Убить Гертруду. Пустая башка

Глава двадцать третья.



К середине марта эйфория торжествующего либидо схлынула, и к Антону подкралась необъяснимая ни с каких сторон тревога. Он подолгу молчал, не слышал ни воспитанников, ни коллег по службе, от всех прятал глаза, а когда его окликали, отвечал,  чуть ли не заикаясь. Позвони ему сейчас Марина хоть с какого-нибудь Крита, не раздумывая, взял бы билет в один конец и будь что будет.  Наконец в последнее воскресенье марта он додумался  отыскать Сергея. Тот наверняка что-нибудь да знает - всё-таки служит у её начальницы и возит в школу-из школы её сына. Антон аж подпрыгнул и прошёлся вприсядку по кругу, настолько эта идея показалась ему простой и доступной. Он вышел на станции уверенный, что Сергей стоит и ждёт его рядом со своим лихим драндулетом. Однако, на привокзальной площади его не было, и Антон догадался спросить одного из таксующих парней, мол, такой-то должен подъехать? Ему ответили, что уже с месяц Сергея не видели, но искомый телефон прямо на руке записали. Это было что надо!

- Серёга, ты?

- Ну... Кто такой?

- Антон - кларнетист,  мы с тобой сколько раз пересекались.

- Помню, братан, помню.

- Звоню со станции. Можешь меня подхватить? Очень надо.

Каково было удивление Антона, когда через десять минут Сергей прикатил на знакомом "Красном самурае". а в кабине на штурманском кресле сидел сын Марины Андрейка, - Садись, братан, сзади. Сейчас подбросим моего боевого товарища к бабушке и погазуем от души, куда скажешь.

- Возражаю. Урок ещё не кончился. - Сердито пробормотал Андрейка.

- Друг, ну прости, уступи старшим. Ты уже всё умеешь. Практика завтра после уроков.

Сергей передал внука бабушке и вернулся к машине, хлопнул на место возле себя. - Садись. Разговор не для чужих ушей?

- Да я ничего и не знаю. Куда улетела, зачем, к кому - мне она не позвонила и не написала.

- Тебе же безопаснее. Вся её переписка под присмотром, звонки прослушиваются.

- Да что ты! А мне и невдомёк.

- Ну да, потому что башка пустая. Ты сигналы принимаешь только от х=я. Марина участвует в международной банковской сделке, её аудит самый лучший, можно сказать, идеальный.  За это она получает управление филиалом европейского банка. Это ей подарок от президента банка, её турецкого высокопоставленного свёкра. Он за ней специально прилетал в Россию.

- А муж?

- А что муж? Где-то в какой-то экстремистской группировке. Руководит гаремом  шахидок. Но Марину он не тронет. Ей придётся выполнить одно условие свёкра - отдать сына летом на обрезание и оформить ему  двойное гражданство.

- Ничего себе картинка. И что мне тогда делать?

- У тебя на лбу написано, что лошок. Ничего не делать. Решение всегда принимает Марина. Не горюй, Марина никого на произвол судьбы не бросает. Но, чур, ты ничего не слышал. Будь здоров. - Сергей уже подкатил к станции. - А ко мне не ревнуй. Я на службе. Моё спецзадание - Андрейка. Берегу пацана как зеницу ока.

Всю дорогу домой Антон возвращался облитый ушатом ледяной воды и чувствовал себя полным идиотом. Его уверенность в том, что Марина едет флиртовать с каким-то своим любовником, рассыпалась в момент,  но все другие новости  отдалили её от него на тысячу парсек. Небожительница из другой Вселенной жила в неведомом пространстве, по другим законам, говорила на другом языке,  и доступ ему туда был закрыт. Антона бесили эти мысли, он чувствовал себя униженным и преданным, он не мог смириться с тем, что реально его женщина могла оказаться настолько недоступной.  Пусть бы она ему изменяла со смазливеньким турком, развлекалась в ночных клубах и  нежилась в спа-салонах, был бы повод прощать эти слабости и чувствовать себя героем её романа. Так нет, со всей своей жалкой судьбой служивого музыканта он мог быть всего лишь оловянным солдатиком в свите новоявленной бизнесвумэн.

Когда позвонил Николай, Антон ответил ему без встречного энтузиазма. Ему ли лезть в чужую судьбу, когда своя рассыпается на глазах, оставляя в душе кровоточащие ошмётки? Но слово было сказано, не в характере Антона  отменять обещания. Они договорились встретиться сразу после работы.

Николай выглядел удручённым - новые обстоятельства его выбили из колеи.

- Мы поедем сначала к младшему брату. Родная мать сдала его в психушку  лет в восемнадцать, с тех пор он оттуда не выходил, а ему уже за тридцать. Так он уже и не хочет другой жизни, он боится свободы, где нужно совершать какие-то усилия, чтобы выжить. В психушке он уже почётный член избранного круга гениальных психов, пишет фантастику и пользуется успехом у мед. персонала. Его лечащий врач психиатр в него влюблена, у них затяжной служебный роман. Я познакомился с ней первой, это всё она мне и рассказала. Она хотела восстановить его в правах нормального человека, но парень наотрез отказался. Его ужас охватывает от одной мысли, что придётся вернуться к матери. Каково?

