и непробиваемый!
- Кто?
     На этот раз Лика рисует новый портрет – того соседа, что поселился недавно в коттедже за общим забором.
-У него веранда как раз напротив моего окна…
- Подглядываешь? – не стерпела Витольда.
- Очень надо, – фыркнула Лика. – Просто он на тренажере упражняется, и так сопит… Агрегат на сто ватт, он меня будит!    
     Витольда сдержала улыбку: будить Лику, если ей не надо вставать – преступление. А тот, кто ее будит, даже если вставать надо, все равно преступник.
- Я как-то из ворот на коньках вылетела и в его лексус чуть не вмазалась, - продолжила ученица. - А он вылез, засопел и нагрубил!
- Ну бог с ним, чего кляузничаешь? – урезонила Витольда.
- Как чего? Он у папы работает и тоже явится вас допросить.
- О господи!
     Пискнув жалобно, Витольда прислушалась: на участке лязгнули ворота, заурчала машина. Перегнувшись через перила, Лика проверещала:
- Пап! Я все исполнила – задержала Виту неимоверными усилиями. С тебя откат!
     Витольда не успела разобраться, что требует с отца ученица. Та схватила ее за руку и потащила за собой. Спускаясь по лестнице, Витольда унимала дрожь в коленках. Было очень страшно.
- Деловое интервью а я в такой короткой юбке, - лепетала она.
- Да хоть в ночнушке, им фиолетово, - хихикнула девчонка. 
    
     И Витольда живо представила, как отвечает на вопросы президента холдинга, сидя в кресле нога на ногу и в ночной рубашке! В гостиную, к двум серьезными господам, она явилась, заливаясь смехом. Просторная, вытянутая зала обшита темным деревом, потолок расчерчен балками. Диванчики пестрой расцветки встроены в эркерные ниши, задрапированные такой же тканью. Окна распахнуты, в зеркальных полотнах колышутся еловые ветви, июньское солнце разметывает зайчики по ольховым панелям.

     Господа расположились на широком кожаном диване за низким столом. Витольда млела от испуга, а улыбка так и прилипла к губам. Лика подтолкнула ее к отцу, пробормотала имя-отчество. Во флагмане Витольда ничего флагманского не приметила. Обыкновенный мужчина, щупловатый, невысокий. Блеснув тонкими очками, Давыдов указал Витольде на кресло.
В углу дивана громоздится какая-то глыба: здоровенный торс, короткая шея, мощные плечи. Сосед пялится на Витольду так, будто и вправду видит ее в ночной рубашке. Круглое бледное лицо ничего не выражает, маленькие глазки в светлых ресницах остекленели, а сам он, похоже, оглох. Ступор!

     Негромкий сухой голос президента согнал с губ Витольды глупую улыбку.
- Я познакомился с вашим программным творчеством. Недурно. Вот тут перед вами Глеб Алексеевич, он тоже вник. Полагаю, он задаст вам вопросы более профессионально. Глеб Алексеевич, прошу…
Глеб Алексеевич замигал и недоуменно уставился на хозяина.
- Глеб Алексеевич, - терпеливо повторил Давыдов, - приступайте.
     Агрегат на сто ватт шумно вздохнул. Неласково и, как показалось Витольде, враждебно он обозначил функциональную задачу: обработка параметров прочности стройматериала. На каком языке ассемблера  запустить прикладную программу? У постановщика задачи знания о программировании элементарны, он специалист в другой области, поняла Витольда и начала лепетать, будто была виновата, что алгоритм  пишется на языках высшего уровня – Паскаль, Бейзик…
- Каким образом ваш алгоритм отразит изменение параметров, заданных расчетными формулами? – перебил агрегат, сердито сопя.
      Ой, как страшно, едва не усмехнулась она. Голосок уверенно зазвенел, доложить о трансляторе , компоновщике  и системах типа Дельфи или Вижуал ФоксПро – одно удовольствие. Глеб Алексеевич выслушал, подумал – и кивнул Давыдову. Президент холдинга заговорил.

     Ученый Васкевич изобрел новый строительный материал, но формулу изобретения унес с собой в могилу. Холдинг финансировал разработку способа и должен завершить ее во что бы то ни стало. Руководителем проекта назначен Глеб Алексеевич Крайнев. За документацией охотятся конкуренты, проект засекречен, Крайневу отведен под его деятельность соседний коттедж, включенный в общую систему охраны президентского особняка. Крайнев при этом нуждается в способном программисте, который мог бы выполнять его задания. Желательно чтобы программист не имел никакой связи ни с холдингом, ни с прочими бизнес-структурами. 

     Выпрямившись в кресле, сложив ладони на коленках, Витольда прилежно внимала, хотя и удивлялась тайком: с чего вдруг президент холдинга делится с ней своими проблемами?   
- Справитесь? – вдруг спросил президент.
- Что? – пискнула Витольда, тупо моргнув.
- Инне Рудневой моя идея понравилась. Она посоветовала навести справки в вузе у вашего куратора, что я и сделал. Никитин уверен: работа вам по силам.    
- Работа? Но я же учусь, – промямлила Витольда.
- Отрегулируем, – отмахнулся Давыдов. – Ну как? Согласитесь?
- Да, конечно! – ответила она в трансе.
     И добавила тверже:
- Я смогу. Если понадобится, доцент Никитин мне обязательно помо…
- Об этом забудьте! – оборвал Давыдов. – Вам придется соблюдать режим строжайшей секретности. А Никитин не сомневается, что вы способны действовать самостоятельно.
     Президент протянул визитку. 
- Здесь телефоны. Созвонитесь с директором по персоналу, он объяснит, как проехать. Явитесь в холдинг с паспортом. Мою дочь только, пожалуйста, не бросайте. Это не так уж сложно, место работы у вас будет за Ликиным забором.   
- Да, конечно, - торопливо отозвалась Витольда.
     Она уж и не ведала, как попрощалась, о чем тараторила ученица, провожая до ворот. Домой Витольда не летела, а плелась. Ничего не замечала, в метро спустилась и добиралась до своей станции на полном автомате.
     Невероятно: ее берут в программисты! Ей всего двадцать два года, а чем только жизнь не заставляла заняться. Турецким шмотьем на одесской толкучке торговала… Официанткой обслуживала пьянь в захудалом кафе, ходила убираться по найму, сидела продавщицей в компьютерном магазинчике… Последняя работа, считай, самая престижная -  репетитор по математике.

     Витольда открыла дверь в убогую съемную квартиру. Она пользуется здесь восьмиметровой комнатушкой, другая, побольше, всегда заперта. Согрев чайник на газовой плите, Витольда примостилась на табуретку за кухонным столом в глубоком раздумье. Допотопный кран по-прежнему капает в ржавую раковину, трухлявые шкафчики едва держатся на давно не крашеных стенах. Сколько же слез видели эти стены!
     Проснулся зверек и впился в душу. Терзает частенько, напоминая о пережитом позоре. Воровка!

     В том доме, сталинском, солидном, ничего особенного вроде нет – такими застроена вся округа. А дом вспоминается и с болью, и со страхом. Упрямая старуха, чьи кости истлели века назад, пробудила своим заклятьем нездешнюю силу, и та привела сюда нищую девчонку.
Квартира покойного так и стоит перед глазами. Просторный холл, книжные шкафы, тумба с занавешенным зеркалом… И гнетущая тишина. Ясно видится синяя папка на тумбе – объемный пластиковый футляр. Девчонка достает оттуда флаконы и губку, ей поручили навести чистоту. Папку она забирает с собой в кухню, затем складывает в сумку и тихо выскальзывает из обители скорби по знаку позвавшей ее женщины.
     Там, в незнакомой квартире синяя папка была все время на глазах, а теперь преследует кошмарным видением. Папка - на столешнице магазинной стойки, мужские руки переворачивают ее вверх дном, вытряхивают два бархатных мешочка… Эти мешочки оказались в папке волею мстительных духов и выплюнули на столешницу браслет, серьги и брошь - желтые брильянты, вынесенные в синей папке из того самого дома.
Отчаянно сморщившись, Витольда старалась прогнать свое проклятое видение. Такой ли счастливый билет ей выпал? Холдинг - компания серьезная, разведку наладил. Стоит службе безопасности откопать ту историю, студентку просто раздавят, как жалкую мошку. И руководитель проекта, у которого Витольда будет состоять в ассистентках, совсем не понравился. Неприветливый, недовольный, сопящий…
     Может, бог с ним, с холдингом? Не лучше ли и дальше жить по маминой науке: кто ты такая, выше головы не прыгнешь, знай свое место!
Но это же ее дело, оно только в радость, а еще и платить будут – за знания, а не за возню с тряпками и пылесосом! Нет, отказаться невозможно, твердо сказала себе Витольда. Зверек укусил еще больнее.
- Господи, - немо заголосила она, - как же это вышло, что я украла брильянты собственной бабушки?!

2.
     Желтый алмаз – символ Солнца, излюбленный камень жрецов, совершавших брачные ритуалы. Легендарные ширинские цари одаривали солнечными кристаллами своих жен, дожидаясь действия магической силы. Неверная жена непременно погибнет или умрет от страшной болезни. Праведная будет носить драгоценность без всякого вреда, пока естественное течение жизни не украсит ею следующую хранительницу домашнего очага. Магия желтых алмазов сберегала род. Позволь наследник или наследница завладеть семейной реликвией человеку, не связанному с ними кровными узами, беды не миновать.       
    
     Ширинское царство исчезло с лица земли давным-давно. Как повествует преданье старины глубокой, воевода Ясенец, посланник галицкого князя, вывез из городца Мещерский на Оке красавицу-княжну ширинского рода, взяв ее в жены. С тех пор эта легенда жила в памяти поколений, владевших замком Ясенцы, что в окрестностях Дрогобыча. Вместе с легендой переходила по наследству заветная шкатулка с желтыми алмазами - якобы доставленным на Галичину приданым ширинской княжны.
    
     Когда Ясеничи подтвердили свое шляхетское происхождение в империи Габсбургов и были внесены в гербовник Галиции, глава рода Игнатий Ясенич в знак благодарности преподнес фамильные алмазы императрице Марии-Терезии. И хотя достоверных свидетельств опрометчивого дара не сыскать, известно, что Валери, прабабушка Игнатия, заранее прокляла всякого, кто вздумает раздарить, разбазарить или пустить с торгов ее желтые алмазы. Ни при каких обстоятельствах драгоценные камни не должны уйти из семьи и попасть в чужие руки, будь то руки самой императрицы. Уйдут – жди несчастья, предостерегала Валери.

     Игнатий Ясенич погиб от турецкого ятагана, замок сожгли, поместье разграбили. Обнищавшие потомки влачили существование, пока милостью влиятельного покровителя благородную девицу Софи Ясенич не пожаловали фрейлиной императрицы. Девица приглянулась графу Шмигонскому. Своей любимой фрейлине императрица подарила на свадьбу те самые алмазы.    
 
     Таким образом ширинская реликвия вернулась в лоно семьи, пусть по женской линии. В поместье Ясенцы, на месте разрушенного замка, Шмигонский отстроил дом, в котором за век без малого мирно сменилось три поколения. Светским утехам служил графский особняк в городке Дрогобыч. Оправа фамильных алмазов пришла в негодность, и внук Софи, задумав жениться, заказал работу венскому ювелиру. Лукас Мозер создал подлинное произведение искусства. Роскошный гарнитур – брошь, серьги, перстень, кольцо и браслет - заискрился вновь ограненными желтыми брильянтами в изысканном ажуре платиновых листьев.

     Судьба окунула Шмигонских в те бурные водовороты, что захлестывали этот прикарпатский уголок с начала двадцатого века. Немалую роль по семейному преданью в бедах сыграли желтые брильянты. Когда хозяева Подгорецкого дворца устраивали прием в честь посетившего львовщину члена императорского дома, барона фон Тешена, его свела с ума на балу супруга Шмигонского-младшего. Бросив ребенка и мужа, Тереза сбежала с любовником. Графиня Анели Шмигонская не находила себе места. Невестка увезла свадебный подарок – брильянтовый гарнитур! Роковые камни непременно погубят семью.

     Несчастья посыпались. Старого графа разбил паралич, он вскоре скончался. Разразилась первая мировая, сын сгинул на полях сражений. Война разорила Ясенцы, Анели Шмигонская перебралась в Дрогобыч и одна растила внука Франца. Сиятельный австриец, так и не женившись на любовнице, погиб от пули революционера. Тереза Шмигонская умерла от чахотки во Львове на руках у своих родителей.

     Древние алмазы объявились на свет невероятным образом. Проклятье пощадило некогда законную обладательницу и ее внука. Анели дожила до преклонных лет, Франца отправила к родственникам в Киев получать образование. В начале сороковых, с приходом в Закарпатье советской власти, Шмигонский оказался в Дрогобыче, памятуя о строгом наказе покойной бабушки: любой ценой сохранить фамильный особняк. Новая власть авторитетного инженера не тронула. Шмигонский намеревался выкупить дом и участок у той женщины, что ухаживала за бабушкой до последних дней. Да не пришлось, он женился на ее дочери… А та принесла в приданое желтые брильянты!

     Из старинной шкатулки вместе с гарнитуром Франц извлек письмо Анели Шмигонской. Бабушка верила, что внук исполнит ее волю, и полагалась на честность компаньонки. Вернувшись из Вены во Львов, надеясь, что свекровь допустит ее к сыну, ветреная невестка ринулась в Дрогобыч. Анели была тверда: виновница обрекла семью – прочь! На пороге смерти Тереза и сама осознала, за что наказана роком. Она простилась, оставив свекрови шкатулку. Анели Шмигонская припрятала драгоценности и не прикоснулась к ним, хотя с внуком ей жилось тяжко. В тайну она посвятила лишь преданную ей женщину.


     Эту историю маленькой Витольде рассказывала бабушка. Человек трезвый, совсем не склонный к мистике, Ядвига Францевна только посмеивалась над фамильным проклятьем. Однажды Инна Руднева, эксперт-искусствовед комитета ЮНЕСКО, навестила Дрогобыч. Она исследовала австрийский модерн и заинтересовалась декоративной отделкой бабушкиного особняка, перестроенного архитектором модерна в начале прошлого века по заказу Шмигонских.

     Бабушка очень прониклась к образованной, приятной особе. Они поддерживали связь, а три года назад встретились в Москве, в уютном кафе, спрятанном в зарослях старинного парка. Присутствуя при разговоре, Витольда еще раз выслушала бабушкин рассказ. Инна улыбалась с той же иронией, что сквозила в голосе Ядвиги Францевны.
- Вы все-таки решились продать, - заключила Инна. – Не боитесь, что рок Шмигонских примется за свое? 
- Наш край подвергался османским набегам, какие только армии его не топтали! Людей убивали, они гибли в войнах и в лагерях. Умирали от болезней, туберкулез не исключение. Можно подумать, каждой семье досталось по порции брильянтов Шмигонских, - усмехнулась бабушка и хитро взглянула на Инну. – В гарнитуре дюжина камней. Очень сомневаюсь, что можно уберечь в целости такой комплект за тысчонку лет.
Она протянула над столиком руку, и желтый алмаз сверкнул в ее перстне.
- Здесь самый большой камень, полагаю, он и породил миф. Допустим, Софи получила от императрицы еще парочку. Остальное внук прикупил для вящей убедительности: вот мы какие, потомки ширинских царей!
- Весьма вероятно, - согласилась Инна. - Я изучала источники. Желтые алмазы поставляли ювелиру Мозеру из Южной Африки. Не все ли ему было равно, если граф Шмигонский захотел выдать новодел гранильщика за древнюю реликвию?
Инна Руднева откликнулась на просьбу бабушки и помогла ей оформить сертификаты, удостоверяющие подлинную руку мастера, творца искусного гарнитура.
- Жаль только, - посетовала Инна, - что вы так торопитесь. Вещицы достойны аукциона Сотбис, выручили бы гораздо больше. 
- Не могу ждать, - возразила бабушка и кивнула на Витольду.
- Будем надеяться, внучка такого приданого себе не пожелает. Головной боли не оберешься, - засмеялась Инна.
- До свадьбы еще дожить надо. Лучше - с дипломом, - резонно заметила бабушка. – Вите эта роскошь ни к чему, гарнитур она никогда не видела. Разве что – мой перстень.
- А с перстнем-то расстаться боязно, - хихикнула Инна.
- Поди знай, ширинский ли здесь алмаз, - подхватила бабушка с юмором. – Но не продам, нечего покушаться на легенду Шмигонских. 
     Инна свела бабушку с подругой, владевшей на паях антикварным салоном. Там гарнитур оценили, быстро нашелся и покупатель. Брильянты Шмигонских вновь ушли из семьи. Тогда, в парковом кафе, две мудрые женщины, казалось, развенчали миф о проклятье. Но они были неправы, и сохраненный на всякий случай бабушкой перстень нисколько не умилостивил духов. Шмигонские отомстили внучке.

3.
     Витольда позвонила бабушке в Дрогобыч поделиться: предложили такую работу! Родной голос лишь чуточку повеселел. Свои чувства бабушка бурно не выражает - считает, что это не признак хорошего воспитания.
- Тяжело придется, но работа достойная. Выдержишь, тебе не привыкать. – От бабушкиного голоса повеяло холодом. - Матери сказала?          
- Нет пока. Скажу, когда будет полная ясность.
     На эти слова бабушка никак не отозвалась, но Витольда угадывала ее мысли: твоя мать тебя ни во что не ставит. Услышит, что дочь берут в крупную компанию – изведет: куда ты лезешь, знай свое место!

     Бабушка и мама, два родных человека, больше никого у Витольды на свете нет. Сурово обошлась с ней судьба, поставив между ними.   
     И родных дома два. Один в Одессе. Жилье – двухкомнатная квартирка под самой крышей панельной пятиэтажки - всегда было бедным. Мама торговала товаром хозяйки на Седьмом километре, одесской толкучке. Дочь она растила далеко не в роскоши, но любила вкусно покушать. Вся радость жизни - стряпня да телевизор, а основная забота – поскорее выдать дочку замуж.    

     Мама есть мама: и обласкает, и пожалеет. Когда Витольда болела, когда ее обижали, уж как хорошо было прижаться к маме, вдохнуть родной запах ее халата! Мама, расшибаясь в лепешку, одевала свою девочку не хуже других девчонок, такой в Одессе обычай. Купит мама платье, а Витольда грустно пялится на себя в зеркало: рыжие кудряшки торчат в разные стороны, бровки складываются уморительным домиком, губы пухлые, нос вздернут. 
- Нескладная ты у меня, - говорила мама. - Прикус бы исправить, да где у нас деньги? Принца не жди, скажешь спасибо, если хоть кто-то польстится.

     И мама начинала учить жить. Урок первый: ты не красавица, но одевать тебя надо прилично, не то вообще замуж никто не возьмет. Урок второй: ничего за душой у нас нет, надо работать. Любой труд хорош, иначе на приданое не соберешь. Урок третий: твоей бабушке только пыль в глаза пускать, чтоб выкинула эту спесь из головы! И урок последний, самый главный: выше головы не прыгнешь. Не мни о себе, знай свое место. 
Одесская квартира всегда стерильна, точно операционная. Скинуть башмаки и пройти из прихожей в комнаты просто так - преступление. Хватая сразу ведро и тряпку, Витольда надраивала каждый знакомый до боли уголок, каждую щербатую паркетину, каждую перекладину уродливой, дряхлой мебели. А мысли блуждали в мире, не подвластном маминой науке. Перед глазами всплывали то математические формулы, то нотные листы… Слышалась немецкая речь или соната Гайдна. Мысли водили хоровод вокруг незыблемого утеса маминой заповеди: в доме чтоб ни соринки, ни пылинки. Иначе, кто придет – стыда не оберешься! Под этот труд, хоть и нудный, хорошо думалось. В выходные Витольда вспоминала о нем, как о приятнейшем отдыхе. Мама возила на каторгу – учила жить в палатке на Седьмом километре. Из дома выходили затемно, в автобусе мама не замолкала:
- А ну-ка повтори, сколько уступать. Что скривилась? Гляди веселее, торгуй с огоньком!
     Витольда металась по дощатому помосту и в душный зной, и в ветреную стужу. Тетки дергали, напирали, орали, опуская цену. Витольда терялась, уступала сверх положенного. Не получалось у нее торговать с огоньком.
- Отдала кофтенку за копейку и спасибо сказала! - свирепела мама. - Это все они, Скалецкие, наградил бог родней!

     Скалецкие! Иной раз Витольда удивлялась, что ей суждено носить такую благородную фамилию. А мама в минуты гнева на дочь винила дурную наследственность и сердилась, что позволила бабушке дать имя ребенку. Витольда, да еще Скалецкая! Этим гонором только женихов отпугивать.
     Тот, другой дом Витольды Скалецкой - на тихой улице, занавешенной кленами. В детстве, когда Витольда приезжала к бабушке из Одессы, ей казалось, что она, будто Элли, попадает из канзасской кибитки в страну Оз. Городок Дрогобыч вечно дремлет под карпатской горой, как заколдованный. Парадный вход в бабушкин особняк стерегут каменные львы. Гостиную залу украшает портрет во весь рост: графиня Анели Шмигонская в длинном платье, в руках – пенсне, голова гордо откинута. Рояль всегда раскрыт, на нем кипа нот и веер из страусовых перьев. Витражная дверь гостиной распахивается в сад. Мраморные ступеньки приводят на мощеную плитами площадку под кустами жимолости. В хорошую погоду бабушка и Витольда всегда усаживаются в плетеные кресла за круглый мраморный столик попить кофе.

     Бабушка носит гладкое каре. Волосы совершенно седые, а лицо молодое, кожа белая, гладкая. Глаза точно, как у Витольды, ярко-голубые. Бабушка худощава, подтянута, одевается просто, хотя простота обманчива. Ядвига Францевна покупает себе вещи редко, но не дешевку.
     Бабушка графского рода. Суровые вихри прежней эпохи разметали былое достояние, сгубили родных в войнах и в лагерях. Родовое поместье Ясенцы давным-давно кануло в Лету, однако городской особняк чудом задержался в собственности прямой наследницы. Похлопотал в свое время ее муж, ученый с именем, и советские чиновники благодушно махнули рукой. Бабушка Витольды – тоже личность. Она начитана, прекрасно музицирует, свободно говорит по-немецки, умеет водить машину и даже освоила компьютер. Много лет она играла на сцене львовского драматического театра, сейчас занимается переводами на украинский язык, таких знатоков еще поискать надо.
    
     Работы деда, Андрея Скалецкого, когда-то прославили его в мире математической науки. Но сын профессора львовского университета и красавицы-актрисы рос оболтусом. Природа отдохнула, сокрушалась бывало бабушка. Отец Витольды поступил в одесское мореходное, плавал механиком на пассажирских судах, пьянствовал на берегу и сорил деньгами. Женился он на судовой официантке из украинского села. Невестку старшие Скалецкие увидели уже с младенцем на руках. Пара отправлялась в рейс, Витольду сдали бабушке и деду. Люди интеллигентные, вряд ли они дали почувствовать невестке, насколько она не ко двору. Но мама у Витольды с характером. Ей глубоко претили и образ жизни, и манеры львовской родни. Потому, возвращаясь из плавания, мать и отец приезжали с подарками к дочке на несколько часов. А то и вовсе не показывались.

     Квартира Скалецких в центре города Львова вспоминалась Витольде, когда бабушка рассказывала ей семейные истории. Барская квартира: стрельчатые окна, высоченные потолки, комната для прислуги. По блестящему паркету здесь, возможно, скользили в ночи тени предков, занимая с рассветом свои места на портретах в столовой. Бабушкины рассказы Витольда всегда принимала за волшебные сказки. Ясеничи, Шмигонские, Скалецкие… Девчонка из одесской хрущобы - что у нее общего с благородными господами? Их поезд ушел, остался один гонор, а ты не их поля ягода, твердила мама. 

     Отца Витольда не помнит. Когда грянул развал Союза, пароходство захирело, отец и мать осели на берегу. Отец запил, мать потратила все, что прикопила, на покупку жилья. Отец, уже неизлечимый алкоголик, продолжал пьянствовать с отрепьем, ночевал под забором и скончался в больнице от прободения язвы. Вдова устроилась в кооператив, обставила кое-как квартиру и забрала Витольду у бабушки. Витольде памятно то грустное событие детства. Когда мама приехала за ней из Одессы, бабушка была надменна и холодна, мамины крики превратили разговор в скандал. Бабушка обвиняла маму: не удерживала мужа от пьянок, спокойно смотрела, как он спивается, ничего не сделала, чтобы его спасти. Мама поносила весь род Скалецких. Одна фанаберия, а сына мужиком не воспитали, вот он и спился.       

     Тяжелые реформенные времена вынудили бабушку уехать из Львова в Дрогобыч. Сын пьянствовал, невестка искала работу. У бабушки на руках больной дед и крошка-внучка, а жить не на что. Бабушка сдала львовскую квартиру бизнесмену. Скончался дед, годом позже умер сын, невестка увезла внучку. Бабушка духом не пала. У нее есть компьютер, она зарабатывает на переводах. И ей удалось убедить невестку отпускать Витольду в Дрогобыч. Мама женщина здравая. Витольда ездила к бабушке каждые каникулы и никогда не возвращалась без денег. Она будто путешествовала из одного мира в другой: из одесской хрущобы с маминой наукой в дворянский особняк, где бабушка преподавала ей науку собственную. Внучка только на порог, как бабушка ведет ее к роялю:
- Ну-ка, сыграем ту пьеску в четыре руки. Не забыла?
     Нотной грамоте она учила ее сама, ставила руку. Витольда не помнит, на каком языке произносила свои первые слова – на русском или на немецком. В ее раннем детстве бабушка чаще всего говорила с ней по-немецки. Немецкая речь у внучки свободна, они с бабушкой легко переходят с языка на язык. Однако бабушка всегда была настороже:
- Опять нахваталась? Что за н’кза-ание т’ко-оэ? - смешно передразнивала она одесский говор. – Ну-ка, займемся русским.
     Говора в Одессе не нахвататься невозможно, да еще мама с ее суржиком! Бабушка - актриса русского драматического, язык у нее прекрасный, литературный. Диалект из произношения внучки она вытравляла неутомимо. Пыталась вытравить и то, что внушала Витольде мать.
- Кто сказал, что ты нескладная? – настораживалась бабушка, заметив, как уныло внучка разглядывает себя в зеркале. – Мама?.. В твои годы все нескладные, перерастешь.         
     И бабушка доставала из своего комода потертые бархатные альбомы в серебряных застежках. На мраморный столик в саду ложились старинные фото.
- Смотри, это та самая Тереза, - говорила Ядвига Францевна. – Сколько слухов ходило о ее фантастическом шарме! Недаром барон потерял от нее голову. Вы, кстати, с ней чем-то похожи. А вот еще… Это твоя двоюродная тетя, певица. Чудный голос! Поклонники досаждали ей всю жизнь, до старости. На фотографии вы с ней вообще одно лицо.

     Бабушка следила за учебой, только ей Витольда и отчитывалась. Маму хватило посидеть чуть-чуть с первоклашкой. Скалецкие хоть на что-то сгодились, успокоилась она, девчонка сама справляется. С тех пор мама отметками не интересовалась. Родные отца наградила Витольду способностям, мать выковала характер: исполнять все, что велено. Школьница считала страшным грехом не доучить, не доделать, не получить пятерку. Любимым предметом у нее была математика. Однажды, узнав, что внучка победила на математической олимпиаде, Ядвига Францевна торжественно провозгласила:
- Есть на свете справедливость! Природа возвратила свой долг.
     Она купила внучке компьютер, и Витольда изучила все функции до последней мелочи. Даже специалист не рискнул бы влезать в такие дебри. А если барахлил мобильный или компьютер подружки, рыжая кудесница была тут как тут. Чудеса творила.
Бабушка и мама старались хранить худой мир, но ссоры вспыхивали. Когда мама начала возить Витольду на Седьмой километр, Ядвига Францевна не удержалась от протеста. А мама страшно кричала в телефонную трубку:
- Не барыня, пусть учится зарабатывать! На приданое ей соберу, чтоб от людей стыдно не было!

     Позже бабушка, устроившись с Витольдой за столиком в саду, печально заметила:
- Не думала я, что моей внучке придется вставать в четыре утра, сидеть в палатке, бегать в жуткий туалет и торговаться с дамочками. Не годишься ты для такой работы. Но я здесь не властна. А на приданое собирать тебе рановато, - повторила, видимо, бабушка то, что пыталась втолковать невестке. – С замужеством сама разберешься. Сейчас главное – дать тебе образование.
     Потому и были проданы брильянты Шмигонских. Но Витольда скорее умрет, чем признается бабушке, а, тем более, маме, какой позор навлекли на нее предки.

4.
     На следующее утро она дрожащими руками набрала номер. Голос тоже дрожал. Долго объясняться не пришлось, директор по персоналу предложил приехать после занятий в Бауманском. Холдинг Витольда нашла без всякого труда. Огромный застекленный дворец показался сразу, как только она поднялась из метро.

     Прозрачный лифт доставил на этаж, Витольда сверилась с записями на бумажке, толкнула дверь под нужным номером, и секретарша тут же провела ее в кабинет. Двое мужчин сидели по обе стороны красивого письменного стола на львиных лапах. Витольда поздоровалась, мужчины кивнули одинаково бесстрастно, один из них указал на свободный стул напротив себя.
Тот, что занимал хозяйское кресло, отрекомендовался директором по персоналу. Представил другого, и у Витольды опять затряслись коленки. Директор службы безопасности!

     Витольда успела подготовиться. Первым делом она вытащила из сумки файл-папку: как можно являться в такую компанию без резюме? Но ее листочек проигнорировали. Сменяя друг друга, директора приступили к методичному допросу. Витольда отвечала, как на духу: кто такие родители, когда умер отец, где и на что живет мать, из каких источников оплачивается учеба в московском вузе. О бабушкиных брильянтах Витольда промолчала, упомянула бабушкины средства и свои заработки. Накопления вдовы математика Скалецкого вопросов не вызвали. А вот должность менеджера в салоне Виртуальный рай - еще какие! Торговала компьютерами и мобильными телефонами в салоне типа комнатки, выгороженной в супермаркете, объяснила Витольда въедливым директорам. Они успокоились, когда узнали, что уж год, как салон закрылся.

     Директор по безопасности заинтересовался жильем. Расспросил Витольду в подробностях, кисло взглянул на директора по персоналу. Тот сделал какую-то пометку в блокноте, перевернул страницу, педантично зафиксировал расписание в Бауманском и предоставил слово службе безопасности. Мужчина произнес речь. Держать ото всех в секрете и место работы, и ее суть. Старые знакомства свести к минимуму, новых не заводить. Обо всех поездках к родным ставить в известность заранее. Студенческие вечеринки нежелательны, хотя на них не будет времени. Сдать свой мобильный телефон, получить взамен аппарат с двумя сим-картами: одну для текущих нужд, другую для связи с родственниками. Помнить, что все разговоры фиксируются.               

     Оба мобильных номера оплачивает холдинг, вступил директор по персоналу. Холдинг берет на себя и благоустройство жилого помещения.
Услышав такое, Витольда недоуменно заморгала. Неужто холдинг отгрохает евроремонт в жалкой съемной двушке? Вот счастье-то хозяйке привалит! Развивая свою мысль, директор по персоналу огорошил: холдинг инвестирует в жилищное строительство и располагает свободными квартирами. Одну предоставят программистке, а разумная плата будет ежемесячно вычитаться из оклада. Программистка использует служебную площадь, пока занята в проекте. Однако, если она пожелает приобрести квартиру в собственность, холдинг обеспечит ей кредит на самых льготных условиях. Все будет зависеть от успеха секретной миссии.

     Какая-то студентка из Одессы пожелает купить себе квартиру в Москве? Возьмет кредит? Витольда смутилась: уж не издеваются ли над ней. Но директор по персоналу объявил оклад и добавил, что в дальнейшем размер увеличится, сейчас речь идет об испытательном сроке. О дальнейшем размере Витольда и не заикнулась. Ее потряс испытательный. 

     Дождался своей очереди директор по безопасности и порекомендовал пойти на курсы вождения. Вот тут Витольда бодро согласилась, уж как она мечтала водить машину! Холдинг поможет обзавестись личным транспортом, подхватил директор по персоналу. С определенной периодичностью выдаются премии.

     Поворачивая голову то к персоналу, то к безопасности, Витольда почувствовала, что ее нижняя губа так и норовит по-деревенски отвиснуть. Слегка похожие друг на друга дяденьки слились у нее в воображении и виделись одной большой доброй феей.
- Вас зачисляют в штат, - объявил директор по персоналу. – Я бы посоветовал привезти трудовую книжку, если ранее заводили. Это, сами понимаете, и стаж, и пенсия.
- Возможно, с этой целью вам придется вступить в контакт с бывшим работодателем. Спросит, зачем вам книжка, кормите легендой – хоть балериной нанимаетесь. О холдинге и проекте молчать! – прикрикнул на прощанье директор по безопасности.   

    
     Дворцовая обитель двуликой феи выпроводила наружу из услужливо разъехавшихся дверей. Июньский ветерок потрепал прическу и одежду, брызнул мелким дождиком. Витольда направилась к метро, забыв вытащить зонтик и припоминая инструктаж директора по кадрам: оформиться в холдинге завтра же, прийти с документами. Дома надо сложить в пакетик свидетельство о регистрации, студенческий билет, паспорт… А трудовую книжку?
     Опять проснулся кусачий зверек. Какие мои годы, начала уговаривать его Витольда. Стаж накопить она успеет, о пенсии думать вообще смешно. Регистрация есть: слава богу, всех иногородних регистрируют в общежитии. Бог с ней, с трудовой, пусть другую заводят… А впрочем, с какой стати? В магазинчике все держалось на Витольде. Вкалывала за копейки, обеспечивала хозяину прибыль. И оставить на память важный документ оттого, что он считает ее воровкой? Она рассердилась: книжку - забрать! Достала из сумки мобильный и позвонила. Ей ответили.
 
     До тихой улицы, параллельной Ленинскому проспекту, Витольда добиралась недолго. Но когда приблизилась к особняку со знакомым ей офисом, на нее опять напали сомнения. Увидеть этого человека – значит, встретиться со своим прошлым, несчастным и путаным. Постояв перед входом, Витольда решительно распахнула дубовую дверь. Завтра начинается новая жизнь. Она должна закрыть позорнейшую страницу прежней. 
Охранник на посту взмахом направил по коридору. Витольда шагала решительно. Два года минуло с тех пор, как робкая, придавленная нуждой девчонка впервые постучалась в дверь того кабинета. Позже, когда Витольда сталкивалась с его хозяином, в ангелочке, как звал ее Михаил, просыпался черт. Подходя к кабинету, она напряглась, словно та кошка, что выгнула спину, выпустила когти и вот-вот зашипит.    

     Михаил по своему обыкновению покачивался в кресле. Витольда распахнула дверь - он не изменил ни расслабленной позы, ни выраженья лица. Дескать, лень мне, ангелочек, из-за тебя возиться. Взгляд, однако, по-прежнему цепок, с прищуром.
- Я восхищен, - насмешливо изрек Михаил.
     Витольда села напротив и еще раз объяснила, зачем пришла. Законопослушный босс заводил на продавщицу-иностранку с московской регистрацией трудовую книжку. Хотелось бы получить.   
- Трудовую? – переспросил Михаил, будто понятия не имел, что это такое. – Хм… Квартиры убирала. Клиентуру в лавке обслуживала. И какова же новая веха карьеры? Никак тебе светит пост в аппарате Госдумы?
- В балерины решила наняться, - не задержалась с ответом Витольда и мысленно поблагодарила службу безопасности холдинга за удачную идею.   
     Михаил оценил юмор кривой улыбкой.
- Сама посуди, ангелочек, - вкрадчиво предложил он. – Ведь это ты угробила салон. Смоталась, и мне пришлось его прикрыть. А сейчас трудовую вынь да положь. Подстелить тебе соломки, чтоб с работодателем слаще было?      
     Мастер двусмысленностей, он моментально взвинтил.
- Избавь меня от хамских намеков, - начала звонко чеканить Витольда. – Лавка твоя сдохла недаром: кто еще вкалывал бы там за мою зарплату?         
- Ну… - Михаил явно собрался выжать максимум удовольствия из встречи. – Ты не можешь на меня пожаловаться. Я тебе неплохо добавлял на другой работе. Особенно, когда ты со мной спала, это святое.    
     Она бы сейчас убила его за эти слова!
- Ты меня вынудил!
- Индийское кино? Не изображай невинную жертву. Перед тобой был выбор, и вовсе не между жизнью и смертью.
- Гораздо хуже! – отрезала Витольда. – Я была просто счастлива уступить тебя подруге. И больше не смей мне об этом напоминать, верни документ! 
     Ухмыльнувшись, Михаил полез в ящик, вынул книжку, но принялся постукивать ребром по столешнице.
- Запись о краже здесь не предусмотрена. Правда, мир бизнеса тесен. Если меня спросят, я порекомендую твоему работодателю ни в коем случае не выдавать тебе синих папок.   
     Витольда вскочила.
- Я ничего не крала, и тебе об этом известно! Не вернешь книжку – обойдусь!
- Если помнишь, я предлагал загс. Жаль, отказалась. Тебе вообще эта фигня никогда не понадобилась бы.   
     И Михаил щелчком отправил книжку через стол.
- Пошел к черту!
     Витольда схватила свой документ и ринулась прочь.
- Я восхищен! – понеслось ей вслед. 

     В ней все бушевало, когда она вылетела из особняка и помчалась к троллейбусной остановке. Шаг замедлялся, гнев утихал, голова прояснялась.
     Михаил знал, чем пронять. Синяя папка! Обыкновенный пластиковый футляр для документов сделал из Витольды воровку. Мистика, однако никто другой кроме духов не мог бы сунуть туда гарнитур. Шмигонские своих брильянтов праправнучке не простили. Проклятая папка теперь является в кошмарных снах. Но если взглянуть на вещи трезво, угроза бывшего босса – болтовня. Холдинг не имеет ничего общего с этим бизнесменом весьма средней руки и не будет наводить у него справки о программистке. Я не крала бабушкины брильянты, совесть моя чиста, повторила Витольда своему кусачему зверьку. И тяжело вздохнула.
     Совесть? Синяя папка - это беда, отпущенная ширинским проклятьем, а вот история с Михаилом – позор. Он ведь прав! Пусть он поставил перед выбором, девчонка могла хлопнуть дверью, а не ложиться с ним в постель. Нет, она предпочла продать себя, чтобы остаться в Москве и учиться в престижном вузе. Такова цена счастливого билета, обещанного ей холдингом!

5.
     Четыре года назад маме объявили страшный диагноз. Витольда погрузилась в кошмар: вдруг мамы не станет? Как ей тогда жить? Да господи, она будет ежеминутно твердить мамины уроки, ползать с тряпкой по комнатам хоть посреди ночи и с остервенением торговаться с потными тетками. Лишь бы мама была с ней!

     За операцию надо было платить, и немало. Помогла бабушка. Маму положили срочно, опухоль удалили. Витольда бегала в больницу, каждый день по два раза, выхаживала маму, готовила еду, добывала лекарства. Она даже палату мыла. Маму привезла домой – и опять металась между рынком и аптеками, между плитой и допотопной стиральной машиной, между маминой кроватью и ящичком с таблетками. Когда мама переместилась с кровати в кресло перед телевизором, а врачи в анализах ничего угрожающего не нашли, вступительные давно миновали.
- Тебя в армию не заберут, - сказала бабушка Витольде по телефону. – Поступишь на будущий год.       

     После такой операции мама еще долго не могла оправиться, о Седьмом километре не было и речи. Работать пошла Витольда. Соседка, хозяйка кафе, предложила маме устроить ее девочку официанткой, та радостно согласилась. Витольда помучилась сомнениями. С одной стороны, ничего зазорного, немало девчонок подрабатывают таким образом. С другой, знала она, бабушке это страшно не понравится. Мама распорядилась по-своему:
- Мы не графья! Я сама с твоей бабушкой разберусь: тебя взяли бухгалтерию вести на компьютере. Попробуй только проговорись, она денег больше не пришлет, а мне на лекарства ох, сколько нужно!
     Бабушка не той породы, помощи не лишит, но очень огорчится, переживала Витольда. Надела она белый фартук, приколола пластиковую карточку с простеньким именем Вита. Мама аж прослезилась: какая удача! Зарплата пусть так себе, зато в кармашек суют. Как часто потом вспоминалась бабушка! Витольда молчала, выворачиваясь из бесстыдных мужицких лап, будто не слыша гнусных шуток старшего менеджера, не замечая мелких пакостей других официанток. Они смеялись над ней: я вас умоляю, это такая шая! А она повторяла себе мамин урок: выше головы не прыгнешь.


     Прощание с девичеством… Девушкам достается разный опыт – романтичный, бесшабашный, даже веселый. На ее долю выпал тягостный.
Молодому человеку из дома напротив Витольда попадалась и раньше, а он смотрел мимо. И вдруг разглядел золотые кудряшки, наивно-голубые глаза, прелестную фигурку… Окликнул, пригласил в кафе. Студент Политехнического был всем хорош. Ростом высок, лицом приятен. Говорил о марках машин, о стройке на родительской даче, о зарубежных турах. Витольда робела, такой разговор поддержать не могла, а кавалера не интересовали ни книжки, ни музыка. Бабушке Витольда лишь обмолвилась о свиданиях вскользь. Стеснялась почему-то. Зато маме отчитывалась. Мама вникала жадно: ну, а он?.. Ну, а ты?.. А ты бы ему сказала… Мама любит посидеть на лавочке у подъезда, посудачить. В одесских дворах о соседях знают все. Родители молодого человека, хозяева фирмы, считались людьми небедными. Кто бы мог подумать, что на нескладеху обратит внимание такой парень!
     И мама преподала урок:
- Дай парню, что он хочет, да держи его, не то другую найдет. Нечего себя беречь, от этого еще никто не умирал. Все так устраиваются, доча. Не придумывай себе красивую любовь. А бабкину дурь - я не такая, я жду трамвая - чтоб выкинула из головы!

     Поздним летним вечером он позвал искупаться. Ночное море ласково, плывешь себе по зеленоватой лунной дорожке, а вокруг плещутся серебряные струйки, будто напевая, и Витольда начала вторить любимой сонате Гайдна. Обхватив, он потянул ее к берегу, опрокинул на самой кромке. Жадные руки сорвали купальник, Витольда вскрикнула, когда он вошел в нее, причиняя боль. Лежа под грузом, она все повторяла себе: от этого еще никто не умирал. Издав рык и содрогнувшись, ноша скатилась с ее недвижного тела на мокрый песок. Витольда села, попыталась разглядеть его лицо. Он должен что-то сделать, казалось ей. Что-нибудь такое, отчего ей не было бы так муторно, так неуютно… Луч луны высветил его кривую усмешку.
- Что обмирала-то? Поживее надо быть!
     Равнодушно колыхалась вода, мрак наползал на крутой склон, густел в пирамидальных тополях. Мир не перевернулся, подумала Витольда, никто не умер. И Гайдн ни при чем!

     С тех пор у нее появился статус: подруга молодого человека. Статус позволял оставаться в комнате друга на ночь. Мама провожала туда дочь так же спокойно, как и на работу. Поначалу, здороваясь утром с родителями, Витольда была готова сквозь землю провалиться. Потом привыкла, кое-что смекнув. Девушка в комнате взрослого сына таким родителям – что зонтик от дождя. Зонтик помогает не промокнуть, а девушку терпят, чтобы сын не шлялся где попало. Его маме такая девушка нравилась: молчит, улыбается, в магазин сбегает, квартиру уберет, борщ сварит, на стол накроет.

     С другом не ладилось. Витольда не знала, чего он от нее добивается в постели. Ей было по-прежнему неприятно, и обмирала она по-прежнему. А он злился, был груб. Ничего особенного, твердила себе Витольда, не придумывай красивую любовь. Деваться некуда, у них уже все случилось, а мама прикидывает, много ли потратится на свадьбу. 

     Внезапно друг перестал звать. Уехал куда-то, вернулся – и соседки огорошили маму: он женится! Сидя с дочерью на кухне, мама всплакнула.
- Такого парня упустила! А як же ж – выше головы не прыгнешь. Ну кто ты такая? За душой ни гроша, зато Скалецкая. Интеллигенция хренова, кому вы нужны со своим мерси-пардон! 
     Ничего особенного, повторяла себе Витольда, нет худа без добра. Но худа вышло чересчур. От мамы Витольда помощи не ждала, мама только и способна затеять безобразный скандал на всю округу. Попросив одну официантку подменить ее на пару смен, Витольда собралась к бабушке.
- Ехай! – разрешила мама. - Проветрись трохи, глядишь – и тут всем надоест языками чесать.


     Встретив внучку, бабушка всмотрелась и тут же повела через гостиную в сад. Пели птицы, майский зной совсем не чувствовался. На круглом мраморном столе дымились две чашечки кофе. Бабушка нисколько не менялась: каре причесано волосок к волоску, по холщовому сарафану вьется жемчужная нить, на пальце – желтый прозрачный камень в вязи черненых листочков. Как всегда, бабушка была невозмутима, но яркие голубые глаза выдавали тревогу.
- Обидели? - с уверенностью спросила она.
- Откуда ты знаешь? – пробормотала Витольда, поникнув над столом.         
- Вид у тебя убитый. В твоем возрасте самая вероятная причина – амурные дела. Вряд ли вы с кавалером поссорились, не умеешь ты ссориться. Здесь что-то посерьезнее.
- Ничего особенного. Встречались… и расстались, - жалко улыбнулась Витольда. - Мы все равно друг другу не подходим, - добавила она тверже.
- Долго выясняли?
     Витольда озадаченно нахмурилась.
- Как долго встречались? – уточнила бабушка.
- Ну… С прошлого августа.
- Аж девять месяцев, - усмехнулась бабушка, а внучка вздрогнула, будто ее током ударило.   
     Остро глянув на нее, бабушка иронично продолжила:
- Солидный срок определиться: подходим – не подходим.
- Определялись, - угрюмо протянула Витольда. – Сначала гулять ходили, потом он домой к себе приглашал…
- С родителями познакомил? – подхватила бабушка.
- Ну да. Его маме некогда, а я борщ сварю – она меня и похвалит.
- А на завтрак ты ей что подавала?
- Она не завтракает, только кофе пьет.
- А твоя мама ночью без тебя спокойно спала?
- Мама?.. Она только рада была…
- Рада?!
- Ну, он из такой семьи, а мы бедные. И внешность у меня так себе. Упираться, что ли? Какая девчонка нынче не ночует у друга? Он же другую найдет. Ничего особенного.
- То есть кавалеров нынче держат постелью, если не получается деньгами или неземной красотой.
     Удаются бабушке хлесткие фразы. Витольда понурилась.      
- Это тебе мама твоя сказала? – начала сердиться бабушка.
- Она правда так думает. – Витольда подняла голову и умоляюще уставилась бабушке в глаза. – От этого никто не умирает и нечего себя беречь. 
- Что-о? Тоже – мама?!
     Ядвига Францевна выпрямилась в кресле: точная копия портрета в гостиной. Витольда сжалась, ожидая вспышки гнева. Но бабушка взяла себя в руки.
- Ты так была влюблена? – спросила она неожиданно мягко.
     Витольда задумалась.
- Он мне сначала понравился. Но потом… Потом злился, говорил, что я ничего не умею. Может, и сумела бы, - уныло вздохнула она. – Но я, наверное, не слишком была влюблена. А у нас уже все… случилось!   
- А он-то отчего так долго терпел, если ты его не устраивала?
- Ну… Неудобно, наверное, было так просто меня бросить. Решился, когда встретил другую. Ничего особенного.
     Бабушка желчно рассмеялась, вытянула сигарету из пачки, щелкнула зажигалкой. Она покуривала – в основном, когда ее что-то сильно волновало.
- Разумеется! Бросить тебя было крайне неудобно. Молодым мужчинам очень нужно то, что барышням твоего возраста совсем не требуется. Барышня ничего уметь не должна, умение позже приходит. Ей главное – чувства, влюбленность! Твоей матери это неведомо. - Бабушка все-таки вспыхнула. – Эмоциональная тупость – свойство невежественной публики!   
- Но мама же не знала, что так получится! – горячо возразила Витольда. – Родители меня приняли, не посмотрели, что я официантка…
     Проговорившись, Витольда помертвела. Бабушкино лицо, сейчас словно выточенное из слоновой кости, выражало не гнев, а страшную угрозу.
- Твоя мать нарушила свое слово. Ты выходила ее после операции, не поступила в университет, я продолжаю слать деньги. Просила ее об одном – не совать тебя в дрянное заведение с подносами бегать. Специфическая среда тебя с твоим характером в грязь превратит. Но мне врали: ты со счетами на компьютере возишься!  Какого черта, - распалилась бабушка, - твоя мать сунула тебя в постель? Плевать мне, что сейчас у барышень в моде! Тобой пользовались - этот проходимец и его родители! Сколько раз я просила твою мать не пристраивать тебя замуж лишь бы за кого. Какое замужество, тебе всего восемнадцать, ты учиться должна. Но твоя мать делает все, чтобы доказать мне: моя дочь – не Скалецкая и будет жить, как я захочу!
     Бабушка по-своему права, думала Витольда, чувствуя себя невыносимо несчастной. Но ведь и мама ничего плохого своей дочери не желает, они с бабушкой просто очень разные.   
- Из Одессы тебя надо убрать! - отрезала Ядвига Францевна.
- Как? 
- Поедешь учиться.
- Куда?
- Полагаю, в Москву. Есть у меня кое-какие связи.
- О господи, да мама меня ни за что не отпустит! - заголосила Витольда.
- Придется убеждать, - усмехнулась бабушка. – Без моих денег она никак не обойдется.
- Не до Москвы мне сейчас, - горестно шепнула Витольда. 
- Знаю. Ты беременна.
     Витольда вскинулась, из глаз потекли крупные слезы. Бабушка вскочила, схватила за руку, подвела к соломенному диванчику, усадила рядом, прижала к себе. Страхи будто вытекали у внучки из-под сердца на бабушкину грудь. Аромат знакомых духов успокаивал, жемчужная нить холодила щеку. Витольда покачивалась в бабушкиных объятьях и больше ничего не боялась.
- Какой срок? – тихо спросила бабушка.
- Небольшой, я недавно обнаружила. Маме не сказала. Пожалуйста, скрой от нее, только хуже будет.
- Ну да. Она уже постаралась. Теперь моя очередь.
- И с ним мне говорить противно.
- Мерзавец! Я бы тебе сама запретила с ним говорить. - Бабушка приподняла голову Витольды, провела ладонью по щеке, поцеловала. – В твоем положении поступают по-разному. Многие опасаются первого аборта, рожают, откладывают все свои дела на потом. Прости… Я уверена: у тебя другое будущее. И ребенок твой должен отца иметь, а не бог знает кого! Поедем с тобой во Львов. У меня там хорошая клиника и врачи опытные. Надеюсь, все обойдется без последствий.
- Будет больно?
- Ну что ты, сейчас медицина гуманна. Решим эту проблему – и в Москву!
- Бабушка! – До Витольды наконец дошло, что бабушка серьезна. – Москва теперь заграница, да еще дорогущий город. Плата за учебу безумная. Мама пока не работает, ты ей и так присылаешь. Где взять такие деньги?
- Таких денег у меня нет, - улыбнулась бабушка. – Но есть ценности. Вот, во Львове я их и заберу из банка.
- Ты хочешь продать гарнитур Шмигонских? – ужаснулась Витольда. 
     Ядвига Францевна вытянула руку. Сверкнул желтый камень.
- Перстень пожалею, я к нему привыкла. Остальное послужит делу. – Она махнула в сторону дома. – Если здесь витают души Шмигонских, они меня поймут. Пора расстаться со своими брильянтами ради моей единственной внучки!


     Операция во львовской клинике прошла легко, без особой физической боли, но когда Витольда вернулась в Одессу, очень болела душа. Мама страшно скандалила с бабушкой по телефону, дочери сполна доставалось и криков, и слез. Случись такое раньше, Витольда сдалась бы, отказалась бы ехать в Москву - прыгать выше головы, бросать маму. Душевная боль закалила, Витольда проявила характер. Ей так хотелось вырваться в большой мир из одесского мирка с его соседскими шепотками, с его дрянным кафе и с его дорожкой через двор к ненавистному дому бывшего друга. Она не уступила маме.
 
