Шторм

  В воздухе царила прохлада, лениво проплывали в хрустально-синих небесах кристально-белые облака, из которых иногда выглядывал шар полуденного солнца. Видимость вокруг была поразительная, в бинокль можно было разглядеть ленивых чаек, изредка касавшихся волны своими крыльями и периодически вытаскивающих неосторожную рыбку. Крики их были негромкими, ветер едва покачивал борта видавшей виды джонки. Хозяину уже давно было пора озаботиться заменой своего судна.
 
  Но его «Ариэль», как ласково называл среднего возраста моряк, своё судно, была практически его семьей. Конечно, кроме джонки, «семья» включала и двух детей: мальчика лет 14 и взрослую дочь – 24лет. Жена моряка погибла, отправившись с ним на отдых в круиз по Средиземному морю. Он сумел выжить в жестоких и суровых волнах, а вот любимую спасти не удалось – он запомнил только последний её взгляд, когда у неё остановилось дыхание на его руках, который светился любовью и её последние слова: «Отпусти меня! Продолжай жить! Я люблю тебя!» И в память о ней у него осталась только эта старая джонка, на которой они провели последние годы до этого злосчастного круиза…

  Это судно дарило им обоим ощущение лёгкости и беззаботности, радости и веселья и в некотором роде это судно было родильным домом – на нём родилась старшая дочь, как две капли воды похожая на мать. Девушка была также прекрасна, как и покойная Виолетта, и звали её также. Тот же поворот головы, те же большие василькового цвета глаза, тонкие черты носа, упрямая складка на переносице, проявляющаяся, когда её обладательница отстаивала свою точку зрения. Моряка звали Савелий, или «Сава» «Савушка» так называла его «Виля», так ласково называл он свою супругу.

  Долгое время мужчина «ходил» по разным уголкам земного шара, подолгу бывая в командировках, но после смерти жены бросил работу, и всё своё время посвятил своим детям. В школе были каникулы, и Савелий взял подросшего Леонида на судно. В глазах 14-летнего мальчишки заиграли искорки радости – он буквально бредил морем. Старшая дочь стала ученым-аквабиологом, изучающим фауну моря (покойная мать тоже была учёным только океанологом) - для неё море было частью работы – наоборот, особой радости от этого она не испытывала. Но видя состояние отца, и вспоминая мать, решила отправиться в плавание вместе со всеми, к тому же в НИИ, где она работала, ей дали длительный отпуск. Сидеть в душном городе ей не хотелось, о семье она пока не задумывалась и решила провести время вместе с отцом.
 
  Ничто не предвещало бури, спокойная гладь морской волны блестевшей под лучами полуденного солнца навевала ощущение покоя и расслабленности, но в голове опытного моряка нет-нет да проскальзывала мысль, что тишина обманчива, и вся эта идиллия может мгновенно измениться. Савелий с тревогой поглядывал на резвящегося, на палубе Леонида и наблюдал за Виолеттой, строго поглядывающей на младшего брата с взглядом полным какой-то скрытой мудрости и знания, этим она напоминала свою мать.
Наконец не выдержав, Виолетта строго сказала брату:
- Леня, прекрати баловаться - это океан с ним шутки плохи! Сейчас он спокоен и миролюбив, но может быть опасен и грозен.
На что Леонид с подростковой задиристостью отвечал ей:
- Подумаешь, удивила, нас в школе учили о том, какой может быть океан - мы презентации смотрели и фильмы. Ничего не произойдет, видишь, даже облаков на небе нет.

  Какое-то на уровне интуиции, смутное тревожное предчувствие не оставляло Виолетту, что-то не нравилось ей в спокойной тишине морских волн, и объяснить, что это она не могла даже самой себе. Но с каждым часом ощущение надвигающейся опасности тревожно сжимало сердце, и мрачный сквознячок страха периодически охватывал девушку. Отчего она вздрагивала - Леонид не мог понять и чего боится сестра, ведь всё, по его мнению, было спокойно, светит солнце, еле слышно шелестят волны, какая может быть угроза…

- Пап, ну скажи ты ему, чтобы не баловался с парусами, - потеряв терпение, с некоторой обидой в голосе и с тревогой во взгляде, обратилась Виолетта к отцу.
- Лёнька, не балуй, паруса это не игрушки, а вот если порвёшь, что будем делать, как будем плыть, - строго, прищурив один глаз, сказал отец, отчего его вид стал комичным, и дети рассмеялись. Здоровый смех на некоторое время притупил атмосферу тревожности, но опытный моряк сам чувствовал себя не в своей тарелке, стараясь не показывать это детям. Его тоже терзали смутные ощущения чего-то непонятного и тревожного. Но показывать детям этого не стоило.
- Ты должен быть сильным! Не переживай, всё будет хорошо! - убеждал он самого себя, хотя сердце было не на месте...

