Житейская круговерть. часть 3 А

Приводя в порядок свои воспоминания об армейской службе, я увидел некий пробел, который вносил хаотичность и неполноту повествования. Печатая материал, опубликованный в Нете по частям, в объединённом виде показался мне неполным, требующим пояснений. А произошло это потому, что я сознательно опустил важный для службы и характеристики моей личности момент - второй арест и отсидку на гауптвахте. Упоминая о третьем  аресте в тоцких летних лагерях, я не уточнил, что находился там с танковым батальоном нашего полка. И там я подружился с командиром танка сержантом Юрием Полежаевым. Он был несколько крупнее и колоритней меня, но в танковый люк проваливался мгновенно и вообще отличался  подвижностью, что хорошо проявлялось на танцах. Родом с Урала, челябинский - никогда не ныл, не жаловался и служил легко, чем мы с ним были сходны. И девчонки его жаловали.
Ещё у меня в друзьях был командир ружейников сержант Пётр Лежепёков и все мы были вхожи в местные бузулукские тусовки, говоря современным языком, хотя тогда, в пятидесятых, такого слова в сленге не было.
А теперь о причине ареста.
 Я уже упоминал в очерке о сержантской школе о своём командире взвода старшем лейтенанте Исламове, который был малообразован и немногословен не в силу своей национальности, а в силу жизненных условий и особенностей военной службы.
Он поручал мне ведение политинформаций и других аналогичных мероприятий. В Ленинской комнате (по-граждански - красный уголок) идёт политчас. Его ведёт сам Исламов. Я, естественно, бездельничаю и начинаю переписку со своим дружком Шаваевым, который сидит в соседнем ряду. Я пишу фразу и передаю ему, он продолжает и передаёт мне для продолжения. Тексты нецензурные. Нашу возню замечает Исламов и забирает бумажку у Шаваева. Читает и меняется в лице - мы оба отличники и такое...
Мы получаем от командира роты капитана Орлова с подачи замполита по семь суток простого ареста. Но на гауптвахте (губе) свободно одно место и туда сажают меня, а Шаваева условно. Он так и не сидел. В общей камере человек десять и меня, как новичка "приговаривают" к принятию "присяги", т.е. к 20 ударам ложкой по заднему месту. Выясняется тут же, что я уже имел "строгача" на этой губе и меня принимают с почётом и выделяют лучшее место на нарах. Просидел я 5 суток и меня забирает старшина, ибо обозначился пробел в выпуске "Боевого листка".
Забегая вперёд, скажу, что по возвращению домой и имея встречу с начальником Военкомата Ялты полковником Бирюковым, я попросил его огласить мой послужной список, который вручил ему запечатанным в пакет, он охотно выполнил мою просьбу, ибо я предстал перед ним в звании старшего сержанта, а это для срочной службы
говорит о многом. Там было семь благодарностей и ни одного выговора или ареста. А ведь его составляли самые главные мои начальники - значит уважали.