Поэт и покемоны

      Жил на свете поэт, не Саша Пушкин и не Миша Лермонтов, потому что был это давно  не 19-й и не   20-й,   а 21-й век, но,  тем не менее, сочинял он,  этот поэт современности, таковым себя,  правда,  не считая, неплохие стихи, часто наполненные смыслом и правдой   жизни, говоря в них о том, что  память всю свою убить нельзя, хотя  почему же,   изволь,  и  с ней умрёт не только боль! И это потому, что есть в жизни  то, чем память дорожит, тем, от чего светлее жить!


Его  слова находили отклик в сердцах многих, кто-то, правда, не соглашался полностью, и оказывался прав, но возможно, потому что считал, что время вовсе не лечит, а становится только больнее по прошествии лет, а  кто-то думал, что  время  всё же может излечить,  и хоть  память есть, но  боли нет, наверное, забывая о том, что кроме физической, человек способен испытывать и душевную боль. Но один почитатель этого поэта довольно резко заявил автору, сказав тому,   напрямую:

              —  Ни черта оно не лечит, как бы ни старался, во всех смыслах оно калечит, причём, всех без исключения, и тех, кому память и совесть не мешает жить тоже.

Он не знал,  этот почитатель поэтических опусов, написанных  в  21-м столетии,   о том, что все слова этого автора  шли вовсе не от  его сердца, он просто придерживался библейских постулатов,  зная одно и наверняка, что:

               «Без страданий нет любви,
                А без любви тебе нет веры!
                Ты пока живёшь,  люби,
                Страданий же своих не меряй…»


       Да, потому что страдания людские  не измеримы, как и чувство  любви измерить нельзя, нет такой даже единицы измерения, но страдания, на то они и страдания, чтобы не быть безграничными, в противовес любви, только в жизни этой всё происходило  совсем  наоборот. Люди больше всего страдали, а когда тебе больно, то любить, как сказано в Библии,  не получается, ни врага своего, ни даже порою ближнего своего, когда этот  ближний тебе в душу так нагадил, что оставил негативный  след в твоей жизни до конца твоих   дней. Ты можешь его двести раз простить, но любить… Ведь насильно мил не будешь, прописная истина, говорящая о том, что и любить по приказу даже самого  Бога не получится, тут ведь, как назло и сердцу не прикажешь.

Но поэт, что верил в справедливость божью, думал иначе, и это было его право, как и его   право было  сочинять стишки исключительно для верующих, потому что им,  и только им понятны слова, взятые из Библии, которую   поэт  предлагал  читать просто так, не вдумываясь в прочитанное, веря всему тому, что там было написано, плюя на все те  противоречия, которые встречались там на каждом шагу.

Собственно, поэтому на вопрос к написанному    его очередному стиху, где он сказал про Бога, что тот:

                «Сытых к работе принуждает
                За хлеб и воду целый год.
                К голодным милость проявляет,
                Освобождая от работ "


           — Где вы, автор,    видели или встречали такое ? То, о чём написали?


Поэт, как свойственно было многим верующим,  любителям вместо ответа бросать в лицо цитаты из   Евангелие, отвечал коротко:


             —   Это    Библия, Первая книга царств, так называется раздел, глава 2, стихи со второго по десятый.

             —    Да, я же   вас не о Библии, автор,  а о том, где вы лично,  такое видели или встречали?


    И тут-то  ты и узнавал, что стих этот написан исключительно для верующих, потому что не верящим в Бога, нет смысла приводить  какие-то  факты. Они их  не воспримут,  хотя фактов хоть отбавляй.


            —   Я говорю об исторических фактах. – Тут же уточнял поэт.


Он вообще, очень трепетно относился к истории, путая мифы и легенды с  историческими событиями, которые по большей  части  были  мифологизированы.


