Пролог
Может, нам только кажется, что мы существуем,
а на самом деле нас нет.
А. Чехов. «Три сестры»
Цокая и клацая каблучками, выходят сёстры Бесконцовы из восстановленного после пожара казино «Мoss Cow». Теперь название другое — «Джо Конда». Нормально. Могло быть и хуже. «Фен Х», например. Или, прости господи, «Славя Нин». В общем, провели время. Обвели вокруг пальчиков мальчиков. Крэпсом побаловались. Покер — чпокер, опять же. Где — то сорвали, где — то просадили. Обычное дело. Ну, и всё. Пошли на выход. Elle a chaud au cul! И вот вся перезаряжённая троица стоит на каком — то пятачке, под фонариками, обмахивается веерами, сооружёнными тут же из жёлтых таблоидов. Приготовились вроде как ловить таксомоторчика. Стоят, значит, все трое, каждая на свой лад. Рядом с около — вблизи от подле — возле у. Около подле — рядом с у — вблизи от возле. Вблизи от у — около возле — рядом с подле. На семнадцатикаменных часиках: московское время заполночь. Смотрят испанками, куда бы ещё распространиться? Девчули, отдыхаем как — никак. Ну, ё — моё! Мы же на бывшей улице Горького — на Тверской. Тут имеется солидный книжный магазинчик. Круглосуточный, ничего смешного. Забыли, что ли, что рассказывал о нём наш Курилкин? Алло, красотки. Тот, что подкатывал ко всем нам поочереди. Поэт с шестого этажа. Ну, слава тебе господи, вспомнили! Так вот это тот самый магазинчик.Там от одних названий в глазах темно становится. И вот заходят все такие пафосные: аж самим тошно. А что? Книжки полистать, похихикать прямо так — всей троицей в боевой раскраске.
А там раз — и доморощенная знаменитость. О. Пахалов. Автор тех самых, раскрученных мистико – патриотических книжек в мягких обложках… Ты гляди, и в самом деле, без пяти минут бес смертный… Сидит, бедненький, совсем один за столиком и скромно раздаёт направо и налево заготовленные автографы с наилучшими пожеланиями. Скучает, конечно. Видно и невооружённым. И тут — эти. Откуда ни возьмись. Как белые снеги на голову. Я б счел вас за старух, не будь у вас бород… Ответьте: кто вы? На вид как лебеди, но с общим глазом, и один — единственный у каждой зуб…
Вот это поворот. Автор бестселлеров не слабо так говорит, смотрит и видит уже, что к чему. Глаза на лоб не лезут. Губы не дрожат. Мышцы не дёргаются. Всё — таки опытный отечественый мужчина, как ни верти. Незаокеанец от слова совсем. Ещё не пожухлый, не обрюзгший от бессонных ночей и пивасика. В соку. Гладит баки. Разминает мочку уха. Достаёт свой жгучий глагол. Пускает в ход обаяние непереводимого мэтра. Ничего так разговорились. Рассказик что надо. На подмосковной даче у высокопоставленного человека был в гостях. Ели икру на огурцах и на солёных грибах. Горячее, сервировка, шашлыки. Всё как положено. Банька с девочками. Как же без девочек руссская банька? Но девочки девочками, а превыше служения музам ничего не может быть. Муки слова! О них – то Листоранову и поведал по секрету бывший номенклатурный храмовник, кореец по отцу и русский по матери. Ведь тогда, в конце тысячелетия, он ещё был полон далеко идущих замыслов и надежд, писал, искал свою тему, своё место в большой литературе, искренне мучился реалистическим творчеством. Стремился обуздать капризную девушку Славу. Был полон решимости превзойти великих авторов прошлого. Фёдора Достоевского, Юлиана Семёнова, Николая Гоголя, Льва Толстого, Максима Горького… Звали его – Су Кин Сын…
Су Кин Сын. Муки творчества
Глава первая
Американская рулетка
Это была целая система трубок, вкладышей, пазов, пилок. Главной же частью инструмента, кажется, служили концы двух срединных вкладышей. Они были заострены на концах, чуть подальше от конца заметно расширялись и имели по бокам косые острые насечки. Эти детали, похоже, и совершали те быстрые продольные движения, одна относительно другой, пиля плоть и кость и вращаясь при погружении в них. И вот по ним, по плотно пригнанным друг к другу пазам и вкладышам, зажатым человеческой плотью, и проскальзывали знаменитые яйца Иродиады в не менее знаменитый мозг Иоанна Крестителя…
……………………………………………………………
Аполлинария Суслова входит в номер лондонской гостиницы, снятый Фёдором Михайловичем. Она видит, что Фёдор Михайлович в ожидании её уснул, сидя в кресле в гостиной, за чтением какого — то дамского журнала. Она так же видит, что Фёдор Михайлович спит с приспущенными штанами и, сквозь сон бормоча:
-
Я и Суслова
я и суслова
я исуслова
я исус…
-
Я и Суслова
я и суслова
я и исуслова
я исус…
-
(…Продолжение сна Фёдора Михайловича…)
Фёдор Михайлович бродит по голой каменистой пустыне. Пустыня простирается далеко вокруг во все дали без имени, без страха, без малейшего движения. Каждый камень, каждый камешек, каждая песчинка знает своё место и не собирается сдвигаться с мёртвых своих точек ни за какие блага земные и звёздные. Они напоминают Фёдору Михайловичу одно одичавшее войско, чей противник давно обратился в ничто, растворившись во враждебных рядах и разделив с ними странную, никому не нужную победу. Ни нежные руки силы, ни грубые щупальца ума над пустыней не властны… Впрочем, одна группа камней вскоре привлекает внимание Фёдора Михайловича, и он направляется прямо к ней. Чуда не происходит. Группа камней оказывается группой из пяти человекоподобных существ. Более того, похоже, что это человеческая семья. Три мальчика — подростка, старик — отец да девушка — мать. Они не сразу обращают внимание на одинокого дервишеобразного путника, потому что все, как один, уставились в телевизионный ящик, в котором транслируется, судя по всему, исторический художественный фильм…
***
(…Казалось, что даже воздух был наполнен тварями самых разнообразных размеров и видов. Стоило слову сойти с уст приговорённого монарха, как они тут же набрасывались на него и пока кто — нибудь из них не оказывался первым у цели и там же не проглатывал его заживо, никто не мог успокоиться и до победного конца продолжал борьбу за вожделенный кусок человеческого духа на излёте.
К а п е т. Я умираю невинным, я не виновен в преступлениях, в которых меня обвиняют. Говорю вам это с эшафота, готовясь предстать перед Богом… И прощаю всех, кто повинен в моей смерти…
Простоволосый, откровенно взволнованный после последних слов, не без труда произнесённых перед январской толпой со скользкого эшафота, Капет поймал взгляд Сансона и, вспомнив свой заданный тому по дороге из Тампля вопрос («Братец, скажи, что слышно об экспедиции Лаперуза?»), так и оставшийся без ответа, едва заметно улыбнулся кроткому палачу, как бы говоря: делай своё дело, братец… Тяжелое зеркало косого ножа уже было поднято на почти трёхметровую высоту бечевой. Когда голова короля легла в углубление у основания механизма, и Сансон замкнул её сверху деревянной доской с выемкой для шеи, палач вдруг подумал: «А ведь об этом уроде книги напишут… А меня, простого заплечных дел мастера, в сущности, ангела, отымеют в задницу отморозки — грабители в узком переулке и втопчут в осеннюю грязь… Но это потом, а сейчас…» И он отпустил верёвку, защёлка открылась и освобождённый нож весело и точно упал на шею простоволосого короля…)
***
Но вот Мальвина замечает пристроившееся к ним бородатое существо, кого – то, до брезгливости, напоминающее ей, и выключает телевизор. Карло, Пьеро, Арлекин и Артемон, до сих пор дремавшие, тут же приходят в себя.
