Сумеречная зона. Глава 8. Голос земли
Нужно срочно найти кого-то из людей, внезапно возникла в его голове, на тот момент, верная мысль. Но не все оказалось так радужно. Придется слушать, побольше наблюдать, не быть подозрительным и, самое главное — молчать о прошлом. Молчать обо всем, что было тогда, в Сумеречной зоне. Ведь, скорее всего, в эти рассказы никто не поверит. Но может быть и хуже. С этим все понятно, разве что… а если это всего-навсего продолжение того галлюцинаторного видения, которое было тогда и, умирающий мозг взял его за основу. А на самом деле Дима просто вдохнул болотной воды и теперь умирает!
— Димас! Ты че там разлегся? Мы тебя уже задолбались искать!
— Да стихни ты, Никита, — шаги, звук от которых почти ничем не отличался от тех, которые были в Сумеречной зоне, стали слышны все отчетливее. — Лежи спокойно. Я принесу сладкий чай.
— А мне кажется, что его нужно оттащить в тень.
— Ты где тут тень видишь? Здесь даже деревьев нет, а до озера путь не близкий.
— Ну, как всегда, короче, — затем послышались удаляющиеся шаги. Наверно он обиделся, что его предложение не восприняли всерьез. Хотя, здесь он точно прав не был.
— Да, Ник, как обычно. Ты сперва по сторонам посмотри, а потом хлеборезку открывай, а то ведь вороны свысока и насрать могут! — Далее последовал короткий не злой смешок.
— Ворон здесь давно нет. Не пугай пацана, Костяк!
Дима осмелился открыть глаза. Одновременно все выглядело так естественно, но, в то же время, так непривычно. Он увидел облачное небо. Сквозь облака выглядывало иногда Солнце и грело лицо своими лучами. Все, как в той жизни.
— Пойдемте. Надо успеть перетаскать все сено на берег. Леха там уже постелил пленку, — отозвался еще один человек, имени которого Дима вспомнить никак не мог. Он был здесь раньше, и эта мысль сводила с ума. Все было очень знакомым, даже родным. И он вспомнил — голос был Толин.
Из всего увиденного Дима для себя заключил, что Никиту, из-за его шуток, которыми он, наверно, стрелял постоянно, уже никто всерьез не воспринимает. Оно и понятно. Всему нужна мера. Костя был вожаком, потому что от него в основном шли все идеи, с которыми все соглашались. Алеша? И тут Дима всерьез задумался. Если он не экстрасенс и не путешественник во времени, то как можно за нескольких минут понять, кто есть кто? Неожиданно его осенило. Все это уже когда-то было, и сейчас его мозг просто регрессировал в прошлое, как на сеансе регрессивного гипноза. Но в прошлом не может быть воспоминаний о будущем, в данном случае, не должно было остаться воспоминаний о Сумеречной зоне.
Надо собраться! Об этом еще будет время подумать, а если не будет, то это уже не имеет какого-то значения. Ну вот, к нему идет Костя. Веди себя естественно, как ни в чем не бывало, пытался себя успокоить и настроиться Дима.
— Ты норм? — Спросил Костя, присаживаясь рядом.
— Да, порядок. Пошли! — Он уже начал вставать, но, увидев удивленный взгляд товарища, понял, что сделал что-то не так.
— Братиш, ты че, забыл? Сегодня сено Никитос носит. Ты работал вчера. Сегодня отдыхай.
О боже… что за безумие происходит вокруг? Вот, как дальше жить? Ладно, посмотрим, куда в конечном итоге приведет весь этот цирк.
— Блин, забыл совсем.
— Забыл? Это на тебя совсем не похоже, братиш. Ладно. С кем не бывает?
Тут послышался озорной голос.
— Димас, пойдешь с нами? Надо будет…
— Никита, оставь человека в покое. Не видишь, что ли? Короче, Димас, отдохни денек-другой, а там поглядим, — он посмотрел куда-то далеко, за холм, обойдя который, можно по прямой дойти до озера. — Толян! Давай сюда, посиди с Димой, а то мне пора идти, следить, чтобы тот придурок ничего себе не сломал.
— Окей. Там этот придурок на тачке катается, — с радостью подбежал к Косте и Диме Толя. Это было намного приятнее, чем следить за Егором, который совсем не отличался хорошим умом, но приключения на известное место он искал постоянно и находил же!