     Бабушка продумала все заранее. Давняя знакомая, ученица ее мужа, целый год натаскивала Витольду по математике. Она же связала Ядвигу Францевну с преподавателем Бауманского университета. Тот снабдил информацией: когда тестирование, сколько платить, как устроиться в общежитие. Общежитие бабушка отмела, решила снять жилье. Это ж какие деньги, стонала Витольда. За учебу вносить, расходы в Москве бешеные, да еще маме давать. А бабушке самой жить на что-то надо.
- Проживу, - отмахнулась Ядвига Францевна. - Ценности продадутся, денег должно хватить.    

     В Москве они с бабушкой поселились в недорогой гостинице. Витольда сдавала тесты, бабушка с помощью Инны Рудневой    занималась продажей гарнитура. Дело непростое, Ядвига Францевна внучку в хлопоты не посвящала. Предупредила только: о раритетах помалкивать! Такие слухи побуждают лихих людей проверить, а не завалялось ли что-то еще ценного в доме бывшего владельца.

     Прошлым летом Витольда подружилась в Одессе с москвичкой, они временами перезванивались. Катя укатила в тур, но успела сорвать со столба объявление. Нашлась комната, да так удачно, без соседей! От дома до метро можно добежать минут за десять, и плата терпима. Стребовав с бабушки аванс, хозяйка попросила подождать до конца августа. Квартиру она унаследовала, разберет вещи, сложит их в большой комнате, запрет, а второй, поменьше - пользуйтесь на здоровье. 


     Три года назад, накануне первого сентября Витольда вышла из плацкартного вагона на перрон Киевского вокзала. Мегаполис овеял страхами: спуститься в метро, отсчитать на билет не слишком знакомые рубли, сообразить, куда сунуть карточку, не исполнить клоунаду на эскалаторе. Долго изучая схему, Витольда отыскала нужную станцию, Речной Вокзал. Удалось не запутаться в пересадках. Поднявшись на поверхность, одесситка вчиталась в бумажку и повезла чемодан на колесиках через парк, к кирпичной девятиэтажке.

     Хозяйка встретила, объяснила, как управляться с ключами, быстренько перечислила, где что течет, а где вот-вот сломается, и была такова. Витольда осмотрелась. Почудилось, что она все еще дома. Те же обшарпанные двери, та же капель из крана, та же старенькая плита, а в комнатке - такой же продавленный диванчик. Только не было мамы и ее расспросов: ну, а она что?.. А ты?.. А ты бы ей сказала…
     Повздыхав, Витольда открыла первую страничку своей московской саги – отмыла и отчистила грязь, где смогла. Хозяйка ничего не припасла, но мама ни за что не позволит дочери селиться в чужое жилье без моющих и чистящих средств. Все это она сунула в чемодан. Наутро Витольда проснулась по звонку будильника, и с тех пор ей думалось, что она сама – будто будильник. Завела себя в тот первый вечер, и завод все не кончается. Факультет информатики и прикладной математики сложный, Витольда оказалась единственной девочкой в группе. Мальчики скакали перед ней наперебой: кто в кино позовет, кто в бар. Но душа все болела, Витольда сторонилась продвинутых москвичей. Только начни с кем-нибудь встречаться! Еще понравится, а нынче от постели никуда не деться. Приведет кавалер в дом к родителям, и кто она такая, приезжая из ближнего зарубежья? Ею лишь попользуются, будет еще больнее, бабушка права. Права и мама: выше головы не прыгнешь.   

     Вскоре мальчики стали поглядывать на одесситку косо. Рыжая девчонка соображала гораздо лучше, попирая мужское достоинство на семинарах и коллоквиумах по спецдисциплинам. Витольда вовсе не задавалась целью заткнуть всех за пояс. Ей было интересно, еще школьницей она увлеченно копалась в глубинах операционной системы. Основные науки будущей профессии - программная инженерия, математика – давали ясные ответы на те вопросы, что раньше подсказывала интуиция.

     Но Витольда страшно скучала. Экономила каждую копейку, покупала телефонные карты, звонила своим. Мама жаловалась: топят плохо, обогреваться электричеством дорого. Донимает артрит, а приходится стоять в палатке на Седьмом километре. Витольду мучила совесть. Это она должна была работать, хотя бы в том кафе! Помогать маме, не ущемлять бабушку. А она маму бросила, бабушка наверняка во всем себе отказывает. Ядвига Францевна высылала в Москву немало. Витольда быстро приспособилась покупать самую дешевую еду, но очень угнетал бешеный расход на аренду. Она мечтала о какой-нибудь работенке – освободить бабушку от части трат, а может, и подкинуть маме. Бабушка жестко возражала.
Москва приучила к равнодушию толпы. В Одессе, во дворе, на улице кто-то тебе непременно споет: как ты, люба моя, как там мама? А этот город смотрел чужаком. Витольда освоила лишь жалкие кусочки мегаполиса - Бауманский университет и супермаркет неподалеку от дома. Прогулки, развлечения стоят денег. Студентка сидела как проклятая в своей комнатушке, вникая в логический, математический и комплексный анализ.

     Осень уже морозила предзимней стужей, когда Витольду обрадовал звонок Инны Рудневой. Инна прилетела из Женевы. Расспросив, где живет студентка, она заключила:
- Прекрасно. Я как раз в гости собралась в эти края. Вот и повидаемся.
     И Инна назначила свидание у хорошо знакомого супермаркета. Приехав с занятий пораньше, Витольда решила купить на ужин своих дешевых сосисок. Образовалась очередь. Какому-то дикарю понадобилось отодвинуть народ от витрины, чтобы разглядеть товар. Он вклинился между Витольдой и особой, прижимавшей к уху мобильный.
- Полегче! – заверещала та.
     Дикаря и след простыл, а аппарат грохнулся на пол. Витольда тут же присела, подняла.
- Козел! – с чувством произнесла особа.   
     Ругаться нехорошо, но действительно козел, мысленно поддержала ее Витольда. Женщина ей понравилась. Молодая, стильно одетая, лицо милое, зеленые глаза живо лучатся.
- Ну надо же, у меня срочный разговор, - пожаловалась она. - А этот танк с рогами небось телефон мне угробил!
     Витольда повертела аппарат, цокнула языком. Приподняла крышку пострадавшего устройства, чем-то щелкнула, что-то вправила. Вдвинула крышку на место, виртуозно пробежалась по иконкам и, засияв улыбкой, отдала аппарат хозяйке.
- Можете пользоваться. 
- Вот спасибочки!
     Бормоча в трубку, женщина командовала продавщицей. Получила сосиски и Витольда. Дождавшись ее, женщина прижала руку к груди.
- Вы меня очень выручили!
- Ну что вы, пустяки, - застеснялась Витольда и двинулась к выходу.
     Женщина пристроилась рядом.
- Потрясающе! Чтоб такое создание в три секунды починило электронику? Кто поверит? – восхищалась она.
     Когда Витольда вышла из супермаркета на улицу, увидела Инну: та подзывала взмахами. Витольда поспешила, но Инна смотрела ей за спину. 
- Алена, ну резва, – смеялась она. – Я назначила девчушке свидание, и ты ее лично ко мне конвоируешь!
     Витольда оглянулась и увидела ту самую женщину. Алена затараторила в восторге от чудесного спасения мобильного. Инна все посмеивалась - высокая, худая, одетая просто, в стеганое пальто. Лицо тонкое, нос с горбинкой, пронзительные серые глаза. Она опять взмахнула. Из синего опеля выбралась высокая, интересная особа.
- А вот и Ника, - закричала Алена и продолжила без остановки. – Ник, представляешь, на меня тут один тараном пошел и мобилу вдребезги напополам. Козел!
- Козел, конечно, - приблизившись, с удовольствием согласилась Ника.   
     Алена подтолкнула к ней Витольду.
- А девчушка мгновенно реанимировала. Оказалось, это Инка стрелку здесь с ней забила.   
- Алена здесь недалеко живет. Пригласила нас ремонт обмыть, - объяснила Инна Витольде. – А вы по дороге мне все и доложите: как делишки, как бабушка
- Ныряйте!
     Жестом Ника направила компанию к своему автомобилю.
- Нет, что вы… Я лучше домой, - смутилась Витольда, едва не прибавив: кто я такая?
- Халяву мне шьешь? – возмутилась Алена. - За мной должок, я поляну накрываю. Девки, вперед! Будем водку пьянствовать. 

     Ну и в квартиру попала Витольда, ну и роскошь соорудила Алена в панельной башне советских времен! Стены снесены, кухня совмещена с гостиной, пол янтарно сверкает продольными половицами. Канадский паркет, похвасталась Алена. Ванная загипнотизировала, Витольда едва не забыла, зачем зашла.
     Женщины распаковывали приобретенную Аленой гастрономию, Витольда включилась, и поляна - стол в кухонной части гостиной – быстро оформилась. Насчет водки Алена погорячилась, раскупорили бутылочку вина. Потекла беседа.
- Между прочим, Вита, ваша бабушка провернула операцию с Никиной подачи, - заметила Инна.
- Ну да, - подхватила Ника, - я когда-то вложилась в антикварный салон. А покупателя нашла моя помощница.
- Учиться еще долго, бабушка за комнату платит. Мне бы подработать, - вздохнула Витольда.
- В приличной конторе не вырулишь, уж больно твоя Бауманка замороченная, - рассуждала Алена. – Да и кто возьмет студентку дневного потока? Но я еще помудрю, мало ли. Вон как ты со сложной техникой управляешься! Кстати…         
     Сбегав в другую комнату, она вернулась с ноутбуком. Очень удачно забарахлил, как чувствовал, что сюда явится поэтесса хайтека! Витольда поколдовала, пока женщины болтали о своем. На прощанье Алена, велев не теряться и быть на связи, вогнала поэтессу в краску: сунула деньги и приказала замолкнуть. Уже за дверью Витольда рассмотрела купюру, несоизмеримую с пустяковой услугой. Тысяча рублей за десятиминутный этюд на клавиатуре!


     К весне Никитин, доцент кафедры программной инженерии, обратил особое внимание на рыженькую девчонку с ее усердием и острой сообразительностью. Единственная из всей группы, Витольда Скалецкая была допущена в лабораторию новых информационных технологий – туда, где, как ей казалось, священнодействовали магистранты и аспиранты. Развивали теорию формальных языков, конструировали компиляторы, создавали специальные алгоритмы. Никитин посадил студентку на самый несложный участок, низкоуровневое программирование и разработку драйверов. Но счастья-то сколько, втолковывала Витольда бабушке по международной связи, наплевав на расход.   

     Летняя сессия закончилась, наступали длинные каникулы. Навалились сомнения. Что делать в Москве – сторожить съемную комнатушку? Или ехать в Одессу, а бабушке платить за пустое жилье?
- Не твоя забота, бери билет, - отрезала бабушка. – И только попробуй в Одессе наняться в официантки!
 В кафе ни в коем случае! А вот поторговать с мамой на Седьмом километре – почему бы нет? Глядишь, и заработаешь, все маме и бабушке легче будет, решила Витольда.
    
     Жизнь, вернее, Алена рассудила иначе. Ее знакомый открыл магазин: продажа компьютеров, мобильных телефонов и сопутствующего товара. Магазин в бойком месте – как раз в том супермаркете, где Витольда починила Алене мобильный.
- Зарплата хилая, конечно. – Алена назвала очень внушительную по мнению Витольды сумму. – Но лавка-то рядом с твоим домом.  Дуй к нему, договоритесь.
     Витольда дунула. Работодатель, объяснила Алена, директор PR-агентства . Активный бизнесмен, он занимается разнообразной коммерцией, тесно связан с Алениной фармацевтической компанией, офис держит в арендуемом компанией особняке.
     Двухэтажный, благообразный особнячок Витольда обнаружила в глубине квартала, немного поплутав по задворкам Ленинского проспекта. Предъявила паспорт охраннику, тот направил в коридор. Нужный кабинет Витольда отыскала, прочитав на прикрепленной к двери пластине: Генеральный директор. Легонько стукнула, услышала:
- Да!
     И шагнула через порог. 
- О! Откуда ты, ангелочек?.. Ах – от Алены! 
     Крепкий брюнет возрастом за тридцать и при всех атрибутах деловой касты - костюм, рубашка, галстук в тон и дорогой запах туалетной воды - покачивался в офисном кресле. Чашка кофе на его столе испускала дымок, казалось, столь же игривый, как и его настроение.
- Что застыла, как восковая фигура? Я похож на мадам Тюссо? Нет? По крайней мере не мадам, зуб даю. Фигурка, кстати, у тебя классная. Помести ее, пожалуйста, на стул.
     Напуганная таким юмором Витольда приуныла.
- Ну-с, начнем интервью. – Директор шумно хлебнул из чашки. – Как звать, где учишься?
     Витольда только открыла рот…    
- Витольда Скалецкая - это сценический псевдоним? – осведомился директор. - Или в реале?
     Она кивнула.
- Я восхищен! – выкрикнул он. – Продолжай, ангел мой.
     Витольда собралась, но он не дал:
- Понял, Бауманка. На самом деле Алена тебя отпиарила . Слушал запоем. Твоя голова создана не только для этих офигительных кудрей. У тебя каникулы, ангел мой? 
     Она ответила кивком.
- Я запустил салон Виртуальный Рай. Оба менеджера – придурки! Их просят показать пи-си , а они за ширинку хватаются. Полный день посидишь пока?
     Витольда подтвердила, как было угодно работодателю – молча.
- Лады, назначаю тебя топ-ангелом. Алена просветила, как я оцениваю нашу взаимность? Устраивает?
     Она произвела серию кивков.
- О’кей, завтра утром введу в курс и определю обязанности. Место встречи тебе известно?
     Кивнув еще раз, Витольда поднялась, но интервью не закончилось.      
- Ты всегда такой цвет волос носишь? Неужто с этим колером на свет родилась?
     Растерявшись, она забыла кивнуть.
- Я восхищен!
     И Витольда шмыгнула за дверь. 


     Работодатель Михаил восторга не вызвал. Но, считала Витольда, ей крупно повезло. Мало того, что магазин в десяти минутах ходьбы от дома. Ее берут на постоянную работу, она хоть на лето освободит бабушку от части расходов, и за жилье в Москве зря платить не придется. А может, мечталось ей, удастся еще и подкопить, маме выслать. Осень настанет – они с хозяином поладят. Учеба дневная, а вечерами можно подменять продавца. Ничего особенного, в Москве студентка должна содержать себя сама.   

     Бабушка с мечтой едва не расправилась. Из такой серьезной лаборатории, от своей дискретной математики – и в лавку продавщицей? Наторговалась уже на Седьмом километре, хватит, возмущалась Ядвига Францевна.
Но Витольда вновь проявила характер:   
- Там не юбки с кофточками продают, а интеллектуальный товар. Все студенты подрабатывают, чем я хуже?
     Бабушка сдалась, предупредив: чтоб внучка и думать не смела совмещать учебу с работой.    

     Втиснутый в вестибюль супермаркета торговый зальчик именовался салоном Виртуальный рай уж очень смело. Михаил явился туда к полудню, когда Витольда успела изучить весь ассортимент. Потолкавшись между стендами, босс уверовал, что продавщица введена в курс.
- Вижу, в Раю освоилась. Теперь - об обязанностях топ-ангела…          
     По недавно приобретенной привычке Витольда сопровождала кивком каждый пункт. Лишь позже она поняла, на что соглашалась. С тех пор ей пришлось отвечать за все: снять кассу, оформить документацию, проверить сохранность товара, закрыть магазин. Ее усердием, исполнительностью Михаил пользовался весело.
- Я ж не зверь! – орал он, когда ему взбредало заглянуть в свою лавку. – Не уродуйся здесь до ночи, ангел мой, в восемь ноль-ноль гони покупателей в шею!     

     Лето в торговле вялый сезон. Витольде не казалось, что она уж слишком уродуется, как не приходило в голову выяснять, сколько стоят ее обязанности в других, подобных местах. К концу августа, гордая собой, она сама оплатила свою комнату. Пора увольняться, теребила бабушка. 
Но в Одессе стряслась беда. На Седьмом километре у мамы украли две сумки с содержимым целой палатки. Юбки и кофточки тянули на десятки тысяч гривен - больше пяти тысяч долларов! Повесив на продавщицу этот безумный долг, хозяйка грозила судом, если та не отработает бесплатно и не погасит долг частями. Витольда паниковала. Мама нездорова, нужны дорогие лекарства. Как отрабатывать, на что жить? Голодная и больная, мама будет тащиться на Седьмой километр, а дочь – спокойно сидеть в Москве за бешеные деньги? Нет! Дочь должна упросить бабушку помочь маме. Самой же ей возвращаться в Одессу и заступать в палатке на вахту. Бабушкина жертва, брильянты Шмигонских, прахом не пойдет, настанут лучшие времена, и внучка продолжит учебу.
    Ядвига Францевна панике не подвержена. Мама будет получать те деньги, что высылались внучке на жизнь, решила она. Из двух зол выбирают меньшее. Значит, Витольда останется в магазине, но учебу не бросит.
- Долг огромный, мама одна не справится, не выдержит кабалы, - горевала Витольда.
- От тебя в палатке толку мало, - мудро возразила бабушка.   


    Управляясь в Рае за троих, Витольда нисколько не сомневалась, что босс пойдет навстречу и позволит работать неполный день. Не все оказалось так просто. Михаил долго не заглядывал в салон, продавщица напросилась к нему в офис.
- Персонал должен функционировать в штатном режиме, а не забегать бабки срубить. Сама посуди, ангелочек, зачем ты мне такая нужна? – фыркнул Михаил. 
     От неожиданности Витольда дернулась и отчаянно зачастила: дело не пострадает, если она будет приходить на полдня. В самые важные часы наплыва и до закрытия магазина она все обеспечит, как и прежде: снимет кассу, оформит чеки, закроет магазин. Резоны подействовали.   
- Лады, - буркнул босс. - Твои зачеты, экзамены мне до фонаря. Регулируй свой график сама, но за порядок в салоне ответишь.
- Спасибо! – вскочив, радостно прозвенела Витольда.
- Куда, ангелочек? – окликнул Михаил с издевкой. – Ты мне отказываешь в полной взаимности. Неужто надеешься, что я ее не переоценю?
    Зарплату он основательно урезал. Губы дрогнули, но спорить Витольда не посмела. Она лишь развела руками и шагнула к двери.
- Погоди! – опять остановил ее Михаил. – Расстроил я тебя? Я реалист, но не зверь. Помнится, ты скачешь по зеленой ветке.
- Что-о? – пискнула Витольда.
    Похоже, Михаил решил поизмываться в свое удовольствие. Оттянуться по полной, как выразится Алена.
- Метро это… вроде, - пояснил он. – Спускался туда в босоногом детстве. У тебя ведь рядом Речной Вокзал.
- Ну да, - хмуро подтвердила она.
- А не захочется ли тебе ангелочек… - Босс пошарил глазами по потолку, будто в поисках какой-то идеи. – Ну, скажем, поплескаться в моей ванне…
- Что-о?
- Прикинь: я к тебе ныряю - и мы горячо обсуждаем теорему Ферма.
- Извините! – Витольда вспыхнула, а голос звякнул гневом. – Мне в магазин надо, там товар принимают!
- Сидеть! – рявкнул Михаил, показав ей на стул.
    Она подчинилась.
- Короче, - поморщился он и бросил свою клоунаду. – У меня хата в тех краях. Будешь ездить раз в неделю одну остановку на метро и ликвидировать бардак.
     Витольда медлила. Не чересчур ли: с утра в университет, потом в магазин, потом за свой письменный стол, да еще квартиру прибирать? Бабушка узнает – просто убьет! С другой стороны босс предлагает компенсировать потерю в заработке. Маме в ее отчаянном положении эти деньги совсем не помешают.
- Платить буду как совершенно честной девушке. Ванна без Фермы обойдется, ее помыть давно надо,  - добавил Михаил.
     В его прищуре Витольде виделась угроза. Дескать, будешь вилять, вообще расстанемся.
- Хорошо, - сказала она. – Я пойду?
- Я восхищен, – лениво бросил он ей в спину.


     Осень выдалась сырая и зябкая, но Витольда ничего не замечала. В салон приезжала из Бауманки. Рай пустел, а она еще долго сверяла чеки с наличностью, раскладывала по местам бумажки. Языки программирования она одолевала у себя в комнатушке за письменным столом до глубокой ночи.

     Явившись к боссу, Витольда приняла пост ангела-хранителя вместе с ключами. Уборка – одно удовольствие, порадовалась она. Дом классной серии, недавно построенный, в квартире свежий ремонт, новейшая бытовая техника, минимум мебели. Михаил встретил благодушно и словоохотливо. Свое жилье он величал то просто Гнездом, то Гнездом вдали от жены. Жену он навещает в другой квартире, а эта для дела, ответил Михаил на вопрос.

     Рано радовалась Витольда, босс сразу взял манеру дергать ее гораздо чаще, чем раз в неделю. Она бросала магазин на мальчиков-продавцов, закупала в супермаркете выпивку, закуску и мчалась сервировать стол. С кем только Михаил не делал дела у себя в Гнезде! Иногда Витольда заставала его на кровати полумертвым. Уборка после пьянок напрягала. Едва соберешь объедки, грязные тарелки и бокалы, так обнаружишь полный окурков домашний тапочек в посудомоечной машине. Витольде гораздо больше нравилось находить всякие дамские предметы. Это означало, что босс принимал гостью, а в таких делах они не мусорили.      

     Ангелу-хранителю Гнезда Михаил платил по-барски, чем не мог похвастаться топ-ангел Рая. Витольда не задумывалась, какая еще дурочка взвалит на себя магазин за ее зарплату. Она экономила каждую копейку, стараясь добавить к той сумме, что бабушка переводила в Одессу. Переговоры с мамой стоили и денег, и слез. Хозяйка украденного товара не шла ни на какие уступки. Прохудилась от ливней крыша маминого дома, в кухне протек потолок. Артрит замучил, назначили уколы, а лекарство купить не на что. Витольда все чаще ловила себя на мысли: хорошо бы подвернулся еще один клиент. Как оказалось, она способна выкроить время на уборку у босса, справится и со второй квартирой. Платят в Москве очень прилично, все деньги – маме! Выручила московская подружка. Одинокой даме из соседнего подъезда захотелось нанять кого-то на уборку квартиры. Витольда ее устроила. К Людмиле Васильевне она стала ходить раз в неделю.


    Осень минула, декабрь уже развешивал по Москве новогодние гирлянды. Витольде так страшно хотелось увидеть маму, что ей даже снился и мамин халат, и ее голос: ну, а они?.. А ты?.. А ты бы им сказала! Она начала откладывать на билет. Зачеты получала автоматом, до экзаменов могла сидеть в магазине с самого утра: горячее времечко, Новый год на носу! Зато потом Михаил должен отпустить на каникулы. И денег в счет будущей зарплаты не грех ей дать, раз он не зверь.

     Босс в магазине совсем не появлялся, но Витольда иногда сталкивалась с ним в Гнезде. Обычно хозяин так орал в телефонную трубку, что она сделала для себя любопытное открытие. Михаил из кожи вон лез – обхаживал Алену. Милая, умная, независимая женщина, зачем ей нужен этот клоун, да еще женатый, удивлялась Витольда.   

     Однажды Михаил велел опять накрыть стол для важной встречи. Вместо водки было сказано взять шампанского, непременно Дом Периньон, а тех денег, что он выдал на букет, Витольде хватило бы прожить целый месяц. Пока она оформляла бутерброды с деликатесами, Михаил ворвался в квартиру и завопил, расхаживая с мобильным по гостиной:
- Тачка в ремонте? Я восхищен! Алена, ты только прикинь: я сажаю тебя в экипаж типа лэндровер, доставляю к своему крылечку, и мы с тобой поднимаемся в мой терем… Ты же обещала, давай не откладывать в долгий ящик… Да не в тот – в тот я сыграю, если ты не залетишь ко мне в Гнездо!

     Днем позже Витольда залетела туда на плановую уборку и ужаснулась. Пустые пивные бутылки почему-то в холодильнике, водочные – под столом в гостиной, а по всей квартире витает чудовищный запах. Изучив неимоверно грязные бокалы, Витольда догадалась: в водку добавляли этот самый Дом Периньон, когда иссякло пиво. А может, экспериментировали. Не пожелала Алена прокатиться с Михаилом в Гнездо! Тут босс и созвал деловых собутыльников, не пропадать же зря бутербродам с рыбой и с икрой. И хотя пришлось изрядно потрудиться, Витольда на Алену была не в обиде.

     Михаил продолжал дергать в любое время. Позвонил поздним вечером, когда Витольда, вернувшись из салона, решила на всякий случай повторить лексику. Зачет по немецкому поставят и так, но если вдруг спросят, не хотелось ударить в грязь лицом.
- Я тут бумаги подписал, - сообщил Михаил. – Завтра я занят, в Рай моя бухгалтерша явится. Короче, передашь.
     Вдруг погонит к себе домой в одиннадцатом часу, испугалась Витольда.
- Поздно уже, а у меня завтра зачет, - заторопилась она.
- Предусмотрел! – Михаил был не в лучшем расположении духа. – Еду мимо Речного вокзала, справа по курсу эта идиотская баба с веслом… типа корабля. Сейчас вырулю к метро, где там твоя хата?
- Я выскочу…
- Не морочь голову, говори, как к тебе попасть!
    Хмурый босс потоптался в прихожей у вешалки, но пальто не снял. Прошел в комнатку, встал посредине, изучая обстановку. Под его остроносыми ботинками растеклись лужицы. Никаких бумаг Витольда при нем не увидела.
- М-да, – будто вынес он приговор и нищенскому шкафу, и лысому линолеуму, и куцему диванчику. – Собирайся! У меня с собой не все счета, часть дома валяется. Я только что вспомнил.
- Давайте я лучше завтра до зачета…
- Я сказал: собирайся! Обратно отправлю, на тачку денег дам.
     Спорить с таким сердитым боссом Витольда больше не посмела. Застегивая сапожки, услышала над своей головой:
- И потом я ничего не ел с утра. Дел полно было.
     Она взглянула вверх: Михаил улыбался.
- Что смотришь, как заложница на шахида? Не бойся, не умрешь.
  И улыбка, и шутка категорически не понравились, Витольда медлила у вешалки. Надевать ли дубленку или попытаться отвертеться?
- Шевелись, ангел мой, - раздраженно прикрикнул Михаил. – Я устал как собака и голоден как пес! Мне бы картохи нормальной нажарили. Опять что ли звонить и всякую дрянь заказывать?
    Витольда поплелась за ним к лифту. Конечно, так дела делать - это ж сколько здоровья надо, рассуждала она. Сплошные пьянки, тут кто угодно взвоет. Нажарить картошки? Ничего особенного.
    Но ей было очень не по себе.

    Доехали быстро. Впустив ее в холл, Михаил ринулся в гостиную и заметался, будто не знал, зачем его сюда занесло. Схватил, наконец, со стола аппарат, начал набирать номер. Витольда проскользнула в кухню.
- Алена, не бросай трубку, черт тебя дери! – орал босс на всю квартиру. - Ну, накатило, блин, виноват!
     Молодец Алена, устроила клоуну облом, позлорадствовала Витольда. Михаил вдруг замолк. Вероятно, Алена бросила трубку давным-давно, просто он так вопил, что сразу этого не понял. Теперь дошло, и в тишине раздалось:
- Сука.   
     Спросили бы Витольду: ну как, не по себе? Она бы ответила: не то слово! Почистить бы поскорее картошку, пожарить, подать – только ее здесь и видели, думала она, лихорадочно орудуя ножом.
- Ангелочек,  ну что там у тебя?
     Михаил возник за ее спиной. В одной руке бокал, другой он стиснул ее талию. Витольда дернулась, отскочила к плите, выставила перед собой, как щит, сковородку.
- Не надо меня жарить, и так уже навесили, – забалаганил он. – А глазки-то как блестят! И кудри огненные – улет полный! Нет, я все-таки поджарюсь! Давай-ка выпьем, у меня там где-то Асти застряло.
    Витольду он потрепал по волосам, погладил щеку. Она отшатнулась. Михаил усмехнулся, подошел к холодильнику, вытащил бутылку, уселся. Витольда накрывала на стол, а босс не отрывал от нее откровенно мужского взгляда. Глаза будто маслом сочились. Выкладывая на тарелку картошку, Витольда соображала, что бы ей такое сказать перед тем, как пулей вылететь из квартиры.   

    Михаил действительно был голоден. Набросился на картошку, откусывая со смаком соленый огурец.
- У-у, как вкусно! – блаженно мычал он. – А то все суши, да суши… Ненавижу! Пей, ангелочек. И не молчи, расскажи что-нибудь… за жизнь.
    Смотрел он в тарелку так благодушно, что Витольда взбодрилась.
- Я хочу на каникулы к маме поехать. Ажиотаж спадет, мальчики без меня справятся. 
- У-м-гу, - издал Михаил, работая челюстями.
     Витольда совсем осмелела:
- Можно в конце января получить в счет зарплаты? Мне бы эти деньги в Одессе очень пригодились.
     Михаил отодвинул тарелку, откинулся на спинку стула, сложил руки на груди.
- Я ведь тебя предупреждал, ангелочек: не грузи меня своими делами. Каникулы! – фыркнул он. - Магазин-то на тебе. 
     Витольда отчаянно заморгала, удерживая слезы. Катастрофа, неужели не отпустит? Михаил вдруг широко улыбнулся.
- Ну не плачь, давай-ка лучше выпьем! – Он звякнул бокалом о бокал. – За то, чтобы ты решила все свои проблемы! Я ж не зверь… А если и зверь, то очень симпатичный. Правда, ангелочек?
    Ей было все равно, она кивнула.
- Будут тебе и каникулы, и бонусы… и всякий шоколад. Ты же умная девочка, голова-то у тебя - не только носить офигительные кудри. Вот и включай!
- Вы хотели отдать мне документы. Можно я пойду? - едва слышно пролепетала Витольда.
     Ее пробрал озноб, будто в желудке заплескалась ледяная волна. 
- Останься со мной. Мне так хочется ласки, неужто я недостоин?
     А она еще соображала, что ей сказать! Тут гордо встают и громко хлопают дверью.
- Ты Скалецкая! - взревела в ней ледяная волна.
     Михаил изучал ее через прищур, в его глазах Витольда ясно читала: выбирай, что будешь иметь ты, а что я. Она включила голову и бабушкину спесь перевела на мамин язык: я не такая, я жду трамвая. С работой распростишься завтра же. И что потом? Кто еще возьмет студентку на полдня? Что будет с мамой?
     Мысли так явственно проступали на ее лице, что Михаил прочел их без труда.
- Иди ко мне!
     Глядя на его протянутые руки, Витольда все еще мысленно металась между двумя дорожками – на выход и в спальню. Хлопнуть дверью ради бабушки? Или нечего себя беречь ради мамы?   
     Выбор сделан, прекрасно разобрался Михаил.
- Ну иди же!
     Он был, наверное, страстен и горяч, только ничем ответить она не могла. Когда твое тело, грудь, ягодицы, бедра щупают и мнут чужие руки, тут не до нежностей. Вспомнилось, как она лежала на мокром песке, как очнулась, как рассталась с волшебством  лунной ночи… К ней вернулась покорность - та, что приходила в комнате одесского друга, что заменяла умение. Или любовь? Голова была ясной. От бабушкиной науки – знай себе цену, не позволяй собой пользоваться – ни следа, это не помогало. Помогали мамины уроки: кто ты такая, знай свое место. Ничего особенного. Выше головы не прыгнешь.


     Наутро Витольда едва успела подать кофе: Михаил спешил.
- Пока, ангелочек! – прокричал он и вылетел из дома.
     На столике в гостиной Витольда увидела веер бумажек. Так босс расплачивается по обычаю за услуги по хозяйству. Витольда пересчитала купюры. Желудок свело судорогой, мерзостные симптомы она описала бы доступным ей языком: от я не такая до знай себе цену. Забрать только положенное за уборку? Гордо не заметить десяток лишних тысяч? Она не такая? Ничего особенного, заработала! Знай себе цену.

     Михаил вызывал звонком под настроение. За три недели негласного контракта Витольда побывала в его спальне всего несколько раз. Позже она предпочитала не вспоминать, как забирала по утрам со столика в гостиной свой позорный гонорар и мучилась от ненависти к себе. Но особо терзаться было некогда. Она оказывала боссу дополнительную услугу, прочих обязанностей с нее никто не снимал. Как и прежде, она спешила из университета в салон, как и прежде, наводила чистоту в доме Михаила.

     В канун Нового года салон атаковали покупатели. Витольда металась от одного к другому, да еще следила, как бы чего не натворил туповатый менеджер. Босс позвонил вечером. Витольда начала объяснять, насколько не вовремя ему опять захотелось жареной картошки, но Михаилу было плевать на убытки.
- Не твоя забота, бросай все, пусть придурок выруливает!   
     Босс вызывал на ночь. Витольда готовила еду, ему страшно нравилось. Ужины длились долго. Михаил жевал, глотал водку, Витольда сидела напротив, не притрагиваясь к шампанскому. Босс разглагольствовал, она не вникала. Этот мужчина затащил ее в свою постель шантажом. Его дела и мысли не интересовали. В тот раз Михаил затеял совсем другую беседу:
- Где Новый год встречаешь, ангелочек?
- Дома.
- Одна?
- Ничего особенного. У меня все равно экзамены.
- А если мы с тобой отъедем? Допустим, в Финляндию. Погуляем, к экзаменам поспеешь.
- Нет, спасибо! – Витольда не задумалась ни на мгновенье, пусть всякая на ее месте только и мечтала бы о таком новогоднем туре. - В салоне наплыв, а мальчики без меня не справятся.
- Черт с ним, с этим Раем. Я тебя освобождаю. С сохранением содержания.
     На содержание Михаил напер. Витольда упрямо нахмурилась.
- Не получится. Экзамен третьего, а еще я обещала клиентке прибраться перед Новым годом. Не могу ее подвести.            
- На кой тебе, ангел мой? – фыркнул Михаил. – Прибирайся здесь сколько угодно. Счет выставляй хоть каждый день. А лучше – каждую ночь!
     Витольда притихла. Что он этим хотел сказать? Никак ему понадобилось поселить у себя любовницу? Никак ей видеть его каждый день? И каждую ночь?
     Зазвонил телефон, Михаил бросил в трубку:
- Да!
     Он страшно скривился, выслушал без единого звука и рыкнул:
- Понял! - Нажав на кнопку, он швырнул аппарат на стол. - Достала, блин!.. К соответствующей маме! – И повеселел. – Ангелочек, а  хочешь, я на тебе женюсь?
     Шутка глупая, Витольда через силу улыбнулась. Михаил забалаганил, как обычно:
- По-моему, я классный мужик. Не жлоб… И не дерусь.
     Но смотрел он вовсе без шуток, остро.
- Ты ведь женат, - заметила она в надежде прикрыть бредовую тему. 
- Ай-ай! – дурашливо пропел он и разозлился. - Ты же слышала: к соответствующей маме! Ну что, ангелочек?
     Она тщательно подбирала слова, а Михаил ждал, полосуя ее взглядом.
- Я не знаю… Но мне кажется… - Витольда собралась с духом. - Извини! Наверное, мы не совсем друг другу подходим.
Михаил заржал, мотая головой и суча ногами.
- Не подходим? Ой, не могу! – Оборвал смех, недобро прищурился. - Ты, ангелочек, за меня не бойся, я в порядке. Если хочу, мне все подходит. И у тебя будет все в порядке. Если захочешь.
     Неужто опять он ставит перед выбором? Выгонит, лишит заработка? В ней все взбунтовалось.    
- Если мне не подходит, я не хочу! - отрезала Скалецкая.
     Его лицо застыло в ироничной гримасе.
- Понял! – хохотнул он и заговорил скучно, как ни в чем не бывало. – В лавке завтра проверь все хорошенько, придурок там небось накосячил. Я загляну на днях. А хату придешь убирать, я тебе шмотки выложу в ванной. Погладишь… И свитер мой теплый в шкафу отыщи. Может, тоже простирнуть надо, а то перед чухной неудобно.


     Экзамены были сданы, и на каникулы Михаил отпустил ее без звука. В дороге было время хорошенько подумать. Постыдным образом Витольда скопила некую сумму для мамы. Мама будет счастлива, обмануть ее ничего не стоит: дочь торговала с огоньком, а это – и процент с продаж, и бонусы. Бабушку не обманешь, о деньгах не заикнешься. Когда внучка поедет в Дрогобыч, ей придется контролировать все свои слова. Какая же я наивная дура, тосковала Витольда, глядя в окошко плацкартного вагона. Перепугалась, легла с Михаилом в постель, потупила так, как учит мама: выше головы не прыгнешь. А надо было хлопнуть дверью, как потребовала бы бабушка. И ничего, оказывается, не случилось бы. Любовницу Михаил найдет себе легко. А вот пусть попробует найти еще одну идиотку, которая будет на него пахать! 

     Вернувшись, она продолжила работать у Михаила и в салоне, и в его Гнезде. Так просто он со своей блажью – прибрать к рукам бессловесную девчонку – расстаться не мог и временами подкатывался. Но девчонка стала строптивой, жизнь закалила. Торговля держалась на ней, Витольда командовала менеджерами и приноровилась заниматься своими учебными делами, если салон пустовал. Жалкая лавка еще долго приносила бы Михаилу доход, если бы не вмешались Шмигонские. Михаил вытряхнул из синей папки брильянты, а драгоценности рванули бобмой. И салон Витруальный рай сгинул. Витольда навсегда пролистнула ту страницу своей московской саги, хотя воспоминания мучают ее до сих пор. 

6. 
     Коттедж по соседству с домом Давыдова устроен как конспиративная научная лаборатория. На подходе Витольда должна сообщать о себе по мобильному охране президентского особняка. В коттедже обитателей всего двое: руководитель проекта и программистка, посторонним вход воспрещен. Запрет не распространяется на президента холдинга, членов его семьи и персонал, охрану и уборщицу. Программистке выделили комнату, оборудованную всем необходимым: двумя компьютерами с мощной операционной системой, трансляторами различных типов. Эта комната примыкает к гостиной, оттуда попадают в холл. Здесь лестница и две двери, в прихожую и в коридор. В коридоре по одну сторону ванная, в торце кухня. Лестница ведет в личные апартаменты шефа. Витольда туда не заглядывала, но ей известно, что на втором этаже шеф не только ночует, но пыхтит по утрам на тренажере в лоджии и будит дочку президента Лику.

     Работает он, точнее - мыслит в гостиной первого этажа. Располагается посреди дивана, раскладывает на низком столе листочки со своими записями и распечатки. Ноутбук всегда включен, шеф колдует над параметрами. Бывает, на экране мельтешит карточная колода: мыслительный процесс не обходится без пасьянса и чашки кофе. Напротив дивана к стене прикреплен огромный телевизор. Шеф смотрит новости, когда ему под нос ставят еду.

     В первый же день Крайнев попробовал накормить программистку пельменями из пакета. Гадость, скривился он, но заказывать через охрану дрянную пиццу еще хуже, а домашние котлеты у него не водятся. Витольда поторопилась вникнуть в хозяйство. Редкая одесситка не отменная кулинарка, а уж Витольда с такой мамой – и подавно. Кухню холдинг оснастил на славу, и хоть с запасами была беда, Витольда соорудила омлет, нажарила картошки. Крайнев лишь удивленно поднял бровь, такая у него манера говорить спасибо. Но с тех пор он стал загружать в холодильник продукты. Кое-что Витольда покупает сама, ученый шеф не горазд на выдумки. Так, стихийно, у нее образовалась еще одна зона ответственности – приготовить и накрыть на стол.             

     Крайнев должен найти формулу, определяющую наиболее высокую прочность стройматериала аллопласт. Изобретатель способа Васкевич уже произвел все расчеты, однако электронный носитель неведомым образом пропал после внезапной смерти ученого, а конкурент холдинга перехватил полученный Васкевичем ранее патент. Если Крайнев, ученик Васкевича, добьется успеха, не только обезопасит холдинг новым патентом, но и обеспечит максимально эффективную технологию производства. Отлаживая программу, Витольда как прикладной программист вникла в процесс. Эксперт задает параметры, программист обрабатывает их с помощью собственного исходного кода, затем эксперт едет за город на опытное предприятие – подбирать под параметры тип армирующего компонента . Иногда Крайнев летает в Самару, где холдинг запустил завод стройматериалов.      

     Пока Витольда сдавала летнюю сессию, приступала к работе во второй половине дня. Узнав, что у нее начались каникулы, Крайнев велел являться с утра. Она не посмела возразить, пусть нередко мается в коттедже без дела. Если шеф отлучается, программистка обязана сидеть и ждать звонка из Подмосковья или из Самары: вдруг срочно потребуется прогнать через алгоритм новые данные.  Сейчас Крайнев как раз в Самаре, а Витольда со вчерашнего дня проводит время в коттедже наедине с оборудованием и с хозяйством. Провернула фарш на любимые котлеты шефа, замариновала бифштексы. Шеф поставил две задачи, тесты выполнены.

     Закрыв все файлы, Витольда не поднялась от компьютера - задумалась. За окном щебечут птицы, по комнате гуляет летний, ароматный ветерок. Невозможно представить, что где-то совсем рядом, в десяти минутах пешего хода, живет своей отдельной жизнью шумный и пыльный мегаполис. А в доме, окруженном дачным садом, тишина. Фантастика, кто бы поверил, что студентке создадут такие условия! Доцент Никитин, у которого Витольда занималась в лаборатории информатики, обучил искусным приемам. Труд программиста – это творчество, внушал он. Пусть обработка параметров прочности до некоторой степени рутина, результат, когда все получается красиво, должен только радовать. 
     Должен… Но радости никакой. Почти месяц без малого они с Крайневым трудятся в коттедже бок о бок. Впечатление от первой встречи с руководителем проекта отнюдь не развеялось. Грузный, сопящий и неприветливый, он внушает тягостные чувства, в основном, страх. Витольда сидит тихо, как мышка, у себя в комнате или так же тихо возится в кухне. Она всегда настороже: вот-вот из гостиной раздастся зов, похожий на рык. Пока шеф втолковывает задачу, сверлит программистку холодными глазками в поросячьих ресницах и помогает себе, шевеля короткими толстыми пальцами. Как бы грамотно задача ни была решена, Витольда частенько нарывается на выговор: жесть, введен не тот параметр! Жесть у него дежурное дурацкое слово. В панике Витольда перепроверяет все операции. Параметр, как миленький, оказывается тем, что шеф задал сам. Однако он не признается, что зря обвинил программистку. Просто пожмет плечами: дескать, пусть ваша ошибка не обнаружилась, виноваты вы и только вы! Случается, шеф диктует какую-то ерунду. Он еще не определил, что хочет, или лезет в те дебри, в которых ни черта не смыслит. Вдоволь хлебнув рыков, Витольда научилась не спорить. Она улавливает идеи, неясные ему самому, и по-своему делает то, что ему нужно. Крайнев ни словом не оценит ее мастерство, лишь приподнимет бровь: дескать, такая тупая, а справилась.
     Он нелюбезен, даже когда просит чаю с бутербродом. А в ее сочную котлетку или в воздушный блинчик с мясом невозмутимо тычет вилкой, о спасибо и речи нет!

     У программистки уже нашлась очень подходящая ему кличка – сатрап. Своей находкой Витольде не с кем поделиться, она с утра до ночи заперта в коттедже, как в тюрьме. Но бабушке по телефону она кое-что рассказала, с юмором, без всяких жалоб. Бабушка теперь каждый раз посмеивается:
- Ну как там твой сатрап?

     Экран компьютера давно переключился на режим ожидания, а Витольда все вглядывается в спирали, будто ей удастся проникнуть в смысл этого бессмысленного хоровода. На самом деле хорошо бы проникнуть в смысл тех подсознательных звоночков, которыми тревожит сатрап. Ведь он знаком по каким-то приметам, но какие именно приметы не дают покоя, догадаться Витольда не может. Протестует сознание, не желая сталкиваться впрямую с неведомой опасностью.         

     Звоночек прозвенел вполне реальный: затренькал телефон. Вздрогнув, Витольда взяла трубку. Недовольный, как всегда, Крайнев сообщил, что прибудет из Шереметьево, когда продерется сквозь чертовы пробки.
- Надеюсь, тесты у вас готовы, - пробурчал он.
     Витольда подтвердила. Посмела бы она не исполнить волю сатрапа!      
- Параметры – жесть. Придется изменить, сидите и ждите. И сообразите там что-нибудь. У меня вечером гость. 
     Она отправилась на кухню по-прежнему в раздумьях. Крайнев почти никогда не обращается к ней по имени, лишь на это протокольное и даже враждебное вы. Но если ему надо, чтобы программистка явилась из соседней комнаты, кричит: Витольда! Словно издевается, дескать, от вас и так толку никакого, а еще Витольда. Он старше лет на десять, она для него девчонка, неужели нельзя звать ее Витой и на ты?
     Вопрос пустой, она на него плюнула. Интересен еще один: что за гость будет допущен на секретный объект холдинга? До сих пор здесь не принимали никаких гостей, если не считать дочку президента Лику. Ученица не замедлила прибежать на урок полюбопытствовать, на какое местечко пристроила учительницу.               

     Шеф прибыл раздраженный и пробками, и поездкой на самарский завод, где выявилась жесть параметров. В холле он швырнул на пол дорожную сумку, метнулся в гостиную. Витольда семенила следом с флешкой в руках. Вставив флешку в ноутбук, Крайнев начал чертыхаться сквозь зубы. Программистка тут ни при чем, а все равно почувствовала себя виноватой. Крайнев обрисовал новую схему. Ерунда какая-то, вздохнула Витольда.
- Не хотите перекусить? – предложила она.
- Потом. Я в ванную.
     Витольда подала чай и бутерброды, прежде чем усесться за компьютер. Над одним тестом она должна поломать голову, но в другом Крайнев особо не мудрил. Этот тест она быстро перепрограммировала и понесла флешку шефу. Тот окопался на диване. Жует, шумно хлебает чай, шарит мышью по экрану ноутбука. Вокруг него листочки, распечатки, он плюхает на них, не глядя, стакан, бросает недоеденный бутерброд, чтобы высвободить руки для клавиатуры. От флешки отмахнулся:
- Я занят. Работайте.      
     Витольда шмыгнула к себе, погрузилась в свою головоломку. Привычная ситуация: Крайнев мыслит в гостиной, Витольда затихает в своей норке. Задание выполнено, за окошком стемнело, сатрап, наконец, вспоминает о программистке. Совесть просыпается, когда его клонит в сон. До дома Витольде недалеко, но прямого транспорта нет. Гораздо проще пешком добраться, а в такую поздноту это небезопасно. Сатрап лично доставляет ее к подъезду на своей машине. Витольда лучше прошагала бы на край Москвы. Всю дорогу он молчит, только сопит так, что ясно слышится: господи, и ради кого приходится возиться!

     Дом наполнился звуками. Заиграла мелодия мобильного, одновременно пропел гонг. 
- Да, ко мне, - громко бросил Крайнев в трубку, отвечая на запрос охраны. – Витольда! – гаркнул он.
     Она поспешила в гостиную. Крайнев жестом послал ее в холл.
- Впустите, плиз .
     В холле Витольда нажала кнопку устройства отпереть калитку и вышла на крыльцо. Летняя ночь приласкала. Пахнет хорошо – теплой травой, елью и вроде левкоем. Сад тонет в густом мраке, но вверху, над забором, висит изящный серебряный серп, и звездочки вокруг перемигиваются. Дорожка от ворот слабо освещена уличным фонарем, по ней движется темная фигура. Человек, похоже, прихрамывает. 
- Привет! – весело поздоровался гость, ступив через порог.
     Страшно худой, горбоносый и жгучий брюнет моментально вызвал в воображении образ: хромой дьявол. Но дьявол симпатичный, подумала Витольда.
- Марат, я здесь! – заорал Крайнев. – Звиняй, что не встречаю, у меня тут засада.   
     Витольда проводила гостя до дивана. Уткнувшись в бумажную простыню, шеф помотал в воздухе ладонью.    
- Присядь и будь как дома. Три минутки, и я весь твой.
     Марат опустился в кресло, Витольда проскользнула в свою комнату. Дверь не прикрыла: в любой момент ей будет велено подать ужин. Несколько минут тишины, и Крайнев громогласно объявил:
- Все равно жесть, к черту!
     Марат спросил его о чем-то, они заговорили, перебивая друг друга. Крайнев позвал, Витольда показалась из своего убежища. Шеф был уже на ногах и тащил Марата в холл. Тот отстранился, отвесил элегантный поклон.
- Витольда? От вашего имени веет сказкой… Вы случайно не эльф? 
- Случайно это моя программистка, - проворчал грубый шеф и схватил Марата за рукав. – Давай-ка на экскурсию по апартаментам, нам сейчас ужин соорудят.
     Они поднимались на второй этаж, и до Витольды доносились голоса.
- Чего ее пугаешь? – весело возмущался Марат. - Такая очаровашка, а ты орешь на нее, как Кинг-Конг в натуре! Я бы так не смог.
- Не падай духом, я в тебя верю, старик, - вяло отшутился Крайнев.
     К их возвращению все было готово. Стол приведен в порядок, посредине салатница, по краям – тарелки и бокалы, из кухни тянет вкусными запахами. Когда Витольда привезла на сервировочном столике блюдо с бифштексами и еще одно, с горкой янтарных картофельных ломтиков, друзья прохаживались вдоль гостиной.
- Вот такую мне холдинг дачу устроил, – говорил Крайнев. – Штурмую способ вдали от происков врагов. Сад старый, птички поют… Что еще нужно отшельнику?
- А пасьянс? – засмеялся Марат. – У тебя со школы мозги без пасьянса не работают. Небось и здесь балуешься.
- Не без этого, - ухмыльнулся Крайнев.
     В голове звякнул тревожный звоночек. Витольда напряглась на мгновенье, раскладывая по тарелкам картошку, но смысла сигнала не уловила. Тем временем Марат заинтересовался картиной в проеме между окнами. Осенний пейзаж, Витольда изучила его давно. 
- Помню-помню этот пейзажик, - объявил Марат. – Висел над твоим столом, на Алабяна.
- Мое наследство, - кивнул Крайнев. – Все, что мать позволила мне забрать из той квартиры. А с картинкой я сроднился. Вдруг счастье принесет.         
     Витольда вздрогнула. Название улицы полоснуло слух, точно ножом. В огромной Москве не нашлось другого уголка, будто Шмигонские надоумили холдинг поселить программистку в эту округу. До улицы Алабяна теперь пешком дойдешь, а по своей воле Витольда никогда не приблизилась бы ни к улице, ни, тем более, к тому проклятому дому. Ведь там непременно замаячит видение синей папки!         
     Крайнев подтолкнул Марата к столу.
- Давай, старик, чем бог послал.
- Ты и с хатой, как я погляжу, сроднился, - заметил, усаживаясь, Марат. – Неужто выгонят?
- Посмотрим. – Крайнев занял свое место на диване. - Пока это собственность холдинга, но все может быть. Хата мне светит в обмен на патент.
- Тогда я спокоен. С тебя шашлычок на новоселье. – Марат дьявольски улыбнулся. – Катя не переживет, если ей доложат про твою недвижимость… Прости, - поморщился он. - Черт за язык дернул. 
- А мне без разницы. Барышня уже решила свою проблему, нашла себе идиота. С чем я их обоих и поздравил… по телефону!    
     Бифштексы чуть не шмякнулись об пол, Витольда еле удержала блюдо. Имя Катя отозвалось в ней уже не звоночком, а воем сирены. Опомниться заставил повторный рык Крайнева:
- Я не по-русски выразился? Это еще что? Почему здесь на две персоны?
     Витольда уронила на палас посудное полотенце, ринулась в кухню, наподдала сервировочному столику. Вдолбила ей мама: знай свое место! А сатрап опять наорал. Вынув для себя тарелку из шкафчика, она задумалась. Сатрапа зовут Глеб… У него тоже была своя Катя? Или это та самая Катя? В какой кошмар втравили праправнучку Шмигонские? Не паниковать, совпадение, осадила себя Витольда.