  Его мысли снова отправили его в прошлое в тот злосчастный день, когда была точно такая же погода, ярко светило солнце, он стоял обнявшись с женой на палубе круизного лайнера…В глазах обоих светилось счастье, дети остались под попечительством бабушки в далекой Москве, а они вдвоём решили отметить очередную годовщину совместной жизни всё-таки 8лет брака - это не шутки. Казалось бы, недавно безусый матрос сделал предложение руки и сердца прекрасной девушке, учившейся на океанолога и она сначала несмело, словно осознавая событие, а потом громко на всю улицу закричала: «Даа! Я согласна!!».

  Савелий, поднявшись с колен и вручив ей букет из лилий, хризантем и тюльпанов поднял её над землёй и закружился, совершенно не обращая внимания на случайных прохожих… Как это было давно, но ощущение того радостного момента ярко запечатлелось в памяти двух влюблённых. Несмотря на пройденные года, они сумели сохранить чувства в первозданном виде. Сколько Савелий не убеждал Вилю отложить поездку  в этот круиз, предлагая провести время где-нибудь на лоне природы, наслаждаясь деревенским бытом, утренними криками петухов, громким мычанием коров, но жена была непреклонна. «Восемь лет бывает раз в жизни, в деревню всегда можно приехать, а на Средиземном море мы ещё не были…», - убеждала с присущей ей горячностью она.
- Значит, ты уже всё решила, пусть будет так,- согласился он, разводя руки, и широко улыбаясь, не желая огорчать жену. Как Савелий корил себя за это потом, что не настоял на деревне, ему это море надоело до чёртиков, постоянно мотался в командировки, и сейчас если бы не его слабоволие у детей была бы живая мать, и не было этой необъяснимой тоски…
 
  В этот день цифры, словно ожогами отпечатались в его памяти «05.07.2014» - тоже ярко светило солнце, лениво кричали чайки, круизный лайнер блестел на фоне бесконечной морской глади, еле слышно шелестели волны, а потом неожиданно, за какие-то короткие мгновения небо стало мрачным и тёмным, волны высокими бурунами стали бить в борта лайнера. Полился мерзкий холодный дождь и пассажиры, в панике сбивая лежаки и стулья, кинулись в каюты. Савелий с Виолеттой тоже бросились бежать к своей каюте, крепко держась за руки. Вдруг волна за бортом вспенилась и стала набирать силу и высоту и с неожиданной мощью ударила в палубу корабля в самое скопление спасавшихся бегством от стихии испуганных людей. Часть пассажиров смыло в море, бросившиеся на помощь члены команды лайнера сумели спасти часть, но одна из спасательных шлюпок была расколота порывом волн и через мгновение пошла ко дну, унося с собой тела людей. Мелькали оранжевые пятна спасжилетов, люди, захлебываясь морской водой, отплёвывая её, пытались плыть к борту  лайнера - у кого-то получалось, кто-то охваченный паникой и судорогой застывал на месте и, не пытаясь бороться со стихией, уходил на дно под тяжестью одежды и обуви. Несмотря на то, что Савелий крепко держал Виолетту, морская волна одним мощным порывом разорвала его объятия и со всего размаху подняла бедную женщину, а затем словно игрушку бросила вниз...
 
  По злой иронии судьбы женщина приземлилась как раз рядом со своей каютой, но сильно ударилась головой о переборки и, оставляя кровавые следы, потеряла сознание, оставшись в полулежачем положении. На короткое мгновение, потеряв любимую, Савелий вне себя от горя бросился искать её, но из-за скопления людей в обилие усеявших палубу и постоянно бьющих волн, долгое время не мог найти жену. Периодически оскальзываясь, падая, поднимаясь, но упрямо вставая, несмотря на жесткие порывы ветра, его рубашка вся промокла, на ногах давно не было обуви, босиком он подбегал к каждому лежащему телу и верил в то, что его Виля жива, и ждёт. К сожалению, он нашёл её только тогда, когда она практически испускала дух. Обежав весь лайнер, Савелий увидел одинокую полулежащую фигурку, и что-то защемило в груди. Подбежав, практически не чувствуя ног, он бросился навстречу ей. Это была его Виля, увидев его на пунцовых губах женщины, несмотря на боль, возникла лучезарная улыбка. Савелий опустился на колени и легко поднял её на руки, женщина, несмотря на бледность, пыталась улыбнуться, из глаз её текли слёзы...

