Последний бой волка

Санджи по прозвищу «Чон»-«Волк», уводил два десятка своих людей на северо-восток. Здесь уже попадались островки леса, как будто тайга вела свой спор со степью. Но Санджи стремился дальше. Там в заросших густыми лесами предгорьях и горах Алтая, он наделся сбить со следа и затеряться от преследовавшего его отряда. В этот раз стражники – «джаргучины»(1) крепко взялись за него. Санджи и его люди были теми, кого называли «Сян кюн» - «хорошие люди». Они угоняли лошадей и скот у богачей и раздавали его простолюдинам. Часть скота они меняли на наконечники стрел, ножи, одежду, да мало ли что может понадобиться людям, стоящим вне закона и преследуемого им. Ведь для государственных чиновников они были бандитами, скотокрадами а проще говоря, преступниками.
Но Санджи никогда не грабил и не нападал на простых людей – «хаар ясн»(2). И дело здесь было не в благородстве самого Санджи и его людей – такие как они прекрасно понимали, что стоит им хоть раз разграбить ойратский хотон и весть об этом моментально разнесется по Великой Степи. И тогда в других хотонах их встретят, не как обычно с радостью и благопожеланиями, а пулями и стрелами. Их будут травить как волков все, от мальчишки-табунщика, до старика, что учит по вечерам малышей понимать тонкости «тодо бичиг»(3). Все…, а не только стражники, как сейчас.
Но в этот раз стражники сели им на след крепко. Все хитрости, которые они применяли, не могли сбить преследовавший их отряд со следа. Санджи применил уже и «тропу лиса» и «петлю»(4), пытаясь оказаться за спиной преследователей, но все без толку. Стражники настигали и уже по ночам можно было видеть вдали свет их костра. Они видно его особо и не скрывали, давя на преследуемых психологически – мы здесь, мы идем по вашему следу, еще немного и мы вас настигнем.
Оставался еще один, последний способ – поджечь степь и пустить огонь навстречу преследователям. Но ветер дул беглецам в спину и воспользоваться этим способом не было пока никакой возможности.
А сегодня утром, урянхаец(5) Кадан, разведывавший местность, прискакал с тревожной вестью. Впереди, осторожно ощупывая местность, двигались разъезды солонов и дауров(6). Сам опытный таежник, приученный беспокойной разбойничьей жизнью быть всегда настороже, Кадан еле избег встречи с ними.
Но дело было в том, что им нечего было здесь делать. Ведь солоны жили далеко в пределах Империи Цин, а дауров император маньчжуров уже давно переселил во внутренние земли своей обширной империи. Единственно они могли здесь появиться как отряд имперских войск. И дауров и солонов, маньчжуры широко использовали в качестве вспомогательных войск.
Теперь вперед идти было нельзя, назад тоже…

* * *

Джаргучин Цэрэн с десятком стражников уже долго преследовал банду Санджи по прозвищу «Волк». Джаргучин действительно гнал самого Санджи и его людей как волков. Будь под руководством Цэрэна больше людей он давно бы уже окружил и уничтожил разбойничью ватагу. Но людей не хватало. Джунгария вела очередную войну с могущественной Цинской империей. Ватага Санджи может еще долго не привлекала особого внимания джаргучинов, ее ловили бы но по инерции, между делом. Но Санджи отбил и угнал лошадей, из табунов, что должны были быть переброшены на восточные границы ханства для воевавшей армии. В условиях войны, это было уже не просто грабежом, попахивало пособничеством врагу и Цэрэн получил приказ найти и уничтожить Санджи и его людей.
-Докладываю – к нему подъехал один из дозорных – в роще обнаружены следы стоянки, самих бандитов нет.
Отряд Цэрэна уже выезжали из редкого леска, когда увидели мчащегося к ним всадника. Это был урянхаец Кадан из банды «волков» Санджи. Его волосы стали бурыми от крови, Содранная кожа висела клочьями. Кровь лилась из многочисленных ран, ручейками стекая на седло. Несколько воинов тут же бросились к нему, сняли с седла и положили на землю. Кадан приоткрыл глаза и взглянул на Цэрэна.
-Имперцы, - прохрипел он – их много… Уходите отсюда, уводите людей… если успеете