     Она помедлила в коридорчике. Подслушивать нехорошо, но очень захотелось: речь-то о ней!
- Никакой совести, - отчитывал шефа Марат. - Девочка вкалывает на тебя и за компьютером, и у плиты, а ты на нее вопишь, как бешеный.
- Не нуди, - вполголоса огрызнулся Крайнев. – Хлопается в обморок от одного моего вида. Дрожит, мямлит вечно… На нервы действует!
- Скажите, какой нервный…
     Марат замолк: Витольда прошмыгнула мимо, примостилась на краешек кресла. Шеф пытливо воззрился на друга.
- А может, я и правда такой же красавчик, как тот Кинг-Конг?
- Труба пониже и дым пожиже. Но что-то есть.
     Хмыкнув, Крайнев сам положил кусок мяса Витольде на тарелку.
- Ешьте! Домой все равно ночью попадете, это ваш ужин.
     Она подчинилась. Сгорбилась над столом, отрезая кусочек от бифштекса, отправляя его в рот и временами потирая коленку. Юбка сегодня на ней коротка, не стоило встречаться с сервировочным столиком, там края острые.    
- Ну вот и увечье! – Марат показал Крайневу глазами на программистку. – Твои вопли кого угодно калекой сделают.   
- Ничего особенного, - пробормотала Витольда, пытаясь прикрыть ссадину подолом.
     Крайнев поднялся, неуклюже протиснулся между диваном и креслом, Витольда вжалась в спинку, он вышел.
- Так вкусно мясо жарят только эльфы, - похвалил Марат. – Виточка, ты прелесть!
У нее заалели щеки. В гостиную донеслись звуки из ванной. Что-то упало на кафель, шеф чертыхнулся. Вернувшись, он выдал Витольде упаковку пластырей.
- Спасибо, - шепнула она.
     Марат весело ей подмигнул.
- Если этот Кинг-Конг не прекратит на тебя орать, фаст-фуд ему в глотку! Ты его быстро образумишь.    
     Крайнев задал ему вопрос, они углубились в не слишком понятные Витольде материи. Но она догадалась, что Марат недавно начал работать в холдинге и осведомлен о секретном проекте. Вникать в их беседу ей было ни к чему, она перебирала в уме свои тревожные сигналы. Пасьянс, улица Алабяна, барышня Катя, что-то еще… Жесть!    

     Не может быть, спорила с собой Витольда. Инна Руднева дружит с Давыдовым. Узнав по чистой случайности, что он ищет репетитора своей дочери, она порекомендовала внучку хорошей знакомой. По чистой случайности президент холдинга обратил внимание на программный продукт, созданный для Лики студенткой Бауманского… И в результате Шмигонские сунули студентку в лапы человека, от которого она должна бежать сломя голову? Мистика, жесть! В реальной жизни так не бывает.
     Разговор за столом насторожил:   
- Черт, мне бы тот диск, стал бы я так уродоваться, - вздохнул Крайнев.
- Бред какой-то, - угрюмо подхватил Марат. – Куда этот диск мог деться?
Крайнев сердито засопел.
- Когда случилось несчастье, мать побежала вынимать из сейфа свои цацки. Вполне могла прихватить и мой конверт, значит – пиши пропало. Я потом ей допрос учинил с пристрастием. Без толку, у нее от расстройства память совсем отшибло.
     Все неясные звоночки слились воедино и будто оглушили пронзительным визгом. Ускользавшие от Витольды приметы обрели хозяина с его пасьянсом, словечком жесть и квартирой матери на улице Алабяна. Это тот Глеб. И та Катя!


7.
     Четыре года назад, когда  Витольда заканчивала школу, бабушка была уверена, что внучке одна дорога – в университет. Нечего туда лезть, противилась мама, дочери работать бы устроиться, да пойти в заведение попроще, типа бухгалтерского. Бабушка поступила по-своему – обратилась к знакомой. Надежда Викторовна, преподаватель математики одесского университета, согласилась за небольшую плату заниматься с внучкой своего учителя Скалецкого. Мама махнула рукой:
- Что ж, ходи, раз дешево. Но учти: выше головы не прыгнешь. Кому ты будешь нужна со своей математикой!       

     Надежда Викторовна жила неподалеку, Витольда добиралась до нее пешком. Уроки проходили в лоджии, превращенной по южному обычаю в дополнительную комнату: стол с компьютером, напротив – гостиный уголок, тахта и кресла. Однажды во время занятий позвонили в дверь. Надежда Викторовна ввела в лоджию девушку, усадила на тахту, попросила подождать. Витольда все пыталась рассмотреть украдкой гостью. Девушка вроде ей ровесница или чуточку старше, но рыжей нескладехе и мечтать о такой внешности нечего. Длинные, темные волосы блестят и ровно ложатся на плечи, как в рекламном ролике. Карие глаза подведены тонко и почти незаметно, в одном ушке брильянтовая сережка, в другом – парочка. Девчонок в Одессе одевают хорошо, но эта особенная. Все на ней, как на картинке: сарафан без единой складочки, босоножки будто только что из коробки.   

     Урок закончился, хозяйка их познакомила. Катя москвичка, ее отец - давний приятель Надежды Викторовны, преподает в Бауманском. Остановилась Катя в частной гостинице, а Надежда Викторовна подумала, что ей не помешает компания одесситки.
- Ну, я знаю? – выразилась она по-одесски. – В город съездите, на Седьмой километр. И на пляже вдвоем веселее. 
     Витольда вышла от Надежды Викторовны вместе с москвичкой. Катя тут же потащила к кафе, на площадку под тентом. Витольда перепугалась: она себе такого никогда не позволяет, да и денег нет.
- Я приглашаю, у вас здесь цены смешные, - успокоила Катя.    
     Уселись за столик, Катя заказала по коктейлю. Стали обсуждать идеи Надежды Викторовны. Если в Одессе ездят в город, значит, в центр. Катя была не прочь прогуляться по Дерибасовской. А вот Седьмой километр, то есть вещевой рынок, она вежливо отвергла:
- Извини, я не покупаю на рынках. В Москве мне нравятся кое-какие бутики, там бывают брендовые вещички. Но, в основном, я одеваюсь в турах. Очень выгодно в сезон распродаж.      
     Больше всего ей хотелось компании на пляже, одной скучновато. Вообще-то она и не думала загорать в Одессе. Но здесь, в курортной зоне, московские власти отстроили виллу для семейного отдыха и будут сдавать в аренду. Катин дядя курировал строительство, ему надо проверить готовность объекта. Вот он и позвал с собой племянницу, она как раз сессию сдала. Катя соблазнилась: вилла по условиям и сервису соответствует категории пять звезд.

     Катя не говорила, а щебетала. И хотя Витольда слышала русскую речь, многое ей было недоступно. Катя вовсе не хвасталась, Витольда не чувствовала в ней никакого столичного гонора. Москвичке просто приятно пообщаться с одесской девчонкой, пооткровенничать. Одесситка ей уже близкая подружка. Витольда тянула через соломинку что-то вкусное. Симпатичный дворик, славный июньский денек. И Катя ей подружка. Как это здорово – сидеть в кафе и болтать!             

     Катя чуть постарше, уже учится в финансовой академии. Брат заканчивает архитектурный. Из сумочки Катя извлекла изящный кошелек. Витольда полюбовалась на семейный снимок: мама, папа, дочка, сын. Молодой человек был хорош, в воображении Витольда моментально пририсовала ему мерседес. Но, как выяснилось, брат гоняет на субару, а Катя водит гольф. Папа преподаватель вуза, мама – помощник президента фирмы. Катя любит поваляться на пляже в какой-нибудь экзотике типа Гоа. Особенно зимой. Вот, в прошлый раз надо было кое-что обновить для поездки, и Дикая Орхидея презентовала Кате золотую дисконтную карту…
     Карта Витольду зачаровала. Катя была вынуждена дважды повторить свой вопрос:
- У тебя кто-то есть?
     Неужто Катя за сироту ее приняла? 
- Мама… Бабушка, - ответила Витольда.
- Да нет! Я имею в виду друга.
     Витольда развела руками: дескать, нет, виновата.
- Дело наживное. – Катя была великодушна. - А у меня есть. Мы уже полгода вместе!
Ей без малого двадцать, но москвичкам к собственному автомобилю и золотой карте непременно полагается друг! Катя все-таки похвасталась:
- Он доктор наук!
- Каких? – проявила интерес Витольда, стараясь не сидеть глухим столбом. 
- Физик он. Но на самом деле ботаник.
- Как это?
- Ушибленный трудоголик. Но я с ним работаю, вожу в Дикую орхидею и заставляю покупать мне штучки на свой вкус. А он смущается. У него даже уши краснеют… Как у поросеночка! Я иногда так и зову его: мой поросеночек! 
     У Витольды голова шла кругом. Дикие орхидеи смущают доктора наук до такой степени, что он превращается в поросеночка?
- Ах да, ты не в курсе! – догадалась Катя. - Дикая орхидея - магазин эксклюзивного белья.
     Витольда кивнула. Дескать, ничего особенного, куда ж еще водить докторов наук?
- А когда вы поженитесь? – задала она приятный, как ей показалось, вопрос.
     Катя вдруг хлюпнула носом, выхватила из вазочки салфетку, принялась промокать глаза.
- Ты что? 
     Вцепившись в ее руку, Витольда сама чуть не заплакала. 
- Ничего, все в порядке, - грустно улыбнулась ей Катя. – Мне правда уже замуж пора, я специально выбирала постарше. Не со студентом же хату снимать! Мой ботаник не отказывается, но говорит: не время. Живет с бабушкой, она болеет. Мог бы квартиру взять по ипотеке… Но с бабушкой он ни за что не расстанется.
     Квартира по ипотеке вновь страшно озадачила. Витольда ухватилась за очевидное:
- А почему не время? Ты могла бы к нему переехать…   
- Бог с тобой, Витусь!
     Витольда чуть не расцеловала москвичку: так ласково ее еще никто не называл.   
- С бабушкой возиться? Я не мать Тереза, - проворчала Катя.
- А где вы встречаетесь?
     Этот вопрос показался естественным, но Катя подняла аккуратные брови, будто одесситка сморозила очередную глупость.
- У него, конечно. – Склонившись к Витольде, Катя горячо зашептала. – Фейерверк на полночи! Он у меня большой, толстенький. Славненький такой поросеночек. Я люблю на него ложиться. Кайфуешь, как на мягкой перине, да еще грудь ему покусываешь. А он возбуждается… Улет!
     В москвичке проглянуло сходство с соседской кошечкой, которую Витольда встречала во дворе, в обществе распутных котов. Катя сейчас будто лоснилась, а из глаз била искра. Наверное, это нехорошо – сравнивать Катю с кошкой, корила себя Витольда. Что такого, нынче все девчонки делятся друг с другом про это! Но она покраснела так отчаянно, как краснеют рыжие люди. Слава богу, Катя увлеклась и ничего не заметила.   
- Дома с ним скучновато. Ботаник и зануда, он обожает пасьянс раскладывать, а я рядом должна балдеть. Ненавижу его пасьянс! - рыкнула Катя и хитро подмигнула Витольде. – Ничего, у меня всегда есть средство это прекратить. Оседлаешь его коленки, залезешь кое-куда… Готов! Тащит меня в койку, и мы опять улетаем!
     Витольда тянула через соломинку пузырьки воздуха со дна бокала и отчаянно подыскивала хоть словечко – поддержать такой разговор.   
- Ну вот. – Катя тяжело вздохнула. – Свадьбой пока не пахнет. Я провожу с ним уик-энд  – и к предкам под крылышко.   
     Витольда погладила ее по руке, но нужных слов так и не нашла. Прочие вопросы она оставила при себе. Неужто Катины родители спокойно отпускают ее ночевать у мужчины? А бабушка? Неужто Катя запросто говорит ей с добрым утром?
     Позже, отправляясь на ночь в соседний дом к другу, Витольда лишь посмеется над своей наивностью.   


     В город поехали назавтра. Условились, что Катя сначала зайдет в гости. Когда мама услышала про Катин гольф и золотую карту, да еще расспросила о родителях, Витольде досталось:
- Зачем ты ей сдалась-то? Я с тебя смеюсь, ты у меня такая шая!
     И мама объявила аврал. Двухкомнатная квартирка, без того стерильная, была опять вылизана, дочь поднялась в шесть утра и побежала на Привоз. А мама встала к плите. Кем бы там ни были эти москвичи, пусть попробуют переплюнуть одесскую кулинарку, им такого и не снилось!
     Витольда ввела подружку в дом, и Катя тут же очаровала маму:
- Господи, какая у вас чистота, как уютно. А запахи – фантастика!
     Она совершенно не замечала ни треснувшего зеркала в допотопном серванте, ни пролысины на ковре. Отведала все, что приготовила мама: пирожки, куриный рулет, рыбку фаршированную. Ела и нахваливала.

     Экскурсию одесситка решила начать от Соборной площади. Они с Катей высадились из маршрутки, зашагали по Дерибасовской… Катя вдруг завизжала, ринулась вперед, бросилась обниматься с двумя молодыми людьми. Витольда стояла в сторонке. Несколько минут Катиных вскриков, и ее приятели пошли своей дорогой. Журналист и фоторепортер, объяснила Катя Витольде, прибыли в Одессу по заданию – сделать репортаж о неделе Высокой моды. Витольда тихонько перевела дух: хорошо, что не пришлось знакомиться с москвичами. Еще про ипотеку спросят… И карт у нее сроду не было, тем более, золотых!

     К Кате Витольда попала днем позже. До выхода она успела позаниматься, учебники и тетрадки сложила в пляжную сумку. Подружка, к счастью, не настаивала на том, чтобы отправляться на пляж с раннего утра, как поступают все нормальные отдыхающие. Катя любила поспать, а ее дядя был очень занят – согласовывал вопросы с городской администрацией.

     Белый особняк Витольда нашла сразу. Тихая улица вблизи Фонтана, застроенная богатыми частными владениями, была хорошо знакома. Катя впустила во дворик и сразу провела в дом. Дух захватило, такую роскошь Витольда видела только в журналах да на экране. Потрясла Катина спальня: огромная комната, толстый пружинистый ковер, матовые занавеси, зеркальная стена шкафа-купе и облачная кровать.
- Я бы на такой кровати потерялась, - восхищенно вздохнула Витольда.
     Катя стрельнула в нее взглядом исподлобья.
- Кому надо – найдут, - произнесла она загадочную фразу.
     Витольда подошла поближе к изголовью полюбоваться на картину. По обе стороны кровати стоят тумбочки, на одной она узнала Катин мобильный телефон, ее кошелек. На другой лежит стопка документов, поверх - массивные очки.  Заинтересовала одежда, брошенная в кресла.
- А зачем тебе два халата?
     Катя не услышала.
- Ты ведь собиралась задачки на пляже решать, – напомнила она.
     Витольда подтвердила: завтра урок у Надежды Викторовны.
- Витусь… Пожалуйста, посиди со своими задачками в саду, а?         
     Получалось, что на пляж они не идут.
- Ну ладно… - Витольда недоумевала. – Ты хочешь, чтобы мы в саду загорали?
- Понимаешь, - замялась Катя, – я гостя жду…
     Ее прервал звонок. Катя схватила трубку, прочла имя на дисплее.
- Вот и поросеночек! – возвестила она и защебетала. - Лапуся, я без тебя скучаю… И чего меня сюда принесло…
     Как же она его любит, восхищалась Витольда.
- Целую, котик, - попрощалась Катя.
     И она изложила проблему. Ждет того московского журналиста, Вадима, но не дай бог появится дядя. Донесет Катиным родителям, а ей это надо? Хорошо бы Витольда постерегла и если что – просигналила. Катя быстренько выпроводит Вадима через кухонную дверь, там на заднем дворе есть калиточка.
- На что твой дядя настучит?.. Зачем мне стеречь?.. – залепетала Витольда.
     Катя поморщилась и махнула в сторону круглого столика, на котором стояла бутылка минералки и стаканы.
- Налей мне водички, пожалуйста.
     Она вытащила из ящика тумбочки косметичку, вытряхнула содержимое на кровать, перебрала упаковки. Витольда подала стакан, Катя заглотнула таблетку.
- От чего это? – участливо спросила Витольда.
- А это… – Катя улыбнулась так, что Витольда снова к своему стыду приметила в ней сходство с соседской кошечкой. – Это - чтобы не было маленьких детей. В общем, Витусь, Вадим вот-вот прискачет. Подруга ты или нет? Побудь на стреме, а? Тебе же все равно, где формулы писать.   
     Витольда обомлела, голос упал до трагического шепота:
- А поросеночек? Ты же его любишь!
- Люблю, - не моргнув глазом согласилась Катя.
- Тогда зачем тебе Вадим? – простонала Витольда.
- Я отдыхаю. У нас с Вадиком полная гармония, с чего мне лишать себя удовольствия? 
- Хорошо. Я постерегу, - пробормотала Витольда, покраснев до ушей.
     Катя кинулась к ней, обняла, потормошила. Раздался гонг, она помчалась к воротам, а Витольда побрела к садовому столу под яблоней. Украдкой она наблюдала, как парочка скрывается в дверях дома. На счастье сигналить не потребовалось, дядю Витольда так и не видела. Подружки позагорали на пляже несколько дней. Расставаясь, всплакнули. 

    
Год спустя, когда Витольда, студентка первого курса, с трудом приноравливалась к неприветливой столице, когда осваивала в своей убогой комнатушке комплексный анализ, отдушиной ей была Катя. Подруга гордилась собой, ведь это она нашла одесситке такое удачное жилье. И поболтать с Витольдой она любила - объявлялась время от времени вестницей столичного великолепия. На чашечку кофе. Наивная провинциалка - очень благодарная слушательница. Как жадно Витольда внимала Катиным рассказам! Открытие за открытием: где тусуется молодежь с золотыми картами, как попадает в закрытый клуб. Не в окно же… Катя, девушка мажорная, держала при себе несколько кавалеров и умела с них получать. А Витольду страшно интересовало, как у подружки обстоят дела с поросеночком. Дела невеселые, поплакала Катя. Бабушка друга скончалась еще летом. Пора бы уж и за свадебку, теребила поросеночка Катя, только квартиру как следует отремонтировать. Но выяснилось, что недвижимость ему не принадлежала и была продана наследницей. Катин друг снял однокомнатную, ушел с головой в работу, а свадьбу опять отложил.
     Однажды побывала у подружки и Витольда. Большой сталинский дом на улице Алабяна, красивая квартира, европейские стандарты. Витольда познакомилась с Катиной мамой. Приятная женщина, она расспросила об учебе и напоила чаем с кексом в кухне, больше похожей на дворцовый зал.
    
     Позже, когда в Одессе на маме повис огромный долг, Витольда стала задумываться о дополнительном заработке. Катя отзывчивая, выручила - дала телефон своей соседки из другого подъезда. И Витольда вновь отправилась к уже знакомому ей дому. Встретила ее дама средних лет, по виду изможденная, но слегка накрашенная и тщательно причесанная.
- Очень приятно, Людмила Васильевна, - прошелестела она и повела по комнатам.
     Витольда прикидывала фронт работ. Трехкомнатная квартира, ремонт советских времен, везде ковры, мебель загромождает комнаты, люстры тоскуют о былом хрустальном блеске. Витольда начала с самого трудного – с кухни. И тут оказалось, что Людмила Васильевна понятия не имеет о подручных средствах. Витольда заикалась то о губке, то о порошке, а хозяйка обиженно предлагала порыться в кладовых шкафах. Памяти никакой, но все-таки ей помнилось, что Бука туда что-то складывал. Витольда порылась и отдала должное неведомому Буке: средства он припас.

     В доме будто лет сто никто не жил, так все было запущено. Постоянно попадались разные предметы там, где им не положено находиться, и это очень затрудняло работу. Витольда отвлекалась и изумляла хозяйку. Загранпаспорт Людмила Васильевна не видела месяца два. Документ свалился на плиту с холодильника, попал в ковшик с засохшей кашей, Витольда оттуда его и выудила. В ванной, из щели в плетеной корзине для белья она извлекла перстень. Хозяйку чуть удар не хватил, когда она прозрела: сняла перстень помыть руки, смахнула с раковины и давным-давно распростилась с этим брильянтом в полкарата. Пережила страшный стресс, даже вызывала скорую. 

     На радостях Людмила Васильевна захотела угостить уборщицу кофе. Витольда отказалась. Дел здесь невпроворот, а ее ждут в магазине. Хозяйка налила кофе себе, да так потом и ходила по квартире за Витольдой, стараясь перекрыть слабым голосом то шум воды, то гул пылесоса. Ей очень хотелось поговорить. Дефицит общения, поставила ей Витольда модный диагноз.   

     Людмила Васильевна живет одна, не работает. Муж ушел много лет назад. Личную жизнь она не устроила, растила ребенка. Бука помогает, конечно, ведь Людмила Васильевна забывает все на свете, а депрессии не позволяют ей спускаться в метро. Сыну она образование дала. Способный мальчик! Немецкий университет пригласил его на стажировку, он уехал. Людмилу Васильевну это совсем подкосило. Бука сознает свою ответственность, обеспечивает всем необходимым. Привозит сумки, разгружает, рассказывает Людмиле Васильевне, где что лежит. Только она не запоминает. Клиентка жаловалась, Витольда делала свои выводы. Бука - скандалист, и бывшие супруги попали в порочный круг. Людмилу Васильевну хватает депрессия, Бука вызывает ей докторов, покупает лекарства. Но забывчивость этой женщины выводит его из себя, он орет на Людмилу Васильевну, а у той случается новый припадок… И Бука опять вызывает докторов, покупает лекарства.

     Людмила Васильевна постоянно волнуется за сына. Ему пришлось переучиваться, чтобы получить степень магистра. Он снимает жилье, и другие расходы немалые. Людмила Васильевна продала квартиру покойной матери, часть денег выделила мальчику. Когда у нее появилась возможность выгодно вложить другую часть, она позабыла спросить Буку. А Бука подверг ее допросу и чуть не убил. Какое отношение бывший муж имеет к собственности хозяйки? Витольда удивилась, но промолчала. 

     Бешеный, стонала Людмила Алексеевна, он лишает ее последнего здоровья! Буку она боится до смерти, но куда деваться – без его помощи не обойтись. Тут она скривилась так, что Витольда похолодела: вдруг разрыдается, и придется вызывать неотложку? К счастью, запел телефон. Витольда отчищала от грязи бронзового сатира, а Людмила Васильевна делилась с подругой Надюшей немыслимой радостью: нашелся перстень, пропавший полгода назад.  Еще одно кольцо, как выяснилось из разговора, Людмила Васильевна откопала однажды в сахарнице. Дорогую вещицу она спрятала от воров. В сахарницу не заглядывала года два. 

     Витольда управилась со спальней и переехала с пылесосом в кабинет. Ее притянул к себе предмет на письменном столе, рядом с компьютером устаревшей модели. Витольда никак не могла оторваться: все стояла и смотрела, а пылесос гудел. Хозяйка вывела из задумчивости:
- Чем это вы заняты? – Она взяла в руки снимок в рамке и засияла. – Антон, мой сыночек. Он у меня интересный и очень талантливый. Я вас понимаю. Мечтать не вредно, но вам еще прихожую надо убрать. А вы спешите.
Витольда и не мечтала. Ну, может быть, чуть-чуть… Просто снимок понравился. Удивительно приятное лицо, тонкое, слегка насмешливое и в то же время добродушное. Уборку, однако, надо было заканчивать, потом мчаться в магазин. Талант, Германия… Она-то кто такая? Выше головы не прыгнешь!


     Она обслуживала босса и на хозяйстве в Гнезде, и в его постели, мучаясь от стыда. Михаил предложил ей встретить в Финляндии Новый год, и Витольда впервые проявила строптивость. Тогда он избрал самый верный способ указать ей на место: женюсь на тебе! Витольда отказалась, чем не только поразила его донельзя, но и обозлила. Никаких обязанностей, однако, он с нее не снимал. Она по-прежнему прибирала его квартиру, по-прежнему заправляла делами в Рае. Зачеты перед зимней сессией она сдала, а салон сотрясался от предновогоднего наплыва.   
Позвонила Катя, ее посетила идея. Позже Витольда не раз прокручивала в голове события, которым дала толчок Катина отзывчивость. Если идею Кате внушили Шмигонские, уж одно доброе дело они все-таки сделали.

    Знакомый, щебетала Катя, собирается поменять мобильный. Аппарат он хочет недешевый, айфон последней модели. И подруге хорошо, и салону прибыль. Витольда нисколько не возражала, и вскоре Катя появилась вместе с хмурым молодым человеком. Вадим! Витольда тут же вспомнила свою вахту на вилле вблизи одесского Фонтана. Только она начала демонстрировать модель, как в магазине возник хозяин. Михаил имеет обыкновение бестолково метаться. Казалось, полы его длинного пальто свертывают пространство. Перед Катей они вздыбились. Я знаю, что вам нравлюсь, томно сигналила Катя. Но вам это дорого обойдется, предупреждала ее норковая шубка.
     Витольда объяснила боссу, чем занята, а Катя представила спутника. Его фамилию продавщица пропустила мимо ушей, зато у Михаила со слухом было все в порядке.
- Какой сюрприз, я восхищен! – завопил он и пустился давать характеристики своему товару.
     Нес он ерунду, Витольда отобрала аппарат и быстренько показала Вадиму основные функции.
- Я большой поклонник вашего деда, а искусство требует жертв! Новогодняя скидка только для вас! – продолжал вопить Михаил.
Схватив калькулятор, он произвел подсчет. Цифра на дисплее едва не сбила Витольду с ног. Чек Михаил взялся оформить сам. Вадим разглядывал витрины, Витольда упаковывала покупку, Катя стояла рядом. Шепотом Витольда поинтересовалась, ради какого еще искусства босс отвалил такую скидку. Оказалось, Вадим – внук известного скульптора Суровцева. Страшно довольный внук бормотал: неловко, он как бы злоупотребляет… В магазинчике все затряслось, это Михаил хлопнул в ладоши.       
- А обмыть? – Он потрепал Вадима по плечу. – Бутылочку – и мы квиты. Поляна моя, по коням! До хаты за десять минут доскачем.   
     Катя и Вадим переглянулись: почему бы не обмыть? 
- Ангелочек, закругляйся! – велел Михаил. - Ты у нас главный эксперт по сервировке.


     В супермаркете закупили еду и выпивку. Как только прибыли, Михаил пригласил журналиста в гостиную и запустил домашний кинотеатр. Мужчины занялись просмотром боевика, Витольда побежала в кухню. Поляну накрывать ей. Катя впорхнула следом, устроилась на высоком табурете у стойки, окаймляющей рабочий уголок. Подружка была такая хорошенькая! Тоненький свитерок сидит ловко, кожаные брюки обтягивают бедра без единой морщинки, и пахнет от нее дорогими духами. Облокотившись о стойку, Катя наблюдала за хлопотами. Она сгорала от любопытства.
- А почему ты у него ангелочек?
     Витольда никогда не рассказывала ей о Михаиле. В магазин босс наведывается по случаю, в услугах по хозяйству нет ничего интересного. Сейчас Витольда скорее умерла бы, чем позволила Кате догадаться о новой сфере своих услуг. 
- Он присвоил мне кличку, как только я пришла наниматься, - ответила она.
- Ты здесь как у себя дома. Часто бываешь? – с подозрением допрашивала Катя. 
- Раз в неделю. Прибраться пара пустяков. Свежий ремонт, прекрасный пылесос.
- Платит нормально?
    Витольда распаковывала нарезки. В руке дрогнули ножницы, она косо глянула на подругу.
- Не жалуюсь.
- Он что - здесь один?
     Витольда вынимала посуду из шкафчика. Сообразить бы, какие блюда подойдут для внушительного ассортимента гастрономии и рыбы. Задача немудреная, но все-таки хотелось разложить красиво.
- Один, - рассеянно подтвердила она. – Гостей часто принимает, вот и гоняет меня столы накрывать.
- Весело у него?
- Без понятия. Я все подам – и смываюсь, а потом только бутылки выгребаю.
- Классненько, - прощебетала Катя. – Телок водит?   
     Витольда украшала семгу.
- Я не видела.
     Она уронила на пол кусочек лимона. Подняла и снова склонилась над блюдом. Катя по ее лицу ничего не прочтет.
- Женат?
- Угу.
     Витольда кивнула, пробуя маринованные грибы в судочке: не слишком ли кислые, не добавить ли туда сахарку. 
- А где жена? – насторожилась Катя.
- Живет в другой квартире. Эта – для деловых встреч.
- Ни фига себе! И как жена такое терпит?
- Вроде не терпит, – усмехнулась Витольда, погруженная в свои заботы.
- И что? – возбужденно подстегнула Катя
     Хозяин накупил в изрядном количестве фрукты, по виду восковые, по цене дорогие, а по качеству явно несъедобные. Все это никак не умещалось в вазу.
- Он при мне с ней по телефону поскандалил. Разводиться собрались, - все так же рассеянно объяснила Витольда.
- Да? – Катя прилегла грудью на стойку, подперла щеку ладошкой. - Хата – супер! – восхищенно вздохнула она. – Дизайн классный, техника на уровне, уютно… Мечтаю о такой квартире! 
- А что поросеночек? Все никак не решит проблему?
     С Катиной легкой руки ее любимого Витольда давно звала поросеночком.  Ничего свинского не подразумевала – привыкла! Привыкла и Катя. 
- Поросеночек весь в науке, - проворчала она. – Хоть бы раз меня свозил куда-то, я даже на Турцию согласна! Фиг, у него ни денег, ни времени. - Помолчав, Катя еще раз вздохнула. - Клевый у тебя шеф!
Витольда всмотрелась в подружку: сияет и лоснится, из глаз искра бьет. Ну точно одесская соседка – кошечка в блуде с дворовыми котами!
- Небедный, щедрый, - продолжала анализировать Катя. - Крутая тачка, шикарная хата. И как мужик он супер, я этот аппил  за версту чую. Надо бы проверить! – угрожающе промурлыкала она.
- А поросеночек? – вырвалось у Витольды.
- При чем тут это, – поморщилась Катя.
- Но ты же здесь с Вадимом!
     Витольда брякнула очередную глупость. И даже в голову ей не пришло, что место в спальне Михаила занято. С содержанием!      
- Да ладно! – отмахнулась Катя. – Мы иногда встречаемся, но у нас друг к другу ничего личного. Только секс для релакса . И куда Вадику до Михаила… Михаил – это высшая лига!


     В гостиной Михаил налегал на виски. Вадим хмуро тянул колу, он был за рулем. Пока Витольда расставляла на столе посуду, Катя потребовала у Михаила показать ей квартиру. На экскурсии они застряли, будто тот открыл у себя филиал Эрмитажа. Вернувшись, они уже были на ты. Катя все щебетала и ластилась голосом к хозяину – ну точно, как кошечка. Михаил довольно щурился: глаза нетрезвы, а выглядит, как умудренный кот. Вадим набросился на еду, Михаил глотал спиртное, Катя потягивала шампанское. Витольде не хотелось ни есть, ни пить. В такой обстановке она очутилась у босса впервые и чувствовала себя прислугой, усаженной за стол господами по случаю. Да еще эта ночная служба! Если придется оставаться, что потом врать Кате?

     Хватит кавалерам пить, пора подумать о дамах, закапризничала подруга. Дамы желают поплясать! Забавный язык, сказала бы бабушка. У Кати встречаться - это вам не просто раскланяться на расстоянии. И пляшет она своеобразно. Шею хозяина обвила так умело, как стриптизерша обвивает шест. Головой улеглась ему на плечо, а губами приникла к щеке. Михаил стиснул ее и стал слегка покачивать. Вот и вся пляска.
- Ангелочек! Дамы приглашают кавалеров!
     Хозяин позаботился о госте. Витольда нырнула в объятья Вадима без малейшего Катиного мастерства. Вадим вяло топтался на месте, громко дышал и больно мял спину. В музыку вплелись посторонние звуки - смешки и невнятные стоны. Михаил и Катя целовались взасос. Вадим решил, что он ничем не хуже, грубо обхватил партнершу, сунулся к ней с поцелуем. Витольда вырвалась.
- Извините!.. Мне надо… По делу!
     Схватив со стола первое попавшееся - какую-то тарелку, - она побежала в кухню. Включила чайник, зарядила кофеварку. Как поступить? Она на работе, и ее не отпустили. Хозяин целуется! Убежать? Ведь она не обязана терпеть этого типа! Но в гостиной полно еды и посуды, а еще подавать чай-кофе.   
     Тип притащился в кухню, подкрался сзади, облапил, шаря по бедрам и попе. Витольда развернулась, в руках – только что вскипевший чайник. Вадим сильно рисковал. Его спас хозяин.
- Вадик, родной! – Михаил пошатывался на пороге. – Тебя ждут. - Невежливыми взмахами он выпроводил гостя. – Ангелочек…
     Господи, помоги, взмолилась Витольда. Если он сейчас полезет ко мне, я ведь точно дам ему по башке этим чайником! Михаил изучал ее, знакомо щурясь. Он не был пьян, просто валял дурака.
- Ну как? Мы с тобой все еще друг другу не подходим?
     Босс припоминал ей недавний бунт. Витольда молчала. 
- Решай: либо мы подходим и ты остаешься… Либо делаешь собственный выбор. Сама, я тут ни при чем!
     Ему казалось, он нашел иезуитский способ припереть ее к стенке. Витольда выбрала:
- Я еду домой.
- Я восхищен! – издевательски фыркнул босс. - Езжай, я тут сам разберусь. А завтра, ангел мой, изволь явиться – бардак ликвидировать. И помни: это твой выбор!.. – Он извлек из нагрудного кармана пачку купюр. – За услуги. И машину словишь.
     Витольда посмотрела ему вслед, подошла к столу… Денег он бросил много.
- Не смей брать, мерзость! – возмутилась бы бабушка.
- Ты у меня такая шая! – заголосила бы бы мама.
     Витольда усмехнулась. Совесть не мучила, на душе было пусто. Ей заплатили, ну и что? Она сделала свой выбор сама: знай свое место!
     Когда она надевала в холле дубленку, зеркало отразило Катю в обнимку с боссом. Парочка проплыла за спиной Витольды и скрылась в спальне. А ее опять облапил Вадим.
- Я отвезу. Ты где живешь?.. Посидим у тебя, кофе попьем.
     Еще и посидим! Какой забавный язык, повторяла бабушка фразу из старого фильма, если улавливала в речи Витольды налет одесского говора. Бабушка будто пришла внучке на помощь. Витольда оттолкнула Вадима с такой силой, что тот отлетел к противоположной стене.
- С башни рухнула? – обиделся внук скульптора.
- Пшел вон! – прошипела Скалецкая и выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью.


     Как же напакостили Кате брильянты Шмигонских! Ей подворачивалась то брошь, то кольцо, а духи злобствовали, повинуясь магической силе. Катя не смогла женить на себе Михаила, ничего у нее не вышло и с поросеночком. Виной всему были желтые брильянты. Когда Витольда вынесла, сама того не ведая, в своей синей папке драгоценности из дома покойного, она призвала Катю. Бурный разговор оборачивался одним потрясением за другим. Речь зашла о Катиной соседке.
- Люсин сыночек ей серьезные дела не доверяет, - объясняла Витольде Катя.            
- Какой сыночек? – тупо спросила Витольда.
- Как это какой? – возмутилась Катя. – Поросеночек!
- Господи… Людмила Васильевна – мать твоего поросеночка?
- Конечно, – фыркнула Катя. – Глеб меня и попросил, чтобы я его матери кого-то нашла на уборку.
     У Витольды голова шла кругом.
- Как же это?.. Почему ты мне не сказала?
- С чего мне посвящать тебя в дела твоей клиентки? – раздраженно отрубила Катя.
     Она вообще ни словом не обмолвилась, что посылает Витольду к матери своего кавалера. Такая мелкая хитрость! На самом деле Катя опасалась, как бы подружка не посвятила клиентку ненароком в дела потенциальной невестки. Да и с кавалером Витольда могла столкнуться. Но у Людмилы Васильевны Глеба она никогда не встречала.      

8.
     Открытие оглушило, Витольда сидела за столом ни жива, ни мертва. Хозяин и гость разговаривали. Что им до робкой программистки? Все они – друзья с детских лет. И гость, Марат, и руководитель проекта Крайнев, и подруга Катя жили в том самом доме на улице Алабяна, ходили в одну школу. Судьбе, вернее, Шмигонским, было угодно привести в этот дом студентку из Одессы… И опозорить!

     Гость ушел поздно. Как всегда, Крайнев доставил Витольду к подъезду. Она что-то пробормотала, вылезла из лексуса и поплелась прочь, хотя обычно едва сдерживает прыть, настолько ей хочется поскорее исчезнуть из поля зрения сатрапа. А тот разворачиваться не спешит: надо проследить, чтобы она благополучно вошла в двери.

     Как во сне, Витольда миновала отсек консьержки, вызвала лифт, уставилась в зеркало кабины на себя, будто на рыжую незнакомку. В темной прихожей она никак не могла зажечь бра. Елозила по стенке ладонью, а клавишу в своем плохо изученном жилище так и не нащупала. Скинула туфли, прошлепала босиком по скользкому ламинату в кухню. На окне нет занавесок, сюда проникают огни большого города. Клавиша отыскалась, плафон осветил плиту, холодильник, пластиковый уголок гарнитура… Все на месте, не на месте хозяйка! Нечего здесь делать жалкой девчонке из Одессы, она сунула голову в пасть льва. Крайнев прозреет в любой момент, поднимет скандал: кого же это задействовали в секретном проекте?      
Девчонка лишится всего - и такой работы, и квартиры в классном доме, и перспектив. Пережить можно: ну отобрали счастливый билет. Ужасно, что вылезет на свет тот жуткий случай. Витольда будет выглядеть воровкой в глазах Инны, ученицы, ее отца… А Крайнев лишь убедится, что недаром его нервировала программистка с таким пафосным именем. 

     Самое ужасное – если придется объясняться с бабушкой. Бабушка ничего не знает о злой шутке, которую сыграли с ее внучкой брильянты Шмигонских. Ей не положено знать, Витольда скорее умерла бы, чем открыла бабушке позорнейшую страницу своей жизни. Не свяжись она с Михаилом, не было бы и шутки.    
 - Что делать? – шептала себе она, прислонившись к оконной раме. – Попытаться спрятаться в Москве? Бежать в Одессу?
Внизу, под окном, фонари освещают огороженную парковку. На этой асфальтовой площадке ясно представился каток. О чем она думает – спрятаться, бежать?.. Закатают в асфальт! Могущественнейшая компания допустила к секретной информации. Найдут всюду! Может, и не убьют, но все равно расправятся.

     Двигаясь, как сомнамбула, по своей необжитой квартире, Витольда зашла в ванную, в комнате застелила купленный холдингом диван. Улеглась, но заснуть не надеялась. На занавески у нее нет времени, окно и здесь до сих пор голое. Неоновые вспышки мигают в темноте, будто сигналы маяка в туманном море: не паниковать, собраться!
     Мысли начали выстраиваться в разумную череду.
     Она впервые встретилась с Крайневым у президента холдинга в начале лета. Крайнев наверняка никогда не слышал от своей бывшей девушки о подруге с таким редким именем, иначе Витольду к объекту на пушечный выстрел не подпустили бы. Совершенно очевидно, что Крайнев не узнал в будущей программистке особу, сфотографированную на коленях у Михаила. Этой инсценировкой Катя пыталась заморочить своего поросеночка, но снимки смотреть он не стал. Катя уж полгода, как в Германии. Она добилась своего - вышла замуж. Сейчас вряд ли кто-то доложит шефу, что его программистка замешана в Катиных глупостях.

     Гораздо страшнее история пропажи. Кто откроет Крайневу глаза? Михаил понятия не имеет, где сейчас трудится его пропавший ангелочек. Но здесь, в десяти минутах ходьбы от коттеджа, живет мать Крайнева, а ведь это ее брильянты вывалились тогда из синей папки! Спокойно, осадила себя Витольда. Ей хорошо знакома эта женщина. Отношения с сыном у Людмилы Васильевны далеко не просты, посвящать его в ту историю совершенно не в ее интересах.

     Итак, могущественнейшая компания, посадив студентку на секретный объект, ничего криминального в ее биографии выявить не смогла. Остается надеяться, что сейчас, почти год спустя после переполоха в доме на улице Алабяна, беды ждать не от кого.    
     Будь что будет, вздохнула Витольда. В памяти теперь всплывали кое-какие подробности ее дружбы с Катей. Витольда улыбнулась: шефу еще повезло, что она наградила его такой почетной кличкой. Ох, и не обрадовался бы сатрап, обнаружь он, чт; известно о нем его жалкой программистке! Физик-ботаник, котик… Поросеночек! Катины рассказы вспоминались сейчас с забавной стороны. 
     Похихикав, Витольда отвернулась от неоновых всполохов к стене, и ее сморил сон. 


     Весь жаркий июль она провела в коттедже. С тех пор, как ее озарило, что за пакость подстроили ей Шмигонские, страх накатывал. Вот-вот Крайнев встретит бешеным рыком, вот-вот потребует объяснить свои дела в доме на улице Алабяна. Назовет воровкой, вышвырнет… Постепенно тревога улеглась, человеку несвойственно жить в постоянной панике, если ничто не предвещает опасности.

     Крайнева охватила натуральная лихорадка, он комбинировал параметры даже во время еды. Витольде он приказал являться и в выходные. Работала она по принципу: то густо, то пусто. Шеф загружал непрерывным чередованием различных схем, и Витольда курсировала с флешкой между гостиной и своей комнатой до глубокой ночи. Но если он рыкнет жесть, наступает перерыв. Крайнев мыслит, раскладывая при этом электронный пасьянс. Окопавшись на диване, он едва замечает программистку, а вспоминает, когда настает ее черед помудрить – написать новый исходный код, настроить программу с помощью текстового редактора. Произведет программа серию тестов – и шеф пропадает на опытном заводе, а Витольда дежурит в коттедже.

     Она встречала его ужином. Усаживались в кухне, и Крайнев докладывал об испытании образцов армирующего компонента. Программистка - слушательница благодарная. Это она создает алгоритмы для вычисления параметров, это ее программа поддерживает испытания. Если шеф приезжал довольным, на столе появлялась бутылочка вина. Иногда заглядывал Марат. Ради такого симпатичного гостя уж Витольда старалась – готовила повкуснее. И попробовала бы она не поставить для себя прибор! Шеф и гость перебрасывались шутками, Витольда смеялась… Но все-таки нет-нет, да и проснется ее злобный зверек страха. Марат живет в том проклятом доме на Алабяна. Вдруг ему донесут, кто бегал на уборку в соседний подъезд? Зверек со временем и здесь успокоился. Марат – математик. Профессионально вникая в алгоритмы и скрипты, он нахваливал Витольду так, что у нее алели щеки. Какая еще уборка, кому придет в голову заподозрить программистку в этом занятии? Отругает Марат сатрапа за рыки, отвесит Витольде церемонный поклон, предложит подвезти… Крайнев отмахнется. Каждый раз он сам доставлял ее домой. Помимо коэффициентов, определяемых делением предела прочности на относительную плотность, он уже усвоил, что программистка любит мороженое, и от фруктов не откажется. Покупал, тащил в ее комнату, Витольда начинала лепетать, и тогда раздавался рык:
- Я вам не Кинг-Конг, чего дрожите? Ко мне привыкнуть давно пора, ешьте! 

     Однажды Витольда, изумившись, осознала, что может и она… Конечно, не рыкнуть, но прикрикнуть! Как он обходился без нее раньше? Собираясь из дома по своим делам, сатрап сотрясал стены дома воплями:
- Витольда, засуньте мне быстренько в портфель эти файлы!.. Опять чертовы ключи сгинули!
     Ключи от машины он швырял куда попало, но Витольда знала наперечет те места, где могла их мгновенно обнаружить. Она также давно выучила, что еще он будет искать. Со временем она привыкла складывать бумаги, мобильный телефон, ручки, очки, ключи и документы на стол в гостиной, пока он переодевается у себя наверху. Когда она увидела пятно на рубашке, тут уж не стерпеть – прорезался голос:
- Не годится, смените!
     И сатрап без звука кинулся в ванную, схватил постиранную рубашку, понесся в кухню, смущенно бормоча: чистые рубашки закончились, а холдинг еще не прислал женщину убраться и погладить. Пытаясь разложить гладильную доску, он уронил ее себе на ногу…
- Уходите отсюда! – звонко прикрикнула Витольда.
     Уж как он метнулся прочь! Будто до смерти перепугался своей жалкой программистки!
 
     С тех пор, в период вынужденного безделья, Витольда наглаживала те рубашки, что он вывешивал на сушку. Под нехитрый процесс хорошо думается. Мужские рубашки гладить доводилось без всякого трепета. А эту – приятно… Почему? Кто ей хозяин? Сатрап! Рычит, вопит… Но странно, рыки вроде бы уже не так и страшны. Страх все-таки дремлет – тот кусачий зверек, что в любую минуту способен напомнить о матери Крайнева и ее брильянтах, засунутых Шмигонскими в папку уборщицы. А сатрап рычит, потому что характер такой. И еще… Потому что программистке надо бы вести себя как-то по-другому, а она не знает, как. Не умеет, теряется, боится. Боится? Чего уж в нем, в сатрапе, такого жуткого? До недавних пор мощный торс, короткая шея, крупное лицо, белесые ресницы наводили на мысль: чем прельстил поросеночек Катю? Не слишком Витольда справедлива. Крайнев накачан, одет элегантно, насколько это возможно для такой глыбы. Пусть замшевые башмаки невероятного размера, ей они нравятся. Ей нравится запах его туалетной воды… Ей стало нравиться сидеть с ним за столом, выслушивать, рассказывать о своих программах. Ей нравится, как увлеченно он говорит, что не сопит, как смотрит на нее… Очень нравится, что он умен. А еще больше – что знает наверняка, какое она любит мороженое, что в холдинге позаботился о надбавке к ее зарплате за ненормированный день, что, доставляя домой, никогда не умчится сразу. Убедится, что она благополучно вошла. О ней никогда так не заботились, и это нравится…

     Остановись, осаживала себя Витольда маминым голосом. Кто ты такая? Провинциалка, прислуга из ближнего зарубежья, тебе уже указали на место! Нашла, о ком задумываться! Между тобой и сатрапом не только дистанция огромного размера. Брильянты Шмигонских, его мать, его брат, его бывшая девушка Катя! Хочешь еще раз окунуться в позор? Нет! Выше головы не прыгнешь.    

     К началу августа ситуацию на секретном объекте в корне изменил вопль Крайнева – йес!! Витольда аж подпрыгнула: сатрап возник в дверях ее комнаты с бутылкой шампанского. 
- Все! Нарисовался последний штрих. Формула композита теперь – пальчики оближешь! Надо обмыть.
     Глотнул из поданного Витольдой бокала – и умчался на завод со словами:
- Вы на сегодня свободны, а завтра явитесь, как обычно.
     Наутро Витольда увидела в холле чемодан, Крайнев вылетал в Самару. Программистка, объявил он, приступает к подготовке документов. Электронные образцы выданы патентным бюро. Вообще-то это задача службы технической поддержки, но программистка владеет вопросом и должна теперь работать в холдинге. Загружать ее пока особо нечем, можно и отдохнуть чуток.
- Ой! – вскрикнула Витольда. Она бы расцеловала Крайнева, не будь он такой сатрап. – Я бы в Одессу съездила, к маме…
- Как это – в Одессу? – рыкнул сатрап вроде бы обиженно. – Я вернусь, а вас здесь не будет?
     Она едва не заплакала. Крайнев вгляделся и хмыкнул.
- Ну ладно, раз к маме. Я скажу – вас отпустят. Позвоню - срочно вылетайте.


     Свой город Витольда не видела полгода. Самолет приземлился поздно, машина катила по неважно освещенным улицам, и Витольда просто угадывала, что позади остался рынок, а за поворотом начнется проспект. Даже ночью город томился зноем, но все равно был мил. Темнота пахла югом, ласкала уютом немосковской, несуетной жизни. Проспект, занавешенный шатром рослых платанов, устремлялся к перекрестку. Витольда скомандовала – и машина свернула во двор, затормозила у подъезда неказистой пятиэтажки. Тусклая лампочка мерцала над железной дверью. Отперев дверь своим ключом, Витольда привычно задержала шаг, чтобы нога не попала в знакомую выбоину. Чемодан она втащила на пятый этаж без остановки, в нетерпении. Мама долго не открывала, а как впустила – овеяли запахи. Август-месяц, пора закруток! С мамой обнялись и расцеловались накоротке, обе побежали в кухню. Чего только не скворчало на плите! Кастрюля пузырится алым пюре, предвестником томатного сока. Булькают в уксусно-масляной подливе толстенные ломти красных и желтых перцев. Мелко нарезанный лук шипит на сковороде, приобретая цвет янтарного загара. Гора овощей, пучки зелени на кухонном столе дожидаются отправки в казанок, чтобы превратиться в благоухающее соте.
- Сейчас быстренько баклажаны почищу, - сказала Витольда, надевая фартук.
- Синенькие, - обиженно поправила мама.
    Совсем зазналась дочка в своей Москве – синенькие по-человечески назвать не может! Витольда хихикнула, взяв нож. Хорошо, что маме не дано услышать, как ее дочь беседует со своим наставником на языке программирования Refal. Или – как обсуждает с сатрапом коэффициент определения прочности армирующего компонента. Работа в одесской кухоньке потекла привычно и споро. Хозяйка украденного на Седьмом километре товара, рассказывала мама, подняла на ноги знакомых из милиции. Воров обнаружили, отняли почти все вещи. Хозяйка вернула выплаченные мамой в счет долга деньги.
- Честная женщина, - похвалила мама, яростно шинкуя зелень. – Ремонт, слава богу, я сделала. Сейчас мы с тобой закончим – посмотришь на свою комнатку. Обои симпатичные, диван я выбросила, купила новый.

     Наутро мама разбудила, как в детстве – проинструктировать. Что покушать на завтрак, куда поставить банки с законсервированными овощами…
- На пляже долго не валяйся – сгоришь! И не забудь полы подтереть.
     Мама ушла, недавно ей очень удачно удалось устроиться кассиршей в продуктовый магазинчик неподалеку от дома. Витольда постояла на увитом виноградом балконе. Воздух дрожит, будто плавится от жара, никнут тополя, пышет зноем щербатый асфальт. А этот одесский дворик сердцу гораздо милее той вылизанной и огороженной коваными фонарями площадки, что виднеется из окон московского важного дома.               

     На пляж Витольда не торопилась - наметила дело. Когда выскочила из парадного, ее задержала сидящая на лавочке соседка. Душа сомлела, наконец-то послышалось одесское пение:
- Как ты, люба моя?
     Отчитавшись, Витольда зашагала дворами к Адмиральскому проспекту. Вот и кафе! Совсем обветшало, но упорно обещает шашлычок на углях. Вранье! Закупленный по дешевке продукт просто разогревают. Витольда миновала наглухо затворенные в этот ранний час двери с улыбкой. Пусть она входила сюда когда-то без капли радости, сейчас приятно сознавать, что это убожество – всего лишь частичка безвозвратного прошлого. Цель похода – офис компании Климат на первом этаже жилого здания. Офис как офис… Только менеджер застыл у стенда, как истукан. Воззрился на рыженькую девушку в сарафанчике, в сандалиях, будто налоговый инспектор прилетел.
- Привет, - выдавил он.
- Привет, - поздоровалась Витольда.         
     Никаких чувств встреча не вызвала. Разве что – легкое удивление. Сидит здесь заведующим, объяснил бывший друг – тот самый, что спал когда-то с соседской девчонкой, а женился на другой. Он пустился в разговоры: явно хотелось опять понравиться. Ведь в одесских дворах о соседях известно все, тем более, если, отдыхая на лавочке, мама уж не промолчит о том, каких успехов добилась в Москве ее дочка. От флирта в офисе компании Климат Витольда уклонилась, но ситуацией воспользовалась. Мастеров любезный заведующий прислал, как из пушки. Когда мама попала домой, не только забыла, что мечтала влезть под холодный душ… Забыла обо всем на свете, немо взирая на белый ящик кондиционера, овевавший блаженной прохладой квартирку под самой крышей хрущобы. Витольда побежала на свидание с морем поздним вечером. Мама проводила вниз. Как же не присесть не лавочку, не похвастаться подарком дочери!

