Л

Л была самой красивой девочкой нашего класса. Скажу вам
больше -  она была самой красивой девочкой всего нашего
потока. То есть, она была самой красивой девочкой класса А,
классов Б, В, Г, и Д, но и это ещё не всё. Она была самой
красивой девочкой потока на год старше, и ей не было
равных в потоке на год младше нашего. Были ли у нее
конкурентки в потоке, который уже покинул нашу школу, или в
потоке седьмых классов, сказать трудно. Во всяком случае, в моем
сознании девятиклассника  они тогда не запечатлелись.

На Л я мог смотреть только украдкой, да и то, когда она сидела
чуть поодаль. Встретиться глазами с Л было сопоставимо с
прикосновением к  высоковольтной линии. Ну а как иначе, она же Л.
Еще я любил уроки физкультуры. В обтягивающих
спортивных трико Л была ещё божественнее. На всех
переменках я очень боялся натолкнуться на Л. Она как-то
доминируеще смотрела на меня сверху вниз, в прямом и   переносном
смысле. Ну, ей позволено, она же Л. В моем тогдашнем сознании  Л была образцом красоты  и
эталоном недоступности одновременно.  А разве все женщины должны быть доступны? Есть же гора Эверест, в конце концов. И что, все могут на неё подняться? Не все. Некоторым недоступен даже промежуточный лагерь восхождения. А он ведь только у её подножия. Поэтому, чего суетиться. Л она и есть Л. Она на Эвересте.

А потом была учёба в университете. Я в своём, Л - в своём. Не
помню, встречал ли я Л за  пять лет учёбы. Может и встречал, но не помню. Да и зачем на этом концентрировать внимание. Она же Л. И что я для неё... Я  даже не
кандидат на восхождение.

В 1978 году, когда уже все документы на выезд в Америку
были готовы, в один из дней я пошел на пляж нашего самого
столичного из всех провинциальных городков. Проститься с
детством, проститься с юностью, проститься с Родиной.
Я шел  вдоль кромки воды, и вдруг неожиданно наткнулся на Л.
Двадцатипятилетняя, идеальная Л лежала на полотенце и
читала журнал моды. В первый раз в жизни я увидел её в
купальнике. Ну конечно...А какой она могла ещё быть, она же Л.
Другой она и быть не может. Идеальные линии бёдер,
грациозная шея, высокий красивый лоб. Что тут можно
добавить. Ничего, она же Л.
Я присел рядом на песок.

- Привет. Как жизнь?
- Хорошо. Я слышала что ваша семья уезжает?
- Да. Мы так решили. Если выпустят, то поедем.
- Не страшно?
- Страшно,  потому что в никуда, но мы так решили...
В этот момент из воды вышел он. Прилёг рядом с Л на полотенце. Ну
конечно, а каким он ещё мог бы быть? Только вот таким. Он же друг Л. По его взгляду я понял, что задерживаться рядом с Л с
пустыми разговорами было во-первых, опасно, во-вторых - бесполезно.
- Ну, пока...
- Удачи тебе, Лёнчик! Всем вам удачи там!
- Спасибо!

А потом была другая жизнь. Эмиграция, скажу я вам, непростая вещь.
Не верьте тем, кто говорит что всё тут хорошо. Работать надо
много. Язык не свой, как бы ты его не шлифовал. Дети болеют,
как и везде. Их надо поднимать на ноги. Есть работа, нет
работы. Они же дети. Что они в этом понимают.
Не помню точно, какой это был год. Кажется 1988...Перестройка
открыла много возможностей. В том числе, и одну из самых простых - ездить на Родину. Ходить по
милым тебе улицам, прикасаться к детству, прикасаться к
юности, проехаться в тролейбусе, которых в Америке давно уже нет.
...Она сидела на пару сидений впереди и читала журнал моды.
Слово "постаревшая" к ней не подходило. Эта была та же Л.
Повзрослевшая, и..., ставшая ещё красивее.
- Лёнчик! Какими судьбами? На побывку?
- Вроде того... А ты как?
- Нормально  Двое детей: мальчик и девочка. Хорошие такие.
- А муж как? Нормально?
- Уже никак. Пил много. Лечился. Умер три года тому назад в наркологической клинике.
- Как ? Подожди,  тот красавец которого я видел когда-то  на пляже...?
- Ой, Лёнчик. Всё тебе рассказать про того красавца...
- А..., а как же ты..., как ты справляешься?
- Справляюсь...Есть друг. Он помогает. Он крутой…
- Аааа, ну так может...
- Пока не может...Долго рассказывать. Мне выходить тут...
- Пока. Держись.
- А что мне ещё делать?

Потом, сколько это ещё лет прошло..., появились одноклассники.
В один из вечеров я увидел, что ко мне на страницу зашла Л.
Это была всё та же Л. Слово "постаревшая" категорически
отказывалось подходить к ней. Грациозная, неотразимая Л.
- Лёнчик! Рада видеть. Как дела?
- Нормально. Растут сыновья. Трудно, знаешь, с подростками.
- Знаю. Мои уже взрослые.
- Замужем?
- Нет. Не берут пока.
- А как же друг? Ну, крутой который?
- У друга сейчас самый шикарный памятник на городском
кладбище. У нас, знаешь ли, были лихие девяностые, много
тогда крутых перестреляли. А оставшимся в живых крутым, так
им кого помоложе подавай.

