Копьё Ареса - ч. 5

                ВОЙНА

 Марья Ивановна перед самой войной родила второго сына. Старшему сыночку Вите было четыре года, а младшему Володе всего годик. Плачет наша Машенька, она повторяет судьбу своей матери. Муж в числе первых добровольцем уходит на фронт. На несколько часов он на велосипеде примчался из района, чтобы проститься с женой и детьми, а мать уже не понимала, почему опять война, почему сын опять уходит воевать? Как они без хозяина будут выживать? Как поднимать детишек?
 
- Сын мой, неужели я тебя родила для войны? Будь она проклята! Я не успела на тебя, мой сыночек, насмотреться, а ты не успел понянчить своих детишек, научить их уму разуму. Горе наше горькое, – мать плакала, причитала, прижимая к себе внуков. Мальчики тоже хлюпали, поджав губы. Марья, рыдая, собирала узелок. Она металась из угла в угол, что-то пытаясь найти, и не находила.

 Василий сидел у окна, зажав голову в ладонях. Он понимал, что может не вернуться, и ему многое хотелось сказать, успокоить родных, любимых людей, но нужные, успокаивающие, вселяющие надежду, слова не шли на ум. Что сказать старой матери, которую он больше никогда может не увидеть. А, что жене, сказать, которую он не до любил, деток не вырастил.

Из каждого дома ушли на фронт мужики и молодые парни, притихло, опустело село. Девки приумолкли, песни не поют, бабы покрыли тёмные платки. Марья, с болью в сердце, призывает женщин не опускать рук:                - Бабоньки, теперь мы должны работать за двоих. Армии нужен хлеб, а нам нужна победа! Организуем детский садик, и женщины по очереди будут присматривать за детишками. Нам нужны рабочие руки, чтобы убрать урожай. Кто-то из молодых должен научиться работать на тракторе и комбайне. У нас тоже трудовой фронт и очень ответственный и трудный.

Полетели похоронки. Лиха беда не обошла и  Марью Ивановну. Погиб Василий. Много было вдов и слёз на селе.  Но всё когда-то кончается. Пришла долгожданная  Победа. Марья Ивановна узнала об этом первая, Василий ей оставил детекторный приёмник с наушниками, и она слушала ночами все сводки с войны. Услышав среди ночи, - «8 мая 1945 года в Берлине представителями германского верховного командования подписан акт о безоговорочной капитуляции германских вооружённых сил».                -  Победа!  -   Закричала Марья Ивановна, и, как в угаре, выскочила на улицу, побежала вдоль села, стучала в дома и кричала, кричала:                - Вставайте, бабы! Война кончилась! -  Все жители села  высыпали на улицу, кто, в чем был, и кричали от радости, а потом все, у кого мужья и сыновья погибли на фронте стали плакать и причитать. Так все и слилось вместе: и смех и плач. Разве можно такое забыть? 

 Возвратились в 1945 году фронтовики, но их было мало. Редко в какой дом постучалась радость, а больше печаль. Измученные войной мужики, засучив рукава,  приступили к мирному труду. За время войны обветшали хозяйственные постройки, упала урожайность зерновых. Необходимо было вернуться к довоенному уровню и как можно быстрее накормить народ. Бедность и нищета угнетала людей. Председателем выбрали, вернувшегося с фронта коммуниста Михаила Чебышева, у которого было полный дом детворы.
Жена его тётя Саша была тихой покорной и трудолюбивой женщиной. Сама косила, копала и детей растила, не ждала мужа, когда он поможет. Ему всегда было некогда, то он по полям бегает, указания даёт молодым, то собрания проводит в правлении колхоза, то в район его вызовут. А командовать приходилось в основном женщинами да подростками, а для своего дома времени не оставалось. Вместе с мужиками-инвалидами крыши крыл на скотном дворе и свинарнике. И вот однажды так умаялись мужики, что на обед домой даже ноги не хотели нести. Разлеглись на соломе, решили, что лучше отдохнуть здесь.
 
Вдова Груня посмотрела на их усталые лица, и сжалилась, пригласила их к себе на обед. Дом её стоял отдельно от села, на противоположенном берегу речки, недалеко от конторы и скотных дворов. Мужики с удовольствием приняли приглашение Груни. Зайдя в дом, председатель огляделся, перекрестился, и сел на лавку. Ему понравился порядок в доме:                - Ты молодец, Груня, без мужика живёшь, а порядок кругом. - Груня слегка покраснела, достала из печи чугунок с горячими щами, налила две большие миски и поставила перед мужиками.                - Да что Вы говорите, когда уж мне за порядком следить, это старшие дочки помогают. А двор без хозяина на бок валится. – Она смахнула фартуком с лица горько-солёные слезы и быстро вышла во двор. Достала из погреба кувшин холодного молока, и уже спокойно вошла в дом. Мужики сами накрошили хлеба в миски, залили молоком и кушали так, что завидно было смотреть на их весёлые лица. Они шутили, смеялись и усталости как не бывало.
                - Крепитесь, бабоньки, поможем всем вдовам, вот только колхоз немного поднимем,- сказал ласково председатель.  С тех пор председатель стал часто заходить к Груне. Тётя Саша замечала перемены в муже, уж очень поздно он домой стал приходить, за полночь, но молчала. Утром она спросила его, придёт ли он сегодня вечером домой, нужно ворота починить.               

 – Нет, я останусь у Груни. Я совсем к ней перейду. Мне там лучше и она от меня ничего не требует. – Говорил он жене, отвернувшись.                - Как знать, где лучше…, - сказала тётя Саша и вышла из хаты. Старший горбатенький сын сидел в углу избы, перед окном и чинил детские ботинки, пятилетняя Зина подметала веником пол, а самый маленький мальчонка собирал с лавки хлебные крошки и совал их в рот. Ещё трое были на улице, помогали матери по хозяйству.
Михаил Чебышев окинул свою хату взглядом, внимательно посмотрел на пустые чугунки, которые стояли на полу возле печки, и ушёл. Тётя Саша не плакала, не ругала Груню, она понимала, как одинока и тяжела судьба вдовы. Она спокойно приняла своё женское решение и очень даже оригинальное.

 Как только в колхозе прозвонит колокол, оповещая обеденный перерыв, она собирает своих ребятишек и отправляет их обедать к отцу.  У Груни даже места за столом не хватало и посуды, чтобы усадить всю большую семью. Своих детей четверо, шестеро детей председателя и самих двое. То, что готовила на день, всё сразу съели. Груня ничего не сказала возлюбленному, но на следующий день смотрит, дети опять идут к ним обедать. И так продолжалось неделю.

 Груня больше не выдержала такого голодного нашествия и выставила председателя с его выводком за дверь. Он взял на руки маленького сыночка и быстрым шагом пошёл домой, а за ним, растянувшись гуськом, поплелись остальные детки. Дома их ждал сытный обед. Тётя Саша была мудрая женщина, и муж ни разу не слышал  от неё упрёка в неверности.

                Продолжение следует.