     До пляжа дойдешь по Фонтану за полчаса, но уважающий себя одессит ездит на трамвае. К морю приводит длинная лестница, изрядно пугая покосившимися ступенями. Все каверзы Витольда знала наперечет. Пока спускалась, солнце кануло за горизонт, и вода мгновенно заколыхалась черным киселем. Луна набросила на воду зеленоватую простынку, Витольда поплыла, расплескивая серебряные струйки. Мысли возвращали в прошлое. Не придумывай себе красивую любовь, твердила мама. Тогда, в ту ночь прощания с девичеством, жизнь расправилась с иллюзией красивой любви. Мама была права! Стоило позже поверить, что такая любовь существует, как дочь жестоко образумили Шмигонские. Они незримо рядом, от них не скроешь, что глупая душа стала отзываться на сатрапа ласковой, негодной думой. Отомстят, еще раз окунув в позор!


     Одесские каникулы закончились, и в Москве навалились дела. Никитин готовил для международного конгресса доклад о новом методе программирования на основе диалекта языка Refal и попросил студентку Скалецкую описать специальный интерпретатор. Витольда засела за свой раздел доклада, а в холдинге бегала между службой программного обеспечения и службой технической поддержки: там занялись патентом. Крайнев оставил строгие инструкции, не желая рассекречивать формулу, и сотрудники обращались со своими проблемами к программистке. Вызвал на беседу директор по персоналу. Если Скалецкая захочет подтянуть поясок, пошутил он, холдинг выдаст кредит на приемлемых условиях. Программистка проживает на служебной площади, оплата аренды вычитается из оклада. Испытательный срок успешно выдержан, сейчас оклад позволит приобрести жилье в собственность. Директор по персоналу на этом не остановился. Завершен самый важный этап проекта, руководителю и его ассистентке полагается премия. Деньгами Скалецкая может распорядиться, как угодно, но лучше бы все-таки научиться водить машину. Премии как раз на покупку хватит.  Из кабинета Витольда вышла счастливая и озадаченная: надо сдавать на права.

     Теперь по вечерам она бегала на курсы. Занавески ее окошкам по-прежнему только снились. Недели через две позвонил Крайнев. Он завершал экспериментальную серию на самарском заводе. Программистка должна к его приезду еще раз прогнать через программу известную ей схему, фазы кристаллизации армирующего компонента. Шефа дожидаться в коттедже, схема относится к секретной части проекта.   
Москва еще нежится в тепле раннего сентября. Листва по-летнему пышная, только кое-где с рыжинкой, но осень завалила город астрами, своим фирменным товаром. С начала семестра Витольда ехала в Бауманский, а оттуда - сразу в коттедж. Двери она открывала своими ключами, ела что-нибудь немудреное в кухне и садилась за компьютер. Крайнева она ждала со дня на день, но работала без особой спешки: схема протестирована, а сатрап опять арестовал. 

     Жить стало веселее, когда шофер холдинга вкатил на участок вишневую японочку по фамилии Мицубиши. Витольда пока не могла употребить покупку по прямому назначению, но восторгов машина вызвала – хоть отбавляй. Она даже похвасталась своему наставнику. Никитин снабдил специальной программой, которую Витольда загрузила в компьютер. С тех пор на объекте маяться от скуки не приходилось, она сидела за виртуальным рулем.

     Соседний особняк долго не подавал признаков жизни и вдруг пробудился. Из-за общей ограды послышался собачий лай, донеслась громкая музыка. Дочка президента провела лето в англоязычном пансионате и на подмосковной даче, но сентябрь пригнал ее домой.
- Монстрилло ускакалло, я в курсе! – завопила Лика в трубку что-то несусветное. – А мы идем к вам!    
     Она влетела в дом, за ней кубарем вкатился толстый молоденький пес. Хвост бесновался так же, как и у хозяйки.
- Знакомьтесь, Дик из рода лабрадоров! – представила собаку Лика.
- Очень приятно. - Витольда потрепала собаку по загривку. – Присматривай, а то еще к шефу наверх полезет.
- Да уж, - согласилась Лика. – Монстрилла нам это припомнит. Может и лапку нам отдавить! 
- С чего он будет щенка давить? И зачем так обзываться? – обиделась за своего сатрапа Витольда, провожая Лику в свою комнату.
     Та хихикнула.
- Защищаете? - Она замурлыкала самым несносным образом. – А что, он неженатый. Его только надо отучить сопеть и грубить. И тогда вы вообще сюда переедете…
- Глупости! – звонко отрубила Витольда. – Ты бы хоть в двух словах рассказала о каникулах.
     Какое тут в двух словах! Лика пустилась трещать без умолку: что они с Диком делали на даче, как ходили к тете Наде в гости… Витольда прервала трескотню гораздо более интересным ей вопросом:
- Ну, а что там в пансионате? 
- Отстой! – провозгласила Лика. - Все под контролем. Попробуй выразиться по-русски, да еще не как леди – наказывают сразу.
- Сладкого не дают? – ужаснулась Витольда.
- Прямо. Они и так гадостью кормят. Но если что – запирают в классе и заставляют поэму наизусть учить.
- Кошмар! И где же этот пансионат?
     Витольда вообразила глухой лес и обитель с решетками на окнах.
- А на Мальте. Купаться строем водили. Насилие над личностью!
- Надо же. – Едва не прыснув, Витольда неуклюже сменила тему. – Там у них левостороннее движение. А я с нашим парюсь, мне на права сдавать.
- Супер! – заверещала Лика.
     Она обратила наконец внимание на огромный дисплей. Ее и без того гипнотизировал компьютер с такой мощной операционной системой. А тут она увидела живую картинку дорожного движения, в котором можно участвовать с помощью мыши.
- Я тоже хочу, - заныла ученица. – Вита, ну пожалуйста, давайте вместе порулим!
- Порулим. - Витольда не растерялась. - Но сначала математика. Сделаешь задание абы как – будешь переписывать, а здесь мое время ограничено. Тогда сама понимаешь: никакой автошколы.
     Лика поклялась, что понимает. Урок был назначен на следующий день, а тем вечером Витольда еще раз повстречалась с ученицей. Время бдения на объекте истекло, Витольда захлопнула за собой дверцу калитки и услышала Ликин смех. У соседних ворот стоит джип, рядом - трое. Невысокая женщина вцепилась в локоть барышни и что-то ей втолковывает, а Лика не отводит глаз от широкоплечего мужчины. Он оперся о распахнутую дверцу автомобиля и ждет, когда закончатся проводы.
    Витольда шагала по улице, чтобы выйти на проспект. Минуя компанию, она чуть не свалилась в канаву. Ноги подкосились. Мужчину ей выслали Шмигонские!

9.
     Полтора года назад, когда Катя устроила подругу к своей соседке, Людмила Васильевна взяла манеру грузить Витольду помимо уборки. Матери такого симпатичного сына Витольда отказать не могла - завозила лекарства, фрукты или глянцевые журналы, без которых женщина жизни не мыслила. Она вечно ныла. Основной ее недуг, считала втайне Витольда, хроническое безделье. Клиентка платила нещедро, зато дарила вещички. Чего только Витольда не извлекала из самых неожиданных мест! Однажды, например, она разбирала ящик для обуви в прихожей и раскопала старинный кошелек. Серебряная крученая нить свивалась на палевом бархате в вензель. Узор что-то навеял, но что именно - Витольда так и поняла. Людмила Васильевна разнервничалась, вывернула кошелек и даже потрясла. Внутри хранилась дорогая вещь. Естественно, запропастилась, а футляр свалился в ящик. Витольда с интересом рассматривала находку.
- Вам нравится, милочка? - спросила Людмила Васильевна. - Узор, наверное, где-то видели, - предположила она. - Да, такие рисунки часто украшают старинные вещи. Знаете что, возьмите-ка это себе. Не дай бог, футляр попадется Буке, а там ничего нет. Опять он меня до припадка доведет.
     Мешочек Витольда почистила и решила, что сгодится для компьютерных дисков. Подкладка атласная, и размер подходящий.

     К Новому году Людмила Васильевна преподнесла хорошенький стеганый халатик, приобретенный прошлой весной и тут же потерянный. Когда клиентка обнаружила потерю под норковой шубой, упакованной от моли в пластиковый пакет, халатик уже разонравился. Поблагодарив, Витольда подумала, что подарок пригодится на ночной службе у Михаила. Своих вещей она в Гнезде не держала, приходилось надевать по утрам его рубашку.
Халатик не понадобился. Вечером того же дня Михаил зазвал к себе Катю и Вадима – обмыть купленный Вадимом айфон. Витольда сделала свой выбор: у Михаила на ночь осталась Катя. По требованию босса Витольда явилась к нему на следующий день прибраться. Ее встретила подруга, радостная, прелестная и в том самом, подаренном Витольде халате.

     Они сели на кухне попить кофейку. Катя сразу же доложила о своих видах на Михаила. Он везет ее в Финляндию праздновать Новый год. Кроме того, Катя собирается угнездиться в этой квартире. Задача-максимум: женится Мишка, никуда не денется! Тему поросеночка Витольда даже не поднимала.
- Ну и вкус у бабы! – Катя брезгливо оттянула двумя пальчиками ткань на рукаве. – Ты не в курсе, чье это?
- Без понятия, - легко соврала Витольда. – А по-моему, очень миленький халатик. Теплый.
- Оччень миленький, - с нажимом подтвердила Катя. – Залезаю в карман – и пожалуйста!
     Она что-то выложила на столешницу, звякнул металл. Витольда тупо уставилась на брошку, Катя рассказывала:
- Сначала мне показалось – бижутерия. Еще подумала, какая дура на себя брошки цепляет. А потом разглядела. Ни фига себе брюлики! И работа старинная.    
     Витольду овеял холодок. Она не надела халат ни разу, и жалеть вроде бы не о чем. Однако приходится. Как оказалось, Людмила Васильевна примеряла брошь, сунула ее в карман халата, а халат упаковала в нафталин вместе с шубой… Что же получается – уборщица вынесла из дома драгоценность? Брошь надо вернуть! Но как отобрать ее у Кати? Витольда скорее умерла бы, чем призналась, кому принадлежит эта вещь! Услышь Катя имя своей соседки, тут же догадается, кто именно повесил халат в ванную Михаила. И зачем. Другого выхода нет, надо обращаться к Михаилу. Пусть убедит свою любовницу расстаться с чужой брошью.

     Сфера услуг сократилась до первоначального размера. С Витольдой босс сухо общался по телефону, если в Виртуальном Рае возникала такая нужда. От уборки он не освобождал, ключи не забирал, плату – не больше того, что положено – оставлял, как и прежде, на столике в гостиной. Когда Витольда позвонила с просьбой, Михаил захохотал:
- Тебе перепал раритет, ангел мой? Спохватилась? Значит, поспешила с выбором. Иначе был бы при тебе и халатик, и брошечка.
- Я должна вернуть эту вещь хозяйке! – гневно отрубила Витольда. – И пожалуйста, не посвящай ни во что Катю, я ведь ее у тебя встречаю. Узнает она, чей это халат - откажусь убирать твою квартиру Тебе это надо?    
     Михаилу это было не надо. В день очередной уборки Катя дожидалась Витольду. Она повторила сочиненную Михаилом мужскую историю.
     Приезжала из Калуги тетушка, позабыла у него свой халат. Брошку тетушка приготовила в подарок двоюродной внучке. Но внучку в Москве не застала, та улетела за рубеж, а сейчас теребит родственника - хочет получить обещанную драгоценность.
     Не верила Катя в калужских тетушек и в их московских двоюродных внучек. Скорее, ворчала она, брошку из кармана собственного халата не вынула Мишкина ночная гостья, а теперь донимает бывшего любовника, и ему хочется поскорее отвязаться. Зачем только ей вздумалось, сокрушалась Катя, выпытывать у Мишки, откуда у него в ванной женские вещички! Не узнай он о броши, мифической внучке не удалось бы ее выманить. Катя стояла бы на своем: карманы халата были пусты! Сглупила она, Михаил потребовал отдать брошь Витольде. С внучкой встречаться ему неохота, а живет она недалеко от Бауманского университета.

     Вдоволь поворчав, Катя протянула Витольде брошку и упорхнула в ванную. Пока она принимала душ, Витольда позвонила Людмиле Васильевне и объявила о счастливой находке. Бурных эмоций у клиентки она не вызвала, женщину одолел новый приступ депрессии. Людмила Васильевна шелестела в трубку: милочке помимо брошки хорошо бы привезти мандаринчиков… И немного икорки. Минут пять спустя запел мобильный Витольды.
- Милочка! – Приступ закончился, Людмила Васильевна была настроена решительно. – Не могли бы вы прямо сейчас заехать в антикварный салон?
     Витольда вздохнула. Ей бы в Рай, покупателей много. Но этой женщине она никогда не могла отказать.
- Вызовите директора, я его предупредила, - продолжала Людмила Васильевна. - Он оформит вам квитанцию, оставите у него брошь. Свалилась я, а мне деньги нужны. Очень вовремя вы мою пропажу обнаружили! Есть там у вас под рукой, чем писать?
     Когда она диктовала адрес салона, Катя появилась в кухне. Витольда быстренько попрощалась с Людмилой Васильевной, разумеется, не называя ее по имени. Любопытная Катя склонилась над салфеткой с торопливыми записями.
- Надо же, антикварный салон! Директор – мамин знакомый. Что тебе там понадобилось?
     Как удачно Катя пересказала басню Михаила! Краснея, Витольда наплела свою ложь: родственница босса назначила в салоне свидание. Она собирается оценить свою вещь. 
- Витусь… - Катя присела напротив. – Попроси ее не продавать пока брошку. Я попробую Мишку раскрутить. Или еще одного… Есть варианты. Уж очень мне нравится эта штука.
- Зачем тебе брошка? – буркнула Витольда. – Это немодно!
- Что ты понимаешь, – отмахнулась Катя. – Раритет, шикарная работа, редкие камни! Я уж рассмотрела. Там петелька есть, можно вдеть цепочку и носить как подвеску… О! – возликовала она. – А дай мне телефон этой телки, я с ней сама побеседую.
- Ну уж нет! - Витольда вскочила, схватила со стола салфетку и прижала к себе сумочку, в которую убрала драгоценность. – Реши этот вопрос с Михаилом, меня не вмешивай, кто я такая?
     Пока она одевалась в холле, Катя ныла и попрекала подругу.
- Да кто я такая, - все бормотала Витольда.
- Когда вы встречаетесь в салоне? – неожиданно резко осведомилась Катя.
     Витольда помедлила, якобы прикидывая.
- Через час. Я в университет еду, по дороге заскочу.
     Она опять соврала - соблюсти реализм деталей. Кате было невдомек, что Витольде нечего делать в университете, все зачеты сданы. Но Михаил сочинил двоюродную внучку, проживающую рядом с Бауманским. Именно потому Катя и вернула Витольде чужую вещь.
- О’кей, - обронила Катя. Она будто тоже что-то прикидывала.
     Какая ей разница, удивлялась Витольда по дороге к метро. Не помчится же она в салон уговаривать телку? Краситься и одеваться целую вечность!


     Витольду сразу же проводили в кабинет директора. Двое мужчин пили кофе. Один, в джинсах и в свитере, склонился через стол к посетителю в пальто и демонстрировал какую-то статуэтку. Витольда появилась, директор тут же спросил с нее вещицу, о которой его уведомили звонком. Витольда положила брошку на стол.
- Ну да. – Директор пододвинул брошь к посетителю. – У нас это уже проходило оценку. Я вам изложил историю раритета. Теперь убедитесь сами. Характеристики, работа – эксклюзив! Приобретете сразу, продадим по специальной цене. Не решите сейчас, выставим дороже.
- Я решил, - сказал господин и полез во внутренний карман пальто.
     Витольда перепугалась: она не уполномочена!
- Извините, мне велели просто оставить. Я не могу получать деньги за хозяйку, вдруг ее не устроит сумма?
- О’кей, - легко сдался директор и набрал номер на своем мобильном.
     Он объяснялся с Людмилой Васильевной так терпеливо, что Витольда все поняла. Обычно раритеты немалой стоимости долго дожидаются покупателя, в результате приходится снижать цену. В данном случае покупатель уже готов, и лучше соглашаться. Директор замолк. Витольда хорошо представила себе, что ему втолковывает хозяйка: она совершенно без сил и не в состоянии срочно прибыть в салон.
- О’кей, - бодро произнес директор. – Уж если вы доверили дорогую вещь милой особе… - Он бросил рассеянный взгляд на Витольду. – Она и деньги вам привезет, не так ли?.. Не волнуйтесь, отправим на такси вместе с квитанцией. За наш счет! Кстати… Вообще-то у нас это не принято, но в порядке исключения. К квитанции я приложу визитку покупателя и ваш контактный ему сообщу. Изыщите возможность, передайте нашему уважаемому клиенту сертификат.
     Директор взглянул на господина в пальто гораздо внимательней. Тот кивнул. Кивнул и директор, вручая трубку Витольде. Людмила Васильевна распорядилась:
- Милочка, пусть вам заплатят. Не густо, но мне надо сейчас. Обойдусь без икры, с такими деньгами никуда не заходите. И пересчитайте как следует!            
     Пока оформляли квитанцию, пока Витольда пересчитывала деньги, такси вызвали. Директор сунул водителю купюру. Витольда крепко обняла свою сумку и нырнула в машину.   

     Людмила Васильевна встретила ее в слезах. Только понадеялась Витольда, что, успешно выполнив миссию, помчится в Рай - не тут-то было! Женщина потащила в гостиную. Доставленный из салона внушительный конверт она швырнула на диван, уселась, схватилась за голову. Что-то стряслось. Витольда стояла рядом ни жива, ни мертва. Неужто звонить в неотложку? Но Людмила Васильевна посмотрела на нее вполне осмысленно. Несчастные глаза, ей просто требовалось излить душу! Эти деньги она хотела прокрутить в одной фирме. Владелец, знакомый ее подруги, привлекает вкладчиков в свой бизнес, ему срочно нужно профинансировать сделку. Чем быстрее Людмила Васильевна подсуетилась бы, тем невероятнее получила бы процент. Просто дикий!

     Но Бука явился с сумками как раз в тот момент, когда Людмила Васильевна обсуждала с подругой операцию, а Витольда продавала в салоне брошку. Какой же скандал он учинил! Людмила Васильевна скрыла от него, откуда у нее возьмется крупная сумма, но Буку не проведешь. Если он в скором времени не увидит то, что хранится в сейфе у соседей, пригрозил Бука, Людмиле Васильевне несдобровать. Знать бы, она ни за что не посылала бы Витольду в салон с этой брошкой, и черт с ним, с процентом!
     Витольда растеряно подняла с дивана конверт, протянула хозяйке. Что еще она могла сделать?
- Вы хотя бы проверьте, все ли в порядке. А я пока чайку вам налью.
- Налейте, - обессилено пробормотала Людмила Васильевна.
     Витольда принесла чашку. Женщина, надев очки, изучала визитку.
- Интересно… - Она подняла на Витольду острый взгляд. – Какая жалость, без комиссии-то вполне можно было обойтись!            


     Сдав зимнюю сессию, Витольда съездила в Одессу и навестила в Дрогобыче бабушку. Начался второй семестр, доцент Никитин включил способную студентку в группу своих помощников. Он приступил к разработке диалекта языка Refal для нового метода программирования. Витольда привезла из Одессы старенький компьютер. В лаборатории ей сбрасывали на дискету фрагмент программы. Она забывала обо всем на свете, сидя за столом у себя в комнатушке и вычисляя значение функции на основе заданных параметров. Поздним апрельским вечером совсем некстати зазвонил телефон. Катя так рыдала в трубку, что Витольда сначала ничего не могла разобрать. Оказалось, подруге необходимо срочно, немедленно приехать.

Продолжая прибирать квартиру босса, Витольда давно не видела Катю в Гнезде. Михаил свозил ее в Финляндию, но больше подруга от него ничего не добилась. Витольда отвлеклась от функции, в голову лезли догадки. Катя потеряла надежду женить на себе Михаила и принялась за поросеночка? Они поругались, и теперь Катя хочет обратно к Михаилу? Витольда почти угадала. Дело касалось обоих, но обстояло гораздо хуже.

     Катя появилась в ужасном виде: волосы дыбом, брюки помяты. Ее, такую несчастную, пришлось отпаивать валокордином.
- Ну кто мог знать! – отчаянно вскрикнула Катя и жалобно попросила чашечку чая. 
     Витольда налила, а Катя поведала свою беду. У кого щи пустые, у кого жемчуг мелкий, посмеялась бы мама. Но Витольда пожалела подругу.
Ни о чем не спрашивая Михаила, Катя переехала к нему со своими вещичками. Очень ей нравилось чувствовать себя хозяйкой такого дома. Михаил принял любовницу благодушно, но хватило его ненадолго. Пора и честь знать, намекнул он самозваной хозяйке. Катя - в слезы, ей совсем не хотелось вылетать из Гнезда. Михаил был кругом виноват: обнадежить девушку, попользоваться – и выгнать на все четыре стороны? Вины своей он не отрицал и пообещал дорогой подарок.
     Влип Михаил, делала свои выводы Витольда, замкнув рот на замок. Уж если мужчина позволяет женщине у себя поселиться, поди избавься! Дорого обходится.
     Связь приобрела вялотекущий характер. Катя перебралась к родителям, иногда залетала в Гнездо, но пораскинула мозгами и решила, что лучше поросеночка мужа ей не сыскать. Ученому с бизнесменом не тягаться по части денег, зато у него перспективы такие, что Михаилу и не снились. Встречи с поросеночком возобновились в полном смысле Катиного слова.    
     А Михаил наконец подарил Кате колечко.

     Она никак не могла забыть брошь, которую у нее отняли, и охотилась за подобной вещицей. Описала драгоценность знакомому своей мамы, директору антикварного салона. Однажды в салон привозили на оценку такие раритеты, сказал директор и пообещал дать знать, если появится что-то похожее. 
     Катя глотала чай, всхлипывала и продолжала свою повесть.

     Поступает на комиссию кольцо, работа соответствует описанию. Директор звонит Кате. Она умоляет придержать вещь: приведет человека, и тот сразу же расплатится. Катя и Михаил отправляются в салон, им показывают колечко и объявляют стоимость. Михаил тащит Катю прочь. Он недоволен, расплата видится несоразмерной провинности. Катя устраивает ему сцену на улице при всем честном народе. Слезы, поцелуи…
- Мишка потек, - слабо усмехнулась Катя. – Но сразу платить не захотел, ему надо было решить, откуда такие деньги вынуть.

     Щедрый к любовницам Михаил изыскивает средства. Катя ему уже не нужна, он едет в салон один. Владелец кольца уже там. Тип гнусный, но вменяемый, позже отозвался о нем Михаил. Он поторговался для порядка, тип упираться не стал, согласился на разумную скидку. Михаил выложил деньги, забрал квитанцию, сертификат, сунул коробочку в карман и откланялся. Так Катя получила свой подарок.
- В первый раз что ли, - все всхлипывала она. – Мне мужики барахла не дарят. Мама с папой привыкли, что у меня есть постоянный… Все подарки я валю на поросеночка, и предки спокойны.
- А если поросеночек спросит? На кого валишь? - заинтересовалась Витольда.
- С поросеночком никогда проблем не было, он просто не замечал. – Судорожно допив чай, Катя мрачно уставилась на Витольду. - А кольцо заметил, представляешь?
- Как?! 
     Поросеночек ведет Катю в ресторан. Конечно, она надевает обнову. Тут он сразу обращает  внимание на Катино кольцо и спрашивает: откуда вещица? Катина ложь абсолютно правдоподобна: колечко лежало в маминой шкатулочке, а дочка взяла поносить. Поросеночка, однако, легенда не убеждает. Колечко, заявляет он, лежало вовсе не у Катиной мамы, а у его собственной. Это его маме понадобились деньги. Он лично продал кольцо одному клоуну в антикварном салоне. На самом деле покупатель был бизнесменом, просто вел себя, как клоун. Орал, что кольцо понравилось его даме, и если он не приобретет этот алмаз, ему покажут небо в алмазах.
     Витольда ахнула:
- Кошмар!
     Катя в кризисных ситуациях соображает быстро: тут же изобрела подругу, студентку, которой срочно понадобились деньги оплатить учебу. Бедная девушка решилась расстаться с кольцом, подаренным ей поклонником, богатым бизнесменом. Она обратилась к Кате, ведь у Катиной мамы есть связи. Мама обещала помочь и положила колечко в свою шкатулочку, чтобы позже отнести к знакомому антиквару.   
- Мне это колечко по ночам снится, говорю я ему. – Катя излагала свою расширенную легенду. – Да, я залезла в мамину шкатулку специально. Думала: вдруг колечко понравится на мне моему котику. Вдруг котик купит мне колечко у моей подруги. Но откуда же я знала, что котик уже самолично продал именно это кольцо!
- Ни фига себе!
     Вот это изобретательность, аж задохнулась Витольда. 
- Шикарно, да? – оживилась Катя, но опять всхлипнула. - Только он мне не поверил.
- Почему?!
     В Катину легенду, такую жизненную, поверил бы любой!
- Сказал: жесть! Ненавижу это его слово! – прорычала Катя. – А потом он замолчал, так мы и поужинали. Садимся в машину и – представляешь? – он домой меня везет! Извини, говорит, у меня сейчас страшно много работы, я не могу тебе время уделять.
- Не поверил, - похоронно заключила Витольда.
     Мозг аналитика между тем побудил ее рассмотреть Катин случай со всех сторон. Да, не вышло у Кати стать хозяйкой квартиры бизнес-класса. Да, ее пока не берет замуж ни ученый, ни бизнесмен. Однако родительская, очень неплохая квартира никуда не делась. Есть машина и норковая шубка. Не один кавалер, так другой свозит в тур. И антикварное колечко осталось при ней!
- А может бог с ним, с поросеночком? – осторожно спросила Витольда. – Ты красивая, еще лучше найдешь.
- Нет! – отрезала Катя. – Мне нужен поросеночек, это дело принципа. Я и так угрохала на него свои лучшие годы!
     Она, конечно, сильно горячилась, но Витольда не посмела напомнить, что ей всего двадцать с небольшим. Однако естественный вопрос все-таки сорвался с языка:
- Зачем же ты тогда связалась с Михаилом?
- Я не Пенелопа – ждать, когда меня соизволят повести в загс. И все яйца в одну корзину складывать глупо, надо разрабатывать несколько вариантов. Но поросеночек – приоритет, я не должна его терять. Его взяли в крупную компанию. Ему светит шикарная карьера.
- Но что здесь поделаешь, если он не хочет с тобой встречаться!
- Захочет, - жестко парировала Катя. – Активному мужику койка нужна. Он весь в науке, на другую партнершу время тратить придется, а я под боком. Вот тут-то я и вкручу ему, что чиста, как стеклышко. Наглядно! Вся надежда только на тебя, Витусь.   
- На меня? – опешила Витольда.   
- Не въехала? Ты и есть подруга!
- Ну да… И что с того?
- Вот и постарайся. Гарик обещал сделать фото – прокурор не подкопается! Нацепишь это чертово кольцо, Гарик снимет тебя со всеми подробностями. Кольцо на твоем пальчике засветит грамотно.
- Всего-то? Да ради бога, классная идея! – засмеялась Витольда.
- А как же, – замурлыкала Катя. – Подруга реальная, можете потрогать: студентка, иногородняя, комнату снимает, за учебу платит.
     Витольда нахмурилась.
- А если поросеночек скажет, что ты меня подговорила? И будет прав. Никак сводить нас будешь? Я непременно проколюсь!
- Конечно, проколешься, не собираюсь я живьем тебя предъявлять. Фотографии вполне достаточно. Со вс;ми подробностями! 
- Да что ты задумала? Объясни наконец! 
- Легко! – отчеканила Катя. - Одна подробность – кольцо, другая – Михаил. Преподнес тебе подарок на восьмое марта и устроил тусу у себя в хате. Ты счастлива, вы с Мишкой фотографируетесь на память.
     Витольда обхватила подбородок ладонью: донельзя отвисла нижняя губа. Язык зашевелился с большим трудом:
-  Михаил?.. А ему-то как ты все это вкрутишь?   
- Не тупи, а? – поморщилась Катя. – Для чего мне эта инсталляция? Выйти замуж за поросеночка! Мишка рад до смерти, у него рыльце в пуху. Когда он узнал, какая лажа с этим кольцом вышла, ржал до упаду: один спонсор приобрел у другого кольцо для общей дамы. Мишка только пожалел, что мне не удалось заставить поросеночка купить мне колечко якобы у моей подруги. Заплатил бы он, и я при двойном наваре!
- Обхохочешься, - буркнула Витольда.
     Ей было вовсе не до смеха. И в Катиной идее она как аналитик видела явный просчет. – Интересно, на какое это восьмое марта мне подарок преподносят, если уже апрель?
- А это самое главное, - веско произнесла Катя. – Мне важно убедить зануду, что кольцо было на тебе после того, как он продал его Мишке и до того, как он на мне его увидел. Я прикинула… Восьмое марта – самое то. А уж подправить даты на снимках – забота Гарика, он профи фотошопа.   
- Хитро, - обронила Витольда.
- Мишка от моей идеи в восторге!   
- А мне твоя инсталляция не нравится!
     Витольда Катю потрясла.   
- Что здесь ужасного? – взвыла она. – Ты же подруга! Пообнимаешься с Мишкой под объективом – и все. Не бойся, в койку он не потащит! - Мысль позабавила, Катя повеселела. – Представляю этот расцарапанный фейс!
Ничего ты не представляешь - ни мою жизнь, ни мои проблемы, втайне усмехнулась Витольда. На душе было гадко, она молчала.
- Ну Витусь! – отчаянно взмолилась Катя.
     Они с Катей такие разные. Одна бедна, другая богата. Но Катя плачет, и ее жалко.
- Хорошо. Я сфотографируюсь, - вздохнула Витольда.


     Постановка требовала прикида. Витольда предпочла бы наряд, купленный мамой на Седьмом километре. Катя наложила вето и на кофточку, и на юбку. Подружка бизнесмена тусуется в турецких шмотках? Нереально, никто не поверит. Они с Катей одного размера, Витольда влезла в ее дорогое платье. Ничего особенного, итальянское платье обтянуло так, как обтянет любое турецкое.   

     Собрались в гостиной у Михаила, фотограф Гарик режиссировал. Витольду он посадил Михаилу на колени.
- Витка, не смотри на него, будто он тебя сейчас замочит! Прижмись, прижмись! Любимый только что кольцо подарил за такие бабки. И пальчик-то выставь! Поизящнее, ты драгоценность нацепила, а не резиновую штучку. Мишка, не ухмыляйся, ты счастлив! Ладно, сойдет. Девчонки, чи-и-з! Они так друг друга любят, что мы балдеем!   
     Гарик щелкал камерой без устали.
- Не подкопается, - бормотал он, - поверит, как миленький! - Свою мысль он развил в стихах. - Я мастер, гений инсталляций, со мной природе    не тягаться. Сниму я так, что вас узнать не сможет и родная мать!
     Его девушка, ярко крашеная блондинка, не выдержала:
- Гарик, ты уже всем надоел!
     Она вывела мастера из креативного транса.   
- О’кей, всем спасибо! – объявил Гарик.
     Витольда мигом скользнула в другое кресло, подальше от Михаила. Инсталляция хозяину пришлась по вкусу, он играл слишком натурально. Его ладони гладили, щупали и мяли Катино платье очень ощутимо для груди, талии и бедер Катиной подруги. Витольда старалась не встречаться с ним глазами, а Михаил наоборот – все поглядывал на нее с тем выражением, которое ей очень не хотелось вспоминать.

     За успех постановки полагалось выпить, хозяин не поскупился. Катя, в восторге от своей идеи, радостно щебетала. Кольцо Витольда сняла, рассмотрела. Ничего особенного, не стоило Кате так с ума сходить. Желтоватый камень в черненой гирлянде листочков… Изучить не удалось, босс велел сварить кофе. Витольда сунула Кате кольцо и побежала в кухню. Кофе поспевал в кофеварке, она собирала на поднос посуду. Вздрогнула, когда Михаил крепко обхватил ее сзади, подкравшись.      
- Ну как, ангелочек, удался мне образ? Изображать ничего не пришлось, у меня все в реале. Соскучился я, давай-ка возобновим наши отношения. Останься! И не бери в голову это кольцо, подарок получишь достойный.
     Витольда с остервенением вырвалась, голос злобно звякнул:
- Не тронь меня! Еще раз распустишь руки – пошлю твою лавку к чертовой матери!
     Михаил оцепенел, но через мгновенье уже улыбался.
- Рычать умеешь? Хороша тигрица, я восхищен! - Он произвел в воздухе несколько неслышных хлопков и поскучнел. - Вот что, ангелочек… Проследи, чтобы договор на аренду Рая продлили вовремя.


     Нескоро довелось узнать, увенчалась ли успехом Катина затея. Инсталляция была Витольде противна, она и думать о ней забыла. Увлеченно вычисляла функции, по-прежнему закрывала в Рае торговый день, прибирала квартиру босса и клиентки из Катиного дома. Приближаясь однажды к ее подъезду, Витольда увидела, как Катя выпархивает из своей машины. Они поспешили друг к другу навстречу, расцеловались, Витольда задала вопрос… В глазах подруги заблестели слезы.
- Ничего у нас с тобой не вышло, Витусь. 
     И Катя поведала драму. Ей удалось таки вытащить поросеночка на свидание. Взяла измором. Звонила упорно, однако, как только заикалась о кольце, слышала: не будем об этом говорить. Жесть!
- Ненавижу это его словечко! – прошипела Катя.
     Наконец поросеночек сдался. Мужская натура взыграла, подумала Катя. Собираясь в ресторан, она положила в сумочку фотографии. За столом сразу подняла тему: любимый заподозрил ее из-за того кольца, она ни в чем не виновата! Пусть посмотрит на доказательство!
- И что? – затрепетала Витольда.
- А то! – рассвирепела Катя. – Он засопел и швырнул фотки обратно. Даже не стал вникать, на ком там кольцо! Вы с подругой, говорит, делите клоуна по графику или предпочитаете группой?
- Да как он посмел! - возмутилась Витольда.
     Финал Катиной драмы потряс.

     Когда ей позвонил директор салона, она уверила его, что срочно приводит своего друга, а тот покупает кольцо. Директор вызвал продавца, таков порядок. Кольцо – раритет, сертификат на него продавец обычно вручает покупателю при расплате. Но Михаилу очень не понравилась цена, он взял паузу на раздумья, устремился к выходу, Катя – за ним. А в это время вблизи салона парковалась машина. Кате было не до голубого лексуса, она убеждала Михаила на улице слезами, объятьями и поцелуями. Зритель – поросеночек - наблюдал эту сцену в окошко своего автомобиля. Приехав на сделку вторично и получив с Михаила деньги, он еще и выслушал, что кольцо бизнесмен приобретает для своей дамы!      
     Витольда так и замерла на месте с отвисшей нижней губой.
- Если бы я сразу поняла, что он меня засек, не затевалась бы. Какая, к черту, инсталляция! Но он же молчал! – исступленно рыкнула Катя. – А потом согласился встретиться. Я пыталась выкрутиться, а он просто тащился!
    На Витольду нахлынули мысли. Катя, конечно, хороша со своими яйцами в нескольких корзинах. Допрыгалась, застукал ее этот тип! Но чтобы наблюдать - хладнокровно, мерзко, - как человек мечется, страдает, пытается оправдаться? Человек это, а не подопытный кролик! Девушка, которая у вас на ночь оставалась, в вы не возражали! 
   
     Крайнева Витольда теперь так гневно не судила: поступки подруги доказали ей, что он был, в общем-то прав. Духи Шмигонских покуролесили в Катиной жизни, но фамильное кольцо отобрать не смогли. Родовое проклятье было здесь не властно. А вот кому подсунуть желтые брильянты, включая ту самую брошь, духи знали точно!


10.
     Когда Витольда прошагала по улочке мимо особняка Давыдова и увидела того человека, встреча выбила ее колеи. Позапрошлой зимой, в антикварном салоне, Витольда собственными руками отдала покупателю брошь. Они должны были разойтись навсегда: одна с деньгами, другой - с раритетом. Но позже раритет вывалился из синей папки вместе с серьгами и колье. А человек возник на пути посланцем Шмигонских!

     Витольда промучилась ночью, отсидела на лекциях и ждала ученицу в коттедже. Зверек страха будто вонзил в мозг острый коготь. Хорошо бы этак ненавязчиво вызнать у Лики, кого она провожала вчера у ворот. Лика прибежала, плюхнулась в гостиной на диван и уж расстаралась. Вникла  в тему, быстренько расправилась  с задачками. А как же, ведь электронная автошкола простаивает!
- Ну все! – Лика вручила тетрадку Витольде и блаженно потянулась. – Теперь делом займемся.
- Подожди…
     На всякий случай Витольда проверила формулы. Исполнено, конечно, вкривь и вкось, но все правильно. Если ученице что-то надо от учительницы, докажет теорему Геделя. Пусть теорема в принципе недоказуема.
- Неплохо, - обронила Витольда и кивнула Лике на свою комнату.
- А кофейку? – обиделась ученица.
     Когда Витольда вкатила в свою комнату сервировочный столик, Лика прилипла к компьютеру, щелкая мышью. В программу Автошкола пока не зашла - исследовала функции чарующего устройства. На дисплее беспорядочно мелькали картинки, чертежи, таблицы и тесты.               
- Это не игрушка, здесь материалы холдинга, нечего трогать! – одернула Витольда.
- Ну Вита! – заныла Лика. – Вы хоть чуть-чуть мне объясните… - Она открыла панель управления, начала шарить мышью по меню. – Вот это что?.. А это?
     Витольда перечислила кое-какие программы.
- Все сразу не освоишь. Рули в автошколе, а главное – в рабочие программы не лезь.    
     Лика взяла у нее чашку, хлебнула кофе и завела светскую беседу:
- Крайнев тут свой велосипед еще не изобрел?
- Тебя это касается? Может, на школьной вечеринке всем доложишь? – рассердилась Витольда.
- Да ладно вам. – Лике не хотелось нервировать учительницу. – Чего я забыла на школьной вечеринке, при мне всегда пара бодигардов ! Просто интересно, сколько вас будут здесь держать.
- Понятия не имею. Но на урок в любом случае приеду.
- А сюда к вам уже не заявишься, - вздохнула Лика. - Мы с Диком и так сидим под арестом.
- Тоже мне арест, - проворчала Витольда и развила тему в нужном ей направлении. – Тебя куда-то возят, к вам гости наведываются.
- Какие еще гости? – буркнула Лика.
- Как это – какие? Ты вчера людей провожала. Я мимо прошла, а ты меня даже не заметила.
- Так это ж тетя Надя, разве не помните? - затараторила Лика. – Тетя Надя – мамина подруга…
- Она тоже с бодигардом была? – поторопилась вклиниться Витольда.
     Настала заминка, будто Лика вычисляла, с чего учительницу тронул какой-то бодигард. Витольда приготовилась к неприятным вопросам. Лика расцвела блаженнейшей улыбкой.
- Это был он!
     Витольде припомнился портрет: лицо обаятельное, взгляд так и притягивает, волосы – львиная грива. В тот июньский денек учительница больше не захотела слушать, как юная барышня таскалась на соседнюю дачу и как этот взрослый проказник позволил себе ее поцеловать. Но сейчас выудить информацию просто необходимо!      
- Брат твоей тети Нади? – уточнила Витольда.   
- Ну да, - подтвердила барышня, млея от восторга.
- Он тоже к тебе в гости приходит?
- Он? – удивилась Лика. – Не, у нас режим. Все посетители считанные и проверенные.
- А что же он тогда здесь делал? 
- Толя привез тетю Надю и дожидался за воротами. 
- Не внушает доверия? – Витольда искренне недоумевала, почему сестра допущена в дом президента, а брат - нет. – Кто он такой?
- Логунов, член московского правительства! – пылко объявила Лика. – Только моему папе и моей сестре весь мир не внушает доверия.
     Витольда взглянула на часы и велела ученице открыть программу Автошкола.


     Раздумья все мучили. Из ученицы Витольда много не выудила, но ценная крупица информации добыта. Члена московского правительства она увидела впервые полтора года назад, не догадываясь, кто он такой. Зато теперь известно, что господин не дворник, иначе в Интернет нечего соваться.          

     Холдинг не подключал коттедж ко всемирной сети из соображений безопасности, а вносить на объект мобильные устройства такого рода запрещено. Программистке и дома доступ в Интернет пока не положен. Но в университете, в лаборатории информационных технологий, Витольда запросто может входить в сеть, что она и сделала. Найти этого члена правительства оказалось не так уж сложно. На сайте появилось фото: Анатолий Логунов, замглавы департамента развития города.

     Витольда набрала данные в поисковике. Имя мелькало в статейках и в блогах… Мура! К примеру, Логунов женат на ведущей телешоу. Факт любопытный, а толку никакого. Вопросы остаются: что произошло у чиновника с брошью? Каким мистическим образом его покупка попала в синюю папку? Ведь в салоне он не обратил на хозяйку этой папки ни малейшего внимания, его интересовала только ценная вещь у нее в руках. И наверняка не признал ту рыжую девчонку в программистке, прошагавшей накануне мимо его джипа.

     И на том спасибо, вздохнула Витольда. Рыскать по сети бросила. Звонок Крайнева раздался, когда она еще сидела в лаборатории. Шеф прилетит завтра. Витольда схватила сумку и помчалась на выход. По дороге соображала, чем загружать холодильник и что приготовить. В коттедж она втащила два тяжелых пакета и сразу встала к плите. Сентябрь-месяц, самое время жарить баклажаны и перцы. Фирменное одесское блюдо, пальчики оближешь! Пока Витольда колдовала по маминой науке, запел мобильный.
- Хелло, де-ушка!
     Алена. Они не виделись все лето, только изредка перезванивались. 
- Небось забыла, как я выгляжу! – весело возмутилась Алена. - Предлагаю очник. Я здесь недалеко.
- Ой, как же… Я на работе, - забормотала Витольда.
- А ты отпросись, - настаивала Алена. – В парке есть заведение, называется Лунный свет. Очень романтично! Жду тебя там.
- Я правда не могу, прости! – простонала Витольда. – Мне не у кого отпрашиваться, шеф в командировке, а я должна сидеть до конца рабочего дня.
- Лан, ща чонить сообразим, - сказала Алена на своем языке и дала отбой.   

     Витольда мариновала отбивные, размышляя. Она докладывала Алене, что ее взяли в холдинг, но об объекте – ни слова. Однако Алена в курсе, раз позвала в Лунный свет. Кафе действительно недалеко, минут десять пешочком пройтись. В этом кафе Витольда бывала не раз, с ним связаны, пожалуй, самые грустные события ее московской саги. Мысль оборвал новый звонок, она услышала знакомый мужской голос:
- Директор по персоналу. Если у вас все задания выполнены, можете идти.
    
     Алена сильна! Витольда разделалась с отбивными, выскочила из коттеджа и направилась к парку. Знакомая аллея вскоре привела к Лунному свету. Кафе так и хочется назвать фанзой. Аккуратное зданьице под островерхой крышей - точно картинка из сборника корейских или китайских сказок. Козырек глухой дубовой двери седлают веселые дракончики. В темноте они полыхают огненным неоном, а крыша всегда блестит черепицей, будто на нее льется лунный свет даже в самую пасмурную ночь. В дневное время кафе не столь уж романтично, но вымощенный каменными плитами задний дворик по-южному уютен. Плетень густо увит искусственным плющом, на колья насажены крынки, пестрят разноцветные фонарики. 
     Алену Витольда увидела издалека. Наряд яркий, веселый, как и хозяйка. Алена всегда напоминает маргаритку на лугу: розовые щеки, зеленые глаза. Напротив, за столиком, спиной к Витольде – какая-то женщина. Она обернулась.
- Инна! – радостно вскрикнула Витольда.      
     Инна, возможно, внешностью не похвастается. Чересчур худа, лицо бледное, щеки слегка впалые, нос с заметной горбинкой. Но Витольда считает ее внешность аристократичной. Одевается Инна просто, с волосами обращается небрежно. Однако все это обманчиво. Вот сейчас от ее узкой джинсовой юбки и клетчатого пиджачка так и веет стилем. Волосы забраны на затылке вроде бы небрежно, по длинной шее струятся пепельные локоны, а прическа – картинка! 
- Уж очень мне захотелось с вами поболтать, вот я и выдернула вас с объекта, - засмеялась Инна.
- Я о такой работе и не мечтала, - восторженно зачастила Витольда. - Теперь у меня есть квартира в Москве, и даже машину мне холдинг подарил. Я вам по гроб жизни должна!..
- Вот только гроба не надо, – оборвала Инна. – Я всего лишь предложила Давыдову репетитора. А уж если он задействовал вас в важном проекте – ваша заслуга.
     Она подозвала официантку, объявив:
- Девчонки, сегодня вы - мои гости.   
     Официантка ушла выполнять заказ - кофе, мороженое и бутылочку вина.
- Как ученица? – спросила Инна Витольду. – Полагаю, с ней непросто.
- Лика способная. - Витольда вздохнула. – Но болтушка и с ленцой. Пришлось исхитряться, чтобы заставить ее работать.
     Инна погрустнела.
- Арсений потерял жену два года назад, они все очень тяжело это пережили. Особенно Лика, подросток. Близких у них нет…
- Как – нет? – перебила Витольда. – А тетя Надя? Подруга матери приезжает к Лике в гости. Лика бывает у нее и на даче, и в московской квартире.      
     Инна выслушала Витольду хмуро. Закурила тонкую сигаретку, неодобрительно покачала головой.
- Не нравится мне это, - пробормотала она и задумчиво уставилась на Алену. – Давыдов запустил крупный инновационный проект, информацию могут перехватить конкуренты. А в его семью втесалась эта тетя Надя. То есть Надежда Калинкина!      
- Я в шоке!
     Алена даже присвистнула, чем озадачила Витольду.
- Ты ящик не смотришь, – догадалась Алена.
- Нет… ну то есть совсем мало.
- Молодец! – похвалили Инна и Алена хором.
- Калинкина заседает в ток-шоу… - Алена сморщилась, напрягая память. - Как эта бредятина называется-то, прости господи… Возьми меня что ли… Не, Выбери меня! Типа отдамся в хорошие руки. Приглашают в студию одного жениха и невест штуки три. Собираются вокруг стола бабы, каждая с понтами. И давай лечить придурка: он вообще-то такой никому на фиг не нужен, но больше всего ему подойдет кривоногая кандидатка, от которой сбежала парочка мужей.
- Сильно. – Инна невозмутимо пыхнула сигаретой. – Креатив без берегов.
- Кретинизм без берегов, - поправила Алена. – Брат Калинкиной женат на ведущей. Уродина!
- Анатолий Логунов, - подхватила Инна, – сидит в департаменте развития города, значит, занят в строительном бизнесе. А проект Давыдова и есть строительный бизнес.
- Тьфу! – рассердилась Алена. – Калинкину гнать, о чем только Давыдов думает!
- Я спрашивала. Заверил, что у него все под контролем.
     Алена хихикнула.
- У Логунова кличка – Казанова. Гуляет от своей красотки направо и налево, слухов навалом. Причем, рискует под статью загреметь, снимает соплюшек.         
     Витольда насторожилась. Память воспроизводила голос:
- Толя меня за стол усаживает в саду, кофе мне варит, - повествовала Лика тем июньским деньком. – Однажды он меня поцеловал…
Но ни при каких обстоятельствах репетиторша не выдала бы секреты своей ученицы. Однако, чувствовала она, здесь, в компании Инны, это не слишком верно. И все-таки молчала, от имени Логунов на нее веяло опасностью.      
     Инна изучающе вглядывалась в Алену.
- Ну мало ли их, казанов, - усмехнулась она. – А тебя так трогает этот?
- Когда-то влюбилась, дура такая, – проворчала Алена. – Ходок еще тот, я его послала давно, а он возникает. Вот, пригласил отдохнуть. - Она порылась в своей сумке и вытащила файл-папку. – Витка, ты не знаешь виллу под оригинальным названием Морской прибой? Адрес – Одесса, улица Дачная…
- Знаю, конечно! Седьмая Фонтана, шикарное место!
     Алена уткнулась в листочек.
- Компания Строй-Истейт в лице А. Логунова толкает предложение: вилла с бассейном, собственность московского правительства. Отдых класса люкс.
- Мельчают казановы. Нет, чтоб на Канары позвать, - заметила Инна и повернулась к Витольде. - Каким образом вы попали на эту собственность московского правительства?
- На вилле жила моя подруга, москвичка. А я к ней в гости приходила.
- Подруга? – удивилась Инна. – Особам вашего возраста класс люкс еще не по карману.
- Она не одна жила, ее дядя привез.
     Инна и Алена посмотрели друг на друга со значением.
- Да нет, - запротестовала Витольда. – Он ей правда дядя!
- Самых честных правил, видать, - пробормотала Инна. - Славно посидели, девушки, а у меня еще куча дел.

     Домой Витольда шагала через парк. Встречи с Инной всегда в радость, но сейчас ей было не по себе, она анализировала факты. Секретный проект холдинга – производство нового строительного материала. Логунов имеет непосредственное отношение к строительному бизнесу. Не далее, как позавчера, Витольда стала свидетельницей, казалось, незначительного события. Дочь президента холдинга провожала подругу матери, Логунов дожидался сестру у своего джипа. Так ли уж случайно он оказался на тихой улице поселка, где с домом президента соседствует объект? И насколько незначительно событие, если учесть все то, что Витольда сегодня услышала о Казанове? Ни Инна, ни Алена не подозревают, какие глупости бродят в голове у дочери президента. А ведь Лику отпускают к тете Наде!

     Эти мысли следовало бы изложить Инне, другу президента. Витольда себя осадила: кто ты такая? Если Логунов, рассуждала она, появился вблизи объекта, Давыдов в курсе. На мониторе охраны просматривается вся улица. Может, брат с сестрой собирались куда-то вместе ехать и никакой Логунов не злоумышленник. А если и так, ему не удастся использовать девчонку, Лика еще несмышленыш. Нечего волноваться, у холдинга могучая служба безопасности. Заверил же Инну Давыдов: все под контролем!      
     Ничуть себя не успокоила Витольда, зверек продолжал терзать. Мало того, что Шмигонские подложили ту брошь в ее папку! Теперь выясняется: человек, которому она продала вещицу из пр;клятого гарнитура, хорошо знаком дочери президента. Души Шмигонских все вьются над праправнучкой, будто сужая вокруг нее мистический круг.         

11.
- Что вы делаете? Отпустите педаль! Черт, ну что за непроходимая тупость?!
     Когда вы судорожно вцепились в руль, когда коленки у вас ходят ходуном и не позволяют ступне договориться с педалью, когда голова паникует от дилеммы тормоз-газ и отдает путаные команды вашим рукам, такие рыки – верное средство заставить вас бросить эту затею к чертям собачьим! Навязался инструктор на ее голову! Мало того, что Витольда терпит его грубости на работе, так он еще взялся учить ее водить машину. Сидит пассажиром и громко сопит, как разъяренный аспид, что вот-вот выпустит струю пламени.
- У-у-у, сатрап! – стонет про себя Витольда.

     Вернувшись из Самары, Крайнев приступил к хлопотному и нудному делу, оформлению патента. Загрузить программистку на объекте ему было, в общем-то, нечем. Витольда вошла в собственный график, согласованный с начальством: полдня в университете, полдня – в службе программного обеспечения. Все вечернее время она старалась уделить курсам, с ней занимался инструктор. Но Крайнев постоянно дергал. То ему график на компьютере нарисуй, то формулу прогони по еще одной, маловероятной программе. И вместо курсов Витольда опять отправлялась в коттедж. Ее дожидался сатрап. Как и прежде, он сопел и повелевал. Участь свою, однако, программистка проклинала, не как прежде… По привычке, даже посмеиваясь в душе. И тихонько радуясь ужинам вдвоем, без которых жизнь опустела бы.   

     Права она получила, но ездить боялась. Машина стояла у Крайнева во дворе и мозолила ему глаза. Тогда он возложил на себя руководство практикой. Практиковались они невдалеке от объекта, на пустыре, расчищенном под стройку. Время для издевательств шеф выбрал не самое подходящее. Видимость сентябрьскими вечерами рассеивалась, Витольда напрягалась, пыталась разглядеть препятствие, забывала переключить скорость… И нарывалась на брань.

