Малая Родина

   Зима, день становиться короче, а ночь длиннее, холодно, невольно задумаешься о лете. Начальство требует свои предложения о времени отпуска на следующий год. Обеденное время, мы сидим в комнате мастеров, разговор заходит о том кто и как провел отпуск в этом году. Мастер Наталия, на черном море, Рома по путевке в Таиланде, кто - то в Турции.  Смотрю
на них, молчу, а я скромно, на своей малой Родине, хотя когда был молодым, также  мечтал поехать посмотреть незнакомый мир. Такой случай представился в 1974 году, купил путевку, мне профком ее потом оплатил: «Путешествие по военной – грузинской дороге».  Мы с женой с большой радостью собрались в путь. Пулково, аэропорт. Садимся в современный самолет ТУ – 154. Рев двигателя, тяжелый разбег. С каждым метром скорость возрастает. Появляется ощущение вдавливаемой силы в кресло. Самолет начал разбег медленно, через несколько секунд легко катился по полосе. Смотрю, в иллюминатор, начали отрываться от земли и быстро набирать высоту. Строения становятся все меньше и меньше. Земля под крылом самолета как будто сжимается и стала похожа на карту. Облака прижались
к земле,  посмотрел на небо, оно приобрело темно голубую окраску.
Это было завораживающее зрелище. Через несколько часов мы приземлились в аэропорту Минеральные воды. Автобус отвез нас в гостиницу.  Утром экскурсовод предложил поездку на автобусе в Пятигорск, осмотреть место дуэли Лермонтова с Мартыновым. Когда мы подъезжали к Пятигорску
я вспомнил описание этого города  самим Лермонтовым в «Герое нашего времени». Ночной Пятигорск, он вначале описывает то, что замечает
в темноте его глаза, а затем – слышат уши: «Город спал, только в некоторых окнах мелькали огни. С трех сторон чернели гребни утесов, отрасли Машука, на вершине которого лежало зловещее облако; месяц поднимался на востоке; вдали серебряной бахромой сверкали снеговые горы. Оклики часовых на ночь. Порою звучный топот коня раздавался на улице, сопровождаемый скрипом нагайской арбы и заунывным татарским припевом».
Автобус подъехал к месту дуэли. Мы вышли, поднялись к памятному месту. Гранитные плиты, скорбные надписи. На мраморных столбиках, справа и с лева  застыли в вечном молчании орлы. Я смотрю,
на все это и в голове всплывает хронологическая канва жизни поэта:
Июль -8. Вечером Лермонтов и его друзья дали пятигорской публике
бал в гроте Дианы возле Никольских ванн. Июль – 13. Столкновение между Лермонтовым и Мартыновым на вечере в доме Верзилиных. Мартынов вызвал Лермонтова на дуэль. Формальная причина вызова послужили шутки и остроты Лермонтова. Июль – 15. Пикник в немецкой колонии Каррас. После обеда в колонии между 6 – 7 часами вечера дуэль Лермонтова
с Мартыновым. Поздно вечером тело поэта перевезено в Пятигорск  в дом Чилаева. Июль – 16. Создание следственной комиссии по делу дуэли. Июль – 17. Медицинское освидетельствование лекарем И. Е. Барклаем де Толли.  Погребение на Пятигорском кладбище. Запись в метрической книге Пятигорской Скорбященской церкви за 1841 год. Часть -3. № 35: «Тенгинского пехотного полка поручик Михаил Юрьев Лермонтов 27 лет убит на дуэли 15 июля, а 17 погребение пето не было». Вот так все просто
и обыденно не стало величайшего поэта на все времена. 21 апреля 1842 года. По просьбе Е. А. Арсеньевой (бабушка поэта), гроб с прахом Лермонтова перевезен из Пятигорска в Тарханы, погребен в фамильном склепе.  Этот способ решения проблем дожил и до наших дней – только стал еще проще, купил в магазине оружие: нет человека, нет проблемы. На следующий день, мы едем по военно - грузинской дороги. Проезжаем город Казбеги, нам показывают памятник князю А. Казбеги, церковь князей Казбеги. Мы видим, как стремительно текут воды  р. Терек. Я понимаю это история грузинского народа. Проезжаем Ермоловский камень – это историческая память нашего народа. Помню, проезжали перевал Крестовый, скалу «Дарьяльский часовой». Дорога идет вдоль ущелья, слева глубокая пропасть, экскурсовод женщинам не советует смотреть по сторонам. … Приехали на базу. Экскурсии: мне особенно запомнилась экскурсия в старую столицу Грузии Мцхета. В г. Гори, родина Сталина. Большая экскурсия на местности,  экскурсовод привела нас на возвышенность, где хорошо видно, как,
а дальше я вам опишу местность, как ее увидел Лермонтов в своем стихотворении МЦЫРИ – это очень красочно и точно (на грузинском языке значит «не служащий монах», вроде «послушник»:
Немного лет тому назад,
Там, где, сливаются, шумят,
Обнявшись, будто две сестры,
Струи Арагвы и Куры.