М А Л Ь В И Н А (пряча от бородатого гостя поллитровку за спину). Вы кто такой будете?
Ф М. Фёдор Михайлович.
П Ь Е Р О. Педрилло Микелевич..
М А Л Ь В И Н А. Мальвина. Очень приятно.
Ф М. И мне… Литератор я… Из Петербурга… Моя главная тема: человек… Однажды брату своему я так и написал в письме из Европы, дескать, Человек есть тайна, и я намереваюсь эту тайну разгадывать!.. Знаете, что он мне ответил? Ответил, что добрыми намерениями выложена дорожка в ад! Хи – хи – хи…Ихи – хи..
М А Л Ь В И Н А. Смешной у вас брат… Кстати, вот это мой супруг — Карло…
Ф М. Фёдор Михайлович. Рад.
М А Л Ь В И Н А. Это наши приёмные дети… Артемоша…
Ф М. Фёдор Михайлович. Рад знакомству.
М А Л Ь В И Н А. Арлекин…
Ф М. Фёдор Михайлович.
М А Л Ь В И Н А. Ну, и Пьеро…
Ф М . Фёдор Михайлович. Очень рад.
П Ь Е Р О. Педро Мигелевич.
М А Л Ь В И Н А. А я — Мальвина. Вы уже знаете…
Ф М. Да.
М А Л Ь В И Н А. Присоединяйтесь…
Ф М. Благодарю.
М А Л Ь В И Н А. Мы тут телевизор смотрим, отдыхаем…
Ф М. Хотел…
М А Л Ь В И Н А. А вы, падре, куда путь держите? Заблудились, небось? У нас здесь это запросто… Места дикие, безлюдные… Кстати, что это на вас надето?
Арлекин блеет по — козлиному в самое ухо Фёдору Михайловичу. Фёдор Михайлович вздрагивает, но, увидев Арлекина, криво улыбается проказнику.
М А Л Ь В И Н А (ничуть не впечатлённая глупой выходкой Арлекина). У вас не обычная одежда… Что это?
Ф М. Милоть.
М А Л Ь В И Н А. Милоть? Мило.
Ф М. Милоть. Накидка моя.
М А Л Ь В И Н А (торжественно). Милоть!
Пьеро предлагает Фёдору Михайловичу пустую ладошку. Фёдор Михайлович треплет Пьеро за щёчку.
М А Л Ь В И Н А. Это так необычно.
Ф М. Я действительно в некотором роде как заплутал. Отпросившись на пару суток у начальства, направлялся в Оптинскую Пустынь, а попал… В общем, сделал привал. Заснул у костра. Сон приснился смешной. Мне снилось, что я был в открытом космосе…
М А Л Ь В И Н А. Всегда боялась смотреть на звёзды… Они мне кажутся страшными — страшными!.. Это всё равно, что смотреть в открытую пасть боженьки.
Ф М. Да. Звёзды такие… Но самое удивительное не это! Что звёзды? Звёзды — это так… фальшивые украшения…
Пауза.
…Великое Молчание! — вот, вот, что поразило меня… Великое Молчание, какого я никогда не встречал здесь, на Земле! Было оно такое… глубокое… прекрасное… что я слышал своё собственное тело: биение сердца, пульсирование кровяных сосудов… Поверите ли, мне даже казалось, что я слышу шелест мышц, трущихся друг о дружку!.. Что до звёзд… О, звёзд на небе оказалось больше, чем я ожидал. Небо было… Небо было чёрным, и в то же время оно светилось солнечным светом, подобно… Сфинксу! Может быть…
М А Л Ь В И Н А (бессмысленно повторяет услышанное слово, заражая своим примером всех прочих членов «семьи»). Сфинксу…
К А Р Л О. Сфин - ксу…
А Р Л Е К И Н. Сфин - ксу…
П Ь Е Р О. Сфин - ксу…
А Р Т Е М О Н. Сфин - ксу…
Ф М. Не это ли красота?.. Меня одолевали галлюцинации… Мне повсюду мерещились алмазы и какой — то тип в пенсне… Это было ужасно! Я думал, что попал в будущее… В ХХ век! (осеняет себя крестным знамением), прямиком в дантов ад! (Крестится и пентаграммится).
Пьеро плачет. Арлекин хохочет. Артемон воет. Карло скалит редкие зубы.
Ф М. Позвольте спросить, куда вы направляетесь, вся ваша семья?
М А Л Ь В И Н А. Теперь хотим перебраться в Америку.
Ф М. Почему в Америку?
М А Л Ь В И Н А. Ах, Америка! Блаженная Америка! Свобода с поднятым мечом…
Ф М. Почему же именно в Америку — так далеко? Всё равно, что за тридевять земель. Мой вам совет, сударыня. Не зная броду…
М А Л Ь В И Н А. Вообще – то сначала мы хотели отправиться в Пизу. Даже остаться в ней намеревались. Но… Америка – это другое… Там больше возможностей, там, в конце концов, всё — всё по — другому…
П Ь Е Р О. Пиза лучше.
А Р Л Е К И Н. Хочу в Пизу.
А Р Т Е М О Н. В Пизу! В Пизу! В Пизу!
Ф М. …Вот представьте: гнилой продав неизвестной земли, а в нём вода чернеет…
М А Л Ь В И Н А. Вы извините меня, но раньше мы жили в Италии. Тяжело жили… Наш друг Буратино вывел нас из плена; можно сказать, освободил от сексуального рабства… На наших глазах надругался над Карабасом — Барабасом при помощи сверчка, черепахи и золотого ключика…
А Р Л Е К И Н. Сверчок, Тартилла и позолоченный ключ! Ха – ха – ха!
К А Р Л О. Гы – гы – гы.
М А Л Ь В И Н А. Мальчики!Так мы через Пизу оказались в России.
П Ь Е Р О. Хочу назад в Пизу!
А Р Л Е К И Н. Пиза! Прости нас! Пиза, город несбывшейся мечты!
А Р Т Е М О Н. В Пизу! В Пизу!
М А Л Ь В И Н А. Ох, да заткнитесь вы наконец. Не в Пизе счастье… У нас был свой частный театр. Мы имели успех. Нас любили… Но однажды произошло самое страшное: театр сгорел… Вместе с нашим большим и горячо любимым другом Буратино!..
А вот мы каким — то чудом спаслись. Спасибо Артемоше… В общем, остались в одночасье ни с чем… Потом Карло сделал мне предложение, я приняла его… Мы совершили поломничество в Пизу, поклонились Падающей Башне. И… всё – таки на семейном совете решили перебраться в Новый Свет. В Нью — Йорк… Что ж, попытаемся что — нибудь сделать на Бродвее. Такова вкратце наша голубая мечта. Так что, вперёд! За Геркулесовы Столбы!
Пауза.
Ф М. В таком случае, взяли бы и меня с собой.
М А Л Ь В И Н А. В Америку? А как же начальство ваше?
Ф М. Ну, его, это прогнившее королевство бородатское! Аморфофаллус в нерабочем состоянии, топливо закончилось, винт никуда не годится. Братья — диффузоры не послушали моих предостережений, прогнали… Предались отчаянию, перешли с таукитайского на земной спирт, и, таким образом, обрекли себя на безрадостный конец… Я вам пригожусь, вот увидите. Когда — то в молодости я добросовестно посещал кружок Петрашевского. Слышали о таком?
М А Л Ь В И Н А. Нет, не слышала.