***
Прошел день. Диме стало намного лучше, и он стал привыкать к здешней обстановке, которая была значительно благополучнее, чем в Сумеречной зоне. По крайней мере, он так думал, и на эти мысли были свои основания. Во-первых, здесь все выглядит светлым, живым и радостным. Нет больше постоянного гнета и нет той пронизывающей насквозь безысходности. А во-вторых, после долгих лет, что пришлось прожить во тьме, он, наконец-то, почувствовал себя среди своих. Ничего особенного в действии окружающих он не увидел. Просто они решили, как чуть позже вспомнил он, летом уехать на месяц за город. А здесь дачный поселок и кроме них никого больше нет.
Многие поуезжали в город, разобрав все свои угодья на строительные материалы и, продав его на местном рынке, получали за это немалые деньги. Были и те, кто дожил в поселке до старости, а после их смерти никто и не думал что-либо делать с хозяйством. Со временем домики и другие строения ветшали и разрушались. А через лет десять на месте таких бесхозных построек, возвышалась густая растительность.
Да, что уж говорить!
Наверно это самое убедительное доказательство того, что человек никогда не сможет приручить природу, чтоб наверняка.
В свои тридцать три, Дима успел похоронить родителей. Отец умер от сердечного приступа, когда Диме было всего лишь шесть лет. Мать прожила еще пятнадцать лет, а потом слегла с циррозом печени. В последние пять лет жизни она пила по-черному. Но Дима унаследовал немало, поскольку был единственным сыном. Хотя, стоит признать, что везет так далеко не каждому. Да и можно ли это назвать везением? Квартира с евроремонтом в центре города и дача недалеко от города в пустеющем, но красивом поселке, где люди почти не бывают. Даже единственная дорога, которая ведет к поселку, покрыта приличным слоем песка, поскольку никто не следит за этим уже лет пятнадцать точно. А где-то, в тех местах асфальта, в которых появились трещины, прорастала ярко-зеленая трава, а кое-где и небольшие деревца торчали, показывая, что теперь они здесь правители природы!
Самое интересное, что с этим никто ничего не делал. Выступающие стволики молодых деревьев просто объезжались, трава никому не мешала, потому что все, кто в последние годы бывал в поселке, знали, что он доживает свои последние мгновения.
Предварительно согласовав время, друзья старались брать отпуска, чтобы проводить отдых вместе. Обычно, как и сейчас, отпуск приходился на май, а еще две недели оставались на сентябрь или август. Не сказать, что в поселке было много работы, направленной на улучшение дачных условий жизни. Дима, как и все поселенцы, хорошо понимал, что природа тут агрессивная и, чтобы все привести в порядок, нужно быть здесь каждый день на протяжении лет! Но у него нет на это ни запаса времени, потому что треть будней отнимает работа, ни денег на такое количество бензина. Ездить же придется в таком случае часто в город и обратно. По возможности, он старался приезжать на выходные и по отпускам.
А занимался он здесь тем, что собирал все, что еще можно собрать и продавал на местном рынке. Что-то из ненужного сдавал на металлолом, кстати, тоже на этом рынке.
Друзья ехали с ним для помощи, ну и потому, что хочется иногда отдохнуть от спешных будней где-нибудь в уединенном месте, которое окружено природой и спокойствием.
Сегодня он проспал до десяти часов, хотя обычно просыпается в семь-восемь.
— Ты прямо сейчас едешь?
Это был голос Ильи, еще одного приятеля, которому захотелось отдохнуть от городской суеты.
— Да. Тебе батьки хотели несколько вещей передать, насколько мне известно. Это по пути. Я заскочу.
— А куда ты? — Вышел из дома Дима. Он увидел непривычную для этих мест суету. Потом вспомнил про то, что Толя раз в неделю ездит в город за продуктами и вещами.
— А ты как думаешь?
— Харэ вопросами на вопросы отвечать! Человек два дня назад в обморок брякнулся, разве ты забыл? — Вмешался Костя, который положил на багажник велосипеда пустые пакеты, а затем привязал их.
— А че такого? Я же…
— Я щас тебе по тыкве съезжу, а потом по хребту, вдогонку! А там посмотрим, захочешь ли ты продолжать разговор в таком духе.
— Да не кипятись ты по чем зря, Костяк. Понял он все, — Дима вступился за Толю не от каких-то дружеских позывов. Просто меньше всего хочется мордобоя. Тем более перед отъездом в город.
— Толян, погодь! — Это бежал Алексей. Из-за того, что утреннее Солнце неплохо припекало, вид у бежавшего был неважный — запыхавшийся, потный и утомленный. — В гараже, на верхней полке, у меня баночка была. Сможешь забрать ее?
— А че, с ржавчиной бороться устал?
— Ты же знаешь, насколько сильно я ее не люблю.