- Ты должен стать его опекуном. Как старший брат.

- Так он не хочет этого. Он хочет оставить всё как есть и жить припеваючи за счёт государства. Говорит - психи в этой стране самые нормальные люди. Но он рад, что я у него нашёлся. Просит чуток помочь отцу. Поддержать морально.

- Ну, давай посмотрим на твоего брата. Неожиданный взгляд на жизнь, в этом что-то есть.

Они подошли чуть ли не к санаторному корпусу на одной из дальних просек старинного парка, внушавшему с первого взгляда священный трепет, доставшийся от эпохи Великого Инквизитора. Над этим фундаментальным строением могли витать какие угодно фантастические сюжеты. Их встретила миловидная женщина, улыбнулась доброжелательно:

- Проходите. Вас с нетерпением ждут.

Они прошли в комнату для посетителей, обустроенную чуть ли не два века назад. С тех пор в этом модерне очевидно никто ничего не менял. Из боковой двери к ним вышел полноватый молодой человек с пышной шевелюрой длинных волос, одетый в просторную пижаму. Он был хорош собой как барин, допустим, пера Гончарова, глаза его мягко и ясно сияли. Николай шагнул к нему навстречу, обнял  и получил горячее объятие в ответ.

- Алёша, как я рад, ты прекрасно выглядишь.

- Спасибо, что пришёл, брат, я тебя ждал. А это твой друг? Представь нас, пожалуйста. - Алёша повернулся к Антону всем корпусом и по старинному поклонился.

 - Антон. Кларнетист. Служит в военном оркестре. Всегда помогает мне распутывать самые сложные узлы моих недоразумений. - Как-то уж слишком торжественно произнёс Николай, поддавшись обаянию Алёшиного стиля.

- Алексей, фантазёр и мечтатель. Участник грандиозного проекта по масштабной реабилитации носителей эпатажной психики. - Алёша широко улыбнулся Антону и протянул руку для пожатия.

Антон невольно залюбовался братом Николая, настолько тот вёл себя естественно, открыто, будто встретил старинных приятелей.

- Не подумай ничего дурного, брат. Я здесь давно прописался. Мне созданы все условия для работы. Читаю, гуляю, размышляю, много пишу. Готовлю к изданию сборник научной фантастики. Моя диссертация по проблемам психического замещения социальной свободы духовной потребностью творчества отправлена на рецензирование к знакомым профессорам, специалистам высокого уровня. Зоя мне всячески помогает в моих исследованиях и лабораторных экспериментах. Даже возможно моё участие в международных симпозиумах по данной теме. Всё, что мне может перейти по наследству от родителей, я передам научному центру. Одно меня беспокоит, брат. Отец меня давно не навещал. Значит, домашний ад дополнился пожизненным тюремным сроком. Я отцу по телефону рассказал, что ты нашёл меня. И знаешь, он заплакал. Конечно, тебя может шокировать встреча с моими, но ты ничему не удивляйся, просто держись. Антон, надеюсь, Вы пойдёте с другом? - Антон молча кивнул. Алёша продолжил почти шёпотом как заговорщик:

- Но женщин не берите, ни в коем случае. Они не переживут...-  Алексей передал Николаю письмо для отца с адресом змеиного логова и тут же повернулся к Антону.

- Антон, вдруг у Вас найдётся свободный вечерок поиграть для нашего персонала на кларнете? У нас небольшая старинная гостиная с прекрасной акустикой. Администрация выплатит Вам гонорар. Здесь так принято. Правда, Зоя?

- Правдивей не бывает. И самая благодарная публика. Подумайте, позвоните, не пожалеете! - Приветливо проговорила сидевшая в сторонке женщина и встала, давая понять, что приём окончен.

Друзья вышли на воздух, не сговариваясь, втянули в лёгкие вечерний сосновый настой и чуть ли не синхронно выдохнули: - Весна-а! С хорошим чувством они уходили от Алёши. Не хотелось спешить, такая вокруг была благодать.

- Как ты думаешь, Николай, - заговорил Антон, - всё, что Алёша рассказывал о себе, действительно? Реально? Или это его шиза?

- Не могу понять. Хочется верить, что правда. Но даже если это только его фантазии, пусть они его утешают. Надо будет попросить у него рукописи почитать. Тогда и всё прояснится.

- Ты когда собираешься к отцу?

- Созвонюсь и тебе дам знать. Может, в субботу. Пойдёшь?

- Пойду. Хочу знать, кто такая Алёшина мать, что сына выпихнула из своей жизни.

Антон расстался с Николаем, унося рой впечатлений и беспокойных вопросов