Ф М. Наверняка слышали. Я был тогда предерзкий малый, чистый. Знался с бесами второй волны. Вслед за Декартом пытался точно определить место, где душа сообщается с телом…
М А Л Ь В И Н А. Как интересно!
Ф М. Лучшая моя роль — это роль Святого Себастьяна!
ФМ, как и его товарищи по кружку, стоят привязанные к столбам, с мешками на головах, в ожидании расстрела…
ФМ быстро — быстро говорит, под грубой материей мешка, следующие слова: «Перпендикулярное выражение горизонтальных желаний… Перпендикулярное выражение горизонтальных желаний…»
…Мы с товарищами так убедительно играли, что сам император — Николай Первый вмешался и велел прекратить расправу. В наказание за антиобщественное поведение царь сослал меня и моих братьев на научную работу в так называемый — Мёртвый Дом. Мы должны были заниматься мумификацией тел наиболее выдающихся деятелей Уроборского Братства. Так и укладывали во гроб — в позе с автофелляцией…
М А Л Ь В И Н А. Какой ужас!
К А Р Л О. Гы – гы – гы.
А Р Л Е К И Н. В Пизу! Всем назад в Пизу!
П Ь Е Р О. Хочу в Пизу! Умираю, хочу в Пизу!
А Р Т Е М О Н. В Пизу! В Пизу! В Пизу!
Ф М. Да, вот таким я был нигилистом! Петербург, Петербург!.. Из Мёртвого Дома я бежал. Стал на время тамбль — видом, как говорят англичане. По — нашему: перекати — поле. Даже в Грузии бывал.
М А Л Ь В И Н А. Ах, вы были в Грузии! Расскажите.
П Ь Е Р О. Расскажи, Педро.
К А Р Л О. Хванчкара… Киндзбараули…
А Р Л Е К И Н О. Лучше про Пизу расскажи.
П Ь Е Р О. Да, лучше про Пизу. Пиза – лучшее место на Земле.
А Р Т Е М О Н. Пиза как роза.
Ф М. Что там рассказывать? Зарабатывал на хлеб бродячим мествире. Это такой импровизатор с козлоголосой волыночкой. Экспромтом величал весь стол подряд, гостя за гостем… Хорошо мне было тогда! Хорошо!.. Угощали вином… Потом меня нашли. Снова Мёртвый Дом. Братья поставили меня капельдинером. Потом, правда, продали за полцены графу Диффузору…
Пауза.
В воздухе как будто заиграла музыка. Кажется, что все невольно заслушались чарующей мелодией.
Ф М. Ну, что?
М А Л Ь В И Н А (словно очнувшись от минутного наваждения). Что?
Ф М. С собою возьмёте петербургского литератора?
М А Л Ь В И Н А. В каком смысле, падре?
Ф М. Ну, в Ламерику эту вашу?.. В какой — нибудь там дансинг… К милым гарпиям!..
Мальвина звонко и безжизненно смеётся. Артемон, Карло, Арлекин и Пьеро напряжённо слушают. Фёдор Михайлович вглядывается в лица, ищет в них хоть намёк на сочувствие.
М А Л Ь В И Н А. Давайте вот как поступим… Мы проголосуем! Проголосуем, посчитаем голоса — за и против — и ваша судьба решится. Согласны?
А Р Л Е К И Н. Конечно, согласен.
Ф М. Что значит: проголосуем?
П Ь Е Р О. А то и значит. Снимай штаны.
А Р Т Е М О Н. Снимай штаны, деревенщина.
К А Р Л О. Снимайте, снимайте, не ломайтесь.
М А Л Ь В И Н А. Прекратите, мальчики! (Фёдору Михайловичу). О, это очень просто. Называется: американская рулетка!
К А Р Л О. О, да. Наконец – то.
Ф М. Американская? Что это значит?
А Р Л Е К И Н. Боже, какой не понятливый! Пришёл твой звёздный час.
П Ь Е Р О. Ужас! Ужас! Звёздный ужас!
М А Л Ь В И Н А. Наш кольтик, поди, затосковал, милый… Вы, падре, даже представить себе не можете, как вы вовремя появились здесь, у нас. Мы в некотором смысле ждали вас. Или что – то подобное вам.
Фёдор Михайлович видит, как Карло передаёт Мальвине револьвер, похожий на изуродованного хамелеона.
Ф М (обеспокоенно). Что вы хотите с этим… делать?
М А Л Ь В И Н А. Могу вас заверить, сударь, что в барабане остаётся всего одна незаполненная камора. Все остальные с пульками, потому что, чтобы совсем уж не было скучно, то перед нажатием на курок голосующий может погадать по книжке, благо какая — то у нас тут с собою есть…
Мальвина достаёт из — под своей холщовой рубахи маленькую, с воробья, книжку.
М А Л Ь В И Н А (обведя всех присутствующих пытливым и всё — таки детским взглядом). Ну, милые мои родные, время пришло. Кто — первый?
Пьеро, Арлекин и Артемон жмутся друг к другу в поддельном ужасе, не забывая щекотать друг друга и срываться в смех. Карло, не говоря ни слова и не играя, берёт из рук Мальвины книжку, и, раскрыв её наудачу, с приставленным к виску пистолетом, читает строку, чуть ли не выпевая её от плохо скрываемого волнения:
«Вдруг мимо пробежал Белый Кролик с красными глазами…»
Все смеются, кроме Фёдора Михайловича. Фёдор Михайлович с широко разинутыми глазами глядит на руку Карло, сжимающую смертоносного зверька. Тут Карло вываливает барабан наружу, крутит его по — молодецки, возвращает на прежнее место и, засунув дуло себе прямо в рот, нажимает на курок. Раздаётся выстрел. Карло потерявшим опору мешком падает на каменистую землю с прожжённым затылком и вдрызг обманутым серым веществом.
М А Л Ь В И Н А (деловито). Карлуша — за!
Губы Фёдора Михайловича трепещут, словно мушиные крылья. Следующим читает Артемон:
«… Общество, собравшееся на берегу, имело весьма неприглядный вид…».
Прочитав вслух эти слова, столь же бессмысленные, как и предыдущие, Артемон настраивает револьвер и тоже «удачно» стреляется.
М А Л Ь В И Н А (деловито). И Артемоша — за. Теперь ты, Пьеро, мой мальчик…
П Ь Е Р О. «… интересно, какой из них какой?» — подумала она и откусила немножко от того, который держала в правой руке…».
Пьеро, по — видимому, как обычно, что — то делает не так, читает больше положенного. Но этого, кроме Фёдора Михайловича, никто не замечает. Сначала Пьеро намеревается выстрелить себе в сердце, но, почему — то передумав, так же, как Карло и Артемон, стреляет себе в рот, а потом, будто дождавшись момента, когда пуля застрянет в сырной мякоти Луны, со спокойным сердцем опускается на землю.
МАЛЬВИНА (констатируя свершившийся факт). Пьеро — тоже за. Арлекинушка, ты…
Глаза Фёдора Михайловича горят, как свежие порезы бритвой.
Арлекин, в отличии от предшественников, не желает гадать ни по какой книге. Он кончает с собой сразу, без каких — либо безрассудных приложений.
М А Л Ь В И Н А. Арлекин — за! (Фёдору Михайловичу). Теперь я…
Ф М. Вы как раз — таки можете этого и не делать. Всё и так понятно. Четверо проголосовали «за». Ваш выстрел ничего не решит.
Мальвина заглядывает в барабан: пуля сидит там. Мальвина крутит барабан. Подбирает с земли невинно заголившуюся книжку, открывает её наугад и читает первое попавшееся на глаза:
«Она никак не могла понять, что же это такое, но через минуту сообразила, что в воздухе одиноко парит у л ы б к а».
