А. Глава вторая. Главка 2

2


     Мне вдруг захотелось поговорить с Юлей. Как будто щёлкнул выключатель – и её лицо, обрамлённое вечно непослушными каштановыми волосами, ясно предстало перед моим внутренним взором. Мы очень давно не созванивались. Да и виделись после той сцены в доме Плешина лишь пару раз. Тоска по ней вдруг с редкой силой завладела всем моим существом. Я поспешно набрал цифры неудобного её номера, с силой прижал трубку к уху. Ответь же, ответь!
     – Надо же, кого я имею счастье слышать, – прокричала она вместо приветствия (она всегда кричала, когда говорила по мобильному, уж не знаю почему). – Сам дорогой братишка!
     – Привет, Юля. Вот, подумал, что…
     – Что надо бы мне позвонить, и очень верно подумал, подлец (это было у неё ласкательным словом). Я ведь всё ждала, когда ты наконец сообразишь.
     – Где ты сейчас?
     – Ты никогда не уставал удивлять меня оригинальностью вопросов, братишка. На заправке километрах в пятидесяти от города. Чертовски дорогой у них тут бензин.
     – Что ты там делаешь?
     – Да так, занесло, знаешь ведь… мою страсть к перемене мест. Уж лучше сидеть за рулём, чем в комнате или на скамейке в парке. Скучная у нас пошла жизнь теперь.
     – А как же…
     – Ты хочешь сказать, как же Сергей? Слушай, давай как-нибудь пересечёмся и обо всём поговорим. Мне одной рукой с пистолетом не справиться. Ты ведь свободен на той неделе?
     – Да, конечно, только…
     – Отлично, я тебе позвоню. И держи нос по ветру, братишка.
     Она отсоединилась. Я повесил трубку и присел за стол в раздумье. Она назвала Плешина по имени. Впервые назвала его так в нашем разговоре. Это больно резануло и осталось где-то глубоко ноющей занозой. И в то же время… в то же время она на какой-то богом забытой заправке и едет тоже – неизвестно куда. Значит, не так уж и хорош Плешин? Не одной же тягой к перемене мест тут всё объясняется. Мне вспомнилась склонённая перед иконой фигура. Зачем молиться такому человеку? Или только такому и надо – молиться? Я вдруг представил их двоих, стоящих на коленях в церкви. Нелепо. Невозможно. Юля, кажется, вовсе не верила в Бога, по крайней мере, никогда не доводилось говорить с ней об этом. Но крест носила – старый ещё, родительский подарок на четыре года, неосвящённый. Серебряная побрякушка.
     Да, моя сестра была слишком легка для религии и всей этой атрибутики. Чад свечей, мерные движения кадила, пение гимнов, службы, службы, плоские лица святых. Вряд ли бы Юля смогла найти в них покой. Ей очень недоставало покоя и, возможно, именно поэтому… Нет, не стоит даже думать о таком. Я мог бы ещё понять и принять что-то, сделанное по велению сердца, но психологические штучки… Нет, нет и нет. Уж лучше стать ей послушницей в каком-нибудь древнем монастыре. Не решение, но отстранение. Тоже по-своему выход.