     Витольда скосила на сатрапа далеко не ангельский взор. Нет, это невозможно, возмутилась она в душе.
- Глеб…
     Еле успела сглотнуть Алексеевич! Раньше забывалась, называла по отчеству, а он вопил и требовал не устраивать версаль. Теперь ей просто захотелось съехидничать.
- Можно я попробую сама? Ну то есть одна. Когда рядом опытный водитель, наверное, что-то упускаешь. Знаешь же, что он всегда ошибку исправит. Это с толку сбивает.
     Хитро она предложила ему убраться!
- Ах, с толку! – рыкнул он. – Ну-ну!
     И убрался, хлопнув дверцей. Витольда очутилась наедине со своей машиной впервые. Сосредоточилась, вызвала в памяти компьютерные картинки, пошепталась с автоматом, управляющим коробкой передач… Включила зажигание и поехала. Не в ту сторону крутанулся руль, попалась под ногу не та педаль. Машина немножко повиляла: какой крендель выделать? Но передумала, успокоилась, медленно поползла вдоль края площадки. У них с рыжей Золушкой сладилось, машина ускорила ход. Поколесив по пустырю вдоль и поперек, Витольда затормозила у ног отставного инструктора не без лихости.
     Туша, все так же сопя, плюхнулась на соседнее сиденье и фыркнула:
- Спасибо, что не убили! Могли бы опять педаль спутать.
     Не спутала Витольда педаль и даже класс продемонстрировала, но виновата была все равно! Ну и пусть, сейчас это нисколечко не трогает. Она укротила свою японочку, она сумела! Рассмеялась она так весело и счастливо, что сатрап уставился на нее, озадаченно помаргивая белесыми ресницами. Поросеночек, беззлобно обозвала его Витольда Катиной кличкой. 
- Чего стоим? Кого ждем? – проворчал Крайнев забавную крылатую фразу.
     Витольда хихикнула, смело тронула машину… И ничего впереди не увидела: осенью темнеет быстро, на пустыре ни одного фонаря. Ее руку накрыла здоровая ладонь.
- В темное время суток обычно включают фары.
     Крайнев вдруг перестал сопеть, а голос, хоть и насмешливый, теперь принадлежал не аспиду, а обычному человеку. Витольда замешкалась. Ладонь такая бережная, такая… Ласковая? При чем тут фары? Она опомнилась, замельтешила. Пока включала дальний свет, машина вильнула. Придавив ее локтем, Крайнев перехватил руль, выровнял ход и заглушил мотор.
- Выметайтесь, я оценил пилотаж. До дому мне желательно добраться живым.
    
     Витольда пересела в кресло пассажира. Обидно, она бы еще порулила, ей понравилось, а он бы мог и потерпеть! Но ничего не поделаешь, с сатрапом не поспоришь. Крайнев глядел на дорогу, Витольда погрузилась в приятные мысли. Еще пара таких тренировок, и она перегонит японочку в свой двор. Знала бы мама, видела бы бабушка, как ловко она сегодня колесила по пустырю! Поздний вечер покоен. Фонари изумрудно сияют в листве, еще не тронутой осенью. Мимо машины плывут витринные окна ресторанчика, название сверкает на каменной стене неоновыми буквами в готическом стиле.
     Крайнев припарковал машину к тротуару.
- Вылезайте! – повелел он. – Здесь кормят.
- Зачем? – пролепетала она. – Мы сейчас к вам приедем, и я что-нибудь быстренько…
     Но он уже выбрался, открыл ей дверцу. Витольда засеменила вслед. Крайнев удивил, ей было не по себе: сатрап ведет в ресторан! Кто она такая, о чем с ним говорить? Опять о проекте? Что нового они друг другу расскажут? Люди в такой ситуации непременно перейдут на личные темы. Витольда не задаст ни единого вопроса - не дай бог проколется, обнаружит, что собеседник ей давно знаком, пусть заочно. Не стоит распространяться и о себе. Да разве Крайневу интересна ее жизнь?

     Однако в кои-то веки она в ресторане! Огляделась с любопытством. Холл отделан камнем, деревом, украшен гобеленами и декоративными штучками в немецком духе. Ресторан называется по-немецки и обещает немецкую кухню. Посреди холла Крайнев резко остановился. Витольда не успела притормозить и въехала носом в его объемный замшевый пиджак. Одной рукой он вытянул ее из-за спины и поставил перед собой.
- Видите?.. Там дамская комната. Изучите, а я пока с официантом пообщаюсь.
     Он угадал, заведение посетить не мешало. Крайнев легонько подтолкнул, Витольда шмыгнула в ароматную кафельную комнатку и застряла перед зеркальной стеной.
- Что он себе позволяет? – вопрошала она рыжую особу. – Мало того, что рычит и вопит, так еще и вертит в лапах, будто вещь какую-то!
     Особа состроила ей бесшабашную рожицу.
- А бог с ним! - сказала ей Витольда, - зато я рулить научилась, а если он руки распускает, так что с него взять… Сатрап!
     Особа отрицательно покачала головой:
- Эти руки обращаются с тобой уж больно… бережно… Ласково… Нежно даже! Ничего себе сатрап! 

     Перед уходом она вновь пошепталась с зеркальной особой, но уже по гораздо более важному поводу. Костюмчику неброского, мышиного цвета, может, и нечего делать в ресторане поздним вечером. Но сидит он отлично и цену свою, недешевую, оправдывает: ни единой складочки, а столько времени проведено в автомобильном кресле! Рыжие кудряшки украшают серую ткань, цвет к лицу – отличный фон для легкого карминового румянца. И глаза будто еще ярче голубеют. В общем, все неплохо, а если учесть пару стройных ног, обутых в новые туфельки, то очень неплохо! Совсем недавно нищая студентка из Одессы полагала, что такие деньги за обувь отваливают только сумасшедшие, и даже не догадывалась о ценах на подобные костюмчики. Слава богу, она успела кое-что приобрести перед тем, как начать выплачивать кредит. Особо затягивать поясок ей не надо, она привыкла жить скромно. Но о всяких костюмчиках и думать нечего. 

     Полюбовавшись на себя в зеркало, Витольда вышла в холл. Ее одежде тут же отдали должное - на ощупь. Какому-то типу почудилось, что одинокая девушка в ресторане без него никак не обойдется. Тип обхватил за талию, притянул к себе, гнусно забормотал…
- Отпустите меня! – испуганно вскрикнула Витольда.
     Между ней и типом вдруг образовалась мощная стена в замшевом пиджаке.
- Идите, Витольда. Вас официант проводит.
     Крайнев уперся рукой в грудь проказника. Разглядывал он его так же брезгливо, как смотрит на результат заведомо провального теста. Другой рукой он подтолкнул Витольду к залу. Она подчинилась, официант усадил ее за столик, уже заставленный закусками. Не до немецкой кухни, Витольда волновалась: втравила сатрапа в инцидент. Обиженный тип вцепился в рукав его пиджака. С такой махиной ему не справиться, но вдруг оторвет пуговицу от рубашки шефа… Уж программистке достанется рыков!
     Все пуговицы оказались целы, когда Крайнев занял свое место напротив.
- Чего вы ждете? – Он был спокоен, будто ничего и не случилось. – Я заказал то, что здесь наиболее сносно. Извините, выбрал за вас.
- Чего он от вас хотел? – тревожно спросила она.
- А хрен его знает. Фигурант изъяснялся на непонятном языке. – Крайнев принялся за салат. - Возможно, иностранном. 
     Только Витольда собралась отправить в рот кусочек ветчины, как звонко расхохоталась. Позабыв о своем салате, Крайнев погрузился в созерцание смеющегося лица… Будто в гипноз впал! Ему стоило усилий привести себя в чувство.
- Ешьте! – усмехнулся он. - Полагаю, дома вас ужин не ждет.
     Она послушалась. Действительно, ее холодильник пуст, а есть хочется.
- Что у вас с квартирой? 
     Крайнев уткнулся в тарелку. Вопрос, наверное, задал просто так. Надо же хоть о чем-то поговорить.
- Мне холдинг кредит оформил.
- Я знаю.
     Сатрап, как оказалось, в курсе дел своей жалкой программистки.
- Кредит начали выплачивать?
     Витольда подтвердила.
- Обустроились? Нравится жилье?
- Да, конечно! - Она помедлила, подыскивая мысль – развить тему, не позволить иссякнуть беседе. - Холдинг мне кухню оборудовал, диван купил… Только занавески все никак не повешу, времени не хватает.
     Ляпнув такое, Витольда испугалась. Сейчас сатрап примет намек на свой счет: а кто еще виноват, что занавески до сих пор не повешены?
- Ах, занавески! – Крайнев почему-то развеселился. – А что в Одессе? У мамы лучше? И с занавесками все в порядке?
Витольда растерялась. Разве ему не все равно, где ей лучше и есть ли у мамы занавески?
- В Одессе лучше, - вздохнула она. - Здесь солнца мало и народ не очень… приветливый.
     Все невпопад, опять она сделала ему намек! Уж кто-кто, а сатрап приветливостью не отличается.
- Где вы там живете? Далеко от моря?
     Крайнев откинулся на спинку диванчика и рассеянно вертел бокал в здоровой кисти. Витольда разглядывала его украдкой. Неловкость улетучилась, на душе тепло, покойно. И жалко сатрапа. Устал человек: бледный, веки знакомо подергиваются. Все лето он работал как проклятый, и сейчас, пока патент на экспертизе, отдых ему не светит. А вид у него ничего, элегантный… И не сопит он - ведет себя прилично. Ведь Крайнев далеко не дурак, интерес проявляет искренне и даже приятно. Витольда ответила на вопрос, последовал новый. Она рассказала о маме, о бабушке.
- Бабушку, наверное, любите, – заключил он.
- Да, очень! – радостно откликнулась Витольда. – Она у меня необыкновенная!
     Голос сатрапа потеплел. 
- Со своей бабушкой я очень дружил.
     Теперь Витольда уткнулась в тарелку. Она не должна расспрашивать о семье, не дай бог себя выдаст! Но промолчать невозможно.
- А сейчас? – шепнула она.
- Ее не стало два года назад. Кофе не хотите?.. Тогда пойдемте отсюда, я вас должен домой закинуть. 

     В машине они опять не перемолвились ни единым словом, но Витольду это давно не угнетало. В конце недолгого пути она пробормотала:
- До свиданья.
     И тихо захлопнула за собой дверцу. Как обычно, он не спешил отъехать от подъезда. Она обернулась и помахала ему рукой. Раньше не посмела бы.
     В темной квартире, проникая сквозь голые окна, мигали неоновые всполохи. Витольда никак не могла разобраться со своими взбаламученными мыслями. Все делала автоматически: стелила постель, стояла под душем. Воду пустила прохладную, сделать погорячее позабыла… Тепло, будто всю ее накрывала и оглаживала бережная, ласковая медвежья лапа. Когда Витольда легла, одну ясную мысль ей все-таки удалось выловить из сумбура. Куда он дел ключи от машины? Бросает вечно где попало вместо того, чтобы положить на полочку в прихожей! А завтра ему в патентное бюро рано ехать.


     На следующий день Витольда все прислушивалась к своей сумочке. Мобильный молчал. Крайнев ключи, конечно, нашел, поминая неласковым словом программистку. Но если она шефу сегодня не нужна, у него в холодильнике скиснет творожная запеканка. Витольда все взбила, но так и не запекла. Пропадет продукт, жалко!
     Крайнев позвонил, когда она вышла из корпуса Бауманского.
- Вам бы с графиком разобраться…
     Ерунда, он сам мог бы подправить свой компьютерный график. Не дослушав, Витольда спросила: 
- Вы ключи от машины утром быстро нашли? Я вчера как-то не сообразила их на видное место положить. 
- Да походил по потолку, пока не откопал из-под всякой хрени, - ответил Крайнев в своем духе.
     Она приехала на объект из университета. Ворота открыла охрана с помощью дистанционного устройства, Витольда отперла дом. Запел телефон.
- А я вас с балкона засекла! – похвасталась Лика. – Давайте сейчас урок проведем.
- С чего это? – поразилась Витольда. – Твой день завтра.
- Лексуса не видать. Монстрила ускакал, значит, мы идем к вам! 
     Не жалует Лика Крайнева, тот продолжает шумно упражняться на тренажере под классическую музыку. Если шеф в коттедже, на урок Витольда отправляется к ученице. Но Лике гораздо интереснее прогуляться в гости, разумеется, в сопровождении.
- Опять ты собаку притащила! – рассердилась Витольда. – Пусть на участке бегает.
- А вдруг монстрила прискачет и нагавкает на моего ребеночка? 
- Ну какой он монстрила, зачем так обзываться! Выдворяй своего Дика, а то еще набезобразничает!
     Лика покорно выпустила собаку за дверь, Витольда усадила ученицу на диван в рабочем зале. Та выполнила домашнее задание и новый материал освоила без труда. Ангельски промурлыкала:
- Как пахнет у вас вкусно! А можно мне кусочечек?   
     Незадолго до конца урока Витольда определила запеканку в духовку. По дому распространялся соблазнительный аромат.
- Сейчас проверю, готово ли. Ты со мной на кухню? Или еще одну задачку решишь?
- Ага, задачку.
     Сегодня планеты расположились по-особому: ученица не переставала удивлять учительницу. Витольда вынула запеканку, красиво устроила ломтики на блюде, сварила кофе и привезла сервировочный столик в гостиную. Лику на диване не увидела, зато услышала ее голос из-за закрытой двери своей комнаты. Дверь распахнула. Работает компьютер. Лика оглянулась, оборвала разговор, сунула мобильный в карман курточки и резво щелкнула мышью. На экране возникла заставка Автошколы.
- Я тебе не разрешала включать компьютер! – возмутилась Витольда.
- Ну Вита, я только хотела еще чуть-чуть потренироваться!
- А с кем это ты разговаривала? Разве не знаешь, что здесь запрещено болтать по мобильному?
- Я не виновата! – Лика, сама невинность, оскорбленно взвыла. – Одна дурища из класса дернула, я ей сказала, что  перезвоню позже.         
     С участка донеслись шумы: лязгнули ворота, заурчал автомобиль. Лику смело с места, она ринулась вон из комнаты, помчалась через гостиную в холл.
- А запеканка? – крикнула ей вслед Витольда.
     Крайнев, переступив порог, едва успел увернуться от барышни.
- Здрасьте, Глеб, мы уже позанимались, до свиданья! – проверещала Лика и пронеслась мимо хозяина пулей, хлестнув его своим хвостом.
     Крайнев иронически хмыкнул.
- Я еще не приступала к графику, Лика отвлекла. – Витольда развела руками без паники. Рыкни на нее сатрап, она уже не испугается. – У меня запеканка готова, и бифштексы сейчас пожарю.
     Крайнев помотал головой.
- Да фиг с ним, с этим графиком! Из меня и так сейчас в бюро всю душу вынули, перебьются. А вы что - опять в кухню? Ну уж нет, поехали!
- Куда?
- Куда надо! Мне эта камера надоела до смерти.
     Грубый он, конечно, думала Витольда, поторапливаясь за шефом, но понять его можно. Заперев дверь, он направился вглубь участка.
- Вы хотите на моей машине поехать? – удивилась Витольда, когда Крайнев встал возле ее японской малолитражки.
- Поедете вы. А я посмотрю, как вы будете лихачить на дорогах столицы.
     Витольда с опаской приблизилась к собственному автомобилю. Сегодня они гармонируют: автомобиль вишневого цвета – и на хозяйке костюмчик в тон. Однако хозяйке такой гармонии мало - трепещет рыжими кудряшками, точно деревце на суровом ветру.
- Да как же я… Мы ведь с вами только на площадке катались… Я разве смогу? Там движение, а я еще не разу…
- Жесть! – оборвал ее Крайнев. – Садитесь за руль и не трусьте. Я вас прикрою, заодно выучите пару полезных выражений. На первых порах не обойтись, когда вас обложат тихим-ласковым.
     Забираясь в машину, Витольда словила себя на озорной мысли. Она уже вытерпела столько тихих-ласковых от сатрапа, что всякие психи на дорогах столицы ей будут как родные!
- А куда мы все-таки едем? – спросила она, пока машина, повинуясь ее осторожным манипуляциям, отползала от стены дома.
- Много не говорите, - засопел шеф. – Если не снесете ворота, поворачивайте налево и выезжайте на проспект. А там видно будет.

     Ворота остались целы, автомобиль покатил по улице. Впереди, за аркой многоэтажного дома, маячил проспект. Крайнев подавал команды. Витольда ощутила родственную связь со своей японочкой. Знаки и правила всплывали в памяти автоматически, шеф посапывал благодушно, а его бранные рыки доставались соседям по дорожному ряду. Впереди показалась сложная развязка, и Крайнев велел перестраиваться. Витольда вписалась в поворот, вовремя проскочила под зеленую стрелку, свернула в переулок, припарковалась к тротуару… И с ужасом воззрилась на своего пассажира: неужели это сделала я?!
- Вы сами рулили, я тут ни при чем, - догадливо усмехнулся Крайнев. – Между прочим, вы меня привезли к торговому центру. Вылезайте! А по дороге будете параметры просчитывать.
- Какие параметры?
- Ваших окон. Им занавесок не хватает, как сейчас помню.
     Витольда обомлела. Крайнев к своим любимым параметрам присовокупил что-то дикое… Может, он бредит?
- Идемте, Витольда! – велел он. – Вам занавески купим, а мне за это водки выпить не грех. Здесь ресторан недалеко - извините, воспользуюсь. Не все же мне шофером работать.
     Витольда побежала за шефом. Не оглядываясь, он шагал к застекленному дворцу. Она мелко трусила за ним и лепетала:
- Да как же… Я ж не знала… У меня с собой и денег нет…
     Крайнев обернулся, подхватил ее под локоть, сделал еще один крупный шаг, а Витольда не смогла приноровиться, покачнулась и припала к его груди. Будто соломинка в лапах сопящего медведя! От медведя хорошо пахло. Лапы сомкнулись у нее на спине, но разнялись не сразу. Крайнев осторожно поставил ее в вертикальное положение, умерил поступь, локоть не отпустил, наоборот – прижал к себе. Так сатрапу было угодно: вдруг она упадет? Витольда увидела себя со стороны - тоненькую девушку в ладном брючном костюме рядом со здоровенным, но довольно элегантным мужчиной. Картинка ей понравилась, а шествие бок о бок с сатрапом навело на странную мысль: хорошо бы магазин оказался подальше. Это, в конце концов, не Дикая Орхидея, вспоминала Витольда подругу. Катя водила туда своего поросеночка выбирать ей белье. А теперь рядом с ним она, Витольда, и выглядит ничуть не хуже, а выбирать занавески он ведет ее сам. И никакой он не поросеночек, а просто заботливый сатрап.

     В магазине он на нее все-таки нарычал. Витольда судорожно пересчитала в уме всю свою наличность и пробежалась глазами по ценникам. Тут не до расцветки и качества! Магазин не из дешевых, Витольда запаниковала и вцепилась в пыльный тючок с надписью остаток.
- Жесть! – услышала она над собой рокот Крайнева. – В вашем хозяйстве тряпок не хватает?
- Очень миленькие цветочки… Как раз мне на кухню… Этого достаточно…
- Что вы вечно мямлите, будто на интервью с Кинг-Конгом? Оставьте в покое эту хрень! Какая там у вас высота потолка?
     Она промямлила высоту. Крайнев облапил, подвел к стенду, велел выбирать. Выбрал в итоге сам, и подороже. Но вкусом сатрапа бог не обидел. Продавщица выписывала чек, Крайнев ходил оплачивать, потом ему выдавали товар, а Витольда наблюдала и мучилась. Как заикнуться Кинг-Конгу о деньгах без лепета и дрожи?
- Я все отдам, только зарплату получу, - пробормотала она ему в спину, когда они выходили из магазина.
     Крайнев обернулся, опять схватил за локоть. Витольда приспособилась к его размашистому шагу.
- Идите вы со своими деньгами! – рассеянно нагрубил он, обследуя вывески на другой стороне улицы. – О, вон тот кабак! Вперед, с вас  доставка клиента в легкой степени подпития.   

     Он преувеличил: две рюмки водки ему были что слону дробина, но возбудили своеобразный юмор. Крайнев описал в лицах свою полемику с чиновниками патентного бюро. Забыв о еде, Витольда живо воображала поле битвы с Кинг-Конгом: по офису парят бланки, на столах - тонометры и пузырьки с валокордином. Она хохотала. Крайнев вдруг замолк, уставился на нее так странно…
- Что вы? Это было правда смешно! Может, это я виновата, - забеспокоилась Витольда. - Надо было вам еще одну схему нарисовать, помните?
     Она была виновата всегда. Но шеф полностью потерял связь с реальностью – с темноватым, дымным зальчиком, с рюмкой водки у себя в руке, с хлопотливой улицей за окнами ресторана. Взгляд недвижен и прикован к девичьему лицу: лазурные очи, золотые кудри…
- Глеб! – звонко испугалась Витольда. – Что с вами? Вам плохо?
     Он будто вынырнул, шумно засопел и усмехнулся так, что она опять почувствовала себя полной идиоткой.
- Да нет. Мне хорошо! Водка, конечно, жесть, шашлык - хрень собачья. Надеюсь, что не собачатина.
     Шеф груб и вдобавок нелогичен. Шашлык – хрень, водка – жесть, а ему хорошо, удивилась Витольда, склонилась над своей тарелкой и тут же вскинула голову. Сатрап продолжал изумлять:
- А к чему вы будете цеплять свои занавески? Карнизы в хате имеются?
- Нет… То есть да… На кухне струну протянули, когда ремонт делали. А в комнату надо покупать, но это не проблема.
- Кофе тоже надо покупать?
- Нет, что вы! Я утром всегда кофе себе варю.
- Закругляйтесь, св;рите кофе на двоих. Опять паника накрыла? – весело рыкнул Крайнев. – А занавески кто вам приделывать будет? Позовете урода - поди, знай, что ему в башку стукнет… Или не в башку! Все они хороши, одно жулье, как в этой забегаловке.
    
     Витольда совсем осмелела на дорогах столицы и шефа к своему парадному доставила благополучно, если не считать пары ошибок, которые поправила медвежья лапа, мягко придавив ей ладонь.
- Так! – Крайнев протопал в комнату и изучил голое окно. – Здесь понадобится хорошая дрель. У меня где-то валяется… Купим вам карниз, и я исполню этот смертельный номер. А что там на кухне?
     Витольда  направила его по коридорчику, шеф осмотрел примитивную конструкцию над оконным проемом.
- Ясно! Сюда карниз тоже просится, но занавески вешать можно. Вон, крючки болтаются. А вы чего ждете? – Он обернулся к Витольде. – Где мой натуральный кофе? И тащите сюда эту хрень, сейчас я с ней займусь.
     В переводе Витольда давно не нуждалась - притащила хрень, то есть занавеску.
- Здесь кружева редкие, за крючки очень удобно цеплять, - неуверенно говорила она. – И подшивать не надо, внизу орнамент. Не беспокойтесь, я повешу сама…
- Я, кажется, поставил вам задачу! Кофе, Витольда!
     Он подтолкнул ее к плите, а сам проверил на прочность табуретки и подтянул одну к подоконнику. Заливая воду в турку, Витольда следила за ним краешком глаза. Крайнев снял пиджак, бросил на табурет, легко взгромоздился на подоконник, примерился рукой к крючкам и велел подать занавеску.
- Я правильно подогнул?.. Эксперимент вступил в завершающую фазу. Надо было водки больше выпить для ускорения.
В кармане его пиджака запел мобильный.
- Черт! – рыкнул Крайнев. – Выньте мне эту хрень… Хотя нет, здесь не развернуться, еще вывалюсь наружу с окном вместе. Лучше слезу.
     Он спрыгнул, в кухне все заходило ходуном. Звонок с самарского завода, догадалась Витольда. Крайнев разгуливал с телефоном по коридорчику, потом удалился в комнату. Со струны свешивался кусок ткани. Когда эта полупрозрачная, молочно-розовая клетка прикроет окно, из кухни с ее серым колоритом мигом улетучится казенный дух. Кофе был сварен и остывал. Не ждать же, когда закончится телефонный инструктаж! Уж если сатрап поместился на подоконнике, у нее тем более получится, решила Витольда и забралась. Руки едва дотягивались до крючков. С усилием ей удалось насадить одну кружевную петельку. Только Витольда нацелилась на соседний крючок, как покачнулась от рева и едва удержалась за оконную ручку.
- Что это вы себе позволяете? – Крайнев глядел снизу так, будто она ему пустила насмарку серию тестов. – Я вам разрешал? Ну-ка, марш с этого шестка!
- Но кофе стынет…
     Витольда замерла. Крайнев отодвинул табуретку, зато распахнул свои объятья. Это как? Приземлиться ему на грудь, точно подруга Катя? Занавески не повод, они были куплены не в Дикой Орхидее!.. Ворчливые мысли внезапно разбежались, и так захотелось, чтобы ее  подхватили эти ласковые медвежьи лапы. Бережно, приятно…

     Приятно - не то слово. Витольда попала в ласковые руки вся, целиком, укрылась на широкой груди. Все вокруг – и эта кухня, и стынущий кофе, и болтающаяся занавеска, и город за окном – потеряло значение, исчезло, растворилось в мощной волне… Волна поднималась от женского естества, томила, захлестывала. Крайнев поставил Витольду на пол, но и не подумал разнять руки. Она забылась в объятиях тесных, сладких… Неужто это закончится? Нет-нет, еще хоть чуточку блаженства!

     Зазвонил домашний телефон, Витольда соскользнула с груди шефа и побежала в комнату. Вернулась сама не своя. Крайнев сидел за столом и пил кофе.
- Что случилось? – вскинулся он.
     Витольда пыталась что-то произнести. Крайнев вскочил, усадил, пододвинул чашку.
- Успокойтесь, глотните… Ну вот… А теперь докладывайте. Что-то с вашими?.. С кем?
- С бабушкой. Соседка звонила. Бабушка в больницу попала в Дрогобыче, с сердцем плохо стало. Подозревают инфаркт. Ее трогать нельзя, а больницы в провинции…
     Витольда поперхнулась слезами.
- Так! Собирайтесь!
     Крайнев опять рыкнул, но она только непонимающе моргала.
- Где у вас чемодан? Или сумка?
- Да-да, - забормотала она. – Я еду… Сначала на вокзал, может, там на завтра билет будет.
- Да какой, к черту, вокзал! Вам лететь надо! Как туда попадают, в этот Дрогобыч? До Львова?.. А потом? Автобус? Сейчас… Интернет у вас еще под запретом, - пробормотал он, хватая свой мобильный.
     Витольда слышала, как сквозь вату, переговоры. Крайнев обратился к кому-то по имени-отчеству. Директор по общим вопросам, вспомнила она. Крайнев втолковал задачу и дожидался на телефоне.
- Есть рейс в десять вечера, - объявил он. - Вам заказали билет. Успеваете.
- Самолет? У меня столько денег не найдется.
- Не морочьте голову! Времени мало, пакуйте вещи!
- А как же… Я же на работу должна являться.
- Жесть! Я вам все еще начальник. Разберусь. Доставайте чемодан!
     В Шереметьево он повез сам, на ее машине.
- Как вы возвратитесь, вдруг вас остановят? – заволновалась Витольда, ведь доверенности у Крайнева не было.
- Жесть! – вяло огрызнулся он. – Если что – будет, чем заняться директору по безопасности.
     Билет он купил сам. У стойки паспортного контроля заставил раскрыть сумочку - проверить, на месте ли документы. И положил туда несколько пятитысячных купюр. А в аэропорте города Львова, на выходе из багажного отделения Витольда увидела табличку со своей фамилией в руках таксиста. Крайнев умел не только рычать, изобретать и вешать занавески. Он соображал и в прочих делах. Витольде не пришлось проводить ночь на автовокзале. Заказанное такси доставило ее прямо к порогу бабушкиного дома в Дрогобыче. А дверь открыла соседка.

12.
     Бабушкин сад шелестит жухлой листвой. Осень бросила охряный коврик под ноги сизым туям. Мраморный стол делит компанию с парой соломенных кресел на вымощенной плитами площадке. Каменные ступени ведут отсюда к дому. Сквозь застекленные створки дверей течет ручеек звуков: в доме играют на рояле. Соната Гайдна баюкает городишко, и в такт ей колышется густо-лиловый, облачный плюмаж над карпатской горой. 
Мелодию вдруг оборвал звонкий, сердитый голос:
- Бабушка, тебе нельзя кофе!
     За окнами в бархатных портьерах забродили тени, бормоча, покрикивая… Витражные двери распахнулись, на ступенях показалась женщина в брюках и в вязаной кофте. Немолодая, а сходит с изяществом, голову в аккуратном седом каре держит высоко. Голубые глаза пронзительно сверкают на белом лице, подернутом сеточкой морщин. Столь же яркой парочкой глаз живо блестит молодая рыжеволосая особа в джинсах и в легкой куртке. В руках у нее поднос с фарфоровыми чашками и с сахарницей. Спускаясь к столу вслед за бабушкой, Витольда ворчит:
- Тебя только вчера выписали, а ты уже кофе давай пить!
- Ты же сама слышала, что доктор сказал. - Бабушка уселась в кресло. – Инфаркта не было. Переполох устроила Гануся. Наградил бог нервной соседкой!
- А криз был! – Плюхнувшись в другое кресло, Витольда продолжала ворчать. – Тебя отпускать не хотели, а ты и двух дней не вылежала - сбежала!
- Еще два таких денечка, и у меня от их интерьеров и ароматов случился бы натуральный инфаркт. Не говоря о расстройстве желудка.
     Ядвига Францевна запустила руку в карман кофты, извлекла пачку сигарет и положила на мраморную столешницу рядом с дымящейся чашкой. Мигнул у нее на пальце большой желтоватый камень в вязи платиновых листьев.
- Бабушка! – застонала Витольда.
- Продлевать себе жизнь ценой отказа от немногих радостей глупо, дорогая. – Ядвига Францевна смотрела на внучку с любовью и легкой иронией. – Кофе ты мне все равно разбавила, знаю я тебя.
     Они сделали по глотку и одновременно поставили чашки на блюдечки. Витольда скользила взглядом по сырым зарослям боярышника, по каменным вазонам у подножья пологой лестницы, по верхушкам голубых елей за решетчатой оградой. Бабушка внимательно за ней наблюдала. 
- Стосковалась по инструменту? – нарушила она тишину.
- Что?.. – Витольда с трудом отвлеклась от своих мыслей и вздохнула. – Поиграть иногда хочется. Вот от кредита избавлюсь и куплю пианино.
     Ядвига Францевна помолчала.
- Ты изменилась, – заговорила она наконец. – Ушла забитость, появилась женственность. И независимость. Ты мне такой нравишься, но, полагаю, за это заплачено. Московская сага тебе дорого обошлась. Представляю, сколько было обид… И на душе у тебя груз.
     Витольда улыбалась все печальнее.
- Я его очень любила, - опустив голову, прошептала она.
- А он?
- Он? Все время говорил мне то же самое.
- И что же? У вас было мало общего?
- Он математик и программист. Потому мы и познакомились.
- Близко?
- Да. Очень.
- Но ты, в итоге, ему не подошла.
- Москвич. Обеспеченная семья. Работает в Германии. Мы встречались, а потом он уехал.
- И все?!
- Нет, не все. Он женился на моей подруге.
- То есть разлюбил тебя и срочно полюбил твою подругу?
     Бабушка умеет допрашивать. Витольда развела руками.
- У нас история случилась, очень гадкая. Я была ни в чем не виновата, но он мне не поверил. Кто я была такая? Бедная студентка с Украины!
- Ты уверена, что любила? А не нарисовала себе эту любовь?
     Бабушка умеет удивлять. Еще год назад внучка молилась на божество и нисколько не сомневалась, что по-другому любить невозможно. Теперь сильно призадумалась. Есть другой человек, и чувства бывают совсем другие. Тепло, забота… И даже физическое блаженство! Возможно, любят по-другому.    
- Наверное, мне все-таки казалось. – Витольда твердо взглянула бабушке в глаза. - Вспоминать не хочется. Ты расстроишься, а у меня… все прошло. Грустно только иногда, но зато теперь я не такая уж бедная.
     Ядвига Францевна закурила.
- А мне ничего больше знать и не требуется. Мужчина, коль так себя повел, слаб, дорогая. Тебе такого не надо! – отрезала она и сменила тему. - Соседка панику зря подняла. Я бы сама позвонила на следующий день, а ты уже явилась! Мало того, что успела на последний рейс, так еще тебя к крылечку прямо из Львова доставили. Это все твой холдинг?
- Это мой сатрап. То есть шеф, - уточнила Витольда.
- Заботливый сатрап, - тут же заметила бабушка.
- Как же он на меня рычал! – засмеялась Витольда. – Когда водить учил, я чуть не умерла со страху. Но я его все-таки выставила из машины и поехала сама. Он мне нагрубил, конечно… Зато в ресторан сводил, а я голодная была.
     Рассказ Ядвига Францевна выслушала бесстрастно. Но глаза сверкали - остро, молодо.
- Он умен, этот грубиян?
- Да, конечно! – с гордостью подтвердила Витольда. – Он доктор наук. А для холдинга такую сложную задачу решил, никто кроме него не смог бы!
- Женат?
- Нет, - ответила Витольда без запинки и рассердилась. - Да при чем тут это?
     Ядвига Францевна пропустила вопрос мимо ушей.
- Твой сатрап посадил тебя в самолет… Денег дал, машину заказал из Львова. А как это получилось? Ты ради меня презрела свой страх и обратилась к нему за помощью?
- Я бы не посмела, все дело в занавесках, - заторопилась Витольда. - Ты же помнишь: у меня времени не хватало. А он велел ехать в магазин на моей машине. Занавески сам купил… Красивые! А когда Гануся позвонила, он их вешал в кухне… Ты что, бабушка?!
     Бабушка загадочно улыбалась.
- Занавески! – торжественно произнесла она и ласково коснулась щеки внучки. - Слава богу, Москва из тебя не все вытравила. Простодушие не столь уж вредное качество для девицы. К сожалению, перед твоей матерью с ее наукой Москва пока бессильна.
- Бабушка! – Поникнув, Витольда водила пальцем по мраморной столешнице. – Я его боюсь… Или нет, скорее, не понимаю.
- А принеси-ка мне, детка, наши альбомы. Ты знаешь, где они.
- Да, сейчас!
     Витольда радостно помчалась в дом. Бабушка – великолепная рассказчица. Они погружаются в семейную сагу, и бог с ними, с теми страницами московской саги, которые давно пора забыть!
     На серый мрамор улеглись бархатные фолианты в серебряных застежках.
- Вот смотри…
     Ядвига Францевна раскрыла альбом, сильно траченный временем, точеный палец уперся в снимок. Витольда видела его десятки раз. Смеющаяся красавица на скамейке, в зарослях диких роз. Легкомысленный сарафан, игривая поза, растрепанные ветром волосы – роскошные, светлые локоны. Рука, простертая книзу в повелительном жесте. Полвека назад воздыхатель запечатлел молодую актрису в тот момент, когда она указывала ему на место у своих ног.
- Я замуж не торопилась, а за мной бегали, - повествовала бабушка. – Девица я была разборчивая, но пользовалась поклонниками и не находила в этом ничего предосудительного. Видишь, он сейчас падет ниц, а потом будет сидеть за кулисами и маяться, чтобы проводить меня домой после спектакля. Другим тоже находилась работа, пока я не встретила твоего деда… Вот тут мы с ним вдвоем. Дед твой уже тогда был большим ученым и витал в эмпиреях. Так я и дожидалась бы, пока его осенит, что он удостоился моего внимания! Ты бы, пожалуй, и на свет не появилась. Ничего, я с ним быстро управилась, довольно было улыбнуться… Но не так, как некая бедняжка, у которой вечно дрожат коленки и поджилки трясутся! Уметь надо!

     Перевернув несколько толстых картонных листов, бабушка вытащила из гнезд старинный снимок. Блеклый, пожелтевший кусочек бумаги внезапно будто красками заиграл, оживленный улыбкой сиятельной дамы в длинном, открытом платье.
- Это Тереза Шмигонская на балу, когда она заарканила отпрыска австрийского эрцгерцога. Вот как надо улыбаться! Или вот… И еще… Видишь?
     Перед Витольдой мелькали женские лица, она любовалась ими с детства. Между женщинами пролегли целые эпохи, они были разными, и кто-то не столь уж красив… Но неотразимы были все. И все похожи - своей немыслимо обольстительной улыбкой!   
- Это у нас фамильное, - подхватила бабушка догадку. – В обморок никто не падал, ты одна у нас такая! Мама твоя с тобой поработала. Голова должна быть своя на плечах, умом нас всех тоже бог не обидел. В нашем роду не было еще ни одной… Той, которая не знает, чего достойна и как ей вести себя с мужчиной.
     Ядвига Францевна захлопнула альбом. 
- Ты меня поняла, детка?.. Тебе выходить скоро, автобус через час. А пока налей-ка мне еще кофейку. Да не разбавляй, не бойся, ничего со мной не будет. Я еще должна буду проверить, как ты усвоила м;й урок!

13.
     В основном корпусе Московского Университета открылся международный математический конгресс. Закончилось заседание, люди потекли в вестибюль с его роскошью сталинской эпохи: мраморные колонны, обшитые мореным дубом стены. В зеркале паркета мерцают вспышки фотоаппаратов, у одной колонны возятся с телекамерой операторы. Толпа приглушенно гудит, раздаются возгласы: приветствую, хелло, найс ту си ю . Ученые расходиться не спешат - высматривают знакомых, общаются. К их пиджакам, свитерам и платьям прикреплены пластиковые карточки с именами и званиями на русском и английском.

     Такая же карточка есть и у Витольды – на лацкане пиджачка. Наставник, доцент Никитин, выступит с докладом на секции информатики. С собой он взял Скалецкую - единственную студентку вуза, зарегистрированную участницей конгресса. Студентка заслужила, важный раздел работы написан именно ею.

     У директоров Витольда отпросилась, в холдинге приветствуют научную деятельность персонала. Крайнев разделался с документацией, патент оформляется, а сам он отбыл в Самару. Когда Витольда вернулась от бабушки, шефа не застала, зато консьержка вручила ей ключи. Шеф оставил машину на парковке рядом с домом.

     В Москве дождит. С вечера Витольда приготовила для такого торжественного случая любимый серый костюмчик. А вот приличный плащ она приобрести не успела. Для чего людям собственные автомобили? Утром Витольда советовала себе не воображать, ведь машину придется вести через весь город – одной, без сатрапа! Соблазн велик, она решилась. Теперь, стоя у окна с видом на Воробьевы горы, Витольда тихо радовалась. Повод пустяковый, но они с японочкой справились, одолели дорогу без происшествий!

     Никитин попрощался сразу после заседания, Витольда задержалась в вестибюле у окна. Жалко покидать праздник науки, хоть студентка пока не обзавелась в этом мире знакомствами и общаться ей не с кем.   
- А что здесь делает эльф со сказочным именем Витольда? – услышала она за своей спиной.
     Обернулась. Ей улыбается горбоносый и жгучий брюнет. Марат! Опираясь на трость, он вчитывается в ее карточку.
- Ах вот как! Бауманский университет решил украсить тобой наше угрюмое сборище. 
     Научный руководитель представляет на конгрессе монографию по новому методу программирования, а она готовила целый раздел, похвасталась Витольда.
- Молодец! – засмеялся Марат. – Я знал: голова у тебя варит ничуть не хуже, чем руки.
- А ты? Как ты здесь оказался?
     Марат охотно ответил: занимается теоретической проблемой на мехмате.
- Диссертацию уже состряпал, - добавил он. - Баловство одно, куда нам теоретикам, до вас, прикладников!.. Ты сейчас в холдинг? Или в логово Кинг-Конга?   
- Крайневу я больше не нужна, он работу закончил.
- То есть как это не нужна? – Марат забавно приподнял густую бровь. – А на кого тогда он вопить будет?
     Витольда прыснула. 
- Он на инженеров вопит, в Самаре.
- Ах вот как! Если едешь в холдинг – могу подвезти.
- Спасибо, – торопливо поблагодарила Витольда, – я за рулем.
- Ах, вот как! – почтительно протянул Марат.
     Он с любопытством уставился на хмурого человека. Тот отделился от бригады телевизионщиков и возник прямо перед Витольдой.
- Телевидение? Нас снимать будут? – деловито спросил Марат.
     Витольда узнала Вадима. Позапрошлой зимой девчонка из ближнего зарубежья грубо отшила этого московского мажора, впечатав в стенку. Девчонка сейчас полноправная участница конгресса, приехала сюда на своей машине. Но праздник в душе закончился, опять Шмигонские подослали ей свидетеля той несчастной поры!
- Классно смотришься, - приветствовал ее Вадим.
- Спасибо, - пробормотала она.
     И просигналила Марату глазами: мне нет дела до этой личности, хорошо бы двинуться к лифтам. Тот понял, взял ее под локоть.
- Ку-уда? – Вадим преградил путь, оглянулся, подзывая кого-то взмахами. – Тебя тут сюрприз поджидает.   
     Сюрприз мчался сквозь толпу с восторженным воплем:
- Витууськаа!   
     Разметав ученых, на шее у Витольды повисла длинноволосая топ-модель: маленькое черное платье, жемчужное ожерелье и остроносые туфельки на высоких каблуках. Витольда далеко не сразу смогла разобрать, о чем безудержно щебечет Катя. Закончилась стажировка в Гейдельберге, и вот она в Москве. А соскучилась-то как! Еще из Германии звонила подруге и на мобильный, и в ту съемную квартиру… Исчезла Витуська! Катя даже собралась разыскивать ее через Одессу, но на конгрессе Витуська нашлась. Какое счастье! 
- Катюш… - Марат тщательно изучил топ-модель с головы до ног. – Ни с чем не спутала наш математический шабаш? Или ты ревизнула теорию квантовых групп и выступишь с докладом? Тогда это прорыв!
- Ой, Марик!
     Катя бросилась обниматься и с ним. Она все щебетала. На конгрессе работает бригада с телевидения, Катя увязалась за Вадимом. Такое событие, такая публика, такие светила, ей очень интересно на них посмотреть…
- И себя показать, - вставил Марат.
- Ага, - ухмыльнулась Катя. – Ты с Глебом видишься?
     Марат не услышал вопроса.
- Как поживает твой супруг?
- Я свободна как ветер! – засмеялась Катя.
- Уже? – Марат опять забавно приподнял бровь. – Ну и скорость! Весомый вклад в квантовую теорию света.
     Пропустила и Катя его слова мимо ушей.
- Это правда, что Глеб живет от нас через улицу, в поселке?
- А кто тебе сказал? – вкрадчиво осведомился Марат.
- Тоже мне, страшная тайна! – фыркнула Катя. – Моя мама и сказала, а ей его мама донесла.
- Ах, вот как… Поживает потихоньку. – Марат взглянул на часы. – Заболтался я тут, пора мне.
- Я тоже должна бежать, - торопливо добавила Витольда.
- Витусь! – застонала Катя. – Мы с тобой ни о чем не поговорили, а у меня столько накопилось…
     Она осеклась - воззрилась на Витольду, точно на привидение.
- Ни фига себе! Прикид - супер, я в шоке! Куда ты сейчас? Давай подвезу, в дороге потреплемся.
- Я за рулем, - сказала Витольда.
- Вау, я в шоке!  - взвизгнула Катя. – Ну тогда я еще потусуюсь, только телефончик свой, плиз.
     Вытащив из сумочки аппарат, Катя приготовилась внести информацию в память. В голове у Витольды крутились разные мысли. Ошибиться в цифре? Или продиктовать правильно, а потом ввести запрет на Катины вызовы? Холдинг не разрешает раздавать этот номер направо и налево. Но тогда Катя наверняка пристанет к Марату, ведь они соседи и друзья детства.
     Номер Катя получила. В конце концов, решила Витольда, секретный проект завершен, теперь холдинг не будет столь суров. На выход она отправилась вместе с Маратом.
- Откуда ты ее знаешь? – спросил он в лифте.
     Витольда рассказала и о своей учительнице, преподавателе Одесского университета, и о приятельских отношениях Надежды Викторовны с Катиным отцом, и о том, как они с Катей подружились в Одессе.               
- Мир тесен, - меланхолично заметил Марат. – Надо же, кого судьба забросила на объект! Подружку моей соседки – и прямо под бок нашему Кинг-Конгу!.. Вот что, Вита, - нахмурился он. – С Катей лучше помалкивай - и о коттедже, и о хозяине. Понятия ты ни о чем не имеешь, работаешь в холдинге – и все!   
- Да, конечно!

     Они расстались на парковке, каждый уселся в свою машину. Витольда не спешила повернуть ключ зажигания. Надо прийти в себя. Марат не ведает, что за судьба забросила на объект одесскую девчонку. Шмигонские! Духи предков привели Витольду в дом на Алабяна, подложили гарнитур в ее синюю папку… На улице, возле объекта, они столкнули программистку с тем человеком, которому она продала брошь из гарнитура… Выходит, и участницей конгресса Витольду сделали Шмигонские? Специально, чтобы Марат стал свидетелем встречи подруг!

     Чем это ей грозит? Витольда мучительно размышляла. Марат разъяснит Крайневу, насколько тесен этот мир? Подумаешь, программистка знакома с бывшей девушкой шефа! Катя увидит Марата во дворе своего дома и ударится в воспоминания о том, как они с подругой попивали кофеек в Гнезде у Михаила? Это ей совсем не нужно. Ей не нужно вообще вспоминать те приключения, в которые она втравила Витольду… А если она попытается вернуть себе поросеночка? Бред!
     Но зверек страха не успокаивался – шевелился внутри, остро царапая душу. Шмигонские обложили со всех сторон!         


     Назавтра Витольда уверенно добралась до Воробьевых гор на своей машине. Она уговорила себя выкинуть из головы дурацкую мистику. Бабушка, человек трезвый, хоть и поминает Шмигонских, к суевериям относится очень иронично. Катя не проявлялась. Еще бы, она только что вернулась в Москву, по ней стосковались всякие клубы и хаусы! Витольда надеялась, что ее очередь настанет нескоро. Подружку не принимает душа. Кате невдомек, но Витольда не умеет ссориться.

     Секции информатики отвели одну из аудиторий мехмата. Доклад Никитина был назначен днем позже. Витольда слушала вместе с ним другие доклады, а в вестибюле Никитин представил ее двум ученым из Австрии. Ученые пообщались с помощью студентки, владеющей немецким. Студентку, между тем, не покидало чувство, что за ней наблюдают, но отвлечься она не могла. Показалось лишь, что у окна, как раз напротив их кружка, упорно маячит одинокая мужская фигура.

     Австрийцы откланялись, Никитина ждали в оргкомитете конгресса. Витольда попрощалась, направилась к лифтам, и тут фигура отделилась от окна.            
     Бросило в жар, заледенели ноги… Витольда встала как вкопанная. Реальность будто расплылась, она ничего не видела кроме тонкого, интеллигентного лица.
- Я заметил тебя еще вчера, но не смог подойти. И сегодня мы с тобой сидели в одной аудитории, только я - двумя рядами выше. 
     Язык не шевелился. Блеск его очков, казалось, вогнал Витольду в глубокий гипноз.
- Наконец-то мне удалось тебя поймать!
     Как же знакомо улыбается этот молодой мужчина! Худой, не слишком высокий, приятной внешности. Бабушка назвала бы его внешность располагающей, а два года назад Витольда решила раз и навсегда: он самый лучший, других таких просто не бывает!    
     Антон мягко взял ее за локоть.
- У тебя на сегодня все? Если не спешишь, посидим где-нибудь… Допустим, в нашем кафе?
     Эти слова – наше кафе - вернули в реальность, как выводит хлопок из гипнотической комы. Витольда изучила карточку на лацкане пиджака.
- Ты здесь от университета Гейдельберга. Ну конечно, мы в одной теме. - Она даже смогла пошутить. – У нас общие языки программирования.
- У нас много общего, - сказал Антон.
     Он не отводил от нее взгляда. Удивлен до крайности, усмехнулась втайне Витольда, оценивая себя его глазами. На ней стильный костюм, серые замшевые туфельки. И замшевая сумочка в тон. Конечно, за топ-модель никто ее не примет, но никто и не призн;ет прислугу с Украины в Золушке на математическом балу. К тому же, на университетской парковке Золушку дожидается собственная карета.

     Витольда двинулась из вестибюля, Антон – за ней. Он заговорил о докладах на секции, Витольда подхватила. Антон улыбался ей, как прежде – тепло. Витольда радости не проявляла, но была любезна. Они с Антоном коллеги, между ними ничего личного. Вышли из университетского корпуса, спустились по каменным ступеням, Витольда зашагала к скверу. Этой ночью антициклон расчистил небо, Москву больше не поливает. Приятный солнечный денек, и не надо никакого плаща, костюмчик вполне по сезону.
     Антон опять взял за локоть.
- Ты куда? Метро в другой стороне. Или, может, такси?
- Мне – туда.
     Она кивнула на дорожку, ведущую к парковке.
- Я провожу!
     На парковке Витольда щелкнула дистанционным пультом и встала возле своей японочки. Антон – на некотором расстоянии, будто окаменев. Чего-то подобного она ожидала.
- Подвезти тебя?
     Он обрел дар речи:
- Я тебя не затрудню?
- Не затруднишь. Если ты домой, нам по пути.

     Сегодня Витольда занимается с Ликой. В особняк президента она не спешит, до урока времени достаточно. Антон устроился в кресле пассажира, Витольда тронула машину. Они молчали. Ситуация нетривиальная, заметила бы бабушка. Антон обескуражен. У него наверняка много вопросов, но все они личные, а он не знает, имеет ли право задавать их девушке за рулем собственного автомобиля. А девушке, в общем, безразлично, как он себя поведет… Или небезразлично? С этим Витольда разобраться пока не могла. Наконец она  услышала его голос:
- Так странно… Никогда бы не подумал, что буду сидеть с тобой рядом, а ты – вести машину. Ты сейчас совсем другая.
     Витольда совершала сложный разворот.
- Это плохо? – отозвалась она без кокетства и без особого интереса.
- Да нет.  Просто раньше ты была… понятнее, что ли.
     Она едва заметно усмехнулась, и только.
- Я еще вчера глазам своим не поверил, когда увидел тебя в холле.
- А что ж не подошел? – рассеянно удивилась она, перестраиваясь в нужный ряд.
- С тобой обнималась Катя. Предпочитаю держаться от нее подальше.
     Витольда не могла прочесть выражение его лица - уставилась на дорогу. Водитель она все-таки неопытный. Равнодушно спросила:
- Успели развестись?
- Да вот, успели, - подтвердил Антон как само собой разумеющееся. – Ты очень торопишься? Давай навестим наше кафе! Там ведь очень неплохо. Помнишь?
     Девушка за рулем собственного автомобиля могла и забыть. Но Витольда помнила: и эту руку, некрепкую, изящную, что подрагивала сейчас на подлокотнике кресла, и умные глаза за тонкими стеклами очков… И как он хмурит брови, как очерчивают его высокий лоб пряди темных, аккуратно подстриженных волос, как на виске бьется жилка. Но она пока не могла сообразить, важно ли ей все это сейчас, как раньше.
- Почему бы нет? Можно и навестить.
     В конце концов, девушке ничего не стоило притормозить свой автомобиль у какого-то кафе.

     Дом, в котором выросли и Антон, и Катя, и Марат в советские времена назывался академическим. Академия наук давала квартиры за особые заслуги: прекрасное место, недалеко от центра, метро рядом. Район зеленый, между улицей Алабяна и станцией метро – большой парк. Вот здесь, в этом малолюдном уголке, Витольда когда-то полюбила Москву. Парк прочерчивают каштановые аллеи, японская акация на взгорке багровеет осенней листвой, ива оплакивает серебряными слезами ушедшее лето, и к ней сочувственно клонится кривая крымская сосна. Когда они с Антоном прогуливались осенними вечерами, Витольда встречалась с нежданным земляком… Такому деревцу положено зеленеть на приморском бульваре, а оно браво шелестит острыми порыжевшими листьями и не боится московской зимы! Временами Витольде чудилось, что они бродят по одесскому парку. Еще немного – и тропинка приведет к неказистой пятиэтажке. А там дожидается мама со своим борщом, пирогами и разговорами: ну, а ты?.. А он?… А ты бы ему сказала…
     Мама…  Раньше, в минуты сомнений, дочери непременно слышался ее урок: кто ты такая, выше головы не прыгнешь. Запирая машину пультом, Витольда вздохнула. Будто она не знает, что сейчас посоветовала бы ей мать!
    