Ф М. Милая моя, как же вы не можете понять, что ваш выстрел ничего ровным счётом не решает… Четверо уже проголосовали — за… Остались мы с вами… Всё ведь и так ясно… Зачем?
Мальвина вставляет наган себе в змеиный ротик.
Ф М (кричит, глядя во все глаза). Нет!
Звучит выстрел.
Фёдор Михайлович открывает глаза и видит, что и Мальвина, дрянная девчонка, проголосовала за него. Фёдор Михайлович рыдает, как мальчик…
Затем он подбирает револьвер, за револьвером — книжку. Читает вслух:
«Присяжные меж тем что — то строчили на грифельных досках…»
Приставив к виску «кольтик», Фёдор Михайлович нажимает на курок — не раз и не два; щёлкает. Щёлкает, как безумный. Впечатление такое, что он ещё надеется на чудо, но и в то же время предельно понимает, что его не осталось, и оно потрачено на последние пустяки.
Глава вторая.
Группенфюрер и штандартенфюрер
***
Дуэль
М ю л л е р. О чём задумались, Штирлиц?
Ш т и р л и ц. Так… Не поверите, группенфюрер. О «русской рулетке».
М ю л л е р. Играли?
Ш т и р л и ц. Было дело.
М ю л л е р. С кем, если не секрет?
Ш т и р л и ц. С Рёмом.
М ю л л е р. С этим педерастом?
Ш т и р л и ц. Он предложил мне взять друг у друга в рот.
М ю л л е р. А при чём тут «русская рулетка»?
Ш т и р л и ц. В ответ я вызвал Рёма на дуэль.
М ю л л е р. А!
Ш т и р л и ц. Немедленно потребовал от него сатисфакции.
М ю л л е р. В форме «русской рулетки».
Ш т и р л и ц. Именно, группенфюрер. Точнее, я – то предложил «американскую», ту, где только одна свободная ячейка, но Рём струхнул и настоял на «русской».
М ю л л е р. Наивный Рём! Он не знал, что «русская рулетка» гораздо коварней…Так вот как кончил Рём! С дулом во рту… Плохо кончил, да… И вы всё это время молчали… Штирлиц, Штирлиц…
Ш т и р л и ц. Виноват, группенфюрер.
М ю л л е р. Я совсем не злой человек, вы знаете. И вы мне симпатичны. Однако, велел бы мне фюрер…
Ш т и р л и ц. Гм, гм.
М ю л л е р. Да даже не сам фюрер, а тот же куроеп Гиммлер: «Повесь Штирлица!» — жаль мне было бы вас, но поверьте: не стал бы спрашивать — за что? Тут же и повесил бы. А потом… снял!
Ш т и р л и ц. Как тех несчастных девочек?
Женский голос:
Штирлиц с Мюллером выходят из кабака: — Группенфюрер, может, снимем девочек? — Доброе же у вас сердце, Штирлиц! Пускай повисят до утра.
М ю л л е р. Вы бы ещё вспомнили этого… Как его?.. Показа… лось.
Женский голос:
Штирлиц шёл по коридору Гестапо. Вдруг сзади он услышал быстро приближающиеся шаги и получил мощный пинок под зад, от которого Штирлиц пролетел кубарем метра три. После чего он встал, огляделся по сторонам, но никого не было. «Показалось», — подумал Штирлиц.
М ю л л е р. Ох, Штирлиц. И зачем я только попросил вас остаться?
Перитии
Ш т и р л и ц. А вы, группенфюрер, не помните?
М ю л л е р. Не помню - что?
Ш т и р л и ц. Вы же хотели поговорить со мной...
Пауза.
Ш т и р л и ц. Перитии.
М ю л л е р. Перитии! Точно.
Ш т и р л и ц. Предсказание Эритрейской Сивиллы… Если верить нашим историкам, именно Эритрейская Сивилла предсказала гибель Вечного Города от нашествия летучих оленей. История свидетельствует, что после многих неудач в XVI в. некий раввин из Феса — скорее всего Якоб бен Хаим — опубликовал исторический трактат, в котором привёл длинную цитату из ныне утерянного сочинения некоего греческого схоласта, где содержались сведения о перитиях: «Перитии обитают в Атлантиде, это полуолени, полуптицы. Оленьи у них рога и ноги. Само же туловище совершенно как у птицы с крыльями и оперением». Самое поразительное их свойство то, что когда они освещены солнцем, то отбрасывают тень, имеющую очертания не их фигуры, а человеческой. Отсюда некоторые заключают, что перитии — это души путников, умерших на чужбине, без покровительства их богов.
М ю л л е р. Да, а ещё их, в отличии от тех же дятлов…
Женский голос:
Мюллер в лесу услышал стук. «Дятел», — подумал Мюллер.. «Сам ты дятел», — подумал Штирлиц, выстукивая очередную шифровку на ставку.
М ю л л е р. … Да, в отличие от дятлов, заставали врасплох, когда они ели сухую землю… Ненавижу дятлов. Такие языки у них длиннющие — брр…
Ш т и р л и ц. А ещё перитии летают стаями, и их видели на головокружительной высоте над Геркулесовыми Столбами!
Поэты и вожди
М ю л л е р. Геркулесовы Столбы? Прямо как в пресловутой за… писке у Бормана…
Женский голос:
Штирлиц открыл сейф и взял записку Бормана. Борман отчаянно отбивался.
М ю л л е р. Кстати, вы знаете, только это строго между нами, Штирлиц, я давеча балладу накатал про эти самые Куролесовы… То есть я хотел сказать — Геркулесовы Столбы.
Ш т и р л и ц. Очень интересно, группенфюрер. Не знал, что вы на досуге балуетесь стихосложением.
М ю л л е р. Балуюсь?
Ш т и р л и ц. Вы что, серьёзно?
М ю л л е р. Почему же нет? Фюрер писал философские акварели, я пишу философскую лирику. И вообще поэты и вожди - это родственные души…Романтики! Одержимые!
………………………………………………………………………………….
Пушкин (русский поэт) о Поэте: Раушенбах (американский фермер) о фюрере:
Пока не требует поэта ...Глядя на него, приходится думать
к священной жертве Аполлон, о медиумах. Большую часть времени
в забавы суетного света это обычные, незначительные существа.
он малодушно погружён; Вдруг на них как с неба падает сила -
молчит его святая лира; внешняя по отношению к их действительной
душа вкушает хладный сон личности. Она как гость с других планет...
и меж детей ничтожных мира, Медиум - одержимый. Исчерпав этот порыв,
быть может, всех ничтожней он. он впадает в ничтожность. Так,
Но лишь божественный глагол несомненно, некие силы пронизывают
до слуха чуткого коснётся, Книболо. Силы почти демоничекские,
душа поэта встрепенётся, для которых персонаж по имени Гитлер -
как пробудившийся орёл. только мимолётная одежда. Это соединение
Тоскует он в забавах мира, банального и исключительного -
людской чуждается молвы, невыносимая двойственность, ощущаемая
к ногам народного кумира немедленно при контакте с ним.
не клонит гордой головы; Это существо могло быть придумано
бежит он, дикий и суровый, Достоевским. Таково впечатление
и звуков, и смятенья полн, производимое в странном лице
на берега пустынных волн, соединением болезненной рассеянности
в широкошумные дубровы. и беспокойной силы...
……………………………………………………………………………………
Крикогубый заратустра
М ю л л е р. Опять задумались?
Ш т и р л и ц. С чего вы взяли?
М ю л л е р. Этот взгляд внутрь самого себя…
Ш т и р л и ц. Просто я вспомнил картины фюрера. А вот вашей лирики ещё не слышал. Может, прочтёте что — нибудь?
