Дороги любви непросты Часть 1 глава 47
Митя! Опять Митя! Малейшее, даже такое вот, неосторожное прикосновение в памяти отдавалось глухой нестерпимой мукой в сердце. Беззвучно полились редкие слёзы. Она не любила и не умела плакать. Надо вставать!
- Ужель разбудила? – спросила Прасковья, пропуская через марлю мясной бульон.
- Нет, мама! Не спится.
- Василичу не спится, спозаранку на ферму поскакал, ты туды же! В кои-то веки полежать могла бы, - в своей манере проворчала Прасковья, выжидающе смотря на дочь, - не выкинула бы очередной фортель…
- Собираться буду. Волосы хочу уложить, да платье приготовить, вроде отгладила вчера, а вдруг складка какая, - успокоила она мать, чувствуя её тревогу.
Прасковья облегчённо вздохнула, враз посветлели глаза, руки же привычно делали своё дело, они, казалось, жили отдельно от её дум и тревог.
- Летит ужо обратно! – увидев в окно Хромова, всплеснула руками Прасковья. – Ну, что стадо быков за ним гонится! Вот неугомонный! – засуетилась она, скоро отодвигая в сторону тарелки с холодцом. - С утра только и выпил кружку молока!
Скрывая улыбку, Люся отвернулась от матери.
В сенях застучал сапогами Хромов.
- Доброго всем утреца!
- Доброго утра, Пал Василич! С фермы?
- С неё, Людмилка! – бодро ответил он, скидывая фуфайку. – Чем потчевать будешь нас, хозяюшка? Гляжу, уже и с холодцом управилась?!
- Управилась только что. В холодильник составлю, враз замёрзнет! Каша пшённая у меня, настоялась поди, али яишню будешь, Павлуша?
- Давай кашу, она у тебя завсегда вкусная!
- Василич, баня-то, наверное, не остыла за ночь? – спросила Люся.
- Ночь тёплая была. Не должна бы остыть.
- Тогда я сбегаю, ополоснусь.
- Поела бы, пока каша горячая, чай не убежит твоя баня! – проговорила Устиновна, накладывая в тарелки рассыпчатую золотистую кашу.
- Приду с бани, мама, тогда и поем!
В бане и, правда, было ещё тепло. Только вода в котле подостыла, но терпимо. Люся торопливо натёрла себя мочалкой, потом ополоснулась и с ожесточением стала растирать полотенцем тело. Покрытое красными пятнами, оно начинало гореть, а ей всё было не уняться – хотелось полностью истереть его, не оставляя ничего от себя.
Возвращаясь назад, увидела спешащего к дому Заботиных Юрасика.
«Не напились бы раньше времени!»- подумала она, но здесь же махнула рукой. Какая разница?! Она бы и сама сейчас не отказалась от стопки-другой водки. Сдерживало данное матери слово, да стыд перед Василичем и Ольгой Анатольевной, которая согласилась стать свидетельницей, несмотря на то, что свидетель Юрасик. Сам Илюша удивился.
- Нечему удивляться, Илюша! Дашь ему бутылку после регистрации, пусть дальше один гуляет! - грубо объяснила она свой выбор.
Дома, укладывая в высокую причёску волосы, Люся не раз ловила на себе в зеркале виноватый взгляд Хромова. Крутящаяся рядом Зойка, в светлом нарядном, по случаю праздника, платьице, с огромными бантами во всю чернявую головёнку, важно подавала матери шпильки.
- Какая же ты красивая, мамочка! – девчушка во все свои огромные глазища восхищённо смотрела на мать, подпрыгивая на месте. – Я тоже такой хочу стать!
- Ты и сейчас у нас красавица!
Люся нежно прижала к себе девочку и поцеловала в голову.
- Я чернявая… - обиженным голоском прошептала девчушка. – Что головешка, как бабуленька говорит.
- Чтоб понимала ещё наша бабуленька! – не выдержав, оторвался от газеты Василич. – Краше тебя никого не то, что в округе, нигде нет!
Прасковья исподлобья глянула на мужа, но промолчала. В последнее время она старалась как можно реже спорить и даже не вступала в обычную словесную перепалку. Всё равно сумеет поставить её на место. Недаром газеты от корки до корки все прочитывает. Умный мужик, не чета ей, необразованной.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/03/15/864
-
Свидетельство о публикации №219030400168
Спасибо, Мариночка. С теплом души.
Мила Стояновская 31.10.2022 15:05 Заявить о нарушении