     Антон открыл перед ней дубовую дверь. Этот похожий на фанзу домик под островерхой крышей они облюбовали прошлой осенью. Так и звали его – Наше кафе. Занимали обычно стол в дальнем углу и говорили, говорили… Витольда смотрела на Антона как зачарованная. В нем все восхищало: и тонкое лицо, и очки, и смешинки в умных глазах. Она никак не могла наглядеться.
     И вот опять вместе - в Нашем кафе! Витольда и Антон прошли через дымный зал во дворик, направились к знакомому столу, уселись.
- Вита…
     Антон взял ее руки в свои. Нуждались ли они в словах? Или обоих озарило ясное солнце сентябрьского дня?

14.
     Год назад, в июле удалось побывать в Одессе у мамы и навестить бабушку в Дрогобыче. Михаил не дал больше двух недель: торговля по-прежнему держалась на топ-ангеле. Витольда являлась в магазин с утра и закрывала его вечером. Летом Рай пустовал, и хотя скудные продажи влияли на заработок, Витольда не расстраивалась. У нее под рукой компьютер, а в лаборатории информационных технологий шла работа над диалектом языка Refal. Доцент Никитин поставил своей ученице задачу – создание на диалекте программных инструментов.    

     Людмила Васильевна все лето не донимала. Однако на исходе августа она побеспокоила звонком, ей понадобилось срочно произвести генеральную уборку в квартире, а выбраться с дачи совершенно не было сил. Витольда покорно записала маршрут и съездила за ключами.   
Двери, повозившись, отперла. В закупоренном, душном помещении пахло пылью, Витольда поспешила раскрыть настежь все окна. С балкона она обозрела двор: усаженная бордовыми георгинами клумба, аккуратные асфальтовые дорожки, автомобили у парадных. Стоя на балконе, Витольда, рассуждала сама с собой, хорошо ли бегать в детстве по этому двору в соседнюю немецкую школу, как Катя, а затем – вылетать в шикарной, как у Кати, шубке из подъезда и усаживаться вон в ту барскую машину. Наверное, неплохо, вздохнула Витольда и пошла в прихожую за пылесосом. В зеркале отразилась рыжая девчонка: джинсовая юбка, простенькая майка, тонкая шея, несуразный рот и вздернутый нос… Не ко двору ты, вылазь из машины, сказала себе Витольда и включила пылесос.

     Кабинет она убирала последним. Комната - самая маленькая и самая бесхлопотная, Людмила Васильевна сюда не заглядывает. За уборкой обычно наблюдает молодой интеллигентный человек. Может, кабинет всегда остается на закуску еще и оттого, что приятно оказаться напоследок в такой компании.
- У меня к вам ничего личного, - обычно беседовала с молодым человеком Витольда, - просто мне надо убедиться, что на вашем портрете нет ни пылинки!
     На этот раз в кабинет кто-то все-таки заглянул: рядом с диваном - чемодан, а портрет заслонила аккуратно сложенная стопка прозрачных файл-папок. Витольда подошла поближе. Как же пыль с фотографии не стереть? В глаза бросился текст на немецком. Забыв, что она здесь всего лишь уборщица, Витольда сняла со стопки папку. Первые же строки загипнотизировали. Преобразование языка Refal в новый мощный диалект, поддерживающий функции высшего порядка. Научная статья впрямую относится к тому, чем Витольда будет заниматься вечером. Как раз над этим методом работает доцент Никитин! Витольда вчитывалась в текст, шевеля губами: ну и неправда ваша, мы так пробовали, но у нас ничего не получилось. Вы кое-чего не учли…
- Прошу прощения… Вам помешали мои бумаги? Отодвиньте их куда-нибудь.
     Статья поглотила, уборщица не услышала ни лязга замка, ни звука шагов в прихожей. В дверях возник портрет во весь рост. Витольда застыла. Папка приросла к ее ладони, губа конвульсивно дернулась и отвисла.
- Да вы не бойтесь, - уговаривал портрет. – Я не грабитель, это мои вещи, честное слово! Мама вас, разумеется, не предупредила.  Неудивительно, она перепутала день моего приезда, думала – завтра! А я прилетел пару часов назад. В магазин отлучился поесть купить.
     Витольда прочистила горло.
- Здесь нельзя генерировать машинный код… Система не оптимизируется, - сдавленно пропищала она.
     Конвульсия пробежала по лицу молодого человека. Секундная оторопь сменилась острым интересом.
- Вы читаете по-немецки?
     Витольда стояла перед ним, как истукан: в правой руке дрожит статья, левая тискает тряпку. Тряпка и вызвала вопрос. Кто ж ожидает, что научный труд на немецком так взволнует особу, нанятую убирать вашу квартиру!
- Извините. - Витольду накрыло жаркой волной. Она сунула папку на место и зачем-то принялась возить тряпкой по матерчатому абажуру настольной лампы. – Я не должна была читать, это случайно! Не беспокойтесь, мне только здесь пропылесосить – и я уйду.
- Правда? – Антон шагнул к столу, забрал папку, помахал ею. - Тут кто-то изволил заметить: система не оптимизируется! А вы уходить собрались. Придется объясниться!
     Она взглянула ему в лицо… Он точно такой, как на фотографии, только лучше! Пусть не очень высокий и не атлет, но столько интеллекта, столько благородства! Одет просто: джинсы, рубашка. Запах туалетной воды легок и приятен,  кисти рук узкие, пальцы изящные.
     О, господи, что ж она пялится на человека, как последняя шая? Одернув себя, Витольда лишь шевелила губами, а от его лица глаз не могла оторвать! Антон улыбался все теплее. Мужская улыбка, как не порадоваться зрелищу: стройная фигурка, золотые кудри, лазоревые очи.
- Ну бог с ней, с пылью - взмолился он.
- Нет! – испугалась она. - Я должна стереть, особенно с компьютера…
     Он не дал договорить – коснулся руки. Сейчас оторвусь от пола и взлечу, подумалось Витольде.
- Ну хорошо, делайте, что считаете нужным. Я скоро.
     Антон вышел. Витольда рьяно орудовала тряпкой. Внутри - острый, но очень приятный холодок, сердце учащенно бьется, в голове теснятся мысли: ничего особенного, подумаешь, квартиры убираю, студенты всегда подрабатывают, даже в Гейдельберге… А система все равно не оптимизируется… Он вернется попрощаться? Хоть бы еще разок мне улыбнулся!

     Нисколько он не собирался прощаться - явился с подносом, поставил на столик перед диваном, отобрал тряпку.
- Комиссия приняла работу. Прошу к столу.
     Витольда кинулась к пылесосу.
- Оставьте агрегат, я сам уберу. Садитесь, будем с вами кофе пить, и не просто так. Статейку мою будьте любезны прихватить… К барьеру! Дуэлянты знакомятся. Меня зовут Антон, а вас?.. Витольда? Как аристократично! Вам подходит. Только нельзя ли попроще? Вита? Замечательно. Вы ведь владеете немецким?
- Да. А систему оптимизировать вы не сможете, машинный код не применяется!
- Это почему же? Вы тестировали на интерпретаторе? Учли язык сборки?
- Ну да! И у нас ничего не вышло!
- Черт, я не взял с собой ноутбук! Думал, обойдусь этой дохлятиной. - Антон с досадой кивнул на компьютер. - Невозможно приспособиться, безумно тормозит! Будем сражаться старым дедовским способом. – Он начал записывать коды на листочке. – Вот смотрите… 
     В комнате сгущались сумерки. Витольда забыла обо всем на свете – и про выше головы не прыгнешь, и о тех программных инструментах, что дожидались дома. Антон очень умный, остро схватывает суть доводов, приводит свои, неожиданные и логичные. Но и Витольду бог не обидел! Они спорили, выдергивая друг у друга ручку и цитируя по-немецки его статью.
- Все эти факторы укладываются в иную схему. Уверяю тебя, при тестировании это тут же выявится!
- Мы пробовали, но не в таком сочетании. Возможно, ты и прав. Надо проверить.
     Витольда даже не заметила, как и когда позволила себе это ты: они были на равных.
- Неужто убедил? Я собой горжусь! А ты молодец. Мыслишь нестандартно, аргументируешь грамотно. Мне пришлось нелегко. В Бауманском учишься?.. А откуда свободный немецкий?.. Бабушка?.. Это она тебя так назвала? -  Антон опять коснулся руки. Витольду будто током пронзило. – Имя очень необычное. Я не слишком любопытен?
- Подожди!
     Она вскочила и побежала в прихожую за сумкой. Как же по-свойски она бросила Антону это подожди! Ни с кем так себя не ведет, вечно робеет. Но Антон другой! Таких, как он, вообще больше не бывает!
- Вот моя бабушка.
     Витольда протянула Антону цветное фото: Ядвига Францевна в соломенном кресле у парадного крыльца, по обе стороны - каменные львы. Бабушку сняли крупным планом. Можно хорошо разглядеть и жемчужную нить на ее холщовом платье, и даже перстень в деталях: желтоватый камень в черненой лиственной вязи.
- Вы похожи. - Антон изучал снимок. – В выражении много общего.
     Теперь он пристально рассматривал внучку. Краснея, Витольда склонилась над чашками. Ничего особенного, она разливает давно остывший кофе.
- А это что?
     Антон собрался положить снимок на стол и вдруг заметил надпись на обороте. Ядвига Францевна всегда подписывает фотографии и ставит дату.
- Скалецкая? – прочел Антон. - Твоя бабушка Скалецкая? Она имеет отношение к математику Скалецкому?
- Прямое. Это мой дед. 
- А я-то все гадаю, откуда у девушки с пылесосом такие способности, – засмеялся Антон.
     Засмеялась и Витольда. Знай свое место, вечно твердит мама. Но место у девушки с пылесосом, как оказалось, не самое последнее.

     Антон рассказал о себе. Статья – дипломная работа, он будет защищать степень магистра в университете Гейдельберга, затем устроится в неплохую компанию. Дома давно не был, очень хотелось повидаться с мамой, с друзьями. У него целый месяц, статью он собирается обсудить с рецензентом, своим бывшим преподавателем.
- Но отдохнуть тоже не вредно. И я даже не предполагал, как здорово я смогу отдохнуть… Правда?
     От задорной, типично мужской улыбки Витольду опять бросило в жар. Чем бы ответить? Достойно, остроумно… Запищал домофон, Витольда дернулась. Стойкий инстинкт прислуги – бежать к дверям! Но Антон отправился в прихожую сам. Послышались Катины вопли. Антон провожал гостью в кабинет, Катя без умолку щебетала… И захлебнулась. На диване сидит Витольда - какая неожиданность! Подруга растерялась так, будто не могла решить, неожиданность приятна или нет.
- Ты здесь? – задала она напрасный вопрос.
     Витольда так же понапрасну кивнула.
- А, поняла. - Катя уселась в кресло. – Тебя пригнали на уборку.
     Витольда опять кивнула.
- Вы знакомы? – весело спросил Антон.
     Теперь кивнули обе. Катя рассказала, как они с Витольдой познакомились в Одессе.   
- А это что за гадость? – Катя схватила со столика исписанный листочек, потрясла. – Во фанаты, не нашли ничего лучше? Формулами друг друга грузите? Да еще от руки столько писать – с ума сойти!
- Я ноут с собой не взял, а мое старье тормозит, - пожаловался Антон.
- У меня лишний есть, уж так и быть, дам попользоваться.
- Вот спасибо!
- С тебя шампанское!.. Ой, кто это?
     Катя вытащила из-под листочка снимок. Витольда объяснила.
- Твоя бабушка? – подозрительно переспросила Катя. Снимок ее чем-то встревожил. - Странно… - Она перевела хмурый взгляд на Витольду. - Ну очень странно! А мне свою бабушку ты не показывала!
- Не пришлось, - пробормотала Витольда и отняла фотографию. 
     Катя и Антон ударились в воспоминания. Антон старше, но их многое связывает, они учились в одной школе, гуляли одной компанией. Антон развеселился и все внимание сосредоточил на Кате.
- А помнишь?.. - перебивали они друг друга.
     Витольда слушала. Душой она больше никуда не взмывала, и острый холодок, предвестник чуда, улетучился. Не ко двору она здесь! Стемнело, дома садиться за программные инструменты… И вообще выше головы не прыгнешь.
- Антон, уже поздно. Я пойду, - робко напомнила она о себе.               
- Ой, правда, Витуська, тебе же от метро через заросли топать, - забеспокоилась Катя. – Ты лучше по освещенной улице крюк сделай.
- Да, конечно, - торопливо согласилась Витольда и поднялась.
- А я бы кофейку попила, - промурлыкала Катя. – А может, и шампанского дадут.   
     Соседка здесь надолго. Сейчас Витольда чувствовала себя совершенно несчастной. Глупый повод! Антон рассудил по-своему:
- Катюш, извини. Вдруг на Виту нападут? Нет уж, провожу, ведь это я ее задержал. А тебе обеспечу охрану до твоего подъезда.
    Таким решительным образом хозяин объявил о своих предпочтениях.   
- Джентльмен однако, - хмыкнула Катя без всякого восторга.
     В лифте выяснилось, что рано утром Катя улетает в Грецию. Ноутбук Антон получит, когда она вернется. Если, конечно, застанет его в Москве.
- Застанешь, - заверил Антон. – У меня целый месяц в запасе.
     Втроем они дошли до Катиного подъезда, она чмокнула Антона в щеку. Витольду отвела в сторонку и зашептала:
- Вот уж не ожидала, он был заморышем, смотреть не на что! А сейчас - классный мужик. Ладно уж, дарю. Тащи его в койку, раз мне в Греции загорать!      


     До метро не добрались - начали целоваться, застряв на середине пути. Внезапно Антону пришло на ум, что они упустили из виду один важный момент, когда обсуждали код на языке сборки. Надо немедленно проверить те записи, сказал Антон, и они повернули назад. Целовались во дворе, целовались в лифте… Целовались и в прихожей. Антон повлек в спальню, Витольда лишь усмехнулась Катиным словам - тащи его в койку! Такое им с Антоном не подходит. У них будет по-другому. Чисто, красиво! Душа парит в чарующей выси, и нет дела до всего земного: программных инструментов, жалкого Виртуального Рая, системы, которая не оптимизируется…

     Антон раздевал ее нетерпеливо, осыпая нежными поцелуями. Лег рядом, обнял, и Витольда уже знала наверняка: она принадлежит ему давно, всю жизнь! Физическую радость разделить с ним не могла, по-прежнему ничего не смысля. Но зато могла ласкать, и это было прекрасно!
Содрогнувшись, Антон накрыл ее всей тяжестью своего тела.
- Тебе хорошо, Виточка? – хрипло спросил он.
- Мне очень хорошо! – звеняще откликнулась она.
     В то утро они никак не могли расстаться. У самой двери Антон целовал, приговаривая:
- Иди, Виточка, а то я опять забуду все на свете!
     И опять впивался в ее губы.
- Я позвоню! Думай обо мне! - все слышался ей голос Антона.

     Он вернулся с дачи от матери через три дня. Три столетия, показалось Витольде. Позвонил поздно - она выбежала из дома сломя голову. Так у них и повелось. Она ждала его звонка каждый день. Антон встречался с друзьями, ездил на дачу. Чаще Витольда проводила с ним только ночь, но иногда он звал погулять в парке.

     Сентябрь выстуживал Москву. Они забредали в кафе Лунный свет - Наше кафе. Антон заказывал себе пиво, Витольде – сок. Им было весело, они болтали, смеялись. Свою работу в магазине Витольда описала кратко: ничего особенного, сидит за прилавком по вечерам, ведь аренду жилья надо оплачивать. О Гнезде она промолчала. Ничего особенного нет и в уборке по найму, просто не хотелось вспоминать босса. Зачем лишний раз ворошить в себе тот позор? Все в прошлом, ей хорошо с любимым, Гнездо их никак не касается.
     А Антон часто говорил о матери, с любовью и с юмором.
- Синдром описан у Маршака: вместо шляпки на ходу нацепить сковороду. Типичная мамочка! Рассеянная страшно, да еще депрессии ее мучают. Зароет в сахарницу кольцо от воров и забудет. – Он сердито поморщился. – Орать на нее глупо – только стресс усугублять.   
     Витольде вспомнился Бука и тот порочный круг, в который он загонял Людмилу Васильевну. Теряя вещь, она заболевала с расстройства. Бука приходил на помощь, но орал на бывшую супругу. И Людмила Васильевна болела еще сильнее, теряла еще больше.
     Витольда жалостливо вздохнула.
- Твой отец, наверное, очень тяжелый человек. Недаром мама с ним не ужилась. - Она решила отдать Буке должное. - Но он много для нее делает. Привозит все, что нужно для хозяйства, забивает холодильник продуктами.
- Отец? – страшно удивился Антон. – Да мы с мамой забыли, как он выглядит! Он квартиру оставил и считает, что с него все получено.
- А кто такой Бука? – растерялась Витольда.
- Ах, вот ты о ком! Да, наградила его мамочка прозвищем. Это мой старший брат. Характер - не соскучишься.
- Брат? – изумленно повторила Витольда. - Какой брат?.. Двоюродный?
- Почему двоюродный? Родной брат, у нас только отцы разные.
- А как же…
     Она запнулась. Чуть с языка не сорвалось: а как же получилось, что Буку эта женщина за сына не держит, он у нее всего лишь Бука?
- Мне казалось… - Витольда подбирала слова, – у твоей мамы больше нет сыновей кроме тебя. От нее только и слышишь: мой сыночек.
- Да понимаешь, - неловко усмехнулся Антон, - у Буки с мамой отношения своеобразные. Отец нас бросил, я в школе учился, у мамы депрессии. Бука уже институт закончил. Конечно, он нам помогал. Я уехал, а куда Бука денется? Мама без него не обойдется, но он страшно несдержанный, орет на нее, грубит. Я сколько раз просил его быть с ней помягче… Ладно! – Он повеселел. - Мы с тобой тут ни при чем, нам и так хорошо. Тебе хорошо, Виточка?.. Не замерзла? 

     Антон был с ней так ласков! Витольда все парила… Когда они сидели во дворике кафе, Антон накрывал ее ладонь своей, теребил пальцы. Витольда отнимала руку, гладила его лицо. Антон проводил по ее руке губами, возвращал на место, опять крепко накрывал ладонью. Они выходили в парк, Антон, обхватив талию, прижимал Витольду к себе. Они старались шагать в ногу, сбивались, но Антон не отпускал, смеялся и целовал то в шею, то в щеку. Их дожидалась его комната.

     Холодным дождливым сентябрем народ потянулся с дач. Погода выгнала в Москву и Людмилу Васильевну. Свидания переместились к Витольде, в ее убогую комнатушку. Начался семестр, в магазине прибавилось покупателей. В душу все чаще закрадывалась тревога. Антон улетит в Германию - как тогда жить? Он чутко улавливал:
- Что нос повесила, Виточка? Настанут каникулы - возьмешь билет, я встречу
- А меня пустят?
     Другие вопросы – например, откуда возьмутся деньги, – ей просто не приходили в голову.
- Пустят. Визу получишь, я приглашение сделаю.
     И они целовались. Летели дни, неумолимо приближая разлуку. Антон навещал ее комнатушку и исчезал в своем мире, о котором она ничего не знала. Не видела друзей, не имела понятия, как он проводит время. Она не спрашивала, ей было довольно, что Антон, наконец, приходит.
- Я тебя безумно люблю, - шептал он ей. - Даже не думал, что так бывает. А ты?.. Ну скажи: ты меня любишь?
- Я тебя обожаю!
     Он подарил ей на память славную вещицу - удобную папку для документов. Витольда не расставалась с подарком, хотя ей ничего не было нужно. Только видеть его!   

     Позвонила Людмила Васильевна.
- Милочка, уже надо прибраться, - произнесла она так, будто ледяные шарики простучали по металлу.
     И встретила она холодно, высокомерно. Но Витольда все парила. Она начала уборку, Людмила Васильевна взялась за телефон. Поначалу Витольда не прислушивалась, однако взвинченный голос насторожил:
- ...Я прошу! Ничего я не трогала, получит он свои деньги назад. Ну сглупила, теперь надо из положения выйти. Иначе Бука меня убьет! Пожалуйста, Надюша, убеди его… Бука успокоится – может, я весь комплект продам вместе с сертификатами.
     Опять Людмила Васильевна попала со своим Букой в порочный круг скандалов и стрессов, заключила без всякого интереса Витольда, переезжая с пылесосом из гостиной в спальню. Пылесос мирно гудел, она все глубже погружалась в мысли, скорее – в мечты. Из гостиной донесся рыдающий всхлип.
- Кошмар, Надюша! – тоненько голосила Людмила Васильевна. - Я уже дала понять: если он с ней свяжется, сведет меня в могилу. Такой благородный идиот - влюбился в прислугу с Украины! А то неизвестно, что у этих девочек на уме. Только у него сейчас вместо ума сама знаешь, что!
    Витольда включила пылесос на полную мощность. Ясно, кого мать Антона назвала идиотом, и нечего гадать, кто это такая – прислуга с Украины!
     А она парила. Надежным щитом ее прикрывали слова:  я тебя безумно люблю. Даже не думал, что так бывает.


     Она уже считала дни. Десять дней до отъезда Антона, девять… Ничего больше не волновало, тем более - Михаил и его Гнездо. Босс звонил уже несколько раз: Гнездо стосковалось по своему ангелу-хранителю. Такой беспорядок, невозможно устроить деловую встречу! А Витольда отчаянно врала про головную боль и внезапные научные конференции.
- У тебя постоянный оппонент, я в курсе, – хохотнул как-то Михаил. – Вы там с ним ничего не путаете? Конференции реально научные или нормально ночные?
- Избавь меня от своих скабрезностей! – прошипела Витольда бабушкино словцо.
     Бросив трубку, она сердито помянула подругу Катю. От ее жизни Витольда по-прежнему была далека, но знала: пусть Михаил и выставил из Гнезда эту самозваную хозяйку, Катя туда все-таки залетает. Вернулась из Греции, навестила любовника и наверняка распустила язык о личных делах подруги. Непонятно только, зачем это ей. Но Катины глупости Витольду не слишком трогали. 

     Михаилу надоело вызывать ангела-хранителя. Он ворвался в Рай:
- Закругляйся, ангелочек! Я приехал не один - с таблеткой от головной боли. Классный препарат, последнего поколения. Сегодня приберешься, а завтра организуешь мне фуршет. У меня тоже конференция. Чрезвычайно научная.
     Витольда тревожно посмотрела на часы: сейчас за ней придет Антон, они завели такой обычай. Если он звонил, Витольда запирала магазин, и они с Антоном, купив в супермаркете что-нибудь поесть, отправлялись пешочком в ее квартиру.    
- Сегодня я не смогу, ты меня не предупредил.
- Мы с тобой так не договаривались, ангелочек! Я тебя целую неделю пытаюсь заполучить. У тебя очередь? Очнись, это я тут перед тобой, твой ласковый и нежный зверь Миша!
     Антон уже стоял в дверях. Витольда жалко улыбнулась.
- Антон, я сейчас.
     Он ничего не понимал или понимал все не так, как надо. Разве могла Витольда объяснить прямо здесь: босс – просто клоун! Никакой она Михаилу не ангелочек, а он ей - не нежный зверь. Неважно, что все это между ними когда-то было!
- Оппонент? – Михаил склонился в шутовском поклоне. – Очень приятно!
- Антон, подожди меня на улице, - взмолилась Витольда. – Мне еще минут пять надо, я сложу счета и кассу закрою.   
     Антон не двигался. Витольда повернулась к боссу, надеясь прекратить балаган.
- Миша, я завтра обязательно все сделаю.
- Понял! – выкрикнул тот. – Я был первым, но меня поставили в очередь. Уступаю, ангелочек!
- Что ты несешь, угомонись! – звонко взорвалась Витольда.
     Она убила бы его, попадись ей под руку что-нибудь тяжелое. Ни слова не говоря, Антон исчез. Михаил положил купюру на стойку.
- Провиант для фуршета заготовишь.
     Устремился из Рая, притормозил на пороге и лениво бросил через плечо:
- Я восхищен.
     Его гадкая улыбка будто окатила ушатом грязи. Витольда лихорадочно управилась со счетами, с кассой, сдала магазин на охрану и выбежала из супермаркета. Антон прохаживался вдоль витрины. Витольда вцепилась в его локоть и зачастила:
- Ради бога, не обращай внимания, он всегда балаганит. Мне некуда деваться, это мой работодатель. Он взял меня на полдня, я бы такой работы больше нигде не нашла.
- Что еще за очередь? – мрачно спросил Антон.
- Михаил нанял меня убирать его квартиру. Отказаться я не могла, он бы меня выкинул. А сегодня потребовал, чтобы я убралась срочно, но ты за мной пришел. У нас и так считанные денечки. Вот он и отпустил мерзкую шутку… Очередь!   
- А почему ты мне не сказала, что ездишь к этому типу?
     От его размеренного, холодного голоса Витольду бросило в жар.
- Да я… - В панике она соображала, как не выдать причину и не вызвать новых вопросов. – Я не была там давно, и вообще такие поездки для меня ничего не значат, я о них тут же забываю. Прибираюсь раз в неделю, Михаила в это время дома нет.      
- Почему ты оправдываешься?
     Антон будто хлестнул ледяным хлыстом, глядя ей прямо в лицо. Она сейчас умрет, показалось Витольде. Услышав новые вопросы, она  пожалела, что уже не умерла.
- У тебя с ним какие-то отношения? Или что-то было?
     Она издала отчаянный вопль:
- Нет! С чего ты взял?! У Михаила просто поганый язык! А мне ты не веришь!
     Антон рассматривал ее бесстрастно, пугающе. Зашевелилось сомнение. Они ведь близки, может, не стоило врать о том, что было? Нет, Витольда все-таки умерла бы, признайся она в той позорной услуге боссу.
- Верю, конечно, - произнес наконец Антон без особой теплоты. Кивнул на пластиковый пакет в своей руке. – Пошли, я уже все купил. 


     В Гнездо Витольда отправилась на следующий день после занятий в Бауманском. По дороге купила продукты. Двери открыла своими ключами, но в доме слышались звуки.
- Ангелочек, ты очень кстати! Отчаливаю на переговоры, рубашку мне погладь. А я – в душ.
     Михаил выскочил из спальни и ринулся в ванную, сдирая с себя на бегу халат. В коридоре сунул рубашку Витольде и промурлыкал наглым котом:
- Придешь спинку мне потереть?
     Он успел скрыться за дверью, иначе Витольда неласковой кошечкой расцарапала бы голый торс. Пока Михаил его омывал, она готовилась высказаться, употребляя точное бабушкино выражение. Как только босс появился из ванной, Витольда начала:
- Избавь меня, пожалуйста, от своих скабрезностей. Ты меня нанял, и деньги я получаю за работу. Не те, кстати, деньги, чтобы терпеть твои идиотские намеки.
     Михаил соображал быстро.
- Понял. Бунт на корабле. Видишь ли, ангел мой, - пустился он витийствовать, - у нас сложился стереотип. Короче, спали мы с тобой. Тебе стоило тогда захотеть, и о работе ты вообще бы забыла. Но ты не захотела. Да, такой вот у тебя работодатель, и воспитывать его поздновато. Предлагаю консенсус. Я увеличиваю тебе зарплату, а ты терпишь мои, как ты изволила выразиться, скабрезности.
- Терпеть не буду ни за какие деньги! Если я с тобой спала, ты меня вынудил, и я об этом только жалею. Еще раз позволишь свинскую двусмысленность при моих знакомых, я наплюю и на твой магазин, и на твое Гнездо!
     Михаил задумался, будто перед той мышкой, что рявкнула вдруг тигрицей. Растянул губы в клоунской улыбке.
- Ах, вот в чем дело. Я, оказывается, вызвал вопросы у твоего ночного… пардон, научного оппонента. Это так серьезно ангел мой?
- Более чем, - надменно подтвердила Витольда.
- И ради этого ревнивца ты покинешь Рай?
- С женщинами такое случается. И работу бросают, и уезжают… Даже за границу.
     Бросай все, приезжай ко мне в Германию, скажет ей Антон. Она так об этом мечтала, что почти уверилась.
- Ах, за границу! – передразнил Михаил. – Круто. Но пока ты не отъехала, подбери, пожалуйста, пакет документов. Устав, лицензии и прочую хренотень. Привезешь в офис, аренду продлевать надо. А сегодня закусь сооруди, я партнеров зову. Кстати, скоро твоя подружка заявится. Вон, я ей лэптоп оставил.
     Михаил кивнул на кухонный стол и ловко поймал выглаженную рубашку, которую ему швырнула Витольда.
- А ты меня вырубила, - ухмыльнулся он. – Тигрица ты, тебя я уважаю, хоть к оппоненту ты уходишь от меня. Но если отъезд за рубеж не состоится, вспомни, ангелочек, о моем предложении. У нас получился бы неплохой тандем.
- Пошел к черту! - прошипела Витольда.
- Я восхищен! – проорал Михаил и помчался вон.

     Катя впорхнула в Гнездо, когда Витольда покончила с уборкой и занималась бутербродами. Загорелая подруга выглядела шикарно. Витольда аж ахнула: прелестное платье, умелый макияж! Катя собралась повеселиться у Михаила на вечеринке. Витольда сварила кофе, они уселись в кухне.
- Ну как там у тебя с Антоном? – жадно поинтересовалась Катя.
- Нормально, - буркнула Витольда. – Только зачем Мише об этом докладывать?
- Кто докладывал? Я?! – вспыхнула Катя. Но спохватилась. – Тьфу! Я Антону звонила отсюда узнать, нужен ли еще компьютер. Мы трепались, я из него подробности вынимала – про вашу любовь-морковь… А Мишка слушал и мотал на ус. 
     Как это похоже на Катю! Витольда сменила тему на греческий тур. Катя отчитывалась рассеянно.
- Витусь? – внезапно оборвала она рассказ. - Не покажешь фотографию твоей бабушки?
- Зачем?
- Интересная фотка. Ну пожалуйста, можно мне еще разок посмотреть?
     Фотографии мамы и бабушки Витольда держит в одном из отделений кошелька. Катя взяла в руки снимок и долго что-то исследовала. Затем сняла с пальца то злосчастное кольцо, положила поверх фотографии и пододвинула его через стол Витольде.
- Как это понять?
- Что?
     Витольда тупо уставилась на две вещицы: Катино кольцо и перстень, запечатленный на фотографии в деталях. Поразительно! Орнамент - вязь черненых листочков - совпадает, только желтый камень в перстне гораздо крупнее.
- А то, что перстень твоей бабушки и мое колечко – из одного флакона. Та же работа, те же брюлики. Это же гарнитур, Витусь,  - ехидно проворковала Катя. - Ведь и брошечка оттуда!
- О господи! – застонала Витольда. - Ну вернула я брошку хозяйке, а ты никак не успокоишься!
- Я просто очень хорошо эту брошечку изучила. – Катя ворковала все ехиднее. – Тот же брильянт, та же работа.
- Ну и что? Подумаешь…
     Витольда запнулась. Два года назад бабушка продала в Москве фамильные драгоценности. Внучка никогда их не видела, и слава богу, заметила тогда бабушка. Вещи ушли из семьи навсегда, нечего жалеть, нечего и вспоминать. Витольда понятия не имела, кто их приобрел, но в ее представлении покупатель был весьма состоятельным. Неужто колечко действительно из гарнитура Шмигонских? А вдруг тот покупатель начал распродавать вещи, и кое-что оказалось у Людмилы Васильевны?   
- Ерунда какая-то, - рассердилась Витольда. – Дались тебе эти брильянты! Меня они совершенно не волнуют.    
- Витусь? – вкрадчиво мяукнула Катя. – Чей халатик мне тогда обломился?
     Витольда похолодела.
- Тебе же Мишка вроде все объяснил, - пробормотала она.   
- Вроде! – язвительно подхватила Катя. – Но как только я увидела перстень, включила мозги. Наверняка и мое кольцо, и ту брошку ты получила от бабушки. У тебя же траты огромные. Учебу оплачиваешь, комнату снимаешь. Брошку ты позабыла в кармане своего халатика, а потом вынимала из меня, чтобы отнести в салон на продажу. Колечко еще раньше загнала Люсе…
- Ничего я не загоняла! – возмущенно перебила Витольда. - А брошку у меня забрала хозяйка!
- Витусь? – продолжала в том же духе Катя. – Что делал твой халатик у Мишки в ванной? – Она разразилась театральным смехом. -  Ой, не могу, это ж надо так меня развести! Я, как дура, уговаривала тебя изобразить Мишкину любовницу, а ты с ним спала. Он у нас с тобой просто по рукам пошел!
- Глупости! – звонко вскрикнула Витольда, заливаясь краской.
- Да? – ехидно отозвалась Катя. – Мишка однажды сам раскололся. В свое время я с ним серьезно работала - все надеялась, что женится, никуда не денется. А он в подпитии мне и врезал: я ему в жены не гожусь, а вот на ком бы он женился – так это на моей подруге!
- Пить надо меньше, - сердилась Витольда. – А я тут вообще ни при чем.    
- Как это тебе удается? – криво усмехнулась Катя. - Не красотка, квартиры убираешь… А зацепила небедного бизнесмена. Он жениться на тебе готов! Но ты его отшила и зацепила еще одного мужичка, тоже неплохого.
- Я не рыболов, никого не цепляю. Глупости! – отрезала Витольда.
     Катя тяжело вздохнула. 
- Тихушница ты, Витуська. Я-то с тобой делюсь, а ты?.. Нет, чтобы вовремя рассказать мне про брошечку и колечко. Черта с два я бы за этим колечком гонялась. И ни во что не влипла бы.   
- О господи! – чуть не взвыла Витольда. – Не давала мне бабушка ни брошек, ни колец, я не имею к ним никакого отношения!
     Катя примолкла. Стоит ли дальше копаться, если спор неминуемо превратится в ссору? 
- Ладно, не дергайся, – примирительно улыбнулась она.


     День, один из последних дней перед разлукой, тянулся долго. Из университета Витольда поехала в магазин, а там все посматривала на часы, ожидая звонка Антона. Но в трубке мобильного услышала голос его матери. Людмила Васильевна шелестела:
- У нас несчастье, сосед умер. Надо бы сегодня его квартиру убрать. Надеюсь на вас, мне больше не к кому обратиться.
     Как откажешь? Назавтра Витольда должна была доставить в офис Михаила документы. Бумаг набралось много, папка тяжелая - темно-синий лаковый футляр, изящная виньетка, удобная застежка на липучке. Витольда положила папку в пластиковый пакет и взяла с собой. Людмила Васильевна встретила ее в дверях своей квартиры. Об Антоне Витольда спросить не посмела. Сосед умер внезапно от инфаркта, шелестела Людмила Васильевна, жена невменяема, соседке пришлось взять на себя хлопоты. Пыль хотя бы с мебели стереть надо, помыть ванную. Люди же будут навещать вдову с соболезнованиями.

     Дверь напротив была приоткрыта. Витольда просочилась за Людмилой Васильевной в прихожую. Свою папку держала при себе в пластиковом пакете. Так она и оставит важные документы у рассеянной женщины, потом ищи ветра в поле! В доме покойного – мертвящая тишина. Людмила Васильевна остановилась на пороге гостиной, Витольда выглядывала из-за ее спины. Комната тонула в полумраке, через окно проникал свет фонаря.
- Рита, - позвала Людмила Васильевна.
     Этот звук будто плюхнулся в тишину стылой каплей, и в доме опять все замолкло. Людмила Васильевна прошмыгнула к креслу в темном углу.
- Рита, здесь сейчас приберут немного. Завтра люди будут приходить. Я девушку привела. Она вас не побеспокоит. Вы не против?
     Витольда услышала пугающе безжизненный голос:
- Пожалуйста, делайте, что необходимо.
- Я могу свои вещи забрать из сейфа?
- Да, конечно. Я отперла.
     Людмила Васильевна появилась из гостиной.
- Вы тут пыль пока вытрите. Я сейчас! – шепнула она Витольде и засеменила к арочному проему в торце холла.

     Витольда осматривалась. Холл просторный, книжные шкафы занимают сплошь одну стену, в противоположную встроен гарнитур: шкаф для верхней одежды, вешалка с полкой для обуви, зеркало над тумбой.  Людмила Васильевна затворилась в комнате, скорее всего – в кабинете. Витольда захватила с собой пакетик с губкой и со специальными салфетками. Она извлекла папку из пластиковой сумки и повертела головой: куда бы поместить? Сгодилась тумбочка под зеркалом. Чтобы добраться до пакетика, Витольда вынула кипу документов, но назад не положила, оставила сверху папки. Упакует все как следует, когда закончит уборку. Понадобилось смочить губку, Витольда уже поняла, что коридорчик ведет из холла в ванную, оттуда – в кухню. Когда она вышла из ванной, на лестничной клетке загудел лифт. Из-за приоткрытой входной двери раздался громкий, тревожный шепот: 
- Люсь?
     Витольда застряла в коридорчике у ванной: не хотелось показываться на глаза неведомой гостье. Людмила Васильевна помчалась на зов. В холле что-то зашуршало, стукнуло… Витольда все стояла в коридорчике, угадывая по шумам, что происходит. Людмила Васильевна выскочила из квартиры. Лестничное эхо донесло из-за входной двери ее всхлип:
- Надюш, наконец-то, я этого не вынесу!
     На площадке вспыхнул тихий спор. Надюша была чем-то недовольна, Людмила Васильевна нервно оправдывалась. Витольда устремилась в холл проверить, что натворила беготня. Предчувствие не обмануло: пол возле тумбочки усыпан бумагами. Витольда быстро все собрала и уже хотела засунуть в папку, как возникла Людмила Васильевна.
- Вы еще здесь? Пойдите лучше в кухню. Может, там посуду помыть надо.
     Витольда кивнула. Аккуратно сложенная стопка документов лежала теперь рядом с папкой. Оставалось надеяться, что с бумагами ничего не случится. По знакомому коридорчику Витольда направилась в кухню, но притормозила на полпути, прислушиваясь. Людмила Васильевна шелестела в гостиной:               
- Вам что-нибудь нужно, Рита?
- Нет, спасибо.
- Мне с вами посидеть?
- Я хочу быть одна. Пожалуйста, скажите всем. Пусть приходят завтра.
- Да-да, конечно. Бука звонил, он все устроил. Вам бы надо костюм посмотреть…
     Вот бестолковая, рассердилась Витольда. Донимает вдову, мечется по дому покойного! Эта мысль побудила вернуться в холл, упрятать от греха свои документы в папку и унести в кухню пластиковый пакет. В раковине Витольда обнаружила две чашки и две тарелки, больше заняться было нечем. Людмила Васильевна явилась с новым распоряжением:
- В ванной порядок наведите. Я буду у себя, скоро за вами приду.
     Она побежала назад по коридорчику. Из холла послышался придушенный вопль:
- О господи! Где же это? 
     Витольда похолодела. Эта женщина непременно должна что-то потерять. Разве можно затевать поиски в обители горя? Кощунство! Мгновенье спустя Витольда облегченно вздохнула.
- Вот она, слава богу! – радостно объявила Людмила Васильевна неизвестно кому. - Ну надо же, - бормотала она, - как это я умудрилась туда пихнуть?   
     В чистой ванной Витольда помыла на всякий случай раковину и дожидалась Людмилу Васильевну в кухне. Та вскоре пришла, сделала знак, и они с Витольдой тихо удалились. 


     Тот вечер Витольда провела в тоске. Антона она так и не увидела. Утром ее разбудил звонок. Михаил велел принести документацию в салон. В своем офисе он не появится, будет в разъездах, а в Рай заскочит по дороге. Только Витольда нажала кнопку на аппарате, телефон зазвонил снова. Антон!
- Вчера мама водила тебя в соседнюю квартиру убираться. Она кое-что достала из сейфа, а теперь мы не можем найти. Пропало, в частности, письмо. Ты не можешь сообразить, как это получилось?
     Он говорил с ней как совершенно чужой человек. Витольда страшно растерялась:
- Не знаю… Твоя мама все время бегала из квартиры в квартиру. Я не могла за ней уследить. Она мои бумаги смела с подзеркальника в холле. Я сейчас посмотрю в папке. Вдруг я случайно это письмо со своими документами прихватила. Как оно выглядит?
- Небольшой конверт, - сказал Антон.
     Витольда достала папку из пластикового пакета, заглянула внутрь, перебрала листы, не вынимая. Ну конечно: Людмиле Васильевне на роду написано швырять вещи куда попало! Рассыпала чужие бумаги, уронила конверт. А Витольда сложила его в папку вместе с документами. Случайно!
- Нашла! – счастливо сообщила она Антону. – Точно не мой, там что-то написано, но я не разобрала.
- Неважно, - сухо откликнулся он. - Ты не могла еще чего-то случайно прихватить… постороннего?
- Нет, - удивленно ответила Витольда. – Я все пересмотрела. Хочешь, я этот конверт завезу?
- Нет, спасибо! – резко отказался он и спросил, куда ему приехать самому.
     Витольда предложила Виртуальный Рай. Затеплилась надежда: а вдруг они по заведенному обычаю прогуляются до ее дома, поднимутся к ней в квартиру? Антон согласился, но разочаровал. Он собрался в магазин не вечером, а днем, как только Витольда приедет туда из Бауманского.
В Рае она застала босса. После разговора с Антоном на сердце и так лежала тяжесть. Стало еще неприятнее: если Михаил столкнется с Антоном, опять начнет балаганить!

- Ангелочек, давай быстренько проверим всю хренотень, - поторопил босс.
     Витольда отнесла папку на столик для покупателей.  И увидела Антона.
- Антон! – радостно зазвенела она. – Я тебе сейчас отдам твой конверт, он у меня в папке.
- Что это у тебя там, ангелочек? – заинтересовался Михаил и взял синий лаковый футляр. – Я вас приветствую! – кивнул он Антону с шутовской церемонностью. Повернулся к Витольде. – Я думал, ангелочек, ты мне в этой папочке принесла наши личные письма. А ты, как оказалось, еще кому-то пишешь!
- Миш, прекрати!
     Она вырвала у него из рук папку, раскрыла, вытащила тот конверт и отдала Антону. Антон сверлил ее взглядом.
- Мама кое-что еще не может найти. Ты случайно вместе с этим конвертом не прихватила сумочку такую…
- Нет, конечно! Как я могла какую-то сумочку прихватить? А что там было?
- Сокровища мадам Петуховой! – заржал Михаил. – Ангелочек, тебя подозревают! Ну-ка, что там у нас? - Он отобрал папку, вытащил стопку бумаг и забалаганил. – Так, это мое, родное! Устав, договор… Ничего там больше в папочке не завалялось?
     Запустив туда руку и что-то нащупав, он перевернул футляр… Выпала продолговатая, матерчатая косметичка. Они воззрились на нее все втроем: Антон – мрачно, Витольда тупо, Михаил изумленно.
- М-да, - проронил он, расстегнул сумочку и вывалил на стол два бархатных мешочка.
- Антон! – Витольда ошарашено улыбалась. – Это вещи твоей мамы? Как же они ко мне попали, господи?
     Антон молчал. Михаил уже вытрясал из мешочков две серьги, скрепленные друг с другом застежками, массивный браслет… И брошь.
- А я великий прорицатель, - восхищенно объявил он.  – Вы только полюбуйтесь!
     Михаил вертел в руках драгоценности. Желтоватые, большие камни сверкали в вязи мелких, черненых листьев.
- Вещички коллекционные. Редкая работа, платина, желтые брильянты… Стоят хороших бабок! Я с ними уже где-то встречался. Помнишь, ангелочек? – торжествовал босс. - Я тебе колечко из этой серии подарил!
- Что ты несешь, Миш? – вскинулась Витольда. – Ты же его Кате подарил, а меня подставил!
- Ну, это истории уже не известно, - нагло ухмыльнулся Михаил и поднес к глазам брошку. – Ни фига себе, ангел мой! А не эту ли брошечку ты тогда из меня вынимала? Помнишь? Ты ее в кармашке своего халатика оставила у меня в ванной! Так! Брошечка… Потом колечко… Браслетик и серьги до кучи… Похоже, радость моя, тебе захотелось получить весь комплект целиком. Извини, вмешался некстати.
- Антон, не слушай его! Я понятия не имею, как это у меня в папке оказалось!
     Все поплыло у нее перед глазами. Михаил вытащил из папки что-то еще… Предмет вызвал новый поток издевательств и чудовищных намеков, но Витольда уже ничего не осознавала. Она будто перешагнула в иную реальность. В толще этой мути, придавившей ее обвинением в краже, колыхалась синяя папка. 


     Она уже не надеялась, но Антон дал о себе знать. Позвал в Наше кафе, Витольда полетела туда, не помня себя от счастья. Проклятая папка заглотнула и выплюнула жуткие улики… Нездешняя пакость! А попросту - недоразумение. Антон, интеллигентный, порядочный не может плохо думать о девушке, которой говорил такие слова.   
     Витольда уселась за столик, Антон спросил, что заказать. Она только покачала головой с улыбкой: мне все равно, ты здесь, со мной – и довольно. Антон был мрачен.
- Ты сказала мне неправду.
- О чем ты?
     Ее улыбка померкла.
- Я тебе задал вопрос. Ты сказала, что у тебя ничего нет с твоим директором.
     Витольда судорожно сглотнула, мертвенно побледнев и пытаясь справиться с дрожащими губами.
- Это все из-за брошки? У Михаила просто халат висел, мне твоя мама подарила, а брошку забыла в кармане…
- Это не имеет значения, - прервал Антон.
     Он не сердился и не упрекал ее.
- Не имеет? Тогда о чем ты?
- О том, что я не могу тебе доверять. Извини.
- Антон! – сдавленно прохрипела она. – Я не знаю, как это все у меня в папке оказалось! Неужели ты меня подозреваешь?
- Прости, Вита. У нас с тобой очень разная жизнь. Да, ты подрабатываешь, квартиры убираешь… В том числе – квартиру бизнесмена, а он тебе дорогие подарки дарит. Наверное, многие девушки сейчас так устраиваются. Но мне это не подходит. 
     Антон глядел мимо, на веселенький китайский фонарик. А по ее иссиня-бледным щекам катились, одна за одной, крупные слезы. Витольда прочистила горло и услышала, точно сквозь вату, свой голос:
- У меня с Михаилом ничего нет. И никаких подарков он мне не дарит.
- Я видел. – Он перевел на нее холодный взгляд. – Прекрасный интерьер, веселая компания, шикарный стол… Ты на коленях у этого господина, а на твоем пальце сверкает его подарок. Хороший снимок. Качественный.
- Тебе Катя показала?!
- Она ничего не показывала. На фото я наткнулся случайно, д; того, как ты мне наврала.
- Где ты видел фотографию? – прошептала в ужасе Витольда.
- Неважно! – отрезал Антон. – Чистая случайность, я не хочу это обсуждать. 
- Это была инсценировка! – выкрикнула Витольда. – Все придумала Катя, она хотела убедить своего друга…
- Оставь! – оборвал Антон. - Я не желаю разбираться, мне уже неинтересно. Твои дела для меня слишком сложны. Тем более, если мне говорят явную неправду.
     В глазах все расплывалось, на лице Антона Витольда различала лишь кривую усмешку. Отчаянье вынудило ее признаться:
- Да, виновата… - Она подбирала слова. Будто хваталась, как утопающий, за соломинку. - Когда ты спросил про Михаила, мне и подумать о нем было противно. У меня с ним действительно было… Задолго до того, как мы познакомились. Я не предполагала, что это тебе так важно… Разве это нас касается?
- Я представлял тебя совсем другой. Прости! У тебя все будет хорошо. Но без меня.
     Голос чужого, равнодушного человека, так не похожего на Антона из недавнего, безвозвратного прошлого.
- Я тебя безумно люблю, - горько процитировала его Витольда. – Ты повторял мне это много раз, а теперь отворачиваешься из-за какой-то ерунды. Разве так бывает?
- Ерунды? – холодно переспросил Антон. – Мамины вещи попали к тебе после того, как ты побывала в квартире покойного.
Витольда дернулась, как от удара.
- Но ты же их вернул, правда? – умоляюще зачастила она, вцепившись в его руку. - Неужели неясно, что это недоразумение? Как я могла сунуть чужую косметичку в свою папку – и не заметить? Это же не конверт!
     Антон руку отнял.
- Мама сейчас в очень плохом состоянии. Когда она обнаружила пропажу, ее хватил приступ. А потом она совсем слегла – Бука на нее наорал.
- Из-за брильянтов? – жалко усмехнулась Витольда.
- Дело гораздо сложнее, - поморщился Антон. - Мама хотела, как лучше… Но если Бука узнает, что она водила в ту квартиру постороннего без его разрешения, он ее просто угробит. – Антон смотрел на Витольду в упор, холодно. - Мы с мамой решили скрыть, что ты там побывала. Иначе затеют следствие, а мне это ни к чему. Выяснится, что мы с тобой… знакомы, я еще улететь вовремя не смогу.
- Следствие? – повторила Витольда в трансе. - Ты правда думаешь, что я украла?
- Это уже не имеет значения! – отмахнулся Антон с досадой. - Маму не переубедить! Факт-то остается фактом, здесь ничего не изменишь. А я и так от тебя ложь выслушал. Пойми, Вита! – произнес он с нажимом. - У нас с тобой ничего быть не может, маму это добьет окончательно.
     Витольда пусто глядела вверх, из глаз катились слезы. Антон коснулся ее руки, но она окаменела.
- Мне было тяжело решиться на этот разговор, - вздохнул Антон. - Но нам с тобой объясниться необходимо, иначе я буду выглядеть подлецом. Завтра я уезжаю. Не держи на меня зла, прошу тебя.
- Я не держу, - жалко улыбнулась Витольда. - Извини, что так… получилось.
     Ни капли иронии, она действительно просила прощения у своего божества за то, что его разочаровала. За то, что не знала своего места.
- Я пойду. – Витольда поднялась. - Не провожай, тебя мама ждет.
     Антон остался за столиком, а она побрела прочь.