Был монастырь… .
Теперь один старик седой,
Развалин страж полуживой,
Людьми и смертью забыт,
Сметает пыль с могильных плит,
Которых надпись говорит
О славе прошлой – и о том,
Как, удручен своим венцом,
Такой то царь, в такой - то год,
Вручил России свой народ.         
На следующий день мы вместе с инструкторам пошли в горы, дошли
до Гергетского ледника, это около 3000 метров, от уровня моря. Откололи кусок льда, положили в сумку. Принесли на базу. На построении вручили этот знак следующей группе, что доказывало, что мы были там! После обеда, инструктор предложил сходить к горной речке, поставить палатки, развести костер, купить грузинского вина, приготовить шашлык.
Кто согласен! – спросил инструктор. Я как старший группы опросил всех
в своей группе, получил согласие. Подошел к инструктору и с улыбкой спросил: вино, где купить? Я покажу вам, - спокойно сказал инструктор,
на мясо для шашлыка соберите деньги, ну? Он задумался. Рублей 50.
Все от радости засмеялись и захлопали в ладоши. После обеда инструктор пригласил меня сходить за вином, заказать шашлык. Я быстро собрался.  Идем в магазин? Зачем в магазин к моему другу, он назвал имя... и я понял, для себя, гостей они делали свое вино. А за мясом? Спросил я.  На базар? Зачем, удивленно сказал инструктор. Все закажем у пастухов. Свежее мясо, свой винный уксус, своя свежая зелень …! Больше я вопросов не задавал.
По команде группа поднялись в горы, поставили палатки. Инструктор привез мангал и готовый шашлык. Развел огонь и показал, как надо жарить  шашлык. Получилась вкуснятина! Я такого больше ни когда не ел. Разошлись по палаткам. Недалеко от лагеря, быстро бежала речка, мелкая по каменистому ложе, с прозрачной водой. Сосед сходил посмотреть, пришел, рассказал, красиво смотреть на воду, она быстро бежит, дробится, потрогал вода в реке очень холодная. Мы с инструктором засиделись у костра, шашлык съели, маленькими глотками допивали вкусное грузинское вино. Инструктор, имени его не помню, подумав, сказал: - Ты откуда родом?
Я спокойно, но с теплотой в душе сказал: - я родился в Ленинградской области. После войны. Посмотрел на инструктора. А мои родители после революции нашли работу в Москве. – Продолжил инструктор. - Жили
в маленькой комнате. Поэтому мое детство прошло в деревне у дедушки
в Грузии. Когда в Москве пошел в школу, на каникулах всегда жил
у дедушки. По окончании десятого класса, меня направили в военное училище. Шла война. По ускоренной программе я окончил училище и был отправлен в 1943 году, на Волховский фронт. Помню командира полка - подполковник Соколов.  Наш батальон закрепился на Келколовских высотах. Перед построившейся ротой, меня предстали командиром второго стрелкового взвода. Инструктор замолчал. Выбирая в памяти самые яркие воспоминания. Я ждал. Да! Перед боем, когда наша рота еще стояла строем, старшина принес каску, поднял ее перед строем и сказал: - Сейчас у меня всем получить индивидуальные смертные медальоны. Он достал из каски один и показал нам. Он был зеленый. Кто то спросил: - Зачем они нам? Старшина помялся. – Поскольку, ну как это? Смертный. Медальон – то.
Вы в него на бумажке напишите свой адрес, фамилию, имя, отчество, кому
и куда сообщить. Вот ток. – Ну и что сообщат? Кто - то громко спросил. – Сообщат. На это все вам даю десять минут. Вольно! Разойтись. Когда мы шли к окопам, справа, мы увидели холмики, земля мне показалась недавно копаная. На каждом стоял колышек, на нем табличка, на которой, химическим карандашом, написаны фамилии и имена. Мы постояли, понимали это списки погибших. Без команды молча, пошли к своим окопам. Опять пауза. Я со своим взводом, разгребли завалы у окопа. Выбросили землю на бруствер, установили пулеметы. Над полем кружились снежинки, они оседали на шинелях, касках. Ровно ложился на землю, воронки, маскируя насыпной бруствер. Зима. Командир роты, что то кричал в телефонную трубку. Опять пауза. «Первый бой», он не мог, не запомнится. В роту пришёл командир батальона. Собрали всех офицеров. Попросил достать планшеты.  Вот здесь стоит наш батальон, вот здесь ваша рота, на карте роща «круглая». Закрепиться и готовиться к новой атаки. И быстро пошел к себе в командный пункт. Потом в березняке, на немецкой стороне. Раздались взрывы. Потом кто – то, видимо, ротный дал сигнал пулеметчикам. Гулко застрочили наши пулеметы. Над головами взлетела зеленая ракета. Я поднялся на бруствер: - Взвод! За мной в атаку! Смотрю, за мной полезли на бруствер бойцы. Раздался  нечленораздельное А! А! А! Усиленное беспорядочной винтовочной трескотней. Добежал до березняка, раздались взрывы гранат. Неожиданно я почувствовал сильный толчок и упал.  Встать сам не мог.