М ю л л е р. Отчего не прочесть. Вот, например, это… Оно из среднего периода… Но так, ничего…
Заложник
— Давай, давай же, Ницше,
философ…
— И поэт.
— Ниц перед нами, ниц же.
Мы ждём на всё ответ.
— Я дам ответ вам, братья.
Не нервничайте так.
В природе нет проклятья.
Услышьте, тихо как!
— Совсем, что ль, обезумел?
— Как тихо, господа!
— Так умер Бог?
— Не умер…
Он не был никогда.
Ш т и р л и ц. Интересная точка зрения, группенфюрер. На этого вашего крикогубого заратустру.
М ю л л е р. Крикогубый заратустра… Крикогубый заратустра… У кого я мог это прочитать? Нет, не могу вспомнить… Так значит, вы верите в Бога, штандартенфюрер?
Ш т и р л и ц. Все люди верят. Одни верят, что Бог есть, другие верят, что Бога нет. И то и другое недоказуемо.
Пауза.
Геркулесовы Столбы
М ю л л е р. Штирлиц…
Ш т и р л и ц. Да, группенфюрер?
М ю л л е р. Сейчас я прочту вам обещанную балладу… Она из раннего периода… У меня к вам просьба… Громко не смеяться над концом…
Женский голос:
Мюллер, Штирлицу: — «Штирлиц, я всё знаю — Вы русский шпион!» Штирлиц сунул руку в карман. Но вместо холодного и твёрдого, он нащупал мягкое и тёплое. -«Это конец» — подумал Штирлиц.
Ш т и р л и ц. О, так он смешной? Неожиданно… Не буду… Постараюсь, группенфюрер… Буду нем, как «советский разведчик».
Женский голос:
Штирлиц зайдя в подъезд увидел надпись: «Штирлиц — советский шпион». Его это задело и на следующее утро было написано: «Штирлиц — советский разведчик».
М ю л л е р. Шутник вы, штандартенфюрер, шутник… Света изменила вас.
Женский голос:
Лампа горела, но света не давала. Штирлиц выключил лампу и Света дала.
М ю л л е р. … Не уверен, правда, в лучшую ли сторону… Ну, что же. Пожалуй, начнём…
****
Тут же есть мужам и отрокам великое
падение на женское и девичье шатание.
Тако же и жёнам мужатым беззаконное
осквернение тут же.
XVII в.
Монахи плывут
к Столбам Геркулеса.
Им снится Бигфут,
гуляющий лесом.
Таинственный сон
сморил их всех разом.
А там ходит Он
с вихляющим тазом.
Всё бродит один
и ищет чего — то,
как Константин
после развода.
Вдруг мысль, как стрела
из Горнего Замка:
спаси нас Алла,
да это же самка!
Выходят все к ней,
убрав капишоны.
Прелестница, эй!
Зачем спешить в жёны?
Квартетом псалом
гнусавят юнице.
Да той книги влом:
обещались жениться!
Но нету самца
нигде и в помине.
Не видно конца
страданиям Минни.
Что делать? — монах
вопрошает монаха. —
Ведь требует, вах,
самого Машиаха!
А что, если мы
Спасителем станем?
Пойдём против Тьмы
и Зло заарканим?
Вот так и пошли
на грозу в капишонах,
забыв о земли
благодетельных жёнах.
Пошли и… в себя
пришли на дне лодки,
нули теребя
вместо молодки.
Искали ж, и вот:
ни кошмара, ни леса!
Лишь блеск тихий вод
и Столбы Геркулеса.
О красоте
Ш т и р л и ц. Да… И смешно, и грустно, группенфюрер.
М ю л л е р. Что так?
Ш т и р л и ц. Ничего.
Женский голос:
…Штирлиц с Мюллером читают в кабинете глянцевый журнал.
Увидев иллюстрацию с надписью — «Да здравствует РСДРП (б)!», Мюллер говорит Штирлицу: «А давай и мы как бы вступим в ряды этого РСДРП (б)!» «Не возьмут», невозмутимо отвечает Штирлиц. «Почему?» «Ну, как бы, мы же не „б“ какие — нибудь, сами подумайте».
М ю л л е р. Как – то видел у Бормана на столе почтовую открытку. На обратной стороне было красиво, как всегда, выведено каллиграфическим почерком: «Пиза под Башней ходящая! Вот где жизнь настоящая!»
Ш т и р л и ц. Ещё одни поэт.
Пауза.
М ю л л е р. Гляньте, Штирлиц… Очередная месячная дурочка… Бывают же такие… Красивые...
Ш т и р л и ц. А потому что некрасивых вообще не бывает.
М ю л л е р. Как это?
Ш т и р л и ц. А так. К одним душа лежит, а к другим она стоит.
М ю л л е р. Опять вывернулся.
Пауза.
Русский граф
М ю л л е р (налив себе в стакан воды из графина и выпив с громким всхлипыванием). Ух, хорошо.
Ш т и р л и ц. Подумал отчего — то о социализме.
М ю л л е р. Вы хотели сказать: о национал — социализме?
Ш т и р л и ц. Да нет. Вот именно, что о социализме без национала. Вспомнились слова русского графа, Льва Толстого…
М ю л л е р. Зеркало русской революции, что «Войну и мир» написало?
Женский голос:
Лёв Толстой. ВОЙНА И МIРЪ. Начало и конец…
— Eh bien, mon prince. Genes et Lucques ne sont plus que des apanages, des поместья, de la famille Buonaparte. Non, je vous previens, que si vous ne me dites pas, que nous avons ia guerre, si vous vous permettez encore de pallier toutes les infamies, toutes les atrocities de cet Antichrist (ma parole, j’y crois) — je ne vous connais plus, vous n’etes plus mon ami, vous n’ etes plus мой верный раб, comme vous dites (*). Ну, здравствуйте, здравствуйте. Je vois que je vous fais peur (**), садитесь и рассказывайте…
(…)
…В первом случае надо было отказаться от сознания несуществующей неподвижности в пространстве и признать неощущаемое нами движение; в настоящем случае — точно так же необходимо отказаться от несуществующей свободы и признать неощущаемую нами зависимость.
(*). Ну, князь, Генуя и Лукка — поместья фамилии Бонапарте. Нет, я вам вперёд говорю, если вы мне не скажете, что у нас война, если вы ещё позволите себе защищать все гадости, все ужасы этого Антихриста (право, я верю, что он Антихрист), — я вас больше не знаю, вы уж не друг мой, вы уж не мой верный раб, как вы говорите (фр.). (**). Я вижу, что я вас пугаю (фр.). —
ГЕНРИХ МЮЛЛЕР, ГРУППЕНФЮРЕР, БЫЛ ТУТ И ВСЁ ПРОЧИТАЛ.
Ш т и р л и ц. Потомок Гендриха — тамплиера, между прочим.
М ю л л е р. Анри де Монса, если быть точнее.
Ш т и р л и ц. Да, Идриса.
Пауза.
М ю л л е р. Где — то у меня была фотография. На ней этот граф верхом на гнедом жеребце по кличке Бес… Вот, полюбуйтесь…
Ш т и р л и ц. Граф хорошо сидел в седле. Прямо черкес…
М ю л л е р. Черкес… Черкес… Да. Так что там граф говорил о социализме?
Ш т и р л и ц. Так вот он говорил, что при социализме придётся учредить такое количество чиновников, что они съедят 3\4 всего того, что будет заработано людьми.
М ю л л е р. При всём своём уважении к русскому графу… Да, а вы знали, что любимым его одеялом было одеяло со свастиками? Он под ними и умер.
Ш т и р л и ц. Под кем – под ними?
М ю л л е р. Под свастиками.
Ш т и р л и ц. Не знал.