* * *

Двое мужчин сидели на вершине холма. Их люди усердно трудились, рубя деревья и спешно делая из них вал. Цэрэн и Санджи-«Волк» с интересом смотрели друг на друга. Примерно одного возраста, они были чем то похожи – разворотом широких плеч, открытым, смелым взором, даже в том как они поворачивали головы и отдавали приказы было что-то схожее. Эти двое нашли между собой общий язык сразу, да и не удивительно, сложись, что-то в жизни по другому и Санджи бы сейчас вел ханских стражников, а Цэрэн был бы преследуемым, загнанным волком.
Цэрэн уже послали гонца в ставку-ургу хунтайджи(7), с предупреждением, что имперский манчьжуро-китайский отряд, идет, чтобы с неожиданной стороны ударить по ойратским становищам. Со стороны северо-востока имперцы никогда не нападали, считая, что перебрасывать так далеко большое войско не рационально.
В этот раз маньчжуры видно решили все же нанести неожиданный удар. Удар по ставке самого хунтайджи. Имперцев было не очень много – всего тысяч пять-семь, все «о-двуконь»(8). Немного для Цинской империи. Ведь император легко мог выставить несколько сотен тысяч солдат. Но для Джунгарии это был уже целый корпус-тумен(9). А для готовившихся на холме, к своему последнему бою людей, это было и вовсе несметное множество…
Укрепление было построено, люди готовились к бою, а их предводители вели неторопливый разговор между собой.
- Я ведь очень много знаю про тебя Санджи. Ты был «цергче»(10), потом за храбрость и воинское умение тебя назначили «аравтын нойоном»(11), но ваш полк был разбит, зайсанг погиб, а вы не смогли отбить его тело и бежали. Всех кто выжил, одели в женские одежды, набили колчан навозом и так возили по хотонам. Ты не стал возвращаться с позором домой, а ушел в степь, собрал вокруг себя беглецов и стал «сян кюн» - «хорошим человеком», а проще говоря, разбойником. И чего ты добился… Десять лет уже скитаешься по степи, как волк-одиночка, без семьи…
- Ну и что Цэрэн. Ты же знаешь каждый ойрат поэт. Послушай -
Хоть прострелен бок наш,
Мерзнем днем голодным,
Пусть в нужде мы вечной,
Но зато свободны!(12)
А что ты можешь мне предложить Цэрэн? Я свободен как ветер. Сейчас вскочу на коня и никакие имперцы мне не страшны. Кто я для них, мошка...
-Да, я не буду убегать, хоть мне и очень хочется жить. Но если я сейчас отступлю, враги ударят оттуда, откуда их никто не ждет. Наши хотоны превратятся в пепел. А если погибнет хунтайджи, страна погрузиться в хаос.
Мой отец был с теми, кто до последнего оставался с Галданом(13). Знаешь, однажды хунтайджи мог выдать моего отца и других воинов на расправу имперцам. Что значила судьба моего отца и других бывших с ним для хунтайджи? Ничего. Кем они были для него? Никем. Но хунтайджи предпочел не выдавать их и начать войну! Иногда и один человек способен на многое…
Каждый ойрат поэт, ты прав, поэтому я скажу так:
Смерть за достойного – славная смерть,
Великой жизни она равна,
Жизнь пожертвуй за душу ту,
Тысячам душ которой цена!(14)
Мне хочется жить, но Долг велит мне остаться и принять бой…
Да, а ты знаешь, что мужчины вашего хотона считаются теперь храбрецами из храбрецов, ведь Очир, сын вашего погибшего зайсанга вырос и снова собрал свой полк под боевым знаменем. Он еще молод, но уже заслужил славу хорошего командира, а его люди доблестно сражались там, на востоке и никто уже не смеет их упрекнуть в минувшей слабости… Кстати, сейчас они охраняют саму ставку-ургу джунгарского хунтайджи. Они искупили свою вину! Они, а ты – Санджи?… Что ждать от тебя сегодня? Опять побежишь...
Глаза Санджи недобро блеснули, рука непроизвольно сжала рукоять ножа. Но Цэрэн не отводя взора, смотрел ему в лицо. Смотрел взглядом честного человека, до конца готовившегося исполнить свой долг. Долг командира, воина и мужчины… И Санджи опустил голову…

