Два тополя

Два тополя (Владимир Рабинович)
----------------------------------------------------------
Когда я узнал, что Севастопольский парк хотят пустить под застройку, ужасно разозлился. Сказал, если они это сделают, я больше никогда не приеду в Минск.
Вы бы знали, какой за Зеленым лугом (там были колхозные поля) начинался лес. Какие в этом лесу росли грибы. Где этот лес сейчас?
В 1957 году на месте Севастопольского парка был пустырь, выше, на уровне улицы Суворова – большой карьер, откуда брали песок и куда заводы: 32-й 42-й, Термопаласт, Радиозавод, завод Ленина сбрасывали отходы.
Осенью 1958 года, вдруг, на грузовиках навезли на пустырь саженцев: тополь, клен, березки. Они лежали кучами, как люди, корнями в одну сторону. Пришли рабочие, принялись копать небольшие ямы. Сказали, что будут сажать парк.
Наша семья только въехала в новый, во дворе не было ни одного дерева. Я взял на пустыре два маленьких тополя и посадил во дворе по всем правилам, как учили на уроках ботаники. Полил. Папа увидел мои труды и сказал, что я напрасно стараюсь, что на месте этих тополей он намерен весной посадить фруктовые деревья. Целую зиму простояли деревья во дворе, а весной в апреле приехали рабочие из питомника и посадили три яблони, грушу, кусты черной смородины, крыжовник, красные и белые паречки.
Я болел. Дифтерия. Почти целый месяц пролежал в больнице, а когда вернулся, обнаружил, что мои деревья лежат в мусорной куче. Наш пустой и скучный черно-белый двор преобразился. Раскрылись почки на кустах и деревьях, все зеленело. Что меня поразило, мои тополя, два грубо выкопанных маленьких деревца почти без земли на корнях, даже не вертикально а лежа в куче мусора, зеленели тоже. Как они цеплялись за отходы и находили в ней достаточно полезных веществ, чтобы питать маленькую еще совсем младенческую листву, не знаю. 
Долгая болезнь с высокой температурой надломила мою психику и, хотя мне было уже девять лет, я горько заплакал, как маленький. Мой папа сразу все понял, взял у соседа тачку с велосипедными колесами, мы осторожно извлекли из мусора деревья, погрузили в тачку, взяли две лопаты и поехали в парк. А парк, Севастопольский парк, все пространство от улицы Якуба Коласа до проспекта Ленина - береза, тополь, каштан, рябина, клен - было зеленым. Тысяча деревьев вокруг нас вцепившись в скудную землю росли с такой непреодолимой силой , жадностью и волей к жизни, с какой могут расти деревья только в Беларуси после войны.  Мы нашли свободное место, выкопали две ямы, посадили саженцы и полили водой.
Я спросил с сомнением, а приживутся ли деревья. Уже конец апреля? Папа сказал, что яблони могли бы и не прижиться, а тополя приживутся обязательно.
Да, они прижились, выросли и стали большими красивыми деревьями.  Я без труда находил их по примете, по дому Яши-стекольщика. В девяносто втором году, когда дом Яши стекольщика и два дома рядом снесли и построили трехэтажный коттедж, я свои деревья потерял.