— Заберу. А кто раствор делал?
— Мишка. Помнишь, он тебя еще из леса забирал на эвакуаторе?
— Ну?
— Так вот. Вспомни, твою тачку он отремонтировал именно этим раствором. Не помню, правда, что с ней было тогда, но мне простительно — я не автолюбитель.
— Окей. Возьму твой этот раствор.
— Слышь, а с чего такая неприязнь к ржавчине? Ты словно боишься ее, — подал голос озорной Никита.
— Ты что-то хотел? — Костя еле сдерживался, чтобы не сорваться окончательно.
— Да, — начал он. — У Лехи дома лежит большая коробка с жетонами. Ну, помнишь, которые нам в универе давали?
— Ты мне скажи, нафига они тебе?
— Пусть лучше тут свободно лежат, чем дома лишнее место занимают.
— А не жалко? Это же все-таки память! Тут и утащить могут.
— А он их в укромное место положит. Я прав, Никитос? — Спросил Илья, который нес в руке маленький черный кулек с мелочью. — Во, блин, там тебе, Леха, работа в лодочном сарае предстоит. Твоя любимая.
Леша знал, что это связано с ржавчиной.
— И не напоминай, — сказал он, с надеждой на то, что Толя выполнит его поручение.
Когда все было уложено на небольшой велосипедный багажник, Толя отправился в город, как и раньше. Но каждый раз его провожали взгляды оставшихся товарищей и звук уезжающего велосипеда, который не услышать было просто невозможно из-за песка и щебенки на дороге.
Когда звук стих и Толя пропал из поля видимости, Илья подошел к Диме.
— Димас, есть желание прогуляться?
После отъезда Толи, все занялись своими делами. На Диму навалилось внезапное чувство усталости, и посидеть на еще не убранном сене для него было лучшим наслаждением. От внезапного обращения Ильи он вздрогнул.
— Куда? — Усталым голосом поинтересовался он. Сейчас меньше всего хотелось куда-то идти.
— Солнце шпарит. Погнали на озеро.
— Да, что-то не очень хочется в воду лезть. Тем более, скоро должен приехать Толян.
— Ты время видел? Он уехал полчаса назад. В городе будет через полтора часа. Там, в городе, задержится еще на часа два. Только к вечеру он будет здесь. Так что соглашайся давай!
С одной стороны, было впадлу вообще хоть как-то шевелиться, но в мозгу зазвучали еле слышимые мотивы согласия. А ведь действительно, в этом году на озеро он не ходил еще. Может и стоит сходить, а то погода нынче очень неустойчивая. Сейчас Солнце шпарит, а через час-два может и ливень нагрянуть, да еще и с градом, что очень часто случается при тридцатиградусной жаре.
Немного подумав, он все же согласился.
Уже через пять минут, Дима и Илья направлялись к зеленой стене парка. На самом деле это был лес, который еще во времена СССР переделали в парк. Сделали дорожки, которых уже почти не осталось. Поставили скамейки, которые тоже явились жертвой времени. Без сомнений, сейчас здесь стоят несколько лавочек и их можно пересчитать по пальцам на одной руке. Но было здесь и кое-что еще.
В восточной части парка до сих пор сохранилась асфальтированная дорожка, по бокам которой пролегал белоснежный бордюр, будто ее сделали вчера! Не сказать, что в других местах не осталось дорожек. Был асфальт, который кусками выпирал местами из земли, но это дорожкой не назовешь, хотя раньше их было намного больше.
— Давно уже не было такой жары, — заметил Илья, у которого с виска стекала тоненькая струйка пота.
— Это точно. Шпарит так, что можно жарить яичницу прямо на песке!
— Кстати, у меня один кореш был. Валерой звали. Тоже слегка безбашенный был, как наш Никита…
— Что-то не припоминаю такого.
— Так это, он коллега мой, он не тусил с нами. Хотя я предлагал ему к нам заглянуть раньше. Не здесь, а в городе собраться где-нибудь вместе. Странно, ты его должен помнить по любому.
Как Дима ни старался, а вспомнить его он никак не мог.
— Не могу его вспомнить все равно.
— Ну ладно. Помнишь, мы на днюху Костяка ездили два года назад, на озеро? Не на это озеро, а… короче, уже и я не помню!
Кое-какие воспоминания начали проявляться.
— А, вроде припоминаю что-то. Он еще тогда поранил ногу о дно.
— Ага. Но суть в том, что утопился он недавно.
— Подожди. Он же тогда выплыл. Я помню, как он за колено держался, и руки в крови были.