* * *

Зайсанг Очир вел свой полк на северо-восток. Четыре дня назад, гонец на взмыленной лошади, принес тревожную весть, что имперский отряд движется на ургу-ставку. Очир получил приказ выступить и отразить неожиданную атаку вражеских войск. Далеко впереди скакали разведчики и дозорные, а сам зайсанг со своими восьмью сотнями людей двигался в походной колонне. Имперцы видно знали об их приближении, внезапного удара по ставке-урге не получилось, разведчики доносили, что враг поспешно отступает, и Очир вел своих воинов вперед.
Они достигли небольшой лощины и холма, чья вершина была укреплена баррикадой из поваленных наспех деревьев. Следопыты рассыпались во все стороны. Судя по следам, три десятка ойратов столкнулись здесь с большим отрядом имперцев. Имперцы шли колонной, словно не собирались вступать в бой. Дальше, в узкой долине между холмами, Очир обнаружил мертвую лошадь, потом еще одну, и еще. Кровавые пятна на траве отмечали места, где не так давно лежали убитые имперские солдаты. Выше, на склоне холма, в траве мелькнуло что-то белое. Это был мертвый ойрат, изуродованный и раздетый. Повсюду в траве лежали сломанные стрелы.
По следам Очир четко представлял картину произошедшего здесь боя, как будто бы сам был его очевидцем. Видимо ойраты укрепились на холме. Стражники и часть «волков» Санджи прятались за поваленными деревьями, а несколько разномастно одетых и вооруженных разбойников изображали испуганных охотников. Имперцы, решив, что они мирные звероловы, которые хотят отсидеться в своем укреплении, не обращали на них внимание и шли мимо. И тогда ойраты нанесли удар.
Их первый удар был страшен. Ливень пуль и стрел, выпущенных почти в упор, косил цинских воинов. Несколько десятков имперских солдат полегло сразу. Несколько раз маньчжуры и китайцы бросались в атаку. Ойраты отбивали их стрелами и ружейным огнем. Но потом стрелы и пули иссякли, и вал атакующих имперских солдат захлестнул укрепление.
Очир добрался до вершины холма и мрачно огляделся. Все что осталось от отряда Цэрэна и «волков» Санджи, - изувеченные, раздетые тела, покрытые кровью и славой, - лежало здесь, в небольшой ложбинке на вершине холма. Три десятка тел… Цэрэн и Санджи, продержались дольше всех. Видно они долго сражались стоя спина к спине, пока имперцы не расстреляли их из ружей и луков. Они так и полулежали спиной друг к другу на вершине холма. Отдавая дань храбрецам имперцы не раздели их. Цэрэн был в своих доспехах, прострелянных во многих местах. Рядом полулежал Санджи. На его лице застыла угрюмая усмешка.
- Похороните их - уставшее сказал Очир.
-Командир, но ведь часть из них просто разбойники, а тот на вершине это Санджи-«Чон», мы его знаем, может бросить их тела просто так – усомнился один из сотников.
Очир еще раз оглядел поле боя и сказал:
- Нет! Похороните их всех вместе. Здесь нет стражников и разбойников, здесь лежат ойраты. Ойраты, погибшие за Джунгарию!