- Я тебя нашёл, любимая, - тихо, почти шёпотом, сказал мужчина.
- Конечно, я знала что ты меня найдёшь… Не перебивай меня, я должна сказать тебе что-то важное…, - голос её стал тихим и периодически прерывался судорожными всхлипами, – Я хотела, чтобы мы побыли с тобой вдвоём, я чувствую что настаёт мой последний час и хочу сказать тебе… Я была счастлива с тобой! Столько счастья как у нас с тобой не бывает… А наши дети – это просто чудо. Но все мы когда-то уйдём - ты должен это понимать. Меня уже не спасти… Она хрипло закашлялась и продолжила - Отпусти меня! Продолжай жить! У тебя есть цель! Я люблю тебя, запомни это! и с этими словами её глаза застыли, словно мерцающие кристальные озёра, и медленной струйкой из уголков рта потекла кровь...

  Всё ещё не веря в то, что его любимой Вили больше нет на свете, моряк гладил её тёмные волосы, целовал щеки, прижимал к себе, но она была недвижима и холодна. Последний раз, посмотрев ей в глаза, он прошептал: «Конечно, любимая у меня есть цель! И я продолжу жить, как бы тяжело мне ни было». Савелий, нежно, едва коснувшись, закрыл ей глаза и, продолжая держать на руках вдруг громко по-звериному закричал, но жёсткие порывы ветра и грозовые раскаты заглушили его голос. Моряк опустошённый рухнул на палубу прижимая к себе жену и некоторое время лежал без движения глядя в мрачное небо, в голове было пусто…
  Тогда погибло очень много людей, он спас немало жизней, но что-то оборвалось в его душе, отмерло, мужчина стал другим, уволился с работы, отремонтировал «Ариэль» и решил посвятить себя детям, подрабатывая морскими экскурсиями для туристов, благо деньги от всяких командировок имелись…

  Первое время ночами он видел образ любимой и судорожно вскакивал с постели, в холодном поту ища её, но постепенно и это прошло. Он занялся воспитанием детей, и личные проблемы отошли на второй план...

  И вот теперь тоже чувство, что преследовало его много лет назад, глубинное, сидящее где-то внутри его естества - снова вернулось… Точно такая же погода, хорошо, что до берега не совсем далеко думал он, видя очертания земли…

  Предчувствия не обманули опытного моряка - небо начало менять цвет с синего оттенка в свинцово-серый. Откуда-то появились плотные тучи, и волны в какой-то момент перестали шелестеть, а  стали издавать громкие звуки, словно удары хлыста. Савелий позвал к себе детей и строго настрого приказал, именно приказал, а не попросил, удалиться в каюту и запереться там, а лучше всего занять горизонтальное положение и проследить, чтобы над головой ничего не висело. Старшая дочь без слов поняла тревогу отца и буквально волоком потащила упиравшегося младшего брата в каюту и через некоторое время, раздался щелчок запираемого механизма...
  Услышав его - мужчина успокоился, на старшую дочь можно было положиться, и если он сегодня не выживет, то хотя бы они будут живы. Тоска по умершей жене снедала его душу. Только в детях он находил успокоение, но они выросли, и с каждым годом что-то подтачивало его изнутри, некогда веселый балагур и весельчак превратился в угрюмого серьёзного пессимиста, потерявшего вкус к жизни, из глаз пропал былой блеск, они стали тусклыми, наполнились тоской и страшной усталостью…

  От мыслей его отвлёк внезапный сильный порыв ветра и волна мощным почти ледяным валом сбившая моряка и окатившая с ног до головы. Очнувшись и обретя внезапную ясность и холодность мысли, он быстрыми, заученными до автоматизма, движениями принялся сворачивать парус. Промокший до нитки Савелий, не обращая внимания на беснующиеся за бортом волны и начавшуюся качку, твёрдыми почти одеревеневшими пальцами ожесточённо сворачивал снасти.

  Всё повторялось… На мгновение в разрыве свинцово-серых облаков мужчина увидел облик любимой женщины, она улыбалась ему как тогда, но взгляд её глаз говорил: «Борись, ты должен выжить любой ценой, детям нужен отец!» Встряхнув промокшей головой, он протёр глаза и снова посмотрел на небо, но ничего там не обнаружил.
- Вот и дожился - галлюцинации мучают, так скоро и призраков видеть буду, - рассуждал мужчина, но этот образ придал ему воли и он с удвоенной силой принялся делать нелёгкую работу. Руки покрылись царапинами, которые разъедала морская соль от брызг волн, но моряк, словно одержимый, продолжал сворачивать снасти. Его несколько раз сбрасывало в морскую воду, но мужчина каждый раз выплывал и, выбираясь на скользкую палубу, поворачивал штурвал в сторону берега. Непослушный штурвал пытался выскользнуть из его рук, рядом с судном били ветвистые молнии и звучали раскаты грома, но курс лодки изменился и очертания земли, расплывавшиеся в струях дождя пеленой, неуклонно приближались...