— Это да. Тогда он выплыл, но все равно утонул. В ванну залез и уснул. Прикинь же — нелепо капец!
— Ты гонишь! Как можно в ванне заснуть и захлебнуться? Даже если и представить, что он уснул. Можно же почувствовать, что вода в нос заливается и проснуться, — он уже не был так уверен в этом. — Или он бухой был? В таком случае все понятно. Они и в луже утопиться могут!
— Так нет же! Трезвый он был, как огурчик! Ты вспомни. Он же спиртное вообще не переносил. Не бухал никогда! Хотя, откуда тебе знать это? А знаешь, что в этой истории самое странное?
Вопросительный взгляд друга дал понять, что можно продолжать.
— Короче, когда его нашли, он лежал в ванной в какой-то странной скрюченной позе. Вот тебе и загадка.
Илья убедился, что достаточно нагнал жути на Диму. Теперь он доволен собой.
— Выходит, он просто не смог выбраться?
— Мне-то откуда знать? Там даже криминалистов походу не вызывали. Быстро про этот случай все забыли, будто все это не случайно, — он помолчал, а потом продолжил. — Судьба, знаешь ли. Кому суждено утопиться, тот не помрет ни от потери крови, ни от инфекции, ни от пожара.
Дима еле заметно улыбнулся, что было трудно не заметить. В это время они уже вошли на территорию парка, где воздух был заметно прохладнее. Что может означать эта улыбка? Илья хорошо знал, что Дима очень скептически относится к судьбе и другим сомнительным вещам. Но, тем не менее, приятно, наконец-то, оказаться в парке, что тоже могло вызвать улыбку на его лице. Но что-то подсказывало, что первый аргумент вернее.
Прогулке суждено было скоро закончиться, но им предстоит еще сделать полукруг в пути, чтобы не запачкаться или не подхватить клеща, или еще чего похуже. После минутной ходьбы по песчаной тропинке, их ноги ступили на приятно твердый и гладкий асфальт.
— Во! Теперь ништяк!
— Ты так каждый раз говоришь, когда на дорогу ступает твоя нога, — сказал Илья, вытирая со лба пот, который успел остыть.
— Ты тоже мне постоянно говоришь, что я это говорю, — выкрутился Дима, который был доволен таким ответом, да и вообще собой. На самом деле, он смутно помнил, что было до — до Сумеречной зоны. В любом случае он рассчитывал на реакцию удивления у друга и быстро думал, что можно еще сказать, но, увидев, что идущий рядом просто хихикнул, он расслабился.
Приятная ногам дорожка быстро закончилась, и они свернули в южную сторону парка. Теперь их путь состоял из пещаной тропинки и покосившихся деревьев, которые пострадали в результате скверных погодных условий или из-за времени, которое разрушает все, превращая в первопричинный хаос, из которого когда-нибудь будет созидаться что-то новое. Потом они прошли мимо покосившейся от времени и съеденной жуком-древоточицей скамейки. Про нее давно забыли, но и садиться ребята не решились. Выглядит уродски, как и все старое и мудрое. Но совсем рядом, дальше по тропинке, виднеется озеро. Илья недавно говорил, что скоро оно будет непригодно для плавания. Он что-то говорил про известковые отложения, что дно озера почти полностью устлано известью. В прошлом году, что пытается вспомнить Дима, вода здесь была действительно мутноватой с серым оттенком. Но об этом никто не задумывался по одной простой причине — просто никто особо не посещал это место ни для купания, ни для рыбалки. Совсем опустел поселок и, кроме Димы и Ильи, возможно, в озере больше никто не захочет искупаться в этом году. Кроме них сюда никто не ходит, и никаких разговоров не ведут об этом месте — про него забыли тоже!
Вот они и выбрались из под опеки заботливых деревьев и оказались на берегу, который, как и все вокруг, покрыт щебнем и песком. Если бы щебня было поменьше в соотношении с песком, то берег можно было бы смелее назвать пляжем.
— О, бляха-муха! — То, что увидел Дима, было намного иначе, чем год назад. Вода, которая имела мутный сероватый оттенок, сейчас была серо-белой по всем направлениям!
— Вот это реально нежданчик, — Илья поддержал друга, тоже заметив это. — Бля! Потом эту дрянь придется отдирать неделю!
Дима удивленно на него уставился.
— Ты че, реально хочешь в этом искупаться?
Тот подошел к воде и опустил в нее руку. Вода была теплой, но никаких посторонних ощущений, никакого изменения плотности не наблюдалось.