Историческая справка: Джунгарское ханство, как и любое государство, имело специальный полицейский аппарат, направленный на борьбу с преступниками. В обществе номадов ими чаще всего были скотокрады. В «Ики Цааджи бичиг» есть несколько законодательных норм, касающихся именно кражи скота. В Калмыцкой степи в середине XIX в. были сформированы разъездные полицейские команды из калмыков, которых назначали от улусных обществ. А во второй половине XIX в. из калмыков была создана постоянная вольнонаемная полицейская стража, состоявшая из стражников «на половину конных и на половину пеших», куда принимали людей всякого звания с «хорошей нравственностью и, по возможности, грамотных». При этом оговаривалось, что люди, поступающие на службу в стражу должны были быть «не моложе двадцати одного года и не старше пятидесяти пяти лет от роду». Стражники назначались на службу улусными попечителями и находились в подчинении улусного начальства. При этом стражники не имели права вмешиваться в общественные или хозяйственные дела улусов, а должны были выполнять чисто полицейские функции и бороться с уголовно-криминальными элементами.
Однако, понятие «сян кюн» - «хороший человек», и такой образ жизни, до 30-х годов ХХ века был еще распростране в Калмыкии и на территории Монгольской Республики.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Джаргучины – чиновники, выполнявшие в Джунгарском ханстве судебные и полицейские функции.
2. Хаар ясн – «Черная кость» - простолюдины.
3. Тодо бичиг» - «ясное письмо» - традиционная ойратско-калмыцкая письменность. Была разработана в 1648 г. Зая-Пандитой. Именуется в литературе также «старокалмыцкой» и «зая-пандитской». В Калмыкии использовалась до 1927 г.
4. При использовании «тропы лиса» преследуемые сначала идут по одному направлению, например на север, потом обратно, прямо по собственному «утреннему» следу. Через несколько километров поворачивают под прямым углом – к востоку. Потом закладывают еще одну петлю длинной в десяток километров, дважды пересекающую их собственный старый, «ночной» след. Замкнув петлю, они едут по ее дуге еще немного, до «ночного» следа, и накручивают еще одну петельку поменьше. И еще одну. Но и после этого преследуемые не едут прямо, а возвращаются на свой «ночной» след. Закладывая петли, преследуемые могут потратить полдня. Но преследователи, распутывая следы, затратят еще больше времени. Ведь любой степняк-охотник сумеет распутать «лисьи» петли, но преследуемые получают время для отрыва от погони.
При использовании «петли» преследуемые делали петлю возвращались на свой старый след. При этом они оказывались за спиной преследователей, если они были.
5. Урянхайцы – одно из прежних названий тувинцев. Урянхайский край – современная территория Тувы.
6. Солоны – народность тунгусо-маньчжурской (эвенкийской) этнической группы. Дауры (дагуры, дахуры) – народность монгольской языковой группы. До середины XVII в. жили в верховьях р. Амур и долинах рр. Аргунь и Зея. В 1659 г. переселены маньчжурами на территорию современного Дунбэя, чтобы не допустить их перехода в российское подданство. Даурия (Даурская земля) – русское название Забайкалья и Приамурья.
7. Хунтайджи – титул правителя Джунгарии.
8. О-двуконь – с двумя лошадьми, верховым и запасным.
9. Тумен – обычно включал в себя десять тысяч воинов. Но мог и быть значительно меньшим по численности.
10. Цергче (калм.) – воин.
11. Аравтын нойон (калм.) – командир десятка воинов, десятник.
12. Использован отрывок из стихотворения венгерского поэта Шандора Петефи «Песня волков».
13. Галдан-Бошекту-хан – один из сыновей Батур-хунтайджи – основателя Джунгарского государства. Родился в 1645 году; правитель Джунгарского ханства с 1671 по 1697 гг. Политическая и военная деятельность Галдана имела своей целью образование объединенного ойрато-монгольского государства. Выиграв войну 1688 г. с халхаскими (восточномонгольскими) князьями, стал опасным противником маньчжуро-китайской империи Цин. В результате I Джунгаро-цинская война (1690-1697), Галдан-Бошекту-хан потерпел поражение.
14. Отрывок из стихотворения Молла Вели Видади, азербайджанского поэта (1709-1809 гг.).