М ю л л е р. Теперь будете знать.
Ш т и р л и ц. Да.
М ю л л е р. Кстати, у меня такое же.
Ш т и р л и ц. Такое же одеяло?
М ю л л е р. Могу вам подсказать адресок.
Ш т и р л и ц. Тронут, группенфюрер. Но у меня уже есть…
М ю л л е р. Что, такое же?
Ш т и р л и ц. Нет. Оно не со свастиками.
М ю л л е р. Понимаю.
Ш т и р л и ц. Что понимаете?
М ю л л е р. Не со звёздами ли, штандартенфюрер?
Ш т и р л и ц. Ага. С голливудскими.
М ю л л е р. Да я шучу. Ну, так вот… При всём своём уважении к вашему графу Толстому и его литературному творчеству… Ах, «Кавказский пленник» — дивная вещица, согласитесь! Дина — мой любимый персонаж. Что за прелесть эта Дина! Даже слезу уронил, читая о том, как она, пыхтя, своими ручонками самоотверженно помогала этому русскому, забыл его фамилию.
Ш т и р л и ц. Жилин.
М ю л л е р. Да, Жилин. Так вот… При всём своём уважении к вашему графу Толстому и его литературному творчеству, не могу не отметить не только прискорбный конфликт оного с православной церковью, но и не уместность его иронии при описании приёма князя Безухова в члены ложи…
Шестёрка в кубе
Ш т и р л и ц. Представляете, этот князь вычислил каббалистическое число имени Наполеона – Антихриста… Число Зверя!
М ю л л е р. Три шестёрки… Смешно. Оказывается, Бонапарт был шестёркой в кубе!
Ш т и р л и ц. Лягушатник. Полез под необъятный подол к России…
М ю л л е р. Россия – крутая.
Женский голос:
Штирлиц бил наверняка. Наверняк отбивался как мог. Мог был парень крутой, а Крутая слабаков не любила.
Пауза.
Десять диалогов
М ю л л е р. Штирлиц, сколько всего диалогов у нас было?
Ш т и р л и ц. Диалогов?
М ю л л е р. Диалогов.
Ш т и р л и ц. Ну… Девять.
М ю л л е р. Девять?
Ш т и р л и ц. Думаю, что девять. Не считая сегодняшнего.
М ю л л е р. Значит, этот десятый.
Ш т и р л и ц. Десятый.
Пауза.
Диалог первый.
- Да чжуан?
- Цзинь мин и цзя жэнь.
- Куй цзянь цзе.
- Сунь и гуай гоу.
- Цуй шэн кунь цзин гэ дин!
- Чжэнь гэнь цзянь гуй мэй...
- Фэн люй сунь дуй.
- Хуань цзе чжун фу.
- Сяо го цзи цзи?
- Вэй цзи.
- Цянь.
- Кунь чжунь.
- Мэн сюй суи ши.
- Би сяо гу ли тай?
- Пи.
- Тун жэнь?
- Да ю.
- Цянь юй суй гу линь!
- Гуань ши хо...
- Би бо фу.
- У ван?
- Да чу.
- И?
- Да го.
- Кань ли сянь хэн.
- Дунь.
Диалог второй.
- Из букв алфавита я - "А".
- Из камней я - пляшущий камень.
- Из матерей я - Мать Книги.
- Из плодов я - запретный.
- Из роз я - роза ветров.
- Из странников я - очарованный странник.
- Из блудниц я - вавилонская.
- Из зверей я - зверь бездны.
- Из принцесс я - принцесса на горошине.
- Из принцев я - принц на белом коне.
- Из птиц я - птица - тройка.
- Из глаз я - смертный.
- Из сестёр я - Жизнь.
- Из друзей я - Конец.
Диалог третий.
- 118, 320, 138, 36, 416, 280, 15, 71, 224, 961.
- 44, 16, 401, 39, 88.
- 61, 304, 12. 21, 24, 283.
- 134, 92, 63, 246, 486, 682, 7, 219.
- 184, 360, 780, 18, 64.
- 463, 474, 131.
Диалог четвёртый.
- ....... ... .. .
- .. .... ............ .
- ..... .. ... .. .
- ... ....... ......... .
- ..... .. .... .
- . ..... . .. .. ..... .
Диалог пятый.
- Серпентагондонкихотдогмандрагорб.
- Ласкалапендрагондонкихотдогмалларменш.
- Декартбланшгондонкихотдогмашиахтунг.
Диалог шестой.
- Да - нет.
- На - дет.
- Да - нет.
- На - дет.
- Да - нет.
- На - дет.
Диалог седьмой.
- Рим – хана.
- На мирах - Ахриман.
- Хирам – на маринах.
- Хари – нам, им – арахн...
- ... рана, мхи, хам, Иран...
- ... и монарх.
- Анха мир!
Диалог восьмой.
- Буки есть люди есть есть твёрдо.
- Покой аз рцы ук слово.
- Он добро иже наш он како иже йота.
- Веди.
- Твёрдо ук мыслете аз наш есть.
- Глаголь он люди ук буки он мыслете.
Диалог девятый.
1 + 1 = 1
1 + 1 = II
1 + 1 = 11
1 + 1 = !
1 + 1 = +
1 + 1 = :
1 + 1 = - .
1 + 1 = >
1 + 1 = <
1 + 1 = =
1 + 1 = \\
1 + 1 = 2
1 + 1 = ?
1 + 1 = Х
Аристотель и Александр
М ю л л е р. Наполеон… Фюрер… А до них был Александр Македонский… Неплохая компания!
Ш т и р л и ц. Если бы у меня был домашним учителем Аристотель…
Женский голос:
***
Диалог первый
Аристотель:
Все птицы и крокодилы — яйценосны. Яйценосны все мужики. Значит, все птицы и крокодилы суть мужики, а все мужики суть не что иное, как птицы зубатые да крокодилы крылатые — драконы. Вот…
Александр:
Да, но кто тогда — жёнки?
Аристотель:
Млекопитающие. Звери конкретные.
Диалог второй
Аристотель:
Мужчина — существо, имеющее конец (хвост) не позади себя, а спереди; то есть он — не вполне животное, он — скорее, человек. В то же самое время женщина не имеет хвоста (конца) ни позади себя, ни тем более спереди, то есть бесконечна, что, в свою очередь, означает, что она — и не животное, и не человек.
Александр:
Кто же она в таком случае?
Аристотель:
Она сама — хвост как он есть.
Александр:
Она — конец сама по себе!
Аристотель:
Именно.
Пауза.
Кот группенфюрера
М ю л л е р. А! Вальтер! Здорово, дружок! Хвост трубой – не голубой!
Ш т и р л и ц. Ваш кот, группенфюрер?
М ю л л е р. Он самый. Правда – красавчик?
Ш т и р л и ц. Да. Симпатяга..
М ю л л е р. Не поверите, Штирлиц, этот симпатяга видит чертей. Даже разговаривает с ними время от времени. Они его, очевидно, уважают.
Ш т и р л и ц. Вы это сейчас серьёзно, группенфюрер?
М ю л л е р. Более чем! Я специально за ним проследил однажды. И даже записал часть их разговора… Вот только послушайте, что он вытворяет…
***
Чорт. Бесконечность с половиной!
Вальтер. Восемь с половиной.
Чорт. Бесконечность целых пять десятых!
Вальтер. Восемь с половиной.
Чорт. ; ;!
Вальтер. Вот надоел, собака.
Пауза.
Дохлая Луна
М ю л л е р. Штирлиц…
Ш т и р л и ц. Да, группенфюрер?
М ю л л е р. Я ведь, по большому счёту, зачем вас попросил остаться… Скажите мне, как там обстоят дела с вашей Луной?