  На лице Савелия была гримаса сумасшедшего безумия и злости. «Дети спасутся», - думал мужчина, с остервенением и злостью проворачивая штурвал по направлению к медленно приближающейся полоске суши…

  Виолетта смотрела за братом и, переживая за отца, несколько раз заглядывала в иллюминатор, порываясь помочь отцу, но ответственность за младшего брата заставляла её оставаться на месте. Девушка видела, как мужчину несколько раз сбрасывало с палубы накатами волн, но он, как герой, каждый раз выбирался на палубу, падал, поднимался и снова упорно продолжал заниматься их спасением. В эти мгновения, когда неукротимая стихия бесновалась за окном иллюминатора, она поняла, почему мама выбрала его, этот мужчина был тверже, чем скала, непреклонным и несгибаемым – смерть любимой женщины сделала его ещё твёрже, вскрыв истинную суть - скрытую волю и сильный характер, который отец никогда не показывал...

  Дочь, проникшись настроением отца, стала успокаивать плачущего младшего брата, сжавшегося клубочком в безопасном месте каюты. Девушка обняла его, прижала заплаканное лицо к своей груди и стала гладить его по голове, повторяя словно молитву: «Всё будет хорошо! Всё будет хорошо! Наш папа справится, я верю в него!…Всё будет хорошо!..» Леонид  постепенно успокоился, неслышно засопел, а затем заснул, обняв сестру и прижавшись к ней всем телом…

  Потихоньку начавшийся шторм, начал стихать. Савелий, покрытый мелкими кровоподтёками и царапинами, улыбался, земля была совсем близко… Молнии стали сверкать всё реже и мощь волн стала спадать, порывы ветра стихли и, неожиданно, облака разорвала полоса яркого света, и из образовавшейся прорехи ударил слепящий луч солнца. Моряк улыбнулся, а затем громко в голос рассмеялся и хохотал несколько мгновений…

  И произошло чудо… Небо расчистилось, сверкая первозданной синевой…ярко-оранжевый диск солнца осветил залитую водой палубу…она засверкала, переливаясь лучами радуги. Это было завораживающее зрелище, и Савелий громко закричал, обращаясь к детям:
- Выходите, всё закончилось, посмотрите какая красота!!
От его крика Виолетта проснулась и, разбудив брата, сказала:
- Вот видишь Лёнька, наш папка герой, я же говорила, всё будет хорошо. Пойдём, посмотрим, что он нам хочет показать...

  С неожиданной прытью дети встали с пола каюты, не чувствуя скованности, словно обретя новое дыхание и отворив каюту выбежали на палубу. И буквально застыли от изумления… Вся палуба была словно объята ореолом свечения, ярко светило солнце и тихо шелестели волны и казалось, что всё будто привиделось, но разорванная рубашка отца, покрытые коркой засохшей крови и царапинами сильные руки, говорили о реальности происходящего…

  Подбежав к мужчине, дети обняли его с двух сторон и хором сказали: Папа ты супер! Спасибо за то, что ты есть на свете… Любим тебя!!
А моряк лишь грустно улыбался, радуясь тому, что смог выжить благодаря образу любимой женщины, не позволившей ему сдаться в трудную минуту жизни и любящим детям, верившим в то, что папа справится со всеми трудностями. И эта вера буквально окрыляла его, вселяла в него уверенность в своих силах и придавала энергии.

  Наконец,джонка вырулила к берегу и дети, радостно толкаясь, выбежали на поверхность земли, это был дикий пустынный пляж. Закрепив якорь, Савелий, следом за детьми ступил на твёрдую поверхность, крупная галька больно врезалась в ноги, но мужчина не обращал на это никакого внимания. Он смотрел на смеющихся детей и радовался вместе с ними...

  Внезапно какое-то необъяснимое чувство заставило его повернуться - он увидел плещущихся вблизи берега дельфинов, забыв на мгновение обо всём, мужчина кинулся в морские волны и поплыл. Один из дельфинов подплыл навстречу к человеку и, упираясь мокрым плавником в его грудь, приподнял человека над поверхностью воды. Савелий на мгновение почувствовал себя всадником - дельфин плавными движениями принялся кружиться вокруг береговой полосы, а моряк смотрел на фигурки детей, застывших на берегу и беззаботно улыбался, словно на мгновение вернулся в детство. Затем дельфин вернул седока на берег и принялся катать детей. Столько было радости и смеха в детских лицах, что мужчина проникся ощущением радости и почти позабыл о том, что ему пришлось пережить. Только где-то в глубине сознания крутилась мысль: – Я смог! Я сумел! Спасибо тебе – ЛЮБИМАЯ!!!...

  На небосклоне снова сияло яркое солнце, воздух был прохладен и свеж, иногда пробегали редкие облачка, а прошедший недавно жестокий шторм, из которого чудом спаслись три человека - казался дурным сном и наваждением…