         Каким-то образом, умудрившись пожить ещё  при советском строе, который он  с пеной у рта защищал, помня и о своём бесплатно полученном   образовании,  будучи выходцем из   деревни,  но поступившим без  блата в институт,  и о существующей тогда  такой же медицине,   в  60 лет  поэт  из 21-го столетия  уже молчал о том, верил ли он  в дело Ленина и коммунистической партии, потому  что теперь модно было верить в Бога, хотя тогда по справедливости распорядился его   судьбой   вовсе не он, не Творец, а большевики, решившие устроить хоть в одной стране мир равенства   и братства и справедливости, раз  на всей планете не вышло, хоть и хотелось.  Но они же были атеистами, и получить всё от атеистов, веря сейчас в бога, и клепая стишки исключительно для верующих, это, почему-то  было нормально  для этого новоявленного поэта, не Саши Пушкина и не Миши Лермонтова.


      Короче,  в его  поэтическом репертуаре,  были  стихи исключительно для верующих, а  были и  не для верующих, первые из  которых  этим атеистам,   в силу их недоразвития, они же не дошли в своём потенциале до того, чтобы в Бога поверить, в его непогрешимость, скажем, о которой тоже с пеной у рта говорил теперь поэт,  хотя людей грешных Творец  по своему образу и подобию создавал,  и в справедливость, правда, не совсем понятно,  в каком месте проявленную,   глядя на происходящее тысячелетиями в этом мире,  эти стихи попросту  были атеистам  не понятны и не доступны. Как и не понятно было до конца,    не испытывал ли этот автор к не верующим нетерпимость,   или  некое особое отношение.


       Но, тем не менее, было оно  так на самом деле или не было, но он не стеснялся во всеуслышание рассказывать разные  притчи,  подтверждающие всемогущество бога, к примеру,  такую,  взятую им   из устной народной библии о том, как происходит полемика на тему есть Бог или нет Его, верю или не верю, правда,  для кого-то прозвучавшую  больше анекдотом, чем доказательством в чудеса Создателя.

     В воскресной школе идёт урок. Отец Сергий читает Закон Божий. И замечает, что один из учеников его не слушает.

Тогда он,  обращаясь к ученику говорит:

         — Отрок Пётр! Вы,  почему не слушаете?

Тот отвечает:

         —   Мне это не интересно.
Отец:
         —    Вы не верите в Бога?

         —    Не верю!

         —   Неужто,  не видите и знамений?

         —    О каких знамениях, отец, вы говорите?

         —   Ну,  к примеру, о чудесах! Как вы относитесь к чудесам?

         —   Я так полагаю, отец Сергий, что чудес не бывает!


        —     Как не бывает? Вот вам пример: человек падает с колокольни и остаётся жив и невредим! Что это по – вашему,  не чудо?


         —   Я так полагаю, отец Сергий, что это просто случайность.

         —   Как случайность? Этот же человек взбирается на колокольню, прыгает оттуда, встаёт и идёт,  как ни в чём не бывало! Что это,  по- вашему,  не чудо?

         —    Я так полагаю, отец Сергий, что это просто совпадение!

         —     Как совпадение?!! Этот же человек в третий раз взбирается на колокольню, прыгает, встаёт и идёт себе,  цел и невредим! Что это,  по-вашему,  не чудо?

Отрок ему отвечает:

         —  Я так полагаю, отец Сергий, что это уже просто привычка!

Рассказав прочитанную где-то притчу о чудесах,  творимых Богом, в которой совсем не понятно было, зачем этот человек всё прыгал и прыгал с колокольни вниз, не хотел ли он сам доказать всему свету свою веру в чудеса от Бога или всё же верил в свои силы и в  свою удачу, но   уже   как-то иначе взглянуть  на  этот же   сценарий   из приведённой им же  истории, поэт  не пожелал, всё же и так ясно, как сказал Ленин,  как сказала партия   тогда, и как  рассказала Библия, которую  надо просто так читать,  сейчас в 21-м веке, потому что в прошлом,  ещё примером для подражания, неким эталоном  жития святых,   был «Капитал»  Маркса.