     Свидание в кафе Лунный свет обрушило жизнь. Антон распростился навсегда, не желая иметь ничего общего с той, что любовницей получала дорогие подарки, с той, что обманула, с той, что вынесла из дома ценные вещи его матери.
     Из этой истории торчали Катины ушки. Витольда долго упрашивала Катю приехать, а та щебетала, как блаженная птаха: туса, корпоратив… Наконец Витольда зарыдала в трубку, и птаха прилетела в двенадцатом часу ночи. В убогой комнатушке сразу запахло столичным гламуром: роскошными духами, дорогой кожей. Катя будто только что вышла из примерочной в брючках без единой складки. Лайковая, короткая куртка сидела на ней, как на манекене.
- Витуська, ты совсем с лица сбледнула! – шутливо ужаснулась она, плюхнулась со всего размаху на продавленный диванчик и настроилась на болтовню.
     Витольда присела рядом, заговорила… Катя насторожилась, веселье стремительно таяло. Под конец рассказа она схватилась за голову, раскачиваясь из стороны в сторону. Диван отчаянно скрипел, Катя скулила:
- Помнишь, я на тебя наехала: ты отнесла в салон бабушкину брошку, а кольцо загнала Люсе? А ты злилась! Конечно, ни фига подобного, просто Люся купила всю коллекцию твоей бабушки!
     Открытия Катя никакого не совершила, если из папки вывалилась косметичка Людмилы Васильевны с гарнитуром Шмигонских.
- Да, бабушка продала в Москве фамильные ценности, - призналась Витольда. - Но я их никогда не видела и понятия не имела, кому они достались.
- А я вообще ни сном, ни духом, меня тогда в Москве не было! – бушевала Катя. – Теперь мне все ясно. Твоя бабушка привезла брильянты, а начальница моей мамы устроила ей оценку в антикварном салоне. Мама сообщила соседке, ведь Люся помешана на брюликах. Люся приобрела, а потом начала потихоньку вещички спускать - сначала брошку, потом кольцо… Деньги большие, Люсин сыночек ей такие серьезные дела не доверяет. Вот я и нарвалась, он нас с Мишкой застукал у салона!            
- Какой сыночек?  –  оторопела Витольда.
- Да Глеб же! 
- Поросеночек?
- Без разницы!
- Выходит, Михаил приобрел кольцо у старшего сына Людмилы Васильевны? Я о нем тогда знать не знала,  - произнесла Витольда в трансе.
-  Неужто Люся его не поминала? Глеб своей мамочке постоянно сумки таскает.
- У Людмилы Васильевны один сын, Антон, - сердито ответила Витольда. - А твой поросеночек у нее Бука!
- Гадина! – остервенело выругалась Катя. – Глеб с бабушкой жил, а она ту квартиру загнала. Наверняка эти деньги на коллекцию угрохала. Глеб хату снял, свадьбу отложил до лучших времен… А потом послал меня! Если б я просекла, что брильянты купила его мамаша, шарахнулась бы от того колечка, как от бомбы! 
     У Кати была своя беда. Они с Витольдой понимали друг друга, примерно как конголезка с эскимоской.
- В итоге драгоценности Михаил вытряхнул из моей папки на глазах у Антона, - горько усмехнулась Витольда. – Вот тогда я и посмотрела на весь гарнитур.
- Украсть брильянты и притащить их в лавку в той же папке? Лажа какая-то, - скривилась Катя.
- К Антону попал снимок: я на коленях у Михаила и демонстрирую якобы его подарок. Твое кольцо. Как это получилось?
     Катя насупилась.
- Без понятия, - неуверенно пробормотала она.
- Кто показал Антону эту инсталляцию, Кать?
- Блин! – Катя стукнула себя по лбу. – Я же ему ноутбук давала! А он пошарил в памяти. 
- Ты нарочно ему подсунула? – взорвалась Витольда.
- Ничего не нарочно! – огрызнулась Катя. – Я просто не сообразила из компа фотографии убрать.
- Антон принял твою дурацкую затею за чистую монету. Я для тебя старалась, а он меня и слушать не стал. Я теперь для него содержанка, – употребила эскимоска бабушкино слово.
- Горячишься: содержанка! Чтобы спонсор пустил свою девушку квартиры убирать? – возразила конголезка. – И потом… Извини, Витусь, но и ты виновата. Все молчишь, тихушница! Ведь от брошки у меня крыша поехала, я описывала ее директору салона, вот он и вызвал меня, когда ему кольцо из той же серии принесли. Доложила бы ты мне вовремя, что твоя бабушка брильянты здесь продала, что Люся халатик тебе подарила, а эту чертову брошку из кармана забыла вынуть… Я бы еще тогда обо всем догадалась и не гонялась бы за раритетами. И никакой дурацкой затеи не возникло бы.
- Кать… Антон уехал, у нас с ним все кончено. – Витольда подавила всхлип. – Но мне очень не хочется, чтобы он верил в эту гадость. Объясни ему, пожалуйста, при случае, что я тут ни при чем.
- Легко! – заулыбалась Катя. – Меня в Германию на стажировку посылают. И – представь себе – как раз в Гейдельберг!
     Провожая подругу, Витольда мучилась: от нее ускользало что-то важное. Вспомнила, когда Катя шагнула через порог.
- Подожди! – Витольда вцепилась в рукав Катиной куртки. – Брошку я правда отвезла в салон, а у директора сидел какой-то мужчина. Людмила Васильевна разрешила продать, я получила с него деньги. Каким образом брошка оказалась у меня в папке? Мистика!
     Гудел лифт, подползая к этажу. Катя обернулась, в полумраке лестничной клетки остро, по-кошачьи, сверкнули ее глаза и камешки в ушах.
- Не бери в голову!
     И она впорхнула в лифт.   


     После того, как в Виртуальном Рае рванула бомба, выпавшая из синей папки, Витольда продолжала ездить туда по инерции. Через три дня в Лунном свете Антон сказал ей: не держи на меня зла. Ночь Витольда провела, не сомкнув глаз. От бесконечного кошмарного сна наяву она очнулась ранним утром и четко осознала: отныне дорога в Рай - что дорога в ад. Именно там Михаил вывалял ее в грязи… Вот пусть и катится к чертям собачьим вместе со своим Раем и Гнездом заодно!

     Решение непростое, Витольда зарабатывала себе на жизнь. Бабушка оплачивала учебу и частично аренду комнаты, Витольда добавляла. Опять придется вгонять бабушку в серьезный расход. Ядвига Францевна возражать не будет: в Одессу денег слать не надо, у мамы жизнь наладилась. Бабушка и так все время ворчала - настаивала, чтобы внучка прекращала бегать из университета в магазин и сидеть за прилавком до позднего вечера. 

     С Михаилом Витольда выясняла отношения по телефону. Когда до босса дошло, что топ-ангел прямо с того дня не ступит в Рай ни ногой, он разорался. Витольда переждала, чтобы отметить: если лавку придется прикрыть, значит, продавщица обеспечивала всю прибыль, без нее этот бизнес сдох бы давно. А босс потерял чувство реальности и позволял себе хамские выходки.   
- Ах, выходки?! – завопил босс. – Ты притащила мне в своей папке краденые вещички вместе с документацией! Я не осыпал тебя цветами?               
- Драгоценности сунула туда моя клиентка по ошибке! – отрезала Витольда, хотя нисколько в это не верила. – А ты меня нагло оболгал. Что ты нес про брошку, которую клиентка из кармана халата не вынула? Я брошку вернула, иначе ее не было бы в той косметичке! А что ты врал про кольцо? Мы же с тобой прекрасно знаем, кому ты его подарил! 
- Ну… - Он сбавил тон. – Несколько перебрал. К тебе явился шибздик… Ты, кажется, приготовилась с ним за рубеж отъехать? Разволновался я, понимаешь, за судьбу своего Рая. Да и огорчился: на кого же ты променяла меня, такого классного мужика!
     Наглость мужика не знала границ.
- Разволновался за судьбу Рая? Ты наступил на собственные грабли. Теперь мне плевать на твой Рай! – сказала Скалецкая.   

     Давно пора, одобрила Алена. Бойкая и энергичная, она не упускала случая разрекламировать прекрасного спеца по компьютерному сервису. Витольда начала обрастать клиентурой. Заработок несведущие пользователи обеспечивали, хотя и нерегулярный. Но все-таки она могла освободить бабушку от части трат.               

     Однажды зимой к себе позвала Инна. Она приехала из Женевы, остановилась, как всегда у сестры, а сестра была не прочь, чтобы мастер повозился с ее новым компьютером. Алена посадила Витольду в свою машину у метро. Инна жила в знакомом месте. Промелькнули за окошком веселые дракончики над островерхой крышей кафе Лунный свет, машина свернула на светофоре и побежала вдоль бульвара. Морозный вечер сверкал круглыми фонарями, в серебряном сиянии купались заснеженные аллеи. Машина вкатила под арку восьмиэтажного сталинского дома, Алена набрала номер на домофоне, им открыли, они поднялись.

     Инна ждала на пороге. Одета в обыкновенные джинсы, простенький свитер. Но об этой женщине, думала Витольда, никогда не скажешь: ничего особенного. В ней все особенное, а главное – чувство, которое она внушает. Рядом с ней уютно и покойно.
     В прихожей Витольда сняла с себя дубленку, Алена – шубку, и они направились за Инной в гостиную. Не часто Витольде случалось бывать в таких московских домах. Здесь хранят традиции, и старинная, добротная мебель не нуждается в том, чтобы рушить стены под элитный дизайн. Угол гостиной занимает огромный полукруглый диван, над ним горит светильник, шуршат стрелками настенные часы, рояль с раскрытой клавиатурой удачно вписывается в эркер.         
     На диване расположилась пышноволосая интересная особа. Витольда поздоровалась, узнав женщину, с которой провела однажды вместе с Инной славный вечер у Алены в гостях. 
- Ника, привет! – выкрикнула Алена.
- Я похвасталась, что наш компьютер будет лечить профи хай-тека, а Ника прискакала со своим ноутбуком, - объяснила Инна.   
Пригласив доктора, Инна позаботилась о двойном гонораре. Она предложила сначала проверить компьютер сестры и проводила в кабинет. Витольде понадобилось каких-то минут пятнадцать убедиться, что пользовательница весьма продвинута. Витольда вернулась в гостиную со стоном:
- Инна, там делать нечего, не вздумайте мне платить!
- Вас никто не спрашивает, - невозмутимо заявила Инна. – Здесь командую я. Кидайтесь на диван, отдыхайте пока. Девчонки на кухне хлопочут, пойду теперь ими командовать.
- Я помогу! – поторопилась Витольда.
- Нечего, - осадила Инна, - там и так толпа.
     Витольда прошлась по комнате, разглядывая картины, статуэтки. Приманил рояль, она не утерпела. Присела на круглый стульчик, из-под памятливых пальцев потек ручеек сонаты Гайдна. В дверях сгруппировалась публика – кто с подносом, кто с чайником. Витольда страшно смутилась, оборвала игру, побежала к дивану.
- Здрасьте! – обиделась Алена. – Я только намылилась вкусить прекрасного на халяву!
- Профи хай-тека неплохо владеет и этой клавиатурой. -  Инна кивнула на рояль. – За Гайдна положена надбавка.   
- Какая еще надбавка! – испуганно пискнула Витольда.
- Молчать там на галерке, - улыбнулась Инна. – Давайте за стол.
     Проголодавшись, Витольда с удовольствием выпила чаю с бутербродом, добавила пирожное и, пока женщины болтали, включила Никин ноутбук. На экране возникла фотография – несколько человек в помещении офиса. Витольда собралась перейти к программам… И вдруг замешкалась. Удивительно, на снимке знакомое лицо.
- Что такое? – насторожилась Инна. – Уже глючит?
- Нет… - Витольда посмотрела на Нику. – А кто здесь?
- Все свои. Это офисный ноутбук, на заставке - персонал.
- Ника у нас президент, рулит компанией, – добавила Инна.
- Из пяти человек, - уточнила Ника.
- Наша мастерица кого-то признала, – догадалась Инна.
- Вроде маму моей подруги. - Витольда навела стрелку на даму средних лет. – Однажды я побывала у Кати и видела Галину Николаевну.
- Ну да, - подтвердила Ника. - Галка Широкова моя помощница. Мир тесен. Сейчас я вас кое-чем порадую…
     Она придвинула к себе ноутбук и принялась открывать окна в поисках нужного файла, бормоча:
- Надеюсь, сохранились… Галка в Германию съездила, а потом фотографии нам загрузила… Вот!   
     Немецкий городок, площадь у подножья готической церкви. К церкви примыкает здание ратуши, увенчанной башенкой с часами… Ничего особенного, какой турист не нащелкает подобных фото! У ратуши собрались в кружок люди. Ника листала фотографии – люди приблизились, празднично одетые, веселые. Свадьба! Невеста в длинном белом платье, норковый полушубок накинут на плечи, букет белых роз в руках… Жених в строгом костюме обнимает невесту за талию, лицо серьезное и очень интеллигентное. Катя и Антон. 

15.
- Вита… Когда я увидел тебя на конгрессе, страшно хотелось подойти, а заставить себя не мог. Трусил, как полный идиот. Ну вот… решился наконец сказать, что был неправ.
     Они сидели за столиком, Антон накрывал ее ладонь своей. Витольда задумалась. Память рисовала ей картинку: прохладный осенний вечер, бухает хард-рок, звенят бокалы, китайский фонарик освещает мужское интеллигентное лицо, а рыжая Золушка никак не наглядится на своего прекрасного принца.
     Витольда прислушалась к своим ощущениям, сравнила их с теми, годичной давности… В нынешних необходимо окончательно разобраться.  Поинтересовалась:
- Как поживает Людмила Васильевна?
- Мама?.. Все в порядке, спасибо.
     Антон крепко сжал ее руку.
- Вита! Я не мог тебя забыть!
- Я давно хотела спросить. – Витольда отняла руку. – Почему твой брат у вас с мамой Бука?
- Да при чем тут Бука, – поморщился Антон. - Он Глеб на самом деле, а всегда был типичной букой, с детства. Мама делала ему козу и ворковала: Глебу-ука. Потом он у нее стал просто Букой, вот и закрепилось за ним в семье это прозвище. 
     Антон помолчал, собираясь с мыслями.
- Вита, - решительно заговорил он, - когда мы с Катей встретились в Гейдельберге, я был не в себе и сделал ошибку. Женился сгоряча. И очень быстро понял, что напрасно тебя обвинил.
- Это любопытно, - усмехнулась она. – А поподробнее?   
     Антон отвел взгляд.
- Кольцо на самом деле Михаил подарил Кате.
- Как тебе удалось выяснить?
- Катя мне сама и призналась, - буркнул Антон.
- Представляю эту супружескую ссору, - холодно заметила Витольда. - А ты понял, как у меня оказались вещи твоей матери? Ведь ты утверждал, что я их украла!
- Ничего я не утверждал! Да, история странная, но ты же все вернула. Главное – я зря подозревал тебя в связи с Михаилом.
- Ну почему же зря? Связь была.
- Мне плевать, это было до меня. Главное – на тот момент его любовницей была Катя.
- Ах, вот что для тебя главное. А я на тот момент - воровка, и ты ничего не имеешь против!
- Я давно об этом забыл. Давай считать недоразумением.
     Антон попытался добраться до ее ладони, но Витольда, скрестила руки под грудью. Смотреть на него ей не хотелось, она подняла глаза к безоблачному небу. Послышался вдруг мамин голос: вот он, твой шанс! Тогда, в Одессе, упустила такого парня, чуть не упустила и своего прекрасного принца. Не убеждала, не боролась… Отошла в сторонку побитая. А сейчас лови, ведь он готов на все. Обеспеченный, перспективный. Чем не пара?
- Я тебя безумно люблю, - шептал ей Антон.
     И держал прислугу с Украины подальше от своих друзей, не знал ее забот и проблем. Приходил к ней в постель, заподозрил, что она спит и с другим, а ей за это платят… Допустил, что она способна украсть!
     Мамин голос затих, в уме сложилась бабушкина фраза и вырвалась нечаянно:
- Какая гадость эта ваша заливная рыба! – пробормотала Витольда сквозь зубы.
- Ты о чем?
- Ничего особенного. Засиделась я с тобой, меня ученица ждет.
- Даешь частные уроки?
- Занимаюсь математикой с дочкой одного знакомого.
- Вита! Ты меня не простишь? – взмолился Антон.
     Витольда уже поднялась. Обернулась, улыбаясь. Яркий солнечный свет сентябрьского дня расколдовал рыжую Золушку, зачарованную прекрасным принцем той прошлой поры.   
- Я тебе благодарна!
     Все было как тогда: он остался сидеть за тем же столом, а она удалялась. Только теперь походка была твердой, глаза сухими, а на губах цвела улыбка – бабушкина, пригвоздившая его к месту.               


     Закончился математический конгресс. Никитин поручил студентке Скалецкой описать для монографии компиляторы языка Refal. Витольда трудилась в лаборатории Бауманки. Директор службы программного обеспечения оценил новый метод, надеясь его использовать, и разрешил программистке не появляться в холдинге до приезда Крайнева. Тот налаживал производство аллопласта в Самаре. Когда позвонил сообщить, что прилетает, голос был усталым. Расспросил о бабушке, разворчался в своем духе:
- Достали меня технари, с воображением туго! Вам бы схему развернуть. Придете?
- Конечно! – радостно прозвенела Витольда.
     Она бы выпалила яволь, но сатрап же не повелевал, а потрясающе вежливо осведомлялся.

     В тот день Витольда возвращалась из лаборатории домой засветло, в кои-то веки! Она сроднилась со своей японочкой, хотя личный транспорт огорчал и пробками, и расходом на горючее. Зарплата немалая, но кредит забирает львиную долю и вгоняет в режим жесткой экономии. Поставив машину на парковку, Витольда поднялась в свою квартиру и вдруг подумала, что ей не совсем знакомо собственное жилище. Освоишься тут, если квартиру хозяйка до сих пор использовала как ночлег. Она совершила обход. Как ей в этих стенах? Комната излишествами не страдает: холдинг удовлетворился встроенными шкафами и поместил сюда лишь диван да столик с парой кресел. Голо блестит ламинат, сложенное на кресле искристое полотно все еще дожидается карниза. Проблему Витольда так и не решила за недостатком времени и средств. Экскурсию она завершила в кухне, оборудованной всем необходимым: пластиковый рабочий уголок, холодильник, стол и табуретки. Раньше здесь витал запах свежего ремонта и казенный необжитой дух. Вроде ничего не изменилось, но хозяйке хорошо, покойно. Только погода хмурится за окошком, и пейзажу не хватает красок одесской осени. Но сатрап повесил занавеску. В кухне погодка уютная.   
 - Моя крепость стоит кабального кредита, - сказала себе Витольда и зажгла конфорку под кастрюлькой с режимными сосисками.
     Теперь она размышляла о вещах не столь философских. Сатрап прибудет к пустому холодильнику. Значит, по дороге в коттедж программистка отоварится продуктом для быстрой стряпни. И бог с ним, с режимом экономии!   

     Заверещал мобильный, на дисплее высветилось: Катя. Витольда начала перебирать в уме варианты: пропустить звонок, выключить телефон, немедленно ввести запрет на вызов… Глупо, Катя все равно достанет – через Марата, через маму.  Витольда ответила. Катя собралась в гости, ей страшно хочется посмотреть, где живет подруга. Секундная заминка – и Витольда продиктовала адрес. Предупредила только, что у нее не так много времени, а угощать нечем. 
     Катя свято верит, что они подруги. Витольда эту веру давно не разделяет, но они же не ссорились.

     Разогретые сосиски плавали в кастрюльке, есть расхотелось. Нахлынули воспоминания. Те свадебные фотографии, конечно, потрясли, но Витольда рассуждала трезво: Антон ничего не должен, он объяснился. И Катя не обязана шарахаться от бывшего кавалера подруги. Но было горько. Витольда ясно понимала, что Катя и не подумала сдержать обещание – рассказать Антону, чье кольцо подруга демонстрировала в инсталляции и зачем ее посадили Михаилу на колени. Какая невеста просветит жениха? Дескать, колечко мне подарил любовник, а я подставила Витуську, чтобы надуть другого любовника… Твоего брата!

     Фотографии Катя не уничтожила, когда передавала ноутбук Антону. Возможно, ей не пришло в голову, что она навредит подруге, ее волнует лишь собственная персона. Но ей страшно хотелось замуж, нарисовался неплохой кандидат. А Михаил ревновал и боялся, что топ-ангел наплюет на его Рай и уедет в Германию. Если эта парочка действительно сговорилась подсунуть Антону фотографии, им только спасибо скажешь. Бабушка права: такого мужчины внучке не надо!

     Просигналил домофон, Витольда распахнула входную дверь.
- Я в шоке!
     Этот вопль вылетел из лифта быстрее Кати. Она восторженно щебетала: и метро рядом, и дом классный, и консьержка дежурит, и подъезд шикарный. Квартира такого впечатления не произвела.
- Простенько, - кисло обронила Катя.
     Уселись в кухне, Витольда начала варить кофе, Катя приступила к допросу. Показания Витольда дала более-менее правдивые. Знакомая порекомендовала в репетиторы, президент холдинга оценил опыт программирования и взял Витольду на работу. Зарплата позволила оформить кредит на жилье.
- Да еще машину купить? – подозрительно добавила Катя.
- Бонус. Программу одну внедрила, - ловко нашлась Витольда, но Катя не поверила.   
- У тебя неполный рабочий день, в холдинге ты без году неделя, - заворчала она. - И уже при квартире и машине? Нет, без спонсора здесь не обошлось. Но ты же тихушница, ни за что не признаешься.
     Витольда и не призналась, а Катя попеняла воображаемому спонсору за то, что пожадничал на приличную обстановку. Витольда сменила тему:
- А что у тебя? Понравилось в Германии?
     Больше всего Катя любит поговорить о себе. Она училась в немецкой школе и неплохо владеет языком. Когда поступила в магистратуру, ректорат устроил ей стажировку в университете Гейдельберга. Сначала Катя жила у Антона, потом переехала в общежитие. В Москву возвратилась с радостью: у немцев туса эконом-класса, здесь веселее. Катя полна энергии, ее ждут великие дела. Главное – удачно выйти замуж.
- А зачем разводилась?
     Опять Витольда сморозила глупость, но Катя проявила терпение:
- Без этого еще раз замуж не выйдешь. Тебе, между прочим, крупно повезло, что вы с Антоном разбежались. А я влипла.
     Витольда развела руками.
- Ну извини.
- Слабак! - разозлилась Катя. – Как ты его в койке терпела? Выучил одну позицию, и секс у него – игра в одни ворота!   
     Красная, как рак, Витольда глотнула кофе, поперхнулась, закашлялась…
- Все одеяло тянет на себя, – продолжала Катя в том же духе. - Об удовольствии партнерши без понятия! На фиг он мне такой сдался? Пришлось популярно объяснить, каких мужиков я имела… И чт; я с них имела! Визжал как резаный. 
     Витольда встряла невпопад:
- Как там твои? Брат, мама с папой…
- Нормально, - отмахнулась Катя. – Прикинь? Поросеночек-то решил свою проблему, из-за которой он на мне не женился. Теперь у него целый особняк в поселке. Он в таком шоколаде! Ладно уж, прощу его. На особнячок я согласна.
     По старой памяти Витольде захотелось придержать отвисшую донельзя губу.   
- Он же тебя с Михаилом застукал… - залепетала она. – Ты же за его брата замуж вышла…
- Так развелась же, - бойко парировала Катя. – А что до той истории с кольцом… Ну, отшлепает по попке! И не пожалеет. Мне бы только с ним встретиться.
- И каким же образом ты его выманишь? – иронично отозвалась Витольда.
- Хочешь послушать? – подмигнула Катя.
     Она достала из сумочки мобильный. Звони-звони, позлорадствовала Витольда. Сатрап только прилетел, на Ленинградке пробки, и вообще программистке ему схему сегодня разворачивать.
- Занято, - проворчала Катя.
     На кухонном столе завибрировал аппаратик Витольды. Вот и Крайнев!
- Я на месте. В ванну сейчас плюхнусь, а вы подтягивайтесь.
- Да, конечно.
     Витольда отключила связь, Катя сделала свой вывод: 
- Это твой спонсор?
- Это мой шеф. Надо на работу ехать.
- Смеркается, - замурлыкала Катя. – Желаю тебе, Витуська, приятно с шефом типа поработать. Советую в койке вчинить ему иск. Короче, пусть хату тебе упакует. Нет уж, ты погоди! – прикрикнула она, увидев, что Витольда поднимается в места. – Теперь моя очередь!
     И Катя опять набрала номер.
- Лапусь!.. Узнаешь?
     Она мурлыкала и щебетала. Интересно, думала Витольда, способны ли были красавицы из бабушкиных альбомов на такой искусный, обольстительный натиск? Завороженная, она перестала улавливать смысл сладкоголосого пения. Очнулась, когда Катя положила свой аппаратик на стол.
- Ну как? Удалось? – спросила Витольда с едва заметной ехидцей.
- Он сейчас перезвонит, - неуверенно ответила Катя.
     Но заверещал телефон Витольды.
- Все отменяется, у меня срочные дела, - пробурчал Крайнев. – Свяжусь с вами завтра.
- Что, Витусь? – встревожилась Катя.
     Бледная как мел, Витольда не могла выдавить ни звука. Ожил Катин телефон. Радостно кивая, Катя повторила название улицы и номер дома, швырнула аппарат на стол и огласила кухню победным воплем:
- Ура!! А ты еще во мне сомневалась! Клиент потек!.. Витусь? Если ты собираешься типа на работу, может, подбросишь меня до поселка? Туда же ни на какой козе не подъедешь. Пешком ковылять, а я на каблуках. Или у тебя спонсор соскочил?
- Какой еще спонсор? – звонко возмутилась Витольда. – Поехали!
     Ей хотелось собственными глазами увидеть эту встречу. Жалкая программистка, она еще раздумывала, что ему приготовить на ужин! В гневе она не учла, что Крайнев может заметить, кто ему доставил гостью. Лучше бы не обнаруживать свое знакомство с Катей. Ну и черт с тобой, получай свои срочные дела! Поросеночек, ты этого заслуживаешь, клокотала Витольда.      
     Когда показались ворота, Катя проворковала в трубку:
- Лапуся, я подъезжаю.
Едва высадив ее, Витольда рванула от объекта на полной скорости. Желание видеть сатрапа пропало навсегда. 


     На следующий день Крайнев позвонил и опять завел речь о схеме. Нужда, как выяснилось, была не такая уж срочная, и Витольда зачастила: очень занята новым программным методом, доцент Никитин издаст монографию и включит Скалецкую в число соавторов. Крайнев был очень недоволен. Может, программистке удастся оторваться от своих великих трудов и развернуть наконец эту чертову схему, прорычал он и оборвал связь.   
     Оторвалась бы программистка, свою безумную занятость она преувеличила. Ее просто мутило от мысли, что придется встречаться с поросеночком, смотреть ему в глаза. Эта схема сверлила мозг, пока Витольда не вспомнила, что уже разворачивала ее по заданию шефа. Не без тайной радости она объяснила по телефону, как найти файл в ее компьютере. Ехать на объект ей вовсе необязательно, но она непременно заглянет к шефу в холдинге, ведь за ней долг… Крайнев не дослушал, отсоединился.    
     Витольда перевела дух. Патенты оформлены, секретный этап проекта завершен, Крайневу незачем вызывать ее на объект. Есть надежда, что они будут сталкиваться только в холдинге, да и то по случаю. Однако беспокоила проблема. Крайнев купил занавески, заплатил за билет во Львов. Они не виделись с тех пор, как он проводил ее к бабушке. Витольда не могла позволить себе остаться должной поросеночку. Конечно, поясок она затянет очень туго, но долг вернет. Слава богу, целы те деньги, что он положил ей в сумку перед отлетом.      

     Раздел монографии она подготовила и привезла материал в холдинг своему начальнику. В тот день выдали зарплату. Витольда собиралась к Лике, но урок ученица отменила, ее пригласила тетя Надя. Витольда попала домой в ранний час. Поужинав режимными сосисками, она решила заняться полезным делом – погладить белье. 

     Начало октября московская осень оплакивает мелкими, но обильными слезами, а в гардеробе нет плаща. Зато есть автомобиль. Сосредоточенно водя утюгом по простыне, Витольда размышляла, спасет ли ее курточка от проливного дождя наутро, пока она не добежит до машины. С голой попой, но при тачке, поиздевалась она над собой мамиными словами. Мамина сентенция как нельзя метко характеризовала ее теперешнюю жизнь. Квартира в престижном комплексе – и жалкие сосиски на ужин, голое окно все еще без карниза, зато кресло по ним задрапировано дорогущей занавесью.

     Кухонная занавеска на месте, от нее веет и уютом, и печалью. Не хотелось думать о создавшем уют человеке, как не хотелось думать о его делах с Катей. А думалось. О чем говорили эти двое? Не обмолвилась ли Катя, кто привез ее к объекту? Не пыталась ли поморочить своего поросеночка новой легендой о кольце, опять подставляя подружку?
     Эти мысли не слишком тревожили. Кате ворошить такое прошлое совершенно неинтересно, о бывшей уборщице она, скорее всего, промолчит. Не давала покоя другая мысль: как поладила эта парочка? Душу грызло непривычное чувство. Любопытство наверное, обманывала себя Витольда.

     А ведь сегодня Катин день рождения, вдруг пришло ей на ум. Почему бы не поздравить? И Витольда набрала номер. Катя тусовалась в шумном месте, но звонок ее обрадовал. Она удалилась от шумов поделиться сокровенным. Выслушивая, Витольда явственно ощущала, как из трубки несет Катиными духами. Точно так же пахло от ее впечатлений – вздором! Первый этаж - рабочие помещения - Кате  категорически не понравился, зато второй она оценила. Оказалось, ей предъявили джакузи! 
     Нехорошее чувство разрывало душу в клочья. Просидев на объекте взаперти целое лето, Витольда понятия не имела о джакузи. Сатрапу и в голову не пришло сводить на второй этаж свою жалкую программистку, а Катю – пожалуйста!
- Ты не выкупалась? – хмуро осведомилась Витольда.
- Все впереди, - мяукнула Катя развратной кошечкой.
- А как тебе спальня? – тоже промяукала Витольда, пожалуй, свирепой тигрицей.
     В тот раз освоить не удалось, посетовала Катя, поросеночек спешил. Гостью он вывел из дома, посадил в машину, довез до парадного, а сам отправился к Марату. Но встреча обнадежила. Поросеночек был очень мил, Катя не услышала ни слова упрека. Она собирается позвонить ему, напомнить о своем дне рождения и забить стрелку.
- Я буду не я, Витусь, если не нырну с ним в джакузи!
- Не утоните, - заботливо пожелала Витольда.

     Простыня после такого разговора давно лоснилась, но Витольда остервенело возила по ней утюгом. Теперь ход ее мыслей приобрел четкость. Сегодня перевели зарплату. Разыскать конверт, убрать его с вечера в сумку. Утром надеть тот хорошенький костюм, перед уходом осмотреть себя в зеркале и отрепетировать обольстительнейшую бабушкину улыбку. Добежать до машины и постараться не замочить юбку. Наплевать на лекцию по экономике переходного периода, приехать в холдинг пораньше. Снять с карты деньги, положить в конверт.  Не дрожать, не мямлить. И последнее: я буду не я, если не приготовлю кое-кому заливного поросенка. С хреном! 

16.
- К вам можно, Глеб?
     В былые времена программистка робко просочилась бы в дверь, затрепетав на почтительном расстоянии. Дверь Витольда распахнула широко, в кабинет директора проекта ступила стремительно. К столу, правда, не приблизилась -  остановилась, но не в страхе, а в раздумье.
     Крайнев не поздоровался – такая манера! Сопит по-прежнему, даже набычился, глядя на посетительницу, как на тетеньку с ведром, что оторвала от частного, может, даже интимного дела. Витольда все решала задачу. Пройти к столу и встать? Или подтащить к нему стул от стены и усесться? Нет, не годится! К подоконнику придвинут еще один столик с принтером, перед ним - офисное кресло. Кресло можно крутануть и устроиться, закинув ногу на ногу и обеспечив им прекрасный обзор. Именно этот номер Витольда и исполнила.
- Надеюсь, вы разыскали схему? Полагаю, с патентом у вас не возникает никаких проблем, судя по тому, что вы больше не нуждаетесь в моих услугах.

     Фразу Витольда отрепетировала. Все эти ее словечки - надеюсь, полагаю, судя по тому - были изъяты из бабушкиного лексикона. А финал – не нуждаетесь в услугах - в совокупности с ее позой и улыбкой превращал выступление в форменное хулиганство. Крайнев вперил в нее взгляд. Витольда покачнулась в кресле, но бабушкину улыбку сохранила.
- Вам наконец стукнуло, что я патентами занимаюсь? – заклокотал он. – Вы со своим Никитиным все монографии опубликовали? Я несколько раз просил вас развернуть схему, а вы послали меня к чертовой матери и поскакали к своему доценту!
- Я не посылала, – возразила Витольда, лучезарно улыбаясь, хотя внутри все дрожало. – Вы вызвали меня, как только прилетели из Самары. Я уже собралась, но вам вдруг что-то помешало. А потом я объяснила, где найти файл. Схему я уже разворачивала, вы просто позабыли.
- Это вы позабыли, что я торчу в коттедже, как висельник в камере. Один!! – взорвался Крайнев бешеным рыком. – Не могли лишний раз позвонить и поинтересоваться о моих делах? Или догадаться: может, мне ваши интересны? Ну да, я же не доцент Никитин!
     Нет, это невозможно, бабушка чего-то не учла, мысленно застонала Витольда. Разве хоть одной женщине нашего рода доставался такой грубиян? Я не выдержу!
- Глеб, мне казалось неуместным напоминать о себе. Ведь вы назначаете встречи сами. И сами их отменяете. – Ее несло на волне наследственного куража. – Но я все-таки решилась вас побеспокоить. Хочу долг отдать. Вот, я вам очень признательна.
     Витольда царственно прошагала к его столу и положила конверт.
- Заберите назад эту хрень! – взревел Крайнев. – Считайте, что я расплатился с вами за внеурочные вызовы!
     Витольда метнулась назад и плюхнулась в свое кресло. Призвала на помощь духи альбомных чаровниц.    
- Это несправедливо – так со мной обращаться, – ангельски укорила она. - Что я вам сделала?
- Что вы мне сделали? – переспросил он угрюмо и неожиданно тихо. – Да ничего вы мне не сделали.
- Я провинилась? – пропела она сладкозвучной сиреной. – Не сделала вам ничего? Не угадала ваших желаний?
     Витольда зашлась страхом: что она говорит? Сейчас он совсем озвереет и вышвырнет ее из кабинета. Но свирепый сатрап сник и заморгал - жалко, растерянно… Духи чаровниц плясали победную пляску!
- Ну? –  Описав рукой полукруг, Витольда вытянула ее в красноречивом жесте. – Я правильно вас поняла?
- Витольда... Вита!
     Она бы никогда не подумала, что он способен говорить таким убитым голосом:
- Что ты со мной делаешь?
- А чего же ты ждешь?! – триумфально зазвенела Витольда, высоко подняв голову и подаваясь вперед.

     Сатрап сорвался с места. Его кресло с грохотом опрокинулось, он вмазался в угол стола и наподдал препятствию. Витольда ощутила себя пушинкой в медвежьих лапах. Она взлетела и приземлилась на широкую грудь - так славно, приятно… Она обвила его шею, приникла к нему всем телом. Но ему было мало, он притискивал ее к себе все крепче. Лапы неистовствовали: метались по спине, обхватывали талию, сползали к бедрам, к ягодицам, возвращались назад, вбирали в себя груди, дрожали, трепетали. Он впился в ее губы. Приятно не то слово! Выплескиваясь снизу, из женских глубин, в ней забродило чувство - определенно физическое, почти не испытанное и, как оказалось, очень желанное. Теперь она даже не понимала, как могла целоваться с мужчинами, ложиться с ними в постель без крохотной капельки этого самого, сладостного чувства. Ей вспомнился Антон – очень некстати, ведь она целовалась так бурно и эротично с его братом! Но не сравнить она не могла. То чувство к Антону было возвышенным, неземным. Прекрасный принц занимал мысли. То есть голову. Сейчас, от головы до пят, она была во власти земного, физического блаженства – в жарких объятьях грузного здоровяка с его не слишком выразительным лицом, короткой шеей и медвежьими лапами. Ей нравилось все, нравился запах туалетной воды с примесью типичного, мужского, который, как она знала точно, вот-вот сведет ее с ума. Пожалуй, я его все-таки укушу. В грудь, хихикнула Витольда, когда им не хватило дыхания, и их губы разнялись.
    
     На столе затрещал телефон, Глеб рыкнул:
- К черту!
     Витольда опомнилась, с трудом прочистила свои мысли. В каком виде застанет программистку какой-нибудь сотрудник, если ошалевшему директору проекта все больше мешает ее костюмчик? Директор обхватил в новом порыве, Витольда гневно пискнула: 
- Ты меня совсем раздавишь! Медведь!
     Она бы никогда не подумала, что шеф способен до такой степени перепугаться. Сложил ручищи по швам - и смотрит побитой собакой!
- Я сделал тебе больно? – пролепетал он.
- Ну как тебе сказать? – Она улыбнулась отчаянной плутовкой. – Мне есть, за что помучиться, если ты по-другому не умеешь.
- Виточка! Солнышко! – умильно проворковал Крайнев и опять потянулся к ней.
- Прекрати, сейчас еще кто-нибудь сюда явится! Сядь, пожалуйста, на место. Стол заодно поправь, а то ты его своротил. Медведь!
     В душе запели бабушкины фанфары. Свирепый директор проекта, бирюк и грубиян, понесся со всех ног исполнять приказание дамы из рода чаровниц. Витольда одернула пиджачок, разгладила юбку и впорхнула в свое кресло. На ее щеках цвели розы, глаза голубели, точно васильки, а кудряшки, взбитые медвежьей лапой, оправляли эту картинку в золото. Глеб исполнил, что она велела. Уселся за стол, глядел на нее и тихо млел. Витольда пожинала плоды победы.
- Ты меня опять задержал. У меня срочная работа, я должна опробовать новый метод на сервере холдинга.
- Вит! – заныл он. – А может, фиг с ним, с методом? Я сейчас задвину свою хрень к чертям собачьим и поедем…
- Еще чего, мне поручили важное задание! – Витольда упивалась обретенной властью. – Вечно ты меня отрываешь! И перестань, пожалуйста, выражаться.
- Я буду стараться, честное слово. Когда ты освободишься от своей хре… от сервера?.. В шесть? Мне ждать до чертовой матери! Ты на машине?.. Приедешь сразу ко мне?
- Еще чего! – звонко рыкнула она. – Опять внеурочный вызов?
- Ну не сердись. Только скажи, что я должен делать.
- Ну что делают, когда даму приглашают на свидание? А то ты не знаешь!
- Куда ты хочешь, солнышко?
- Это уж тебе решать. Куда-нибудь поприличнее, без паленой водки и горелого шашлыка. И пожалуйста, подай мне свою машину. У меня свидание или что? Подъедешь к дому, мне надо собраться. Позвонишь, я спущусь. 
     Глеб сосредоточенно кивал, будто боялся что-то перепутать. Витольда поднялась. Он смотрел на нее так жалобно!
- Ну иди сюда… Медведь!
     Так бы и оставаться всю жизнь на его груди, слившись с ним в греховном, сладком поцелуе!.. Но Витольда уперлась кулачками ему в плечи и шепнула:
- Я бегу! Заезжай за мной в семь.
     И нежно провела ладонью по его щеке. Глеб схватил ладонь, поцеловал. Не отпуская, взял со стола конверт.
- Забери!
     Витольда посмотрела на него внимательно… И все поняла. Власть ее имела границы, за которыми начиналась его воля. Она мечтательно улыбнулась и положила деньги в сумочку.


     Она назначила ему время – семь – потому что, во-первых, даме не пристало бежать сломя голову на свидание после работы, будто она только этого и дожидается. А во-вторых, что не менее важно, хотелось приготовиться. Принять душ, накраситься, причесаться, одеться. Потомиться, представляя тот миг, когда вас увидят и сойдут с ума. Витольда порылась в памяти. Кто приглашал ее на свидание по всем правилам? Заезжал за ней, подавал руку, усаживал в машину… Тот, в Одессе, кажется, поил кофе раз или два в баре. На свидания она бегала к нему сама – в его комнату, на ночь. Михаилу Витольда прислуживала в Гнезде, ему было незачем куда-то ее водить. С Антоном она гуляла в парке, и если они заглядывали в Лунный свет - это не свидание, о котором просят даму.

     Нынешний вечер Витольда могла по праву назвать первым. Она чувствовала парящую легкость и острый, волнующий холодок. Из холдинга она выскочила взбудораженная. Летом, пока ее не прижали кредитом, она покупала себе костюмчики и туфельки, пусть приличные, но для работы. В выходных туалетах не нуждалась. Сейчас у нее в сумке лежали деньги, немалая сумма. Так кстати! Почему бы к предвкушению не добавить немного сумасшедшинки?

     Она облюбовала торговый центр рядом со своим домом. Продавщицы отнеслись к ее запросам ответственно. В пустующих бутиках собирались консилиумы, Витольда раздевалась и одевалась, капризничала, придиралась… За маленькое платье, вовсе не такое, как у Кати, а гораздо лучше, она заплатила в полной уверенности: крой благородный, чувствуешь себя королевой. Плотный шелк цвета южной ночи невесомо струится по фигуре и ластится к золотым кудряшкам. Платье требовало высоких каблуков. Туфли Витольда примеряла, советуясь со своим королевским ощущением. Прошлась и по отделам белья. Обвешанная пакетами, она прибыла домой, разложила покупки на диване, согрела чайник, позабыла о нем… Бродила по квартире, радуясь, волнуясь, переживая.

     Глеб позвонил снизу не в семь, а без четверти и умильно осведомился, разрешат ли ему подняться. Но Витольда не разрешила, ей хотелось спасти свое платье от медвежьих лап. Моросил дождь, она накинула курточку, взяла зонт и решила, что до машины добежит. Когда вышла из парадного, остановилась. Лексус мигал ей фарами, но между машиной и ступенькой бордюра плескалась вода. Так обидно, туфельки хоть и воздушные, а по воздуху-то не пронесут! Распахнулась дверца, из машины вывалился медведь, протопал прямо по луже, сгреб Витольду, подхватил на руки.
- Ой, что ты делаешь! – болтая ногами, заверещала она просто так, для острастки.
     Он делал все правильно. Донес ее до машины, устроил на сиденье и даже расправил подол королевского платья. Сев за руль, он помотал головой, стряхнул дождевые капли с коротко стриженых волос и уставился на Витольду, будто только что увидел.
- У меня губы накрашены, - строго предупредила она.
- Я тебя вместе с сумочкой сюда положил. Там наверняка есть помада, - кротко заметил он.
- Ну ладно, - смилостивилась она.
     Так хорошо, так сладко с ним целоваться, что она чуть не забыла обо всем на свете… Но платье-то еще не обнародовано!
- Ты же меня помнешь, медведь! – запищала Витольда. – В каком виде я в ресторан явлюсь? И вообще - мы когда-нибудь туда попадем?
     Глеб отпустил ее, завел мотор. Витольда тщательно накрасила губы, оглядела кавалера, вытащила платок, стерла с его губ свою помаду.
     Довольно улыбаясь, он положил лапу на ее колено.
- Ты очень хорошенькая, солнышко!
     Так странно, так непривычно все-таки слышать его голос, не слишком знакомый с нежностями. Свой комплимент он пророкотал неловко, но искренне. Ей понравилось. А Глеб хитро скосил на нее глаза.
- Ты не распоряжалась, но я проявил инициативу.
- Какую инициативу? – встревожилась Витольда. – Мы разве не в ресторан едем? Опять меня к компьютеру тащишь?
- В ресторан, в ресторан! Только не бей! – испугался он.
    Испуг наигранный, сознавала Витольда.  Но ей нравилось.
- Посмотри назад. Я бы вручил тебе это сразу, но побоялся, что не удержишь.
     Витольда обернулась и ахнула: заднее сиденье завалено великолепными, ярко-желтыми розами на длинных стеблях. Удержать она действительно не смогла бы, роз было много.
- Это все мне? – пролепетала она и чуть не заплакала.
     Ей никогда не дарили цветов, ни трех гвоздичек, ни веточки мимозы. Использовали все, думала она, и Антон в том числе! Распоряжаться ей в голову не приходило, там прочно сидел мамин урок: кто ты такая?
- Кого-то еще здесь видишь? – усмехнулся Глеб. – Собирал для тебя по цветочку, пока ты монографию писала.
- Что ж ты вечно вопил на меня, как бешеный? – возмутилась Витольда.
- А какого черта ты дрожала, как осиновый лист? Дала бы сразу по башке! И мы бы с тобой давно выяснили, что не так уж я тебе неприятен.
- Откуда же я знала, что ты очень даже приятен, когда не вопишь? – Она осветила его плутовской улыбкой. - Кому-то надо спасибо сказать, что я сегодня с тобой разобралась!
- Кому? – удивился он.
- Неважно, - засмеялась она. – Зато теперь ясно, чт; с тобой делать, если будешь рычать на меня… Медведь!   


     Медведь оказался на редкость пластичным. Они самозабвенно плясали под живую музыку оркестра. Глеб умело вертел ее в своих лапах, отпуская, чтобы полюбоваться танцующей королевой. Сам он не прекращал ритмично двигаться и получал от этого удовольствие. За столом он веселился и подшучивал над официантом. Витольда хохотала, он млел, глядя на нее, и все шутил в своей манере. Ей нравилось.

     В машине они вспоминали и смеялись. Витольда опять открывала для себя новое. Суровая мама внушила, что хмельное – это гадость, и пару глотков ее дочка до сих пор считала для себя большим подвигом. Глеб тянул минералку, а ей не забывал подливать шампанского. Выяснилось, что мама опять была неправа: от парочки бокалов жизнь становится веселее. А если немного кружится голова, можно устроить ее на плече у водителя. И вам все равно, куда он вас везет. Он трезвый, сам должен соображать! Вы не заметили, как очутились у дверей его коттеджа? Ну что ж, можно продлить веселье, попить… Чаю, конечно, а не то получится, что мама все-таки права.

     Напевая и даже пританцовывая, Витольда выскочила из машины, но когда Глеб начал отпирать двери, опомнилась:
- А мои цветы? Завянут!
     Они выгребли розы и внесли их в дом.
- А куда же мои бедные цветочки ставить? – закапризничала Витольда.
- Сейчас в ванну брошу, - сказал он.
     Шампанское дернуло за язык:
- В джакузи? – уточнила Витольда.
- В джакузи я бы предпочел опустить только одну розочку, - засмеялся Глеб. - Нормальное корыто для твоего букета рядом с кухней.
     Пока он возился, Витольда заварила чай и направилась с подносом в рабочий зал, к дивану.
- Ты опять занялась здесь сервировкой? Я тебя на свидание вызывал, а не на службу! – рыкнул Глеб, выйдя из ванной.
     Витольда медленно обернулась, приподняла бровь и глянула так, что медведь тоненько заныл:
- Ну солнышко, надоела мне эта арестантская! Пойдем наверх, я тебе покажу мою скромную светелку, где ты мне часто снилась. Дай мне этот поднос, я сам тебя буду обслуживать. Шампанского налить?
- Еще чего! – разворчалась Витольда, шагая вслед за ним по ступенькам. – Хочешь меня споить, чтобы твои грубости остались безнаказанными?
     Ей было страшно интересно: наконец-то она увидит второй этаж, логово медведя! Они ступили в просторный холл. Глеб тут же избавился от подноса и сгреб Витольду в объятия. Она выскользнула.
- Ну подожди! Дай посмотреть, где я тебе снилась!
    
     Он взял ее за руку и повел за собой. Ей нравилось все. Холл обшит теплым деревом, застелен толстым ковром. Окна от пола до потолка открываются в лоджию. Увидев тренажер, Витольда хихикнула: здесь агрегат на сто ватт пыхтит на всю округу и будит соседку Лику. Спальню Витольда пропустила, сказав, что уже посещала ее в медвежьих снах. А вот ванной поинтересовалась. Покусывал зверек, нашептавший посоветовать подруге Кате не утонуть в джакузи.
- Полюбуйся на себя одна, только недолго.
     Глеб возвышался над Витольдой в зеркальной стене. Мягкие лапы обхватили ее повыше талии, сомкнулись на груди.
- А потом я организую тебе экскурсию в джакузи. Эту ванну осматривают изнутри вместе с гидом. Предварительно наполняют водой.
- Не много ли тебе здесь туристок? Гид нашелся! – рявкнула Витольда. 
- Ну солнышко, мне всего одной достаточно. Разве нельзя помечтать? – тут же исправно перепугался он.
- Мало того, что ты грубиян, еще и страшный нахал. Выметайся, у тебя телефон звонит!
     Ванную она покидать не торопилась. Из холла доносился недовольный рокот, Витольда приоткрыла дверь. Сегодня, в ресторане, Глеб свой мобильный из кармана даже не доставал. Отключил наверняка. Но душа неспокойна, Катя попытается забить стрелку. Она не угомонится, ей на роду написано прибирать к рукам мужчин подруги. Раньше смириться со своей судьбой Витольде помогал мамин урок: знай свое место! Мама была неправа. Ее заповеди не стоят ничего, коль в дочери проснулся зверек ревности.

     Рокот умолк, заиграла музыка. Витольда вышла. Уютный полумрак, горит бра на стене, Глеб устроился на диване, перед ним на столике две чайные чашки, два бокала. Но он ничего не пьет – привалился к спинке и топает ножищей в такт. Витольда приблизилась, Глеб встрепенулся, начал подниматься.
- Сидеть!
     Она подбежала к столу, хорошенько глотнула шампанского и вернулась на середину холла. Пусть она сошла с ума, но ей нравилось. Она всегда была ловкой, гибкой. Туфли куда-то полетели, волосы освободились от заколки и рассыпались. You can leave your hat on , орал певец. Шляпы не было, и с платьем она не рассталась, но танец стриптизерши у нее получался так же эротично, как в том американском фильме.
Зритель млел-млел и не выдержал. Медвежьи лапы сгребли плясунью в мягкие ласковые объятья. Глеб чуть покрутил ее в такт музыке и впился в губы… Витольда ощутила, как в ней вздымается та женская, томящая волна. Лапы оглаживали ее, ощупывали, а ей хотелось еще: от этого волна делалась мощнее. Лапы завозились у нее на спине. Витольде самой уже мешало платье, она помогла себя раздеть. Остальное Глеб снимал с нее в спальне. Свет не зажигал, разделся быстро и погрузил в бурную, откровенную ласку. В ней забродило неведомое желание… То, что обошло стороной, когда все удовольствие доставалось другим. Сейчас она только попискивала: вот-вот что-то вспыхнет, взорвется…
Ничего не произошло. Хрипло застонав, Глеб перевернулся на бок и придавил ее рукой.
- Это еще что такое?
     Недоволен, встревожен.
- Не волнуйся, - залепетала Витольда, чувствуя себя безмерно виноватой. – Мне было очень хорошо.
- Жесть это твое хорошо! Я сделал тебе больно?
- Нет, что ты! Мне правда было приятно… Извини, я, наверное, не гожусь… У меня не получается… Я не умею!
     Она чуть не плакала. В кои-то веки ей так захотелось близости с мужчиной, с избранником – настоящей, а не той, к которой ее принуждали или которую она себе напридумывала! И она его подвела, ему от нее никакого проку!
- Ни фига себе! – весело хмыкнул Глеб и сердито засопел. – Слабаки, уроды!.. Нет, я не в обиде. Тем лучше для меня, обожаю такие задачки. 
- Я, наверное, не смогу, Глеб, - заскулила Витольда.
- Не твоя забота! – мягко рыкнул он. – А ну-ка, расслабься!.. Вот так… Лежи-лежи, не дергайся!
     Ладонями он прошелся по ее телу, будто успокаивая, убаюкивая… Пока не добрался пальцами, губами до каких-то чувствительных мест, потаенных точек. В ней вновь зародилось томление, а его пальцы, язык делали свое дело: проникли вглубь, что-то обнаружили, нащупали – то самое, греховное… Витольда задрожала, отдаваясь его ладоням. Она уже отвечала на ласки, переполнялась сладостью. Сладость стала немыслимой, невыносимой, когда она почувствовала его в себе. Приятно слово не то – глупость какая-то, детский лепет! Глеб довел ее до исступления, до вершины блаженства. И до сладчайшего взрыва. Витольда зазвенела криком и уткнулась ему в грудь.
- Глеб! - пискнула она изумленно. – Это всегда так бывает?
     Он опять весело хмыкнул и приник к ее губам. Поцелуй был нежным.
- Это бывает только со мной. Больше ни с кем у тебя не получится.
- Надо же, - хихикнула Витольда. – А я уж было собралась проверять.
- Только попробуй! Узнаю про урода, придушу!
     Юмора в его рыке не было никакого.
- Ну ладно, не буду. - Она вытянулась поверх широкого тела в буграх накаченных мускулов. – Только с тобой. Но, пожалуйста, еще… Мне понравилось!
     И Витольда впилась ему в грудь. Против он ничего не имел, а ей понравилось еще больше. Они лежали, обнявшись в неге. Глеб рассеянно ворошил ее кудри и вдруг засмеялся.
- Интересно… Ты кого хочешь: мальчика или девочку?
- Глеб!! – всполошилась она. – Что – уже?
     Он вздохнул.
- Солнышко, ну что за невежество в самом деле! Нет, до некоторой степени мне это лестно… Но не до такой же! Ты не сообразила, что я никакой хре… Тьфу, черт, сейчас опять по башке дашь! Я не использовал средств защиты!
- Не сообразила, - упавшим голосом созналась Витольда. – О господи, что я делать буду?
     Глеб бодро, чисто по-мужски уклонился от темы:
- А ты знаешь, чем меня холдинг отблагодарил за доблестный труд? Коттедж отвалили, я теперь законный владелец. Нравится тебе здесь, солнышко? - Не дождавшись ответа, он пустился рассуждать. - На первом этаже ремонт сделаю. Лабораторию к чертовой бабушке, чтоб духу не было. Места будет достаточно запустить крикуна. И проветрить его есть где – на участке растительность торчит. Как тебе мой проект, Вит?
- Глеб! Ты хочешь на мне жениться? – донельзя изумилась она.
     Он насмешливо засопел.
- Мужики, как ни странно, до сих пор валяют такого дурака. И заметь, все реже по собственной инициативе. Ты что-то имеешь против?
    Витольда подумала. 
- Ну ладно, - сказала она и поудобнее устроилась у него под боком.
- А в джакузи со мной будешь купаться? – спросил он, зевнув.
- Неужто мой бедненький ребеночек пойдет в такого распущенного папу? – сонно проворчала она.
- Больше не в кого, - буркнул Глеб едва слышно.
- А занавеску твою мы так и не повесили. Жалко, - тихо прозвенела Витольда, укрываясь одеялом.