Потом мне долгое время было не до поездок на Родину, ни
до походов в Одноклассники. В один прекрасный день
выяснилось, что моя жена тоже частенько бывала в
Одноклассниках. А там ведь полно страстей, куча несбывшихся надежд.
- Вот…, посмотри, он сейчас в Москве, крутой. Я ведь тебя встретила в перерыве сортировки
страстей с ним. Так что уж не обижайся. Дети вырастут, и что?
С тобой тут  скука, и ты не крутой. А там..., там страсти, мне их
досортировать надо.
- Ну..., если надо...

И скажу я вам, это непростая задача воспитывать двух американских подростков. Особенно, когда их мама по большей части в Москве, и при ней крутой мужчина, да и к тому же
страсти кипят. Но я считаю, что справился. Ребята выросли,
закончили хорошие университеты. Оба женаты, у обоих
хорошая работа. У старшего уже дети - мои внуки. На День
Благодарения приедут ко мне. В Бостоне  сегодня уже выпал
первый снег, а здесь тепло. Будут бегать по местному пляжу милые
такие полукитайчата. Дедушка, дедушка...С одной стороны, как-то необычно слышать, что ты  дедушка я же ещё не старый. А с другой -  я ведь на пенсии, значит  дедушка.
А что на пенсии делать? Особо нечего. Поэтому я почти
каждый вечер приезжаю на пляж. Смотрю на воду. Жду, когда
солнце начнёт садиться в Мексиканский Залив. Это удивительно -
смотреть на яркий красноватый диск заходящего солнца. В такие минуты всякие мысли приходят в голову. Всякие воспоминания. И та прошлая жизнь, и американская жизнь,
которая уже тоже почти прошлая, и Л,  и другие женщины, которых встретил при сортировке страстей.

Интересная  вещь -  диск заходящего солнца, готовый вот-вот погрузиться в Мексиканский Залив. Смотришь на него и думаешь: а может и есть что-то за ним, что управляет мирозданием? И уже всё наперед известно. Кому
умЕреть от белой горячки, кому быть застреленным  в лихие
девяностые, кому томиться от неулегшихся страстей. Сколько
ещё таких закатов будет в моей жизни? Кто ж знает. Да и надо ли это
знать?
О, опять телефон звонит. Моя бывшая.
- Что? Когда с детьми говорил? Сегодня говорил. Со старшим
тридцать минут назад.
- Что маме не звонят? Не знаю, почему  они тебе не звонят.
Конечно, я знаю, но зачем ей об этом говорить.
- Что? Хорошо, напомню, позвонят.
Обычно не напоминаю. Сначала делал это от злости, а сейчас
просто лень...У меня вон сейчас задача поважнее - солнце
заходит.
Л встала, подошла к воде, чирканула что-то большим пальцем
ноги на песке, повернулась ко мне.
- Лёнчик, что ты хочешь на ужин?
- Да всё равно, что нибудь… Одинаково ж вкусно будет.
Для её шестидесяти пяти у Л потрясающая фигура. Настолько
потрясающая, что ватага пробегающих вдоль кромки воды двадцатилетних студентов бросили все как один на неё свой взгляд.
Кто эта грациозная леди? Звезда Голивуда? Что она делает
здесь на пляже для простых людей?
Настолько потрясающая, что мне стыдно своего пивного
животика, нависающего над купальными шортами. Ну а что
делать?  Я же люблю пиво, да и Л так вкусно готовит. И кроме
того, мы же на на пенсии.
После трёх лет вместе она всё ещё немного боится Америки.
Но я ей помогаю. Мы вместе ездим в супермаркет, в
поликлинику. Ну, а что ещё делать, мы же на пенсии.
Я достаю свой телефончик, чтобы сделать очередную фотографию Л.
- Погоди, чуть чуть подвинься влево. Ок, вот так.
Вот-вот  красный диск солнца спуститься немного  ниже и сядет
прямо на плечо Л. У меня много таких фотографий. И я уверен
будет ещё больше. Моя Л, моё солнце.
Нет, что-то наверняка есть там, за этим красным диском. Что
 управляет всем этим круговоротом событий. Управляет прошлым, наблюдает за нами сейчас, и, наверняка, имеет четкое представление о будущем. И это Оно, всё про всех знает . Про наркологические клиники, про
перестрелки в лихие девяностые, про то,  кому поставят самый
шикарный памятник на кладбище нашего самого столичного из
всех провинциальных городков, а кто натолкнется  в одноклассниках на неостывшые за годы страсти.
Но, наверное, самое главное в моей жизни то,  что это Оно с
самого начала определенно знало, что после всех жизненных
перепетий, после всех проб и ошибок, после всех поисков
своего маленького, человеческого счастья, из всех мальчиков
нашего класса, а также класса Б, В, Г, и Д, мальчиков всех
классов потоком старше и мальчиков потоком младше, а также из всех втретившихся ей  на жизненном пути мужчин, Л в конце концов, выбрала меня.



September 2016. Tampa.