Дверь и барабашки

Я лежала в густой, как черничное варенье, темноте и уже минут пять прислушивалась к странному, ничем не объяснимому, и оттого еще более жуткому скрипу.
Скрипела дверь, ведущая из сеней в дом,- то есть, прямиком в кухню. 

Ни о каком сквозняке речи быть не могло: дом на ночь был запакован в ставни, а 
наружу вели еще две закрытых наглухо двери: из сеней на веранду, и из веранды во двор.
Тогда откуда же это вкрадчивое, равномерное "кр-кр-кр..." - семь туда, семь
обратно...

Сначала подумала, что кто-то из детей Лариски, моей подруги, вставал на горшок и задел ее, отчего она теперь и скрипит.
Но дверь была старая, тяжелая,- не так-то просто было ее раскачать.
Но самое жуткое было в этом скрипе то, что амплитуда... не менялась!
Словно кто-то ее постоянно подталкивал: "кр-кр-кр-кр-кр-кр-кр" - выговаривала дверь в темноте. И после короткой паузы - в обратную сторону: "кр-кр-кр-кр-кр-кр-кр"... Семь туда, семь обратно.

В этом старом доме, стоящем в пятидесяти метрах от Ангары, в маленьком поселке Никола, нас с Ларисой ждало много необъяснимых сюрпризов.
Вы знаете, что такое добротные деревенские ворота? Сделанные из прочного бруса, на ночь они закрываются изнутри на длинный толстый шест, который крепится в металлические скобы.
Затем огромный крюк калитки фиксируется металлическим кованым, возможно, старинным стержнем, который мы обычно с трудом вытаскивали из опорной балки.

Однако, каждое утро мы находили ворота распахнутыми настежь. А металлический стержень, как ни в чем не бывало, по-прежнему торчал из своего отверстия.
Мы как-то попытались подкараулить шутника, просидели практически до рассвета - никто так и не покусился на наши ворота. Пришлось уйти спать ни с чем. 
Но утром, когда проснулись, они снова были нараспашку. А во дворе паслись чьи-то коровы.

А однажды...
Я вернулась с этюдов поздно, закрыла ворота, затем дверь на веранду,
дверь в сени. В сенях скинула кроссовки и тихо прошла в спящий дом.

Было полнолуние. Я писала ночной Байкал,- получилось почти как у Куинджи. И
настроение было потрясающее,- как обычно, когда чувствуешь, что сделал больше, чем мог.

Лариса уже уснула в своей комнате. Тихо посапывали и мои Саша с маленькой Наташкой. Я легла под теплый бочок дочки и сладко, с чувством хорошо исполненного долга, заснула.

Просыпалась всегда раньше всех, во сколько бы не легла. И крадучись, открывала эти три двери: сначала из кухни в сени, потом в сенях обувалась, открывала старый крюк двери, что вела на веранду. Там вздыхала свободно: никого не разбудила! - и
отмыкала веранду ключом, который всегда оставался в замочной скважине.

Но в этот раз что-то было не так.
В сенях не оказалось моих кроссовок!
Надев шлепанцы, я вышла в прохладное туманное утро. К сожалению, "удобства" были
во дворе, хоть и выполненные в современном стиле - с унитазом.

Я тихонько открыла ставни на кухне и в нашей комнате, закрыла,- уже привычным
ритуалом,- ворота, и устроилась удобнее на веранде с книгой: до пробуждения Ларисы и ее детей. Они спали очень чутко, беспокойно, и Лариска ворчала, если я  нечаянно будила малышей.

Когда все проснулись, стали обыскивать дом: кроссовок нигде не было.
- Понимаешь,- пыталась объяснить я подруге и себе,- я же не босая пришла. Я разулась вот тут, как обычно. Но даже если бы прошла обутая в комнату,- что было абсолютным табу, вошедшим в жесткую привычку - в доме было двое детей ползункового возраста,- но даже если бы прошла...под кроватью-то их тоже нет!

Уже после завтрака Саша прибежал со двора с моим кроссовком. Одним.
Дети играли во дворе и в старой металлической трубе, срезанной, чтоб не торчала
из земли,- (возможно, остаток от какого-то дворового сооружения) они и обнаружили
мои кроссовки. Второй еще торчал там,- каким-то чудом втиснутый в небольшой
диаметр вкопанной железяки...

И вот теперь этот, совершенно необъяснимый скрип...
Саша посапывает на соседней кровати, Наташка вообще еще ходить толком не умеет. Как и Ванечка у Ларисы. А с Анной она спит на одной кровати и просыпается сразу, если та вдруг решит встать.

Долго я еще лежала, прислушиваясь в абсолютной глухой тягучей темноте к этому
необъяснимому, странному скрипу...
Пока снова не уснула.

Все эти происшествия в старом доме на берегу так и остались для нас абсолютной загадкой.