Митькины похождения

        Митька Хачиров к науке не стремился. С трудом переходил из класса в класс, иногда оставаясь на второй год в одном из них. В многодетной семье он – последыш. Невысок ростом, крепок, рыжеват, с постоянно бегающими зеленоватыми глазами.
      
  Его сверстники уже получили аттестаты за семилетку, а он застрял только в пятом. Зато Дмитрия интересовали другие вещи, связанные с физиологией человека, короче, с сексом, как сейчас принято определять чувственные взаимоотношения полов. Этим вопросам уделял повышенное, обостренное внимание чуть ли не с малых лет. Откуда-то доставал фото обнаженных женских фигур, подолгу их разглядывал, разжигая в себе похоть. Эти снимки показывал своим товарищам: Василию, Федору, Сергею. Те, раскрыв рты, с жадным любопытством вперялись в голых натурщиц, высказывая свои замечания.
       
«Что не видели еще живой?» - спрашивал Митька. Те, покраснев, смущенно хихикали, пряча улыбки. «Эх, вы, слабаки...» - бросал небрежно с видом искушенного в этих делах.
       
Вскоре Дмитрий хвастал перед друзьями первой в его жизни близостью с женщиной. С подробностями посвящал их в таинства, пока не доступные им.
      
 «Ну ты даешь, Митька!» - восхищались его успехами на женском фронте Митькины одногодки.
      
 Сексуальный аппетит Дмитрия все разгорался, и скоро он снискал в селе славу ходока. Не выскользнула из его внимания и учительница, преподаватель русского языка и литературы Кристина Михайловна, тридцатилетняя темнокосая красивая женщина с яблоками – румянцами на щеках.
      
 Пропуская мимо ушей объяснения нового материала, Дмитрий вольно рисовал в своем небогатом воображении эротические картины. Набравшись храбрости, однажды, напросился незваным к учительнице в гости. Нес, без стеснения, всякую чепуху, ахинею, банальщину. О чем еще он мог говорить, не читая книг, игнорируя художественную литературу вообще. И, как ни странно, Кристина молча выслушивала весь этот пошлый вздор. Она, словно, пребывала в полугипнотическом состоянии, не в силах отогнать бредовое наваждение. Вязкие, липкие, ненужные слова приставали к ней, как глина, к подошве.
       
На третий вечер Митька осуществил задуманное. Не теряя больше времени, решившись, погасил свет керосиновой лампы, с силой дунув в ламповое стекло (в те годы пользовались таким освещением). Обняв Кристину, стал ее подталкивать, не в силах еще взять на руки, к кровати с горой подушек. Она нисколько не сопротивлялась: все произошло как-то незаметно, быстро, второпях. С того памятного осеннего вечера Дмитрий посещал свою, теперь уже, учительницу-любовницу каждую ночь. Всласть наслаждался белым, мраморным телом, истосковавшимся по сильному мужскому достоинству. Кристина охотно принимала неутомимые ласки своего ученика, хоть он годился ей почти что в сыновья... Жила с ним как с мужем.
       
 ... В селе ничего не утаишь, не скроешь. Все, что в нем происходит, видно, как на экране телевизора. Пошли разговоры, кривотолки...
       
 Наступило лето, зеленями украсился троицын день, и Кристина, прогуливаясь селом, призналась подруге: «Лиза, я беременна от Дмитрия».
       
 «И что же ты решила?» - строго спросила та коллегу. 
       
 «Уеду я отсюда, скорее всего», - мгновение помолчав, ответила.
         
Кристина оставила то село, где стала предметом пересудов, косых взглядов осуждения сельчан. О случившемся не жалела, себя не корила.
       
 Ведь в жизни всякое бывает...