17.
     На следующее утро Глеб улетел в Самару. Витольда жила в обычном режиме: с утра в университет, потом в холдинг, вечером – к себе, в свою квартиру. В Самаре Глеб застрял. Они перезванивались, Глеб ворчал на тупость местной инженерной мысли и каждый раз высказывал какую-нибудь идею. То он видел себя в пенных струях джакузи, и, конечно, не в гордом одиночестве, то мечтал, чтобы ему опять показали стриптиз, поподробнее. Голос был усталый, сонный. Витольда поругивала его, но без строгости.

     О своем приезде Глеб не предупредил. Поднимаясь в холдинге на этаж, Витольда столкнулась с ним в дверях лифта.
- Ты вернулся? – поразилась она.
     Глеб был хмур.
- Дернули, я с самолета сразу сюда. Иду докладывать. Просигналю, как от меня отстанут.
     Витольда все возилась с сервером, приспосабливая его к новому программному методу. Глеб не сигналил, она не решалась звонить ему по мобильному, отрывать от докладов начальству. Рабочий день кончился, холдинг пустел. Расстроенная, Витольда села в машину и отправилась домой. Ее аппаратик запел, когда она переступила порог.
- Я у себя. Приезжай.
     Голос показался ей чужим. Не раздеваясь, Витольда ринулась в лифт, побежала на парковку. К воротам коттеджа подкатила через десять минут. Глеб встретил ее на крыльце без объятий и поцелуев.
- Что это за хрень? Дождь шпарит и холод собачий, - пробурчал он, снимая с нее в прихожей короткую курточку.
- Я же на машине, - едва слышно возразила она.
     Кураж пропал, она не прикрикнула капризной чаровницей. Глеб не грубил, не рычал, но и не топтался вокруг нее ласковым медведем. Витольда прошла за ним в гостиную первого этажа. Тускло светит люстра, неуютная тишина… На низком столе перед диваном – какая-то брошюра в мягкой обложке.
- Полюбуйся!
     Глеб уселся на диван и пододвинул книжечку к краю стола. Витольда опустилась в кресло. Пока она листала брошюру, Глеб изучал ее так остро, что она поежилась.
- А что это?
- Это сборник статей Центра строительных технологий при Южном университете Соединенных Штатов Америки, - отчеканил он. - Владеешь английским?.. Тогда я помогу. Америкосы постарались воспроизвести формулу моего патента. А вот и схемка, которая позволила им разгуляться. Фазы кристаллизации армирующего компонента. Узнаешь? Ты мне ее разворачивала. Потом мы с тобой еще рядились. Я сей факт запамятовал, потому что происходило это в мое отсутствие, когда ты заседала на математическом конгрессе.
- Глеб, ты что? По-твоему, я скинула схему на носитель и отвезла на конгресс? А там устроила аукцион и загнала подороже?
- Мы сегодня такой сценарий обсуждали. – Глеб не отводил от Витольды хмурого взгляда. – С аналитиками, в службе безопасности.
     Сердце отозвалось на эти слова резким ударом и лихорадочно застучало. Витольда поникла, ожидая беды.
- Но прежде меня огрели сюрпризом, - продолжал Глеб. - Потребовали отчитаться: как давно мы с тобой знакомы и известно ли мне, что ты имеешь отношение к пропаже из квартиры соседа моей матери.               
     Витольда сгорбилась над брошюрой. В безмолвном зале медленно текли минуты. Она подняла голову.
- Я с тобой знакома давно. Заочно, - размеренно произнесла она. - Это Катя послала меня к твоей маме, я ездила туда раз в неделю примерно год. Умер сосед, Людмила Васильевна отправила меня в квартиру напротив прибраться. Со своими бумагами я случайно прихватила какой-то конверт. И сумочку. Это было недоразумение. Людмила Васильевна все получила назад.
     Витольда перевела дух. Ей было уже все равно, лишь бы пытка поскорее закончилась.
- Ну, а когда тебя определили ко мне в программистки, неужто нестрашно было, что эта история вылезет наружу? И придется со мной объясняться?
- Я сначала ничего не поняла. И что моя подруга была твоей девушкой. И что я ходила к твоей матери, - ответила Витольда бесстрастно.
     Глеб удивленно засопел.
- Как ты могла не понять? Ты же с моей матерью каждую неделю общалась! Она кому ни попадя жалуется на грубого сына. Как ты могла обо мне не знать?
- Очень просто. Ты был у нее не сын, а Бука. Я сначала вообще думала, что это ее бывший муж. И Катя от меня скрыла, что я работаю у мамы ее друга. А когда она про тебя рассказывала, ты был у нее поросеночком.   
- Что-о?
- Извини, задела чувства. До меня дошло, кто ты такой, далеко не сразу. А потом уже было поздно с тобой объясняться, я завязла в секретном проекте.
- Проект-то имени Васкевича! Это он оставил мне записку. Ты не боялась, что служба безопасности в итоге раскопает, кто ее прихватил?
- При чем тут Васкевич?  –  поморщилась Витольда.
- Как при чем? Это мой учитель, он и изобрел аллопласт. А тебя привели тогда к нему в квартиру!
     Витольда тупо заморгала.
- К нему?! Васкевич был соседом твоей мамы?.. О господи, я понятия не имела! В той квартире я час какой-то провела!
- Жесть! – возмущенно рыкнул Глеб. – Вместе со своими цацками мать изъяла из сейфа конверт и диск. Конверт она отдала мне только на следующий день, диск испарился. А именно на этот носитель была сброшена информация о способе. Как раз та самая, над которой мы здесь с тобой уродовались все лето!
- Да не обратила я внимания на тот конверт и даже не посмотрела, кому он был адресован! Позвонил твой брат, описал, я проверила свои бумаги, вытащила конверт, внутрь не заглядывала. Вернула – и все!
- Ну, и каким образом он к тебе попал?
     Витольда встретила убийственный вопрос, не дрогнув.
- Я вынула из папки документы достать пакетик с губками. Твоя мама мимо пробегала, смела все на пол. Я собрала бумаги, случайно сунула в папку и этот конверт…
     Она помедлила. Будь что будет, он должен знать все.
- Когда Антон приехал за конвертом, хозяин магазина проверил мою папку и вытряхнул оттуда косметичку с гарнитуром твоей мамы. Получается, - ровно говорила Витольда, - я украла не только секретную информацию, но и драгоценности…
- Жесть! – оборвал ее Глеб свирепым ревом. – Никто в жизни уже не догадается, как моя мать умудрилась засунуть к тебе свои цацки! Если брильянты были украдены, любая идиотка припрячет их хорошенько, а не предъявит хозяевам тару вместе с трофеем!
- А схема скачена из моего компьютера, - тихо напомнила Витольда.
- Ага. Америкосы тиснули статейку, вот аналитики и поворошили еще раз твои связи. Опомнились - выявили подругу Катю из дома моей матери. Марат поболтал с Катькой, он у нас главный аналитик. Здрасьте, взяли на секретный проект программистку: моя мать нанимала ее на уборку! Марат побеседовал и с матерью, он умеет. Час от часу не легче! Уборщица по прозванию Витольда вынесла из квартиры покойного соседа конверт и драгоценности, но на следующий день все вернула. Мать от меня эти подробности скрыла – боялась, что я ее убью: привела кого-то в квартиру без спроса, залезла в сейф, цапнула письмо, которое мне оставил Васкевич…
     Не договорив, Глеб только махнул рукой.
- Меня вызовут? – шепнула Витольда.
- Тебя никто не тронет.
- Как это? – криво усмехнулась она. – Ведь получается, что я выкрала из квартиры Васкевича диск… 
- Получается, - оборвал ее Глеб, - что ничего не получается! Если бы ты охотилась за информацией, какого черта тебе возвращать письмо? Ведь в письме диск как раз и упоминался! И какого черта тебе так рисковать – идти работать в холдинг? Слила бы информацию кому надо, и все дела! И вообще жесть: выкрасть диск, а потом красть из своего компьютера всего одну схемку, да еще по-идиотски. На идиотку ты не похожа. И аналитики у нас не кретины. 
- И что же они решили? Куда делся этот диск? 
- Стечение обстоятельств. Мать шлялась из квартиры в квартиру, вытащила конверт с диском, ее отвлекли, она зашвырнула конверт неизвестно куда. Диск наверняка выпал. В квартире Васкевича все перерыли. Не исключено, что по милости моей матери диск отправился в помойку. Иначе конкурент давно пустил бы способ на торги… Алё! – бешено гаркнул Глеб в трубку своего мобильного.
     Витольда обессилено привалилась к спинке кресла. Глеб слушал молча, донельзя помрачнев.
- Да-а, ситуация, – протянул он. – Она же не развлекалась, ей поручили… Могла бы пострадать ни за что… Конечно, это сугубо личная проблема. Дальше нас не пойдет, разумеется. Жаль Давыдова.
     Глеб отложил аппарат, потер лицо ладонями.
- И часто дурында шарила в твоем компе? – неожиданно спросил он.
     Витольда оторопела лишь на мгновение. В следующее – начала понимать.
- Лика занималась со мной по программе Автошкола, всегда на моих глазах. Но однажды включила компьютер без моего разрешения – я в кухню отлучилась. Застала ее за закрытой дверью, да еще с мобильным. Господи, неужели она схему скачала?
- По-детски. У Давыдова теперь большая семейная головная боль. Не позавидуешь мужику. 
- Как же Лика могла? – пробормотала Витольда. Голова шла кругом, в душе разлилась горечь. - Неужели не соображала, что подставляет меня?   
- Крышу снесло, обработали. Она тесно общается с подругой матери, а брат этой дамочки, как выяснилось – на службе у конкурента. Ничего, Давыдов придушит скотину.

     Вновь зажужжал мобильный, Глеб взял трубку. Звонили из Самары. Витольда все прислушивалась к своей душевной боли. Глеб ее защитил, но было тяжко. Чего только она от него не таила, пока ему не преподнесли со стороны секреты его программистки! Сейчас Витольда готовилась к самому страшному. Закончив инструктаж, Глеб недовольно засопел.
- Чего сидишь? Я с самолета и полдня с аналитиками базарил. Может, все-таки накормишь?
- Глеб… Я должна была тебе сразу признаться. Но у нас все стало так хорошо… Не хотелось! Виновата я перед тобой.
     Витольда примолкла, глядя ему прямо в глаза. Ей читалось многое: интеллект, уверенность в себе, порядочность… Тревога. Будто острым ножом резанула мысль: когда же я успела в него так влюбиться? Он же меня будет презирать! А я без него жить не смогу!
- У меня был роман с твоим братом, для меня – серьезный. Я подрабатывала в магазинчике. Хозяин - бессовестный шут, он меня разозлил, и я пригрозила, что уйду. Михаилу это очень не понравилось. Он вытряс тогда из моей папки драгоценности при Антоне. И оболгал меня. Заявил, что подарил мне кольцо, которое на самом деле купил у тебя для Кати. А к Антону еще фотография попала: я демонстрирую кольцо на коленях у Михаила. Ведь Катя хотела тебя надуть. В общем, Антон обвинил меня, что я путаюсь с Михаилом, да еще вещи Людмилы Васильевны прихватила из квартиры покойного. Он со мной расстался. Все.
     Тишина… Ничего страшнее Витольда в своей жизни не помнила. Глеб посапывал, усмехался… И наконец брезгливо рыкнул:
- Слабак!
     Ручьем полились слезы, Витольда отчаянно заморгала. Глеб поднялся, она нырнула в его медвежьи объятья, мягкие, ласковые.
- Думаешь, мне мать плешь не проела? – негромко говорил он, поглаживая ее волосы. – Нищая барышня приперлась с Украины с целью отъема у мамы сына и жилплощади. Мамочка валялась в истерике, а братец слушал и наматывал на ус. Он у нее всегда был ручным.
     Витольда улыбалась, а слезы все текли.
- Ты на меня не злишься?   
- Да плевать мне на этот ваш роман! Братца своего я знаю как облупленного. Слабак! Женился на Катьке, с чем я его и поздравил. Развелся – опять поздравил. Между прочим, я голодный и мне не до психоанализа. Кусок мяса я в пещеру приволок. Остальное – твои проблемы. Пошли скорее на кухню.
     Витольда оторвалась от промокшей рубашки, еще раз всхлипнула… До кухни они добрались после долгого-долгого поцелуя.


     За веселенькими занавесками – темный осенний вечер, у окна круглый стол, Глеб сидит в ожидании, бросая в рот то ломтик колбасы, то маслину. Сковорода шипит, испускает аппетитный дух. Склонившись над плитой, Витольда жарит бифштексы. Ужин вдвоем – время мирной беседы.
- Как же так? – Витольда хмурилась, переворачивая куски мяса. – Если этот американский центр опубликовал выкладки по способу, это же страшная пакость. Значит, ты лишаешься приоритета, и тебе не выдадут патент.
- Сейчас! Патент я получаю на днях. А статейка смешная. Дурында схему скачала, но открыть описание соображалки не хватило. Кража идиотская, ни черта эта схема америкосам не дала. Один звон! 
- А что ж ты… - Витольда нацелила на Глеба длинную вилку о двух зубцах. – Что ж ты сразу мне не сказал? Всучил этот дурацкий сборник и стал пугать, что у тебя схему украли!
- Ну солнышко! – заныл он. – Приятно, когда тебе на башку такое валится? Злой я был, как черт, после разборок с аналитиками! Я им растолковал, что к чему, но у меня-то свои вопросы. Как, думаю, она со мной работала и ухитрилась не проколоться? Будто понятия не имела ни о Васкевиче, ни о том, что ходила к моей матери! А простая душа действительно не имела! – Смеясь, он поднялся, отобрал вилку и притянул Витольду к себе. - Ну не сердись. Хотелось бы дожить до твоего бифштекса целым и невредимым.
- Это еще неизвестно. – Витольда высвободилась, подтолкнула Глеба к столу, пододвинула ему тарелку и уселась напротив. – А теперь колись! Что у тебя здесь Катя делала? И не увиливай, не выйдет! Я сама ее к твоим воротам подвозила. Ты мне тогда позвонил и позвал. А Катя сидела у меня и с тобой договаривалась. Мой приезд ты сразу отменил! Никак тебе понадобилось в джакузи с Катей поплавать? Гидом! 
     Глеб самозабвенно жевал, Витольда ждала.
- Уф!.. Было вкусно, - блаженно улыбнулся он.
     Витольда кивнула со свирепым видом: не отвертишься! 
- Ну, солнышко, при чем тут джакузи? – мирно зарокотал Глеб. - Барышню засекли на связи с конкурентом, а она вдруг ко мне в гости набивается. Странно… Я ведь уже давно поставил жирную точку. Да еще не хватало мне такого наследства от брата! Ну не совсем же она идиотка, чтобы не понимать: ей ничего не светит. Звякнул я нашему аналитику, ведь барышня-то на объект рвется. Марат посоветовал пустить и выявить, что ее здесь интересует. 
- Ну и как? Удалось? – рявкнула Витольда.
- Удалось… Выявил дурь и вранье! – пробурчал Глеб.
- А на что ты надеялся? Катю не знаешь? Она же ехала в джакузи с тобой купаться!
     Гневный шквал вызвал у него довольную улыбку.
- Ну поревнуй еще, солнышко, это так приятно! Ты такая хорошенькая, когда злишься… Только оставь в покое эту вилку, пожалуйста!
     Витольда грозно помахала своим орудием, Глеб заторопился:
- Рабочие помещения ей были до лампы. Она покрутила носом и сразу потребовала показать, где я отдыхаю. Похоже, ее действительно волновало только джакузи! – захохотал он. 
     Подскочив, Витольда застучала кулачками в его грудь.   
- Смотри у меня! Еще одна такая экскурсия… И я тебя просто убью!.. Ой, что ты делаешь? Посуду же помыть надо!
     Она уже болтала в воздухе ногами. Глеб подхватил ее и, не слушая веселой ругани, понес на второй этаж. 


     Блаженство любви Витольда прочувствовала острее и полнее после пережитого. Она устроилась у Глеба под боком, он накрывал ее ручищей. На душе покойно, тело сладостно томится. Засыпать жалко. Глеб посапывает, но тоже не спит.
- Глеб… А как это получилось? У твоей мамы один Антон свет в окошке. А тебя она за сына не держит. 
- Бывает, наверное, - усмехнулся он. – Мать меня родила лет в восемнадцать, бросила на бабушку. Вышла замуж, переехала к мужу. Правда, потом какое-то время я с ними жил. Мужика своего она достала – сбежал. Зато свою квартиру ей подарил. А я к бабушке вернулся. Матери удобно, забот меньше. Но она же бестолковая страшно, и Антона жалко было. Привык я с ними возиться. Бабушка умерла, ее квартира была завещана матери. Насела на меня мамочка: надо продать, Антону в Германии деньги нужны, а я могу однушку себе купить. Продали… Я в командировке, в Самаре, а мать распорядилась – угрохала на брильянты нехилую сумму. Антону учиться, за жилье платить. Ну выслал я ему, сам хату снял. Решил, что заработаю. Коллекцию положил в сейф к Васкевичу, а матери запретил приближаться. Антону опять деньги понадобились - я позволил вынуть колечко. Потом мне стало ясно, с чего мать затеяла кутерьму, полезла в сейф без спроса. Хотела срочно свои цацки перепрятать - боялась, я чего-то не досчитаюсь. Кажется, она еще одну штуку оттуда загнала или посеяла. Но я давно плюнул.
- Посеяла, - уточнила Витольда. – Примеряла брошку, забыла в кармане халата, а халат мне подарила. Я ей позвонила, она послала меня в салон, брошку взяли, я привезла Людмиле Васильевне деньги… А потом эта брошка оказалась у меня в папке!
- Чертовщина! – хохотнул Глеб. – А впрочем, мамочка такое творит, что нечистой и не снилось.
- Кстати о чертовщине, - откликнулась Витольда, поглаживая его плечо. – Между прочим, это был гарнитур моей бабушки.
- Ничего себе! Драгоценности твоей бабушки попали к моей матери? Каким образом?
- Бабушка продала оплачивать мою учебу. А я эти вещи никогда не видела и понятия не имела, кто их приобрел. Только гораздо позже обнаружила, что с желтыми брильянтами происходит форменная чертовщина. Фамильные ценности графов Шмигонских не должны уходить из семьи. Бабушка недаром поминала недобрым словом одну старуху ширинского рода, Валери Ясенич ее звали. Это она наложила проклятье.
- Бабушка как в воду глядела, – проворчал Глеб. – Подруге твоей колечко боком вышло… Мать моя перетряслась… А письмо Васкевича сколько мне нервов стоило? И тебе камушки хорошо напакостили. Надо бы этот фамильный капкан на место водворить… Давай спать.
- Глеб! Ну как же это вышло? Как будто мне и правда Шмигонские отомстили - за то, что бабушка их собственность тронула. Я ведь тогда у Васкевича со своей папкой не расставалась. Она у меня на глазах была! Каким образом туда попала косметичка твоей мамы? Мистика!
- Ты отвернулась, а мать засунула, - зевнув, пробормотал Глеб.
- Зачем? Людмила Васильевна не сумасшедшая, чтобы такие брильянты в чужую папку совать. А ну как назад не получила бы?
- Солнышко, это же моя мамочка! Прекращай думать об этом. Спи!    
     Он повернулся на бок, засопел совсем тихо, заснул… А Витольда все думала.


     Массивный браслет, серьги и овальная брошь выскальзывают на стол из двух мешочков. Блики коварно мигают на синем лаке, на желтых камнях.
- Ну-ка, посмотрим, ангелочек, не завалялось ли у тебя еще чего-нибудь интересненького!
     Михаил заглядывает в папку…
- А это что такое?
     Он трясет перед Витольдой мешочком, кладет его рядом с теми двумя… Футляры сделаны одними и теми же руками: крученая нить свивается на палевом бархате в графский вензель.
- Ты специально эту тару с собой носишь - не ошибиться и схватить то, что надо?
- Что ты говоришь, Миш! Кошелек мне Людмила Васильевна подарила, я ее квартиру убираю!
- Еще один подарок? Заметьте, господа присяжные, все подарки имеют один источник: квартиру, в которой хлопочет наш ангелочек! Из твоего волшебного ящичка еще что-то вывалилось. Забирай!
     И Михаил щелчком отправляет через стол блестящий предмет…


- Глеб!!
     Витольда вскочила как ужаленная, толкнула Глеба в бок, зажгла лампу, заметалась по спальне, начала лихорадочно одеваться. Глеб сел на кровати, моргая и сопя.
- Ты что? – сонно пророкотал он.
- Мне нужно срочно… До утра не выдержу… Я только туда и обратно! Ты спи!
- Да куда тебя несет, второй час! – взревел он.
- Я к себе… - бормотала она как безумная, с трудом справляясь с застежками. – Мне очень нужно!
- Что тебе там понадобилось? Утюг выключить забыла?
     Он уже поднялся и схватил свои джинсы.
- Глеб, ложись! Не волнуйся, я скоро!
- Ну конечно, ночь-полночь! Так я тебя и пустил.
     Спорить Витольда не стала - помчалась вниз, перепрыгивая через ступеньки. Выскочила во двор, побежала к своей машине. Услышала у себя за спиной недовольный рокот:
- Я повезу! Не хватало мне психов за рулем!
     Она забралась в лексус. В пути Глеб поглядывал на нее косо, но вопросов не задавал. Витольда молчала, подавшись вперед, к ветровому стеклу, и словно подстегивая своим возбуждением бег автомобиля. Ключи прыгали у нее в руке, пока она отпирала замки. Не обращая внимания на Глеба, ворвалась в комнату, подбежала к шкафу, выдвинула ящик и принялась выкидывать оттуда мелкие вещи: платки, полотенца. Обнаружила что-то на дне, вытянула за крученый шнур бежевый бархатный мешочек и торжествующе потрясла им перед Глебом.
- Вот! Давай скорее к тебе, а то я сейчас умру!
     Глеб сидел на диване и наблюдал за ней невозмутимо.
- Раз на тебя посреди ночи псих напал, возьми сумку какую-то, что ли, - сказал он, широко зевнув. – Побросаем туда твои шмотки. Чего там мотаться туда-сюда.
- Глеб, потом! Поехали, это очень важно! – взмолилась она.
- Сумку давай! – рыкнул он.
     Дрожа от нетерпения, Витольда вытащила из шкафа сумку, и они вместе кое-как запихнули туда ее костюмчики и белье. На пороге, зевнув опять, Глеб спросил:
- Паспорт взяла?.. Проверь! Жениться будем.

     Машина только въехала в ворота, как Витольда понеслась к крыльцу, отперла двери, ворвалась в свой кабинет, запустила компьютер. Руки дрожали, когда она вынимала из мешочка блестящий диск и вставляла в дисковод.
- Глеб! – позвала она. – Иди, я раскрыла. Смотри!
     Посапывая, он приблизился к столу, встал позади нее. Сонливость с него моментально слетела. Не отводя глаз от столбцов на экране, он вытащил Витольду из кресла, уселся сам и защелкал мышью. Витольда, замирая, вслушивалась в его тихий голос:
- Так… Об этом я сразу догадался… А это знать бы заранее… А вот эта формулка у меня изящнее нарисовалась… Здесь старик Васкевич хитер! Но я тоже не подкачал! А схемку-то я сам додумал. Старик был мудр. А я просто гениален! – провозгласил Глеб, откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди, вчитываясь в строчки предсмертного послания своего учителя.
- Диск выпал из конверта, когда Людмила Васильевна мои бумаги с тумбочки смахнула, - счастливо звенела Витольда. – Я все собрала, сунула в папку вместе с диском и не обратила внимания. Ведь в папке я всегда диски возила, только в мешочек их складывала. Мешочек мне твоя мама подарила, пустой. Вынула оттуда брошку и потеряла. Михаил вытряхнул из папки косметичку, пошарил, вытянул этот мешочек. Гадость сказал и швырнул мне какой-то диск, только мне уже не до диска было. Я его машинально в мешочек убрала. А дома спрятала с глаз долой!
- Холера протекала нормально, - констатировал Глеб. – Пока один изобретал в поте лица, а другая ему ассистировала, как пчелка, велосипед лежал себе спокойно у пчелки в улье. В десяти минутах езды!
- Ну откуда же я знала!
     Глеб встал, сгреб ее в объятья.
- Пошли спать, пчелка! – Смеясь, он поцеловал ее в лоб. – Можешь теперь повесить эту штуку на видное место. Сообразила бы ты сразу отдать диск, не похоронила бы его в этом мешке, тебя бы здесь не было. И кто бы тогда с тобой занимался? Так и осталась бы необразованной. До сих пор верила бы, что секс – что-то вроде физкультуры.
- Без неприличностей не можешь! – зардевшись, прикрикнула Витольда.
     Глеб потянул ее к лестнице. Поднимаясь и зевая, ворчал:
- Завтра дел до черта, надо еще в какой-нибудь маркет заехать.
- Зачем? – пискнула она.
- Плащ тебе куплю. Или хрень какую-нибудь кожаную. На тебе курточка больно хилая, твои графья меня не поймут.   

18.
     Шумной свадьбы не устраивали. Мама Витольды затеяла ремонт кухни и ванной, дело на полдороге бросить не могла. Проблема, заметил Глеб, решится соломоновым образом – свадьба обойдется без той и другой мамы. Другая мама, Людмила Васильевна, впала в долговременную депрессию, когда сын объявил ей, на ком женится. Но бабушка прилетела. В свидетельницы Витольда взяла Алену, Глеб пригласил Марата с женой. Отпраздновали в ресторане.

     Бабушка провела с молодыми несколько дней, Витольда и Глеб провожали ее с нелегким сердцем. Одна в особняке. И дом не нов, и хозяйка немолода. Если будет тяжко, сказал Глеб, Ядвига Францевна сможет выбрать себе комнату в коттедже. Места много, а они с Витой только порадуются. Вздохнув, бабушка поблагодарила. Ей положено оберегать фамильный особняк, пока достанет сил.   

     Молодожены съездили на медовые выходные в Питер, и Москва загнала их в обычный жесткий режим. Глеб занимался проектом, продвигал способ на рынок. Витольда училась и работала. Она не снимала с себя и репетиторства. Девчонка прибежала в слезах, покаялась, попросила прощения. Крышу снесло, повторяла она слова Глеба. Витольда простила. Раз в неделю, как и прежде, Лика приносила тетрадки со своими каракулями и развлекала болтовней.

     Глеб заезжал к Людмиле Васильевне, таскал сумки, проверял, какой ущерб нанесла хозяйству ее забывчивость. Людмила Васильевна категорически не помнила, что у нее появилась невестка, а Глеб такой неприятностью ее не беспокоил. Мать и раньше не интересовалась его жизнью. В отличие от Кати. Еще до свадьбы Глеб встретился с Катей по одному важному для него делу. Та опять мобилизовалась… Но Глеб поторопился сообщить, кто поселился хозяйкой в его особнячке.
- Я в шоке! - сказала, разумеется, Катя.
     Она тут же набрала номер Витольды. Ей очень хотелось услышать, что поросеночек слукавил, а джакузи все еще ее дожидается… Не услышала, пришлось поздравить подругу.

     Незадолго до Нового года Глеб опять уехал в Самару. Витольда скучала. Настряпала она однажды вареников с кислой капустой. Не бог весть что, в Одессе такая еда не в особом почете. А в Москве – деликатес, и Витольда позвала Алену на ужин. Они славно посидели. Алена рассказала про Михаила. Тот вился вокруг нее, забрасывал шикарными букетами, водил в рестораны. Женщина неглупая, Алена быстро в нем разобралась. Он ей был уже давно не нужен, но черт попутал: Михаил подвез ее после корпоратива, а Алена позволила ему подняться на чашку кофе. Михаил начал приставать, Алена указала ему на дверь, он разозлился… Она с ним чуть не подралась пока не вышвырнула из квартиры. Офисы у них в одном здании, Алена потом закатила Михаилу крупный скандал.
- Мало не было, - сказала она.
     Витольда спросила, когда это произошло. Алена назвала позапрошлую зиму. Да, действительно, мысленно согласилась с ней Витольда. В памяти всплыл тот самый вечер: Михаил тащит ее к себе, пытается объясниться с Аленой, в кухню доносится: сука! Не вышло у него с такой женщиной – решил заменить безответной девчонкой. Велев своей памяти заткнуться, Витольда поинтересовалась, что поделывает ее бывший босс. Шустрит по-прежнему, засмеялась Алена и, конечно, добавила:
- Козел.
     Московские кухни – долгие разговоры… Вот Витольда и выложила историю о том, как украла брильянты собственной бабушки. Алена слушала и только пришептывала:
- Ни фига себе!
     Потом заявила: тупая она. Это Инна способна разгадывать такие загадки. Очень удачно, Инна скоро будет в Москве. Она всегда приезжает под Новый год.


     Глеб возвращался из Самары тридцатого, а накануне Алена и Витольда отправились к Инне. Напросилась в гости Алена, обрисовав в общих чертах, чем они с Витольдой собираются озадачить приятельницу. В холдинге Витольда провозилась с сервером. Когда вкатила на своей японочке во двор сталинского дома, Аленина фелиция уже стояла у подъезда.
     Инна ждала на пороге, одета просто: джинсы, свитер. Серебристые локоны забраны на затылке небрежно, но не без шика. В пальцах дымится сигарета, большие серые глаза блестят живо и насмешливо. Инна впустила Витольду в прихожую, Алена выбежала из гостиной. Инна всплеснула руками:
- Потрясающе! Сразу видно, что в такой шубке ходит девушка по имени Витольда.
- Сразу видно, что у девушки правильный муж, – подхватила со смехом Алена.
     Зардевшись, Витольда сняла с себя длинную шубу из рыжей норки, недавно купленную Глебом. В гостиной с прошлой зимы ничего не менялось. В большой китайской вазе на обеденном столе – ветви живой елки в новогоднем убранстве. Та же старинная мебель, тот же полукруглый диван… И та же особа на диване!
- Здравствуйте, Ника, - приветствовала Витольда женщину, усаживаясь в кресло.
- Тут меня Алена удивила, - посмеивалась Инна. – Как оказалось, ширинское проклятье – не шутка. Надо разобраться, потому Ника здесь. Она поможет… Ника, давай!
     Ника достала из сумки папку, вынула планшет, запустила. 
- У меня доля в антикварном салоне, - объясняла она. – Инна попросила, я отправила туда владелицу на оценку коллекции ее раритетов. Мне потом фото прислали, интересно же. Вот…
     Инна и Алена склонились к экрану. Размещенные на черной подложке серьги, браслет, кольцо и брошь мерцали желтыми камнями в изящной вязи серебристых листьев. 
- Брильянты редкие, окрашенные. Работа известного ювелира модерна Лукаса Мозера, середина девятнадцатого века, - комментировала Инна. – Вита? – встревожилась вдруг она. – Что это у Ники за карма такая – пугать вас до обморока? В прошлый раз свадебные снимки подсунула. А теперь? Никак в свою папку духи Шмигонских упаковала?
Мертвенно побледнев, Витольда дрожащей рукой показывала Нике на ее темно-синюю лакированную папку с золотой виньеткой.
- Откуда у вас это?
- Это? – Ника нахмурилась. – Дай бог памяти… Ну да, наш шведский партнер расщедрился. Мы заключали контракт, представитель прилетел и явился в офис со всякой ерундой. Папок этих приволок несколько штук.
- Мне такую папку подарили… Я ни у кого больше не видела… - бормотала Витольда.
- Раритет! – развеселилась Алена. – Вот если бы вам с Никой по шубе подарили одинаковой, сейчас имели бы мы повод для разборки!.. Ин, а можно чайку? Я не слишком наглею?
- В меру небрежности хозяйки, - прыснула Инна. – Я сейчас…
- Лан, я сама, дорогу в кухню уже выучила. Ты тут работай с подследственными.
     Алена вскочила и выбежала в двустворчатую застекленную дверь.
- Там все на столе! – крикнула вслед Инна.
     В гостиную понеслись Аленины вопли:
- Принимаю заказы! Чай, кофе, бутерброды… Пирожные! Только просьба с борщом не приставать!
     Инна всматривалась в отрешенную гостью.
- Вита? – мягко позвала она. – У вас своя проблема со Шмигонскими, а Никина папка добавила?    
- Нет. - Витольда очнулась, глубоко вздохнула. – Проблема одна и та же – синяя папка! Дело было так…
     Пока слушалось дело, Алена вкатила в гостиную сервировочный столик.
- Получилось, - завершала Витольда свою повесть, - я вынесла в своей папке драгоценности из дома покойного. Папка все время была при мне, к тем вещам я не прикасалась… Но я их украла!
- Получилось, что ты вернула себе фамильные брюлики, – неудачно пошутила Алена. 
- Насколько я поняла, - вступила Инна, - синяя папка изрядно подпортила вам жизнь. 
- Проклятье, - мрачно провозгласила Витольда. – Шмигонские наказали меня за то, что бабушка тронула семейную реликвию. Я была очень влюблена в сына Людмилы Васильевны. А он меня из-за этих брильянтов в чем только не заподозрил. Я такого позора натерпелась. 
- Скажи своим Шмигонским спасибо, - хихикнула Алена, разливая чай. – Вышла замуж и имела этого фраера в виду! 
- Ваш муж знает? – осторожно спросила Инна.
- Глеб знает все. Он не сомневается, что гарнитур в мою папку засунула Людмила Васильевна.
- Странно, – хмыкнула Ника. – Изъять из сейфа брильянты и засунуть в чужую папку? Это что – рассеянность?
- Я сама об этом Глебу твердила, – загорячилась Витольда. – Не могла Людмила Васильевна такую глупость совершить!
- Почему же? – возразила Ника. – Людмила Васильевна послала к вам за конвертом своего сына, а из папки на его глазах вывалилась пропажа. Какая же это глупость? Сыночек-то с вами расстался!
- Дорогая затея, - заметила Инна. - С вещичками могло случиться все, что угодно. Допустим, уборщица вынет, припрячет… Или не заметит, а потом выбросит косметичку. Если женщина сознательно пошла на такой риск, разве что духи Шмигонских пообещали ей вернуть брильянты. 
- Людмила Васильевна не сумасшедшая! Шмигонские сами подкинули гарнитур, больше некому. Вон… - Витольда кивнула на синий футляр. – Точно в такую же папку!
- Папка… - откликнулась Инна тихим эхом. - Восстановим события. Ника, я по твоему звонку отправляю бабушку Виты в салон на оценку гарнитура.
Ника кивнула.
- А потом, - продолжила Инна, - ты сообщаешь мне, что покупатель нашелся и можно обойтись без посредников. Даешь телефон, я связываю Ядвигу Францевну с этой дамой… 
- Ну да! – живо подхватила Ника. - Даму нашла Галка, моя помощница. Мы всем офисом разглядывали фото коллекции. Галка сообразила, что ее соседка Люся - большая любительница, и денежки водятся. Забрала этот планшет показать соседке… 
- В папке забрала? – перебила Инна. 
- Буду я помнить всякую ерунду, - заворчала Ника и осеклась. – Точно в папке! Галка потом ругалась: Люся выпросила у нее эту папку для сына. У нас в офисе всего одна осталась, клиенты растащили.
- Раздаешь слонов, а их превращают в троянских лошадей, - отпустила Инна загадочную ремарку.
- Тебе тоже перепало, - подколола Ника.
- Перепало, - согласилась Инна. – Твой подарок оказался кстати, в папку я сложила описание раритетов и сертификаты.
Вновь примолкнув, Инна задумалась и объявила:
- Папки в деле размножились. - Она повернулась к Витольде. – Сертификаты я вручила вашей бабушке в полученной от Ники папке. Вроде можно предположить, что мы с Ядвигой Францевной не учли козни Шмигонских. Документы она покупательнице выдала, приберегла для внучки полезную вещь, и моя синяя папка сыграла с вами злую шутку. Однако Люся выцыганила такую же папку для сына…
- А Антон подарил ее мне! – перебила Витольда. – Это не бабушкина папка шутку со мной сыграла.
- Так! – Инна напряглась, будто гончая. – Значит, Ядвига Францевна все-таки не пожалела папку. Наверняка Люся получила в ней и сертификаты, и брильянты. Следовательно, в нашем деле установлены две папки. Одну приносит на место происшествия подзащитная, другую – с бабушкиными брильянтами - вынимает из сейфа фигурантка. Вита, давайте-ка с чувством, с толком… Люся видела при вас подарок сына?
- Нет. Когда я пришла, папка была у меня в пластиковой сумке.
- А куда вы ее определили в той квартире? Четко помните?
- Еще бы, меня же в воровстве заподозрили! Я потом каждую подробность в голове прокручивала. Людмила Васильевна сразу скрылась в кабинете, а я осталась в холле и начала пыль со шкафов вытирать. Папку поместила на тумбочку под зеркалом.
- А когда Люся появилась, что у нее было в руках?
- Вот этого не знаю, - ответила Витольда.
- То есть? – недоуменно обронила Инна.
- Я в ванную отлучилась губку смочить. А Людмилу Васильевну с площадки позвали. Она побежала… Шуму столько было! Она что-то бросила со стуком… Все мои бумаги с папки смахнула!
- Это как? Что они у вас там делали?
- А мне надо было пакетик достать. Губку и тряпочки я привезла с собой. Пакетик под документами лежал, я их вытащила и оставила сверху папки.   
- Прекрасно! – одобрила Инна. - Фигурантка не приметила, что здесь же маячила такая же папка. Вы ее прикрыли бумагами. Ну, а с чем Люся пришла назад? Удалось разглядеть?
- Не очень. Но, по-моему, она явилась как раз с той косметичкой.
- А как себя вели ваши документы?
- Я все собрала и положила на место.
- На папку? – выстрелила Инна вопросом.
- Наверное… А куда же?.. Разве это имеет значение?
- Еще какое! А ну-ка, вспоминайте! Ваша папка наконец вылезла на свет божий?
- Ну да… - Витольда мучительно сморщилась, вызывая у себя перед глазами ту давнюю картину. – Кажется, я все-таки устроила всю стопку рядом с папкой.
- А каковы были дальнейшие действия заполошной Люси?
- Она послала меня в кухню, сама метнулась в гостиную и привязалась к вдове с какими-то глупостями.
- Хм… И вы сразу унесли все свое имущество с собой? Не может быть!
- Нет, я до кухни не дошла, остановилась в коридоре. Побоялась, что Людмила Васильевна опять побежит и разбросает бумаги. Я вернулась, убрала их в папку, папку – в сумку. И взяла с собой в кухню.
- А перед тем, как привязаться к вдове, Люся в холле не задерживалась?
- Разве такое упомнишь? – простонала Витольда. – Я в коридоре провела всего пару минуток…
- Этого достаточно! – оборвала Инна.
- Для чего? – нестройным хором изумилась аудитория.
- Давайте дальше, Вита, - потребовала Инна. – Куда делась потом приставучая фигурантка?
- Она заглянула ко мне в кухню, велела дожидаться и опять умчалась. Но перед тем, как выйти из квартиры, завопила. Я чуть в обморок не упала: если бы у Людмилы Васильевны что-то потерялось, нам пришлось бы затевать возню в доме покойного… Ужас! Но она быстро сама нашла. Я только не вникла, что именно. Мне не хотелось помогать, я из кухни носа не высунула. Потом Людмила Васильевна явилась за мной. Я уехала.
- Ясно.
     Инна расслабилась в кресле, прихлебывая чай.
- Что там тебе ясно? – взвыла Алена.
- Не морочь голову, Ин, выкладывай! – приказала Ника.
     Инна не сопротивлялась.
- Элементарно, Ватсон. Фигурантка вынула из сейфа свою папку, а из папки косметичку – проверить, все ли на месте. Ее позвали, она выскочила: в одной руке папка, в другой – косметичка. В какой руке она держала конверт, история умалчивает, но по пути он просто вывалился. Бумаги Витольды фигурантка рассыпала, а папку с тем самым стуком, на который показала подзащитная, кинула, полагаю, рядом с зеркалом. Ну, к примеру, на полочку для обуви под вешалкой.
- Верно! – исторгла вопль подзащитная. – Там у них как раз такая мебель - напротив книжных шкафов!
- Люся возвращается со своей косметичкой и отсылает нашу подзащитную в кухню. Пока Вита туда следует, она водворяет косметичку на место. По своему ущербному разумению: ей бросается в глаза знакомая до боли папка, с которой подзащитная успела снять свои бумаги. Женщине не приходит в голову, что папок уже две штуки. А о том, куда зашвырнула свою, она благополучно забыла. Затем соседка уделяет внимание вдове, а Вита пробирается к этой самой папке, аккуратно складывает свои документы на косметичку и смывается со своей добычей в кухню. Люся заглядывает туда с инспекцией, шествует обратно в холл, а синяя папка с подзеркальника исчезла! Люся поднимает крик, чем вгоняет Виту в панику. Но тут замечает свою родную папку под вешалкой. От счастья она не желает гадать, каким ветром ее сдуло с подзеркальника. Уматывает из квартиры с пустой папкой! А подзащитная уносит с собой желтые брильянты Шмигонских. 
     Витольда разразилась смехом так, что затренькали колокольчики в елочных ветвях.
- Глеб как в воду смотрел: ко мне в папку драгоценности запихнула Людмила Васильевна! Он свою маму отлично изучил.
- А я-то думаю: что ты цепляешься ко всяким мелочам? Где лежали документы – сверху папки или рядом… Где моталась фигурантка с точностью до минуты… Чуть не убила тебя за такое занудство!
     Похвалив Инну на свой манер, Алена поднялась.
- Вопросов у матросов, слава богу, больше нет. Я иду чайник ставить.
- Вопросы есть, - негромко произнесла Инна.
     Алена притормозила с чайником в обнимку. Ника смотрела на Инну с укором: дескать, что тебе еще надо? Витольда выпрямилась прилежной ученицей. Инна продолжила:
- Ваша свекровь достала из сейфа брильянты. Вынула из папки, проверила. Почему бы ей не оставить в покое косметичку, не положить обратно в папку? Какого черта она потащила драгоценности на лестницу?
     Витольда развела руками.
- Глеб сказал, его мать такое творит, что нечистой и не снилось. Людмила Васильевна залезла в сейф, схватила важное письмо, тут же посеяла… А все потому, что ей понадобилось срочно вынуть гарнитур. Она ведь еще одну вещь продала и очень боялась, что Глеб это обнаружит. Я сама отвезла брошку на комиссию, у меня ее купил Логунов…
- Он вам представился? – мгновенно встряла Инна. - Визитку вручил?
- Нет, конечно. Визитку вложили в конверт с деньгами, но я ее не видела. Просто, когда я начала работать в холдинге, приметила его у ворот особняка Давыдова. Лика прощалась со своей тетей Надей, Логунов дожидался у своей машины. Он меня не узнал, а я расспросила Лику и только тогда выяснила, кто он такой. В салоне я получала деньги с абсолютно незнакомого человека. Мы разошлись, а его брошка тоже вывалилась из моей папки. Мистика!
- Бытовая, - добавила Инна и подмигнула Алене. – Давыдов наконец прозрел. Логунов шустрил в интересах конкурента и пытался выкрасть секретную разработку холдинга…
- У него ничего не вышло! – быстро вставила Витольда.
     Ей хотелось прикрыть скользкую тему. Зрелый мужик задурил голову девчонке, задействовал ее в своих делишках. А девчонка-то – дочь президента холдинга!
- Я в шоке! – возвестила Алена. – Инка, ты же предупреждала! А что эта коза? Так и пасется у Давыдова в огороде?
     Кто такая коза, Инна без труда разобралась:
- Калинкину велено на порог не пускать. – Пытливый взгляд на Витольду. – У вашей клиентки нет подруг по имени Надя?
- Ой! – вскрикнула Витольда. – Людмила Васильевна без телефона жить не может. Одну ее подругу точно зовут Надюша… И на лестницу она тогда к Надюше помчалась. Голосила: Надюша, я этого не вынесу!
- Бином Ньютона, – усмехнулась Инна. – Логунов – брат Калинкиной. Это она помогла подруге: убедила брата продать раритет. Вот Люся и понеслась с косметичкой на лестницу к Надюше. За брошкой. Клинический случай.
- Странно, - вмешалась Ника. – Если брошь приобрел брат подруги, с какой стати он салону лишние бабки отстегивал? Они с хозяйкой не могли без посредника обойтись?
- Людмила Васильевна вовсе не предполагала, что за брошью приедут, - поспешила Витольда. – Директор салона посоветовал ей по телефону разрешить мне продать, иначе придется снижать цену. Людмила Васильевна понятия не имела, кто такой покупатель. Выяснила позже, когда визитку изучила.   
- Мистика крепчает, - съехидничала Ника. – Клиентка послала вас в салон. С какой стати туда явился Логунов именно за брошью? Шмигонские стукнули?
     Витольда обескуражено моргнула. Откусив от пирожного, Алена проурчала: 
- Сейчас Инка разоблачит нам всю эту черную магию. Вдребезги напополам!
- Как скажешь. - Инна вопросительно воззрилась на Витольду. – Хозяйке сесть бы на такси и самой заняться продажей раритета, но она поручает дорогостоящую операцию уборщице. 
- У нее всегда депрессия, а деньги понадобились срочно. И тут я нахожу эту брошку в кармане халата после того, как Людмила Васильевна мне его подарила.
- Ага. Люся вас по телефону инструктировала? Кто-то при этом присутствовал?
     Следствие подбиралось к той самой странице московской саги, которую Витольда предпочитала не вспоминать. Халат, повешенный у Михаила в ванной, подруга Катя, сменившая Витольду в его постели и напялившая этот халат…  Однако Иннина логика обещала яркий свет в конце скверного тоннеля.
- Присутствовала Катя, - ответила Витольда.    
- Ну? – подстегнула ее Инна. – Катя не проявила чрезмерного любопытства?
- Катя пришла в восторг от брошки. – Витольда тщательно фильтровала показания. – Она умоляла меня уговорить хозяйку повременить с продажей.
- Катя собиралась подкопить деньжат на раритет?
- Катя собиралась раскрутить кавалера… Не одного, так другого.
- Но вы стояли насмерть.
     Витольда кивнула.
- Так. Катя не допытывалась, куда вы отправляетесь с находкой?
- Допытывалась. И даже уточнила, когда именно я буду в салоне.
     Ника и Алена насторожились.
- Короче. Провожала в тот салон вас подруга Катя. Вдруг… - Инна с трудом удерживалась от смеха, - откуда ни возьмись возникает дядя. 
     Аудитория громыхнула хохотом.
- Прикольная мистика! – заходилась Алена. – А ну-ка, что это у тебя за подруга проживала на вилле класса люкс в городе Одессе? С дядей! 
- Катя, - трагически прошептала Витольда.
 - Прикинь? – Алена потормошила Нику. – Вилла – собственность московского правительства. Кто там был управделами - угадай с трех раз!
     Нике хватило одного:
- Логунов! – Она встрепенулась, издав ироничный смешок. – Девки! Между прочим, моя помощница Галка Широкова была первым браком замужем за Логуновым. Вот вам и дядя.
- Ни фига себе! – изумленно выпалила Алена.   
- Я же Катю об этой брошке спрашивала, а она промолчала! – взорвалась Витольда. - Выходит, она послала дядю в салон и наверняка прекрасно знала, почему эта брошка у меня из папки вывалилась! 
- Логунов просто сделал выгодное приобретение. Катя - мимо… – Инна опять поиграла с рифмой. – У него на раритет был иной приоритет.          
- Ага, но Катя не успокоилась, – возмущалась Витольда. – Она теребила директора, пока ей не сообщили, что в салон поступило кольцо из той же коллекции. Купить ей это кольцо Катя заставила любовника. Купил он… У Глеба! Катя мечтала за Глеба замуж выйти, но попалась, Глеб все понял. Тогда Катя задумала его обмануть. Меня сфотографировали с этим кольцом у ее любовника на коленях. Но Глеб Катю даже слушать не стал. Зато фотографию увидел Антон, обвинил меня во всех смертных грехах и женился на Кате!
     Выпустив пар, Витольда буркнула:
- Правда, они развелись.
     Хлебнула лиха рыжая Золушка, но в сухом остатке драма бабушкиных раритетов получилась комичной. Из всей аудитории не давилась хохотом только Инна.
- Катя – знаковый типаж без всяких предрассудков, - рассуждала она. – Полагаю, держать при себе несколько любовников сразу для нее норма. Наверняка подруга от вас свои подвиги не скрывала.
- Выкладывала в подробностях, - проворчала Витольда.
- А вот связь с таким дядей утаила. Неудивительно: спутаться с бывшим супругом матери!

     Инна опять погрузилась в раздумья. Гостиная затихла, женщины пили чай. Чернеет за окошком зимний вечер, позвякивают ложечки, пахнет елью…
- Ширинская магия последовательна, - подытожила Инна свои мысли. – Желтые алмазы покидали род и каждый раз возвращались посредством брака. Софи Ясенич принесла их в приданое графу Шмигонскому, сотню лет спустя отец Ядвиги Францевны женился на той, что сберегла наследство Анели Шмигонской. И в нашем случае духи старались изо всех сил. Алмазы продаются некой особе и, казалось, уплывают навсегда. Но Витольда выходит замуж за ее старшего сына! Только колечко Шмигонские упустили. Катя с младшим сыном развелась, а колечко-то при ней.   
- Нет! Глеб подарил мне бабушкин гарнитур на свадьбу! – прозвенела победно Витольда.
     Аудитория оторопела, мгновенья текли беззвучно. Первой опомнилась Инна.
- Где берут таких мужей? – восхитилась она. – Как ему удалось вынуть из Кати кольцо? Да и его мать вряд ли так просто с гарнитуром рассталась.
- Глеб их запугал. Рассказал, кого в нашем роду ятаганом зарезали, кого паралич разбил… Особенно потрясла история неверной жены, Терезы Шмигонской. А еще Глеб растолковал и матери, и Кате, что все их неприятности от ширинского проклятья. Катя как услышала, кольцо выложила мгновенно. Забирай, говорит, выйду замуж – и попробуй налево сходить? Ведь эти сволочи не успокоятся!
     Аудитория опять хохотала.
- Просто так драгоценности никто не отдал, - заторопилась Витольда. – Кате Глеб заплатил, с Людмилой Васильевной постепенно расплатится. 
- Ну и как ты теперь будешь разбираться со своими Шмигонскими? – спросила Алена.
- А никак. Глеб все вернул бабушке. Брильянты она поместила обратно в банк, а взамен подарила мне свой перстень. Сказала, что Шмигонские останутся довольны. Вот, посмотрите!
- Да мы уж давно смотрим, – улыбнулась Инна.
     Витольда вытянула руку. На тоненьком пальце мерцал желтый ширинский алмаз. 

Примечания автора.
1. Повествование относится к тому времени, когда связи с соседней Украиной, включая транспортное сообщение, не были разрушены. 
2. Безвестная особа, подрабатывающая от бедности уборкой квартир, может обрушить большой проект финансово-строительного холдинга. Витольда об этом не подозревает, как не подозревают о ее невольной роли все задействованные в проекте лица из романа «Патент». Здесь на первый план выходят люди, уже появлявшиеся в «Синей папке», а также новые персонажи. Их затрагивает так или иначе утеря патента после кончины ученого. События в их жизни не имеют отношения к бизнесу. Люди живут во власти обманов с вечными человеческими мотивами - зависть и подлость. Президент холдинга Давыдов уверен: наследница патента Ольга украла рукопись его дочери и мстит ему за то, что он ее наказал. Ольга, скромная преподавательница, уверена, что Давыдов негодяй.  Брат Ольги Марат женится на вдове своего приемного отца. Ольга ненавидит Риту. Эта женщина, полагает она, виновна в том, что ее обвинили в воровстве. Старшая дочь Давыдова испытывает свое несчастье. Вере становится известна тайна ее рождения, и она бросает любимого человека, архитектора Вальдеса. Младшая дочь Давыдова Лика, подруга его покойной жены Надя, брат Нади Логунов сыграют свою роль и в происках против холдинга, и в бедах Давыдова и Ольги, Марата и Риты, Веры и Вальдеса. Срываются личины, открываются тайны, одно потрясение следует за другим.