Ш т и р л и ц. С вашей луной?
М ю л л е р. Да. И с нашей. Ну, с этой. С дохлой. С ржавой. Что там у вас новенького насчёт Луны, штандартенфюрер?
Ш т и р л и ц. Ну… Эээ… Во – первых, она не дохлая. И не ржавая.
М ю л л е р. Ой ли, штандартенфюрер?
Ш т и р л и ц. Луна притягивается Солнцем более чем в 2 раза сильнее, чем Землёй.
М ю л л е р. Вот как?
Ш т и р л и ц. То есть вращается она, вообще говоря, именно вокруг Солнца, а не вокруг Земли…
М ю л л е р. Однако!
Ш т и р л и ц. Да. Причём, орбита её вокруг Солнца во всех точках выпуклая…
М ю л л е р. То есть она никогда не падает на Землю?
Ш т и р л и ц. Да. Всегда только на Солнце.. А её "вращение" вокруг Земли - это некий хитрый орбитальный резонанс.
М ю л л е р. Хитрый орбитальный резонанс…
Ш т и р л и ц. Именно. Фактически траектория вращения Луны вокруг Солнца не ровненький эллипс, а "волнистый", где период волны равен её периоду "вращения" вокруг Земли (~ 29 дней). Де-факто Луна - это не спутник, а квазиспутник Земли. На это указывает и тот факт, что её "вращение" вокруг Земли, в отличие от всех остальных спутников в Солнечной системе, не привязано к земному экватору, а привязано к плоскости эклиптики.
М ю л л е р. То есть её склонение постоянно меняется. Так, штандартенфюрер?
Ш т и р л и ц. Точно так, группенфюрер.
Пауза.
М ю л л е р. Штирлиц, Штирлиц… Вот попросил вас остаться. А вы опять… Взяли и окончательно испортили мне весь вечер. Теперь этой вашей… дохлой Луной.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПАМЯТНИК
ГОГОЛЬ
Снег уже не валил, как час назад, падал редко — редко, буквально по сверхчеловечку.
Снежный маянварский денёк, мысленно произнёс Су Кин Сын, перестав одновременно ностальгировать по давным — давно, ещё в прошлом тысячелетии, закончившейся Снежной Службе в верховьях р. Оби, в тех самых, где когда — то, судя по историческим справкам, жили не то люди с собачьими головами, не то доминиканцы на шабашке, и вяло размышлять над секретом симметрии шестого порядка в снежинках…
{… А теперь интригующие мерзости Четвёртого Рима! Впечатлительным не читать…}
Доел оставшийся после чая, слегка горчащий, ломтик лимона… Ранее неспешно поглощённая одноглазая яичница вместе с кусочком серого хлеба и русским письмом столетней давности, обнаруженным им, маэстро Су Кин Сыном, во время прошлогоднего бархатного сезона, на черноморском берегу в бутылке, и настоятельно советовавшим съесть бумажного джинна не позже текущего, то есть 7527 года, приятно мурлыкнули в желудке… Что бы такого сделать плохого, подумал Су Кин Сын вслух словами мультяшного пирата, но без скрипучей интонации озвучившего его народного артиста.
Где — то за окном снова послышался, уже всем жителям города привычный, с девяностых годов, уютный, как сердцебиение, топот копыт неутомимой невидимой лошади Потерявшегося Жокея…
Гоголь… Гоголь – Магоголь… Что тут у нас на счёт Николая Василевича, итальянца, римлянина?.. Ага. Вырезка. Из «Прометея»…
[… протокол.
Летом 1852 года после многочисленных ведомственных проволочек книги Гоголя с его крепостным мальчиком Семёном были отправлены в Васильевку. 20 июня 1852 года С. П. Шевырёв извещал М. И. Гоголь: «На днях дворецкий графа Толстого отправляет к Вам с транспортом харьковского комиссионерства все вещи и книги Н. В., и при них отправится Семён. Я же привезу к Вам все оставшиеся бумаги».
Сведениями о дальнейшей судьбе книг, принадлежавших Гоголю, мы не располагаем*).
*). Как удалось выяснить совсем недавно, несколько книг из гоголевской библиотеки с автографами были куплены в 1909 году известным антикваром и книгопродавцем П. П. Шибановым (см. Письмо П. П. Шибанова к А. Ф. Онегину от 25 декабря 1909 года. – ОР ГБЛ, ф. 342.6.83). Приношу искреннюю благодарность научному сотруднику Отдела рукописей ГБЛ В. М. Фёдоровой, указавшей мне на это письмо.]
Николай Васильевич… Николай Васильевич… Даже стихи какие – то у меня тут были. Про этого николая васильевича… Ну, да. Вот они…
Пеликан
А. А. Башмачкин
на Обуховом Мосту.
Перо за ухом
и судьба в бреду.
Что там бормочет этот великан?
«Распятый пеликан… Распятый пеликан…»
А — а, Башмачкин!
Снова на посту?
Ещё поймал
падучую звезду?
Что там бубнишь ты, контрабас?
«Шинель, я — пас… Шинель, я — пас…»
Аа, Башмачкин.
Нет и нет. Ту — ту!
Ушёл твой поезд
в Катманду…
«Что ты городишь, городня!»
«О, Русь моя! Жена моя!»
УСЫПАЛЬНИЦА ГОГОЛЯ
В одном из вариантов популярного среди
крестьян повествования о сотворении мира
Бог Саваоф приказывает Сатане «достать
откуда — либо земли. Сатана, обернувшись
гоголем, трижды нырял за землёй на дно
морское и, по своей немощи, только в третий
раз исполнил поручение и после того, как по
указанию Саваофа благословился у Младенца на
иконе — Деве, стоящей на камени, у Чёрного моря…
М. Власова. Новая абевега русских суеверий. С — Петербург, 1995 г
— Что показало вскрытие усыпальницы Гоголя Н. В.?
— Ни фига.
— Ни хрена.
— Ни черта.
— Ничего.
— Чисто.
***
… Проехал хлебный грузовик с ошибочной надписью на фургоне; кто знает, может старательно выводивший на фургоне буквы - «Хелб», накануне переслушал ранних битлов…
Хелп!
Ай нид самбади…
Хелп!
Нот джаст энибади!
Что Николай Васильевич! Вот Лев Николаевич… Вот это громадина. С Гамлетом встретился. В пустыне. В пустыне Лоп…
Пустыня Лоп
Случилось невероятное. Где — то на границе Турции с Сирией, в мифической пустыне Лоп, у священного бездонного озера Мгак нашлось дно. Оно поднялось наверх благодаря какой — то беспрецедентной аномалии, выставив напоказ то, что миллионы лет было скрыто в бездонной глубине. Вода ушла из тех мест навсегда, оставив на поверхности ещё более страшное и неописуемое, чем дно, — а именно пресловутый потерпевший крушение и пропавший в доисторические времена небесный град Иерусалим. Все священники всех религий, авраамических и языческих, все, как один, вещали, тыча в свои священные книги, что те, кто найдут и прикоснутся к останкам небесного града Иерусалима, тут же исцелятся от тяжелейших болезней или найдут своё счастье. По иронии, единственными, кто обнаружили то, что осталось от небесного града, оказались двое странствующих донкихотов: некие граф Лев Толстой, направлявшийся в Египет, в Долину Пирамид, и одинокий принц из Дании Гамлет, следовавший в Страну Молчания — Аравию. По — видимому, сбившись с пути, где — то на границы Турции и Сирии, они встретились совершенно случайно, что, впрочем, не помешало им быстро найти общий язык и даже разговориться, хотя ни тот, ни другой явно не отличались словоохотливостью и смотрели на окружающий мир безо всякого оптимизма и с большим подозрением.
— Гамлет, у вас нет друзей родом из Rhoda?
— Нет. А среди ваших друзей нет человека по имени Трахальд?
— Увы, нет такого. Ваше любимое женское имя?
— Дева. А ваше?
— Мтиеби.
— Красиво. Как фрустум.
— А у вас на плечах фурфур.
— Серьёзно? Не порядок. Выгляжу, как фраер.
— Или фунамбулист.
— Лев, вы с женщинами однодырошник, двудырошник или трёхдырошник?
— С женой, разумеется, однодырошник. А так... По - разному.
— У вас есть жена?
— Конечно.
— Муж даже на — одна сатана?
— А вы, значит, ещё не женаты?
— Почему? Женат.
— На ком, позвольте узнать?
— На Тишине.
— Деньги любят Тишину.
— Тишина, ты — лучшее из того, что слышал!
— Вы это сейчас так сказали, как будто сами сочинили, а лицо внезапно вытянулось и вы стали похожи на араба и его лошадь одновременно.
— Хи — хи — хи. В этом что — то есть.
— Да, но как бы мы не сбились с пути окончательно и бесповоротно.
— Мы в пустыне Лоп.
— Что вы знаете о ней?
— Немного. Она лежит на границе великой Турции и тянется на протяжении 25 или 30 дней пути. Рассказывают, что путешественники как правило испытывают в ней чрезвычайные опасности.
— Вот как.
— Дело в том, что в этой пустыне свирепствуют злые духи, которые производят разные обманы чувств. Путешественникам рекомендуется ни на минуту не отставать от своих спутников, иначе они неминуемо погибнут, потому что злые духи сейчас же примут вид их спутников, будут их манить и кликать по имени и отвлекут в сторону, и они заблудятся и погибнут. И в этой же пустыне часто слышны в воздухе звуки и аккорды разных музыкальных инструментов, а потому пустыня сия весьма опасна и гибельна для путешествия…
Вот так они шли через пустыню Лоп и разговаривали о том, о сём, пока Гамлет, у которого в руке белел человеческий череп, похожий на полусдувшийся футбольный мячик, не спросил, а что собственно граф надеялся отыскать в Стране Коптов? Граф спокойно ответил, что хотел встретиться с Рамзесом Вторым и задать ему пару — тройку вечных вопросов. Ответив так, граф показал Гамлету, в свою очередь, свой предмет — талисман, произведший на датского принца поистине ошеломляющее впечатление, хотя то была, по большому счёту, всего лишь голова человека: бритая, с большими выступами черепа над глазами и чёрной стриженной бородкой и подстриженными усами, с одним открытым, другим полузакрытым глазом, с разрубленным и недорубленным бритым черепом; алая кровь артерии шеи и чёрная кровь головы, перемешанные, высохшие, составляли страшную маску мёртвого лица; несмотря на все раны головы, в складе посиневших губ было детское доброе выражение. Принц тогда предложил графу, как ему казалось, равноценный обмен: вы мне голову, и я вам голову. Но граф не согласился, сравнивая голый омерзительно без звука смеющийся черепок шута с довольно — таки ещё целой, при том по — детски улыбающейся головой шахида. Впрочем, Гамлет не сильно огорчился. А вскоре и вовсе забыл о несостоявшемся обмене. На самом деле, он просто хотел дружеской шутливой сделки, не более того. Они походили среди причудливых руин небесного града, равнодушно прикасаясь к его навеки заглохшим, как будто бы никогда не знавшим рук человеческих, механизмам, а потом, как ни в чём не бывало, устроились на ночлег в одном из амфитеатров; развели небольшой костёр, напились чёрного чая, попели цыганских романсов и легли спать, накрывшись плащами. Однако графу долго ещё не спалось. Он почему – то думал об Анне Карениной и Чёрном поезде, об их непростых отношениях. Анна Каренина – это я, думал он. Чёрный поезд – ангел смерти…Так и уснул, не добравшись до истины…
***
………………..
7. В вагоне поезда, идущего из Москвы в Петербургъ, в креслах спят, похрапывая в различных тональностях, две женщины, по виду дамы из высшего общества: молодая, лет двадцати восьми, и уже старушка, лет под семьдесят. Горничная с мешком сидит напротив них, гладя устроившуюся рядом с ней собачку. Девушка рада бы тоже подремать, но боится тяжёлой руки хозяйки. Поэтому, наверное, что — то вполголоса напевает, гладя собачку и думая о чём — то личном, например, о вчерашнем поцелуйном вечере с сыном фельдшера из Замоскворечья.
8. Тем временем, молодой даме снится, что она ещё девочка и она почему — то одна на вокзале, в Москве, на станции Петербургской Железной Дороги. Девочке совсем не страшно, а наоборот, дико интересно, отчего вокзал безлюден, а она сама по себе, будто в собственной комнатке. Но вот она спускается по лестнице и выходит на перрон. И видит, что стоит огромный паровой экипаж. Ни пара, ни звука. Такое впечатление, что ниоткуда не прибывал, а появился только что по мановению чьей — то волшебной палочки. Девочке, разумеется, любопытно обследовать его. Она ходит вдоль да около, гладит его абсолютно чёрную как будто закопченную металлическую поверхность. Разок даже осмелилась подняться и проникнуть в тамбур, а затем и пройтись по вагонам. Как она и предполагала, поезд, включая и багажное отделенье и место машиниста, оказывается, совершенно пуст. Девочка выходит из поезда, отходит от него, садится на лавочку неподалёку и смотрит, смотрит на этого мрачного красавца, не в силах оторвать от него влюблённых глаз. «Я буду звать тебя Бесом, ладно? Ты слышишь? Я буду любить тебя всегда. Одного лишь тебя. Только тебя и больше никого другого из всех созданий этого мира. Буду делать всё, что ты захочешь. Брошусь исполнить любой твой каприз. Милый, я даже полюблю всякого, на кого ты мне укажешь, чтобы развлечь тебя. Любовь моя, мой единственный, мой прекрасный Бесъ! Одного только хочу от тебя: люби меня. Люби меня. Люби меня».
9. Вдруг она видит выходящего из поезда взрослого мужчину в костюме и в шляпе. Он называется Нинераком и приглашает её в свой вагон. В его вагоне никого больше нет. Девочка видит зеркало, подходит к нему и спокойно замечает, что она уже не девочка, а вполне себе зрелая девица. Нинерак входит следом за ней. Они смотрят друг другу в глаза. Нинерак думает о том, насколько же она хороша! и — не слишком ли хороша для него? Она видит вместо его зрачков чёрный анфас любимого Беса. И Бесъ говорит ей: отдайся этому человеку, роди ему наследника, познай первые радости замужества, получи положение в обществе, стань дамой высшего света.
10. И вот она и Нинерак на брачном ложе. В миг наивысшего наслаждения Нинерака, она инстинктивно хватается за его уши. И так же, держа Нинерака за уши, она затихает в его объятиях, а он какое — то время не возражает, не помня ничего, кроме только что испытанного блаженства. Когда же чёрт дёрнул его спросить у жены, зачем она держала его за уши, она невозмутимо отвечает, что он в минуту страсти напомнил ей отчего — то один знакомый петербургский паровоз. Данное сравнение нисколько не рассмешило Нинерака; в глубине души он нашёл в нём в некотором роде нежный и, можно даже сказать, сильный комплимент…
11. В ту же ночь ей привиделся странный сон. Снилось ей, что она едет поездом в Москву по вызову своего непутёвого братца Стивы. Сходил налево, глупый. Вместе с ней посадили старушку с чёрными глазами и букольками — графиню Вронскую. В дороге они подружились, разговаривая друг с другом о своих