А глянуть на притчу можно было вот так,  чуть с иного ракурса, то есть,  рассмотрев  данную математическую прогрессию  в обратной проекции,  когда,  чтобы не случилось  хорошего с человеком, это в глазах священнослужителя и всех верующих,  будет  чудом.

       И потому, рассказанная поэтом притча выглядела бы  теперь вот  так:

      Все три раза, что человек, взбираясь на колокольню и падая оттуда, не важно, намеренно или нет, или его кто-то толкал оттуда, что-нибудь себе ломал, и это не было чудом, поломанные части его  тела, это была жизненная закономерность, потому что иначе невозможно, а на четвертый раз он упал и так разбился, что впал в кому. Но потом случилось действительное чудо, он,  через 10 дней к примеру, вышел из коматозного состояния, но лишь для того, чтобы узнать, что теперь в его жизни стало всё ещё хуже, у него не только несколько раз переломанные ноги и руки, и рёбра,   он стал теперь инвалидом, который не сможет даже взобраться на колокольню для того,   чтобы спрыгнуть с неё и покончить с таким существованием, которое уготовил ему...  кто? Человек не был от рождении   садомазохистом, и всегда любил  жизнь во  всех её  проявлениях, но вот жизнь поступила с ним вот так, начав просто так  сталкивать его  с колокольни.

И всё же предложив автору стихов для верующих в Бога, свою версию его притчи,  его спросили следом:

             А  это,  по-вашему,  что, чудо или привычка у этого человека,   быть постоянно   в дерьме, на задворках той жизни, куда он пожаловал много-много лет назад?


На что поэт, конечно же, он же  бы верующим, привычно кидающимся цитатами из Библии, на сей раз и вовсе отделался  молчаливым смешочком, ничего не добавив к сказанному в своей притче и проигнорировав вопрос  человека, которого считал, вообще-то,  своим  другом.

А друг тоже не стал стесняться и прокомментировал поэтичное молчание своего  товарища   словами из так любимого  многими  Евангелие:


         В Библии говорится:

         «Не удерживай слова, когда оно может помочь: ибо в слове познается мудрость и в речи языка — знание.»  Сир.4,27-28


      Но вы решили отделаться смехуёчком, потому что:

«При многословии не миновать греха, а сдерживающий уста свои – разумен.» Притч.10,19, решив остаться разумным.

Хотя в то же время:


«Слова из уст мудрого — благодать, а уста глупого губят его же.» Екк.10,12


И всё это Библия, которую вы мне предлагаете читать просто так.  А  без слова божия сами никак, чисто по- товарищески, просто по-человечески, сказать ничего не можете?  Так какой вы товарищ? Вы просто поэт из 21-го столетия, ещё и пишущий исключительно для верующих в своё божественное происхождение, а я в Бога не верю, и потому, ну,  никак  не могу быть вашим другом, тем  более, когда человек сначала в Маркса с Энгельсом, а потом в попов верит и в их чудеса,  то завтра он ещё в кого-нибудь поверит, если к тому же об этом напишут в Писании, в очередной раз сделав перевод Библии и исказив смысл, как оно обычно бывает  при переводах, или попросту найдут какой-нибудь  утерянный  свиток   очередного святого,   текст которого  тоже внесут в уже написанное ранее,  и все поверят в  то, что там будет написано, возможно,  там будет сказано, что вера в бога была ошибочной и в 21-м веке надо верить в покемонов или ещё в кого посущественнее и посовременнее, ну, а вы,  верующий безоговорочно в Писание,  не изменив себе,  сваяете ещё  какой-нибудь стих  про новую веру в покемонов, оставшись при этом  поэтом из 21-столетия. Вы же поэт, хоть и не Саша Пушкин и не Миша Лермонтов.

04.03.2019г
Марина Леванте