Ко мне подбежали два солдата, распаренные, задыхаясь, они перевязали меня, уложили на спину и поволокли к нашим окопам. Сами сползли в окоп, потом стащили меня на дно окопа. Помню, что на вопросы командира батальона отвечал старшина:
 - Выбили!
- Нет! Автоматчики. Много. И еще прибывают…
Меня пробило в озноб. Надо мной кружили белые мухи зимы. Помню – госпиталь. И снова на фронт. Снова строй, и мы тащимся по зыбкой болотной дороге. Шли, как попало не в ногу. Слышалось чавканье сапог.
Все это смешивалось с тяжелым грохотом орудий и ровным потрескиванием пулеметов.  Они звучали впереди нас, мы шли на эти звуки. Я шел и думал,
в ожидании боя чего только не придумаешь. Все мысли о Грузии, мне казалось, я иду по горной дороге, мне дует в лицо ветер, вокруг холодный туман, смотрю на глубину ущелий подо мной. Вижу в дали огоньки.
Я иду на огоньки, в надежде, что взойдёт солнце, и я увижу людей. Дедушку и бабушку. Душу согревает теплое воспоминание. И все это родное, давно знакомое. Возвращало меня домой живым. Я успокаивался, возвращался снова в строй, на прежнее место. Так я больше года шел по вашей большой Родине. Он долго молчал. Потом посмотрел мне в глаза и сказал -  Грузия! Маленькая страна, если смотреть на карту мира. А ты знаешь, сколько народностей ее населяют?  - Я знаю только грузины.  Инструктор улыбнулся: - Ни чего вы не знаете. Слышал ли ты о народе Сваны? – Я пожал плечами. - Честно нет. Мне более 50,  сказал инструктор,  но до сих пор сняться сны, кок я жил до войны в доме своего дедушки. Он опять задумался.
А я улыбнулся, и попросил его рассказать о своей малой Родине. Слушай!
На днях, во сне, мне приснился огромный розовый нос. Тяжело вздыхая,
он выпускал облако пара, я смотрел на него, на огромную стену из серых камней, над головой закопчённый потолок.  Лежу на огромной шкуре,
а под ней кто - то тяжело дышит и жует. Дыхание громкое и спокойное. Смотрю на пол и вижу в полумраке посреди комнаты, догорает костер. Чувствую кровать моя очень высоко над полом, она широкая, я на ней как будто не один. В это время  проснулся. Понял, опять был у дедушки в гостях. Инструктор улыбнулся, стал вспоминать,  как  он еще маленький, ему было лет семь, свесив ноги с огромной кровати, заглядывал под нее и видел там  корову.  Она лежала спокойно, пережёвывая жвачку. Рядом с ней во мраке виднелись и другие животные. Инструктор замолчал. Смотрел в темноту южной ночи. Пытаясь разглядеть прошлое. Мои предки жили в Сванетии. Дома в селении двухэтажные. Маленькие окошки как глубоко запавшие глаза, на плоской серой стене. На верхнем этаже зимой, а она у нас длиться 7 – 8 месяцев, хранили сено для животных. – А где вы готовили пищу, как отапливали огромный дом? – Перебил я рассказчика своим вопросом. – У нас в полдома стояла русская печь.  - Э, э , э – торопишься! Да! У нас в доме
не было ни печей, ни каминов. Для приготовления пищи и обогрева посреди комнаты первого этажа в углублении пола, разводили костер. Над ним свисала кованая цепь с крючьями для подвешивания котлов. Рядом стол, стулья. – Почему у вас в доме жили животные? – Костер не нагревал дом, что бы было в нем тепло всю ночь. Поэтому наши предки  использовали живое тепло домашних животных – коровы, телята, овцы, коз. Вдоль стены делали клети, на зиму туда загоняли со двора скот. В клетях делали окна, через них
к животным шел свет. Днем животные смотрели на людей, живущих в доме. Вот так долгие зимние дни и ночи люди и животные жили в одном большом доме. Инструктор замолчал, Я посмотрел на небо. Проклюнулся месяц. Было уже к полуночи. Я поблагодарил за рассказ. Встал, пошел к себе в палатку спать.
Вспоминая ту поездку, свой отдых. Думаю, ведь наши внуки не видят, на что способны их родители в трудных условиях. Они понаслышке знакомы с работой своих родителей. Конечно, они вместе ходят в кино, на концерты. А когда становятся взрослыми, городские дети не понимают, что такое труд. … Я думаю, современный писатель этот рассказ написал бы по-другому.
Это не значит, что планка правды поднялась и на наших рассказах ставить крест. Конечно, сейчас уже нужен новый уровень осмысления социальной
и нравственной проблематики, заявленных в них конфликтов.  Я думаю – большая мудрость самому себя знать!