Ковровая история

История о том, как наша семья в стране   всеобщего дефицита в начале шестидесятых годов приобрела большой ковёр фабричной работы. Как потом с «помощью уважаемой Эдиты Пьехи»  его у нас украли. Как мы  удивительно скоро, благодаря одному порядочному советскому гражданину и, конечно, милиции,  ковёр очень быстро  нашли. И, наконец, о том, как эта история с кражей ковра помогла вскрыть вопиющие безобразия в действовавшей тогда советской судебной системе.




История эта началась в канун Нового 1964 года. Жили мы тогда в посёлке нефтеразведки на окраине деревушки Мурма Тасеевского района Красноярского края. У нас в то время была одна буровая недалеко от Канска. Я был начальником этой нефтеразведки. Принимая во внимание малочисленный коллектив работающих в нефтеразведке, Красноярское Геологическое Управление не стало создавать своё отделение геологического ОРСа, а передало соответствующие фонды ОРСу Тасеевского леспромхоза. Этот ОРС и обеспечивал наш коллектив необходимыми продуктами и товарами. В этот день, учитывая приближение Нового года, я на служебной машине поехал в райцентр в село Тасеево. Со мной поехала и Марина. Мы заглянули в два  тасеевских магазина, а потом решили заехать в ОРС, поздравить его руководство с наступающим Новым годом. Директором ОРСа был симпатичный доброжелательный человек по фамилии Пушкин. Разговор, естественно, коснулся и новогодней темы. Вот тут он и предложил нам пройти с ним по складам, с чем мы, конечно, сразу согласились.
Здесь необходимо сделать следующее пояснение. Мы поселились в большом доме начальника нефтеразведки, которая была здесь раньше и которая три года назад была ликвидирована.  Этим пустым хорошим домом с водяным самодельным отоплением  сразу воспользовался председатель здешнего колхоза, некто Володин. В одной половине дома стала жить его семья, а во второй половине он держал свой скот, корову и овец!  Можно себе представить, сколько мы потратили сил и средств, чтобы привести дом в человеческое состояние!
Возвращаясь к продолжению начатой темы посещения ОРСа, я рассказал Пушкину, в каком состоянии сейчас находится дом. Он мгновенно понял, чем может помочь и предложил купить прямо сейчас, как говорится, не отходя от кассы, большой ковёр и рулон 20 метров симпатичной ковровой дорожки красивого зелёного с красным цвета. Мы, естественно, с благодарностью приняли этот Новогодний подарок! Словом, через 30 минут все покупки были уже у нас в доме!
И дом преобразился! Как могут создать уют такие вроде бы простые обычные вещи. Теперь внутреннее убранство дома и его наружное окружение находились в полной красивой гармонии. Ведь дом стоял буквально в сосновом лесу. Прямо во дворе дома росли три большие красивые сосны! А кругом сугробы чистейшего снега! Мы ведь приехали сюда из города Минусинска, где было печное отопление, а топили исключительно местным каменным углем. Чистый выпавший снег белым был недолго. Он быстро становился чёрного цвета!  Так что контраст был разительный.
Перед тем как начать перебазировку оборудования и персонала я с группой инженерно-технических работников в первый раз зимой приехали на машине из Минусинска в Тасеево. Мы остановили машину, и вышли из неё. Дорога проходила в сосновом лесу. Была звёздная тихая ночь, а воздух такой чистоты, и так насыщен запахами хвои что, как говорится, дух захватывало! С того момента прошло более пятидесяти лет, но до сих пор я вспоминаю то необыкновенно сказочное впечатление, которое произвёл на меня да и на всех нас тот ночной чистейший таёжный сибирский воздух.
Но, продолжу свой рассказ о дальнейшей истории ковра. Видимо, какой-то злой рок преследовал тасеевские нефтеразведки. Не успели мы развернуть свои работы по поиску нефти и газа в Канско-Тасеевской впадине, снова пришлось, как и три года назад, сворачивать разведочные работы.
Бывший в то время глава государства непредсказуемый и оригинальный Никита Сергеевич Хрущёв поставил задачу обеспечить сельское хозяйство калийными удобрениями. Но для этого надо вначале их найти. И Красноярское Геологическое Управление решило нашу нефтеразведку переориентировать на поиск залежей калийных удобрений. Тем более, что по геологической обстановке в данном районе это было не исключено.
Новое направление работ меня совершенно не устраивало, и я принял предложение из Узбекистана, куда мы и переехали в августе 1964 года. Осенью 1968 года мы купили квартиру на пятом этаже кооперативного дома в Ташкенте. Однажды в воскресенье я решил проветрить наш ковёр и выбить из него накопившуюся пыль. Вынес его во двор, повесил на натянутую там проволоку, а сам поднялся к себе на пятый этаж. На открытой лоджии поставил магнитофон и включил записанный ранее концерт Эдиты Пьехи. Время от времени поглядываю вниз на свой ковёр. В очередной раз, когда я глянул вниз, ковра своего я уже не увидел!
Что делать?! Марина посоветовала позвонить в милицию, что я и сделал. На моё сообщение о пропаже ковра мне сказали, что совсем недалеко от вас на овощной базе задержали двух человек с ковром. Возможно, это и есть ваш пропавший ковёр. Спасибо, говорю и быстро побежал туда.  Я знал, где эта база, часто проходил мимо.
