Орел моего детства

.               


У меня был орел.
 Скажете вру? Так же как и про то как залезла в клетку ко льву в зоопарке? А он посмотрел на меня, такую щуплую и с ребрами наружу, и не съел. Даже  с места не сдвинулся. он и сам-то был не в лучшей кондиции, и у него ребра тоже выпирали и грива в дрэдлок свалялась. Его только что покормили, кормитель вышел, но защелка на двери не защелкнулась, а я наблюдательная была, а барьер хоть и высокий был, но прутья в нем широко поставлены, вот я и пролезла боком.
 Сытый лев смотрел на меня с интересом, я на него тоже, пока вдруг какая-то женщина не взвизгнула противным голосом:”  Помогите, там ребенок у льва в клетке”! Лев как подскочил на все лапы, а я как выскочила, а там мой дядя, бледный и с трясущимися руками. В одной из них - страусиное перо. Это я его отослала за пером к страусу, чтобы он мне не мешал со львом общаться.
 Ну дальше уже не о чем рассказывать. Задрал он мое платьице и отшлепал, при всем честном народе. Ну я и орала!

   Так вот, об орле. Однажды папа вернулся с военного полигона, после учений. Войдя в дом он начал делать мне таинственные знаки, это чтобы мама не догадалась что по чем. Я последовала за ним на лестничную клетку, а там, вцепившись когтями в деревянный постамент, сидел орел. Коричневый и с пестренькими перьями. И желтое у него возле клюва. Я потеряла дар речи. Только через несколько минут выдохнула хриплое:” Это мне?”
 Папа кивнул:
Если мама разрешит.
А если нет?- мое сердце захолонуло. Мама была строгая. Она даже кошку мне не сразу разрешила оставить, хотя та была бездомная и идти ей было все равно некуда. А тут - орел!
Тогда придется в заповедник. - Тоже вздохнул папа.
А давай мы его в дровяной сарай спрячем, а скажем попозже?- предложила я.
Давай. - поддержал мою конспиративную идею папа. Видно было, что с орлом ему расставаться тоже не хотелось.


Так в нашем сарае поселился орел. Мы с папой отправились в библиотеку, чтобы узнать, чем его кормить. Оказалось что сырым мясом. Но прежде мясо нужно обвалять в перьях. Чтобы пища лучше усваивалась. Перья он потом отрыгивал. Вздохнув, папа отправился на поиски мяса, а я принялась потрошить подушку, но так чтобы не очень заметно было.

 Я кормила его несколько раз в день. Он был очень хорошо воспитанный орел, но с характером: если ему кто не нравился, то он поворачивался к тому задом и стрелял. Как из автомата, говном. И редко мазал. Первой это на себе испытала моя собака Арка - хромая немецкая овчарка. Хромая потому что чумкой переболела, сразу после того как я её на улице подобрала - худющую и страшно голодную. Но она выжила, и мы друг к другу сильно привязались. Может быть орел это почувствовал и приревновал, он ведь считал меня своей собственностью. А может просто испугался, Арка была серая, похожая на волка. В первый раз когда он “стрельнул”, Арка отскочила в сторону, но было поздно, меткость у него была невероятная. Весь бок у собаки заляпал.  Долго ей потом пришлось по земле кататься, чтобы очиститься.
 Позже они тоже подружились, даже грелись на солнышке бок о бок.

 Мой питомец рос быстро. Начал крыльями махать. Они у него были огромные! Он вообще был невероятно красив, с гордо посаженной головой, которая у него крутилась в разные стороны. Он по прежнему не любил посторонних ( слух о нем прошел, конечно, по всему военному городку, и многие дети просились прийти, чтобы на него полюбоваться). Только после очередного орлиного  обстрела желание у них быстро пропадало. Однажды кто-то попытался его украсть: я утром обнаружила, что замок на сарае сломан и дверь приоткрыта. Сердце мое захолонуло, я ведь так успела его полюбить! Но мои опасения были напрасны - он гордо восседал на жердочке, которую я для него смастерила из старых грабель, и , увидев меня, впервые заклекотал от радости и захлопал своими могучими крыльями.

 Я, конечно, понимала, что рано или поздно мне придется его отпустить на волю, и начала тренировать его летать, чтобы укрепить крылья. Я обмотала  руку кусками старой каракулевой шубы. Он понял что я от него хочу, и взгромоздился на руку. Он был такой тяжелый, что мне эту руку пришлось придерживать второй. Так я выносила его на улицу. Ему нравилось смотреть по сторонам, и он крутил свою голову туда-сюда, и так много много раз.
 Однажды во время такой прогулки, я подкинула его вверх, но он еще не умел летать, и неуклюже свалился вниз, прямо на лежащую на земле Арку. Она, конечно, от испуга вскочила, но не убежала. К тому времени они уже были неразлей-вода. Иногда он даже специально залазил ей на спину, и она ему позволяла. Я еще удивлялась, как это он её когтями не царапает, но нет, он был с ней осторожен.
 Нам было  так хорошо втроем! За сараями всегда было безлюдно, Северное солнце начало пригревать, все кругом зазеленело. Я много проводила времени со своими питомцами, с грустью думая о том времени, когда нас останется только двое - орел уже потихоньку начал летать. Но не улетал, мой желторотый друг. И тут нагрянула беда: Отпуск.
 У меня был друг, которого орел терпел, и даже брал еду из его рук. Папа спорил со мной, что нужно было бы орла отдать в заповедник, и даже позвонил туда однажды. Только никто за орлом не приехал. Пришлось закупить побольше мяса и снабдить друга перьями и деньгами, и все равно сердце мое не оставляла щемящая боль - расставаться с орлом оказалось нелегко. Я гладила его по спине и плакала, а он не понимал почему, и чистил мои перышки - торчащие в разные стороны вихры - своим клювом. 

 Отпуск пролетел быстро. Я рвалась назад - домой, всем сердцем. И, на следующий день по приезде, как только забрезжило, побежала к дровяному сараю. Дверь в него была неплотно прикрыта, а  внизу у неё был выпилен кусок угла. Орел исчез. Я к другу, разбудила его ни свет ни заря. Он ответил, что после моего отъезда первые два дня все было хорошо, но когда я не появилась на третий день, орел затосковал. Он перестал брать мясо из рук, и вообще не позволял к себе приблизиться. А потом и вовсе начал свой “артобстрел”. Я с грустью заметила, что стены сарая покрыты птичьим дерьмом.
 Тогда мой друг с отцом отпилили внизу угол у двери, и начали кидать мясо внутрь, в надежде, что он его подберет и съест, так же и миску с водой - запихивали внутрь палкой. Но орел ни к чему не притрагивался. И родители друга позвонили в заповедник. На этот раз приехали люди и выстрелили в орла транквилизатором, подобрали его, когда он свалился с жердочки, и увезли с собой.

 Я не находила себе места, и на а следующий день мы с папой отправились в заповедник. На вопрос о нашем орле, смотрительница махнула рукой : во втором зале. Я с трепетом вошла в этот зал. И увидела за стеклом моего друга. Вернее его чучело.