Неприязнь к равнодушию

Граница неприязни к тебе разрослась до пределов определенности. Если бы не сопутствующий этой ночи промозглый ветер, то жар ее с легкостью бы достиг твоих щек и выжег на них пару нелицеприятных определений. С другой стороны, имеет ли смысл эта неприязнь? По факту, она лишь отголосок минувших дней, камешек в жерновах времени, гулко стучащий по их острым граням, но не влияющий на эффективность работы механизма. Можно разбавить ее вялотекущей, густой печалью, но на это нету сил. Жизненных соков впору лишь на озвучивание оной, да на грустное покачивание головой, сопровождающиеся тихим вздохом (но не сожаления, а разочарования в мелкости масштаба столь эпичной и многообещающей истории).

К чему это я? Ну, неприязнь и неприязнь. Вот уж проблема столетия! Однако, она - единственное, что еще держит нас вместе, то есть в горсти. И от этого соседства, другими словами, неуютного трения, порой бывает иллюзия искорки. Костров с ее помощью, безусловно, не вдохновить. Но и прятать наличие подобных шансов, скатываясь в свинство равнодушия - глупо. Равнодушие, дорогой мой человек (произнесено с цинизмом и задорным подмигиванием левым глазом), ужасная практика, учащая предка обезьян тому, как умерщвлять в сознании нечто еще живое и дышащее. Тебе упражнения в подобном искусстве даются легко (и не нужно недовольно морщиться, спеша лихорадочно опровергать очевидное).

Что же ты выигрываешь, противопоставляя равнодушие скалы - неприязни океана? О, многое. Первый плюс - спокойствие. Всеобъемлющее ощущение покоя по отношению к вопросам, задаваемых памятью, объект коих - мы, все еще рассекающие пространство рука об руку и обменивающиеся взорами (если не чем-то более прозаичным). Второе преимущество - довольство. Ведь равнодушие - победа над душевным смятением Другого, которым он мучится, словно язвой желудка, не в силах вычленить его по первому требованию рассудка, окруженного раскаленной магмой сложных эмоций. Признайся, тебе рано затмила взор мысль, что тот, кто придёт к равнодушию первым - победитель? Ах, но тебе до сих пор не ясно, что идти к заветной цели по этой тропинке предстоит в гордом одиночестве. Это вовсе не соревнование, не марафонский забег, просто - плаванье на скорость в пустом бассейне. Хотя и с невольным наблюдателем со стороны, но не с тем, который не успел надеть плавательную шапочку и плавки, а с тем, кто прильнул к пленке стекла снаружи, с эдаким неслучайным прохожим в зимнем пуховике и с красным вязаным шарфом на шее.

Но я отвлекаюсь на образы. Третье счастье - свобода. Естественно, мнимая. Так как адепт равнодушия обязан козырнуть своими талантами и перед другими людьми, осмелившимися внести в холодные залы его пустого сердца золотые кубки с рубиновыми всполохами живого пламени. А значит, адепт не свободен, значит - он служит злому богу, прикрывая его хлипкой ширмой здравого смысла. Четвертый столп равнодушия - крепкий сон. Тебе не ведомы тернистые дали, в которых бродят тени давно забытых лучей погасшего светила. Они ищут пути назад, инстинктивно вскидываясь зрачками в русла тех истоков, откуда явились в эти зловонные топи и мрачные буреломы, но вместо ласкового изумруда их встречает почерневшая от горя рана, образовавшаяся после того, как драгоценный камень был вынут не дрогнувшей рукою лиходела.

Есть ли еще слои брони у равнодушия? Немало! Но моя неприязнь, напомню, не столь сильна, чтобы говорить о них ночами напролет. К тому же ветер уж больно настойчиво колотит в окна, возмущенный горящим в моей обители светом. Смущать природу минутной блажью - рискованное дельце. Постой, я вспомнил. Ветер подождет, в наших краях он почти ручной. Как там любят говорить жрецы равнодушия? О, плевать! Жуткий глагол. Прямо отдает звериным душком. Напоследок пару пожеланий от цеха тружеников неприязни: умывайся своим равнодушием, пестуй его и холи. Пусть разрастется до размеров Карфагена. Касается лысеющей макушкой мошкары звёзд. Выдувай из него чудные свидетельства своей победы. Одним словом, погрузись в равнодушие с головой, глотай его жадной глоткой до пресыщения чрева. В итоге задуши голыми руками с ровным сердцем всё на свете, кроме этого грузного спрута. От этого оргазмируй и вознесись в эфирные дали. Ведь тебе удалось отстоять свою независимость, пусть и предав большую часть светлых побуждений. Честь и хвала таким храбрецам! Храбрым лишь в угоду своим теплым удобствам и уютным моралям. И отчего не испытывать к ним неприязни, как к плесени или загнившим объедкам? Но никогда - равнодушия, так как это первый шаг на пути к ним, по пути с ними. Никогда.