— Гляди! — Он вытащил руку из воды и растер оставшуюся влагу между ладонями. — Никакого песка или извести не ощущается. Поверь мне, в городе вода ничуть не лучше, а озеро это проверено временем.
Да куда там спорить, если с самого начала было понятно, что Дима хочет окунуться не меньше Ильи. Просто осторожничает немного, и в этом нет ничего зазорного — все разумно.
Илья вошел в воду первым и, убедившись, что его не разъела известь, и не съели мутанты, Дима последовал его примеру.
Хотя на ощупь вода была приятно-теплой, телу понадобилось время, чтобы привыкнуть. И как-то инстинктивно, словно вода была его самой главной целью в жизни, он лег на нее и начал грести.
Теперь их не окружает ничего. Есть лишь их тела и теплая, мутная вода. Вода, в которой ни Дима, ни Илья не видели свое отражение. У обоих монотонное движение на воде ассоциировалось с неким танцем или ритуалом. Танец жизни!
Ритм и скорость, с которой они плыли, дополняло ощущение восторга, радости и покоя. Можно сколько угодно пытаться отыскать смысл этих слов, но все было настолько просто и естественно, что у парней было просто ощущение этого и принятие как должное!
— Еее, водиииичкааа! — Только и доносились восторженные выкрики Ильи, для которого озеро стало неким способом, чтобы забыться, как для пьяницы бутылка водки или доза для наркомана.
Но Дима ничего не говорил в ответ. Он даже вперед не смотрел особо, потому что взор был прикован к единственному, что отражалось на водной глади — Солнцу!
Теплая вода ласкала его то погружающееся, то вздымающееся из воды тело. Это действительно блаженное ощущение и даже ветер, который напал на поверхность мутного и спокойного озера, не смог прервать эту потрясающую мелодию света и воды.
Все это ему что-то напомнило. Это хорошо, потому что чем больше он вспоминает, тем проще во всем этом будет разобраться. Так он думал. Возможно, не только это, но и все вокруг. Шум воды, по которой плывет Дима и рябистое отражение Солнца, и мелодия в голове…
Поразительно, но он вспомнил то, что в будущем вспоминал об этом дне неоднократно. Еще недавно было желание вернуться на Землю, а сейчас вроде ничего этого и нет. Его просто не существует ни там, ни там. Земля и Сумеречная зона — это лишь две стороны одной монеты. И то, монета оказалась самодельной изо льда, который почти растаял. Тает она постепенно в отваре здравого безумия, которое есть везде, что окружает этот мир. Жаль, что его не увидит Земля и Сумеречная зона. Хотя, это и не нужно. Но какой смысл от этого, если оно никогда не будет существовать в реальности? Лед превратится в воду и не будет никаких свидетельств того, что здесь был лед — иллюзия жизни, которую никто так и не вспомнил. Закончится все тем, что испарится и вода. А после этого не будет здесь и не будет сейчас.
Плывя к противоположному берегу, он вспоминает о том, что уже вспоминал о том, что плыл к противоположному берегу! Это уже не дежавю — это шиза! Рождение и смерть, пусть и маленькой вселенной его разума, проявлялись как на фотопленке. Не это ли состояние испытал создатель перед тем, как стать безумным и взорваться, породив явление, которое все называют Большим взрывом? Позже он с этим разберется.
— Димас, ну скоро ты уже? — Донесся еле отчетливый голос друга, который уже ждал его на суше.
— Как ты так быстро?
— Просто не думал о всякой философской фигне и… давай, греби!
— Да щас я!
Руки и ноги стали работать быстрей, и через минуту он уже шел по мелководью.
Очередная порция холодного ветра в спину полностью отрезвила рассудок пловца и выветрила излишнюю философскую духоту.
— Ну, как водичка?
— Х-холодноо, — стуча зубами и заикаясь, ответил он.
— Ну вот! Вижу же, что понравилось! А ты все не хотел. Говорил, что вода мутная и прочую хрень!
Несмотря на ветер и приближающиеся облака с севера, звезда высушила их мокрые от воды тела за считанные минуты.
— Опаньки! Вот и вечер подоспел!
Дмитрий посмотрел на уже желтеющее Солнце и без лишних слов и размышлений понял, что Илья прав.
— Теперь надо подумать, как быстро добраться до того берега, — да, после философских озарений нередко понимаешь, что произошло в это время что-то нелепое или неприятное. Например, они и не подумали о том, что придется возвращаться назад, да и на счет дождя никто из них не помышлял.
— Погнали отсюда. А то щас нам такая водичка будет, что таять начнем!
Свидетельство о публикации №219030401632