Подхожу  к открытым воротам базы и сразу вижу лежащий на земле наш ковёр, а около него сидят два мужика явно не интеллигентного, а бомжового вида. Ко мне подошёл мужчина директор базы. Он рассказал, что по дороге на базу два эти мужика с ковром предложили ему купить этот ковёр. Причём цену назвали такую мизерную, совсем не соответствующую действительной стоимости ковра. Он человек немолодой, участник войны сразу понял, что ковёр ворованный. Он сказал им, что ковёр покупает. Вот рядом база, где я работаю, пойдёмте со мной, я там с вами и рассчитаюсь. Они втроём заходят на территорию базы, а там у него целая бригада грузчиков – здоровых, крепких парней. Он им дал задание задержать этих двоих воров, а сам позвонил в милицию.
Минут через двадцать приехали два милиционера, забрали этих двух бомжей, погрузили ковёр, взяли и меня в отделение для написания заявления и составления протокола.
В отделении я присутствовал при допросе этих двух воров и узнал следующее. Старший из них (по возрасту) сразу произвёл на меня впечатление больного человека. Так оно и оказалось. За день до кражи его выписали из туберкулёзного диспансера, где он находился больше месяца. Второй крепкого сложения человек татарского вида был у него подручным. Понятно, что без помощника тот, первый, просто не смог бы тащить довольно тяжёлый ковёр.
Когда необходимые формальности были завершены, милиционеры подвезли меня с ковром до нашего дома. Спасибо советской милиции!
Но пока ещё рано ставить точку в этом рассказе. Через некоторое время я получаю повестку в суд, где будет слушаться дело о краже ковра.
Я, конечно, пошёл, так как никаких причин, чтобы не ходить у меня не было. В зале кроме работников суда было человек 15-20. Судья изложил суть дела, причём кроме кражи ковра этим двум задержанным предъявили ещё обвинения в краже магнитофона из одной квартиры, а также двух дорогих курток из учебного класса средней школы N168, которая находится близко от нашего дома. Судья называл даже даты, когда произошли эти кражи. Когда судья закончил, я попросил уточнить даты кражи магнитофона и курток. Судья посмотрел в бумаги и снова назвал эти даты.
Я понял, что здесь какая-то ошибка. В те дни, когда были эти кражи, подсудимый находился в туберкулёзном диспансере. Я попросил слова. Мне его дали и я доказал, что этот подсудимый не мог совершить кражи магнитофона и курток, так как он лежал в туберкулёзной больнице и находился в тяжёлом состоянии. В зале поднялся шум.
После меня слово взял один мужчина, который тоже усомнился в том, что его тяжеленный магнитофон мог вынести из квартиры этот тщедушный больной человек!
А потом и представители школы заявили, что войти в здание школы, пройти по нему, войти в класс на глазах вахтёра этому подозрительного вида человеку было просто невозможно.
Трудно передать тот шум негодования возникший в зале! Присутствующие прямо обращались к подсудимым, что же вы делаете, зачем на себя берёте преступления, которых вы не совершали?! И тогда подсудимые буквально со слезами на глазах в один голос громко закричали: «Да били же они нас, да как били!»
Тут судья встал и сказал, что заседание откладывается. О времени следующего заседания вам сообщат в повестках. Мне лично вторую повестку так и не принесли!
Ну как тут не вспомнить бессмертного Владимира Семёновича Высоцкого: «Правда, навесили Правде чужие дела…»
Однако, продолжу дальше своё повествование о ковре. В качестве благодарности за его двадцатипятилетнюю работу по обеспечению комфортных условий в местах проживания нашей семьи мы решили его вымыть, выстирать (не знаю, какое слово здесь подойдёт лучше).
Для этого мы его в жаркий летний ташкентский день привезли на свою дачу. Марина с моей помощью его тщательно вымыла. Потом его повесили на ровный деревянный брус для просушки. Когда он полностью высох, Марина разгладила его щёткой, и он стал совсем, как новый!
После той громкой истории с его кражей жизнь нашего ковра протекала совершенно спокойно.
Уже в Астрахани в доме на Казачьем ерике, учитывая его уже достаточно солидный возраст, мы ему дали работу полегче.
Если бы ковёр мог говорить человеческим голосом, он бы, наверняка, сказал: «Не вешайте меня на стену, а положите на пол, на кухне, там, где Вы сами чаще всего находитесь и даже гостей принимаете здесь в кухне-столовой. Мне так будет удобнее». Мы так и сделали. 
 
Вот уже больше двадцати лет ковёр является обязательной частью интерьера кухни-столовой. И когда я его в жаркий солнечный день вывешиваю для проветривания в нашем небольшом закрытом для посторонних дворике, на кухне в это время чего-то не хватает!

В последние годы ковёр очень нравится нашему коту Дымку. Кот любит лежать на нём и даже, играя, царапает его и пытается в него завернуться. Мы ему это разрешаем. Я говорю: «Пушкин не возражает». Кот хорошо усвоил, что царапать когтями этот ковёр ему можно. Он, правда, не знает, о каком Пушкине я ему говорю, ну да ладно, пусть пребывает в неведении.