Ужурские рассказы. Глава третья

               



               



               



               



               
 
                К О Л О К О Л.

                " Не надо нам монахов! Не надо нам попов!
                Бей спекулянтов! Дави кулаков!"
                ( Комсомольская частушка 20-х годов )   
 
  Шел 1929 год. Местные комсомольцы во главе с Варей-"пролетаркой", исполняя богохульные призывы властей и прикрываемые чекистами, приступили к  разграблению храма Петра и Павла. Выносилось, грузилось на подводы и увозилось куда-то  ценное имущество, чудом оставшееся после первых изьятий  в 1922 году. Что невозможно было увести, сжигалось в полыхавшем костре. Ненасытное пламя пожирало какое-то облачение, книги и деревянные иконы.  Стоявшая вокруг толпа с угрюмым видом тупо молчала и лишь тогда, когда  с колокольни был сброшен колокол, она отшатнулась, исторгнув вопль отчаяния. По земле прошла мелкая дрожь и колокол издал звук, похожий на стон.  Варя  прибаутками подбадривала изумлённых и  замешкавшихся соратников и, слегка пнув по колоколу, обратилась к толпе : " Товарищ Ленин сказал, что религия -  это опиум для народа. Долой религию! Долой  монахов и попов! Да  здравствуют Мировая революция и Всеобщее счастье! Смерть врагам!"
     К ночи храм опустел, костёр прогорел, толпа разбрелась. И только  юродивая нищенка рылась в золе, выгребая  оплавленные кусочки металла и стекла и прижимая их к груди. Время от времени она  посылала кому-то проклятья, устремив в бездонное небо костлявую руку. Храм для неё был единственным пристанищем и возможностью кормиться. Теперь же всего этого она лишилась по воле одурманенных властью   безбожников.
        Колокол лежал несколько недель  и по ночам около него  собирались те, кто ещё не утратил Совесть и Веру, припадая лбами и ладонями к холодному металлу. Многим казалось, что от него исходит таинственное сияние и слышатся  странные звуки, словно кто-то  невидимый шепчет молитвы, замаливая грехи  сошедшего с ума общества.
       Среди них была и мать рассказчицы, истинная христианка  католической веры. Исправно по вечерам , а иногда и ранним утром она, стоя на коленях перед колоколом, произносила молитвы на латыни и на польском языке, вымаливая прощение и милость для своей многочисленной семьи с пятнадцатью детьми.
       А на Варю - Пролетарку вскоре навалилась дотоле неизвестная болезнь и в дополнение разбил паралич и она, почерневшая и дурно пахнущая, со взором одержимой, корчась в муках, лежала на кровати и умоляла судьбу послать ей смерть. Но Смерть не спешила накрыть её своим покрывалом, вынуждая в полной мере испытать адские муки.
      Через месяц колокол стали грузить на  автомобиль, чтобы увезти на станцию и далее отправить на переплавку, поскольку начинающаяся индустриализация, помимо всего прочего, нуждалась в цветном металле.
      По покатым брёвнам с десяток подвыпивших мужиков с помощью верёвок и под крики : " А ну давай, навались! И-эх, пошел, несчастный, поше-е-л!",- оторвали его от земли. Колокол, медленно поворачиваясь, постепенно подвигался к платформе, но неожиданно сорвался и под матерные крики грузчиков упал на землю, со звуком, напоминающим стон раненного зверя.
        Одновременно с крыши храма слетела стая ворон и с карканьем закружилась над колоколом, привлекая всё новых и новых птиц не только с посёлка, но и с окрестностей. Вскоре эта стая превратилась в тучу, которая то спиралью взвинчивалась в небо, то как гигантское колесо  вращалось над храмом. Крики вороньей стаи перекрывали лай собак, ржание лошадей, голоса людей и даже паровозные гудки на станции.
       И в это самое время Варя - Пролетарка, потерявшая до того голос и лежавшая неподвижно, вдруг дико закричала, стала сучить ногами и руками, корчась в страшных муках. Глаза её вылезли из орбит, на губах показалась желтая пена, а из кишечника и мочевого пузыря поплыло содержимое. Её престарелая бабушка достала из тайника  спрятанную  там икону Божьей матери и поднесла к губам Вари со словами: " Покайся и поцелуй!". Варя промычала что-то нечленораздельное, коснулась губами иконы и,  перестав корчится, тут же испустила дух.
       И странное дело.  Вороны  вмиг успокоились и одни мелкими стаями разлетелись по окрестностям, а другие - расселись на храме и близлежащих домах. А колокол со второй попытки   был удачно погружен на грузовик и отвезён на станцию.

                Причудливы дела твои, Господи!

      На снимке: Выпускница  8 кл. Ужурской школы Мария Окулич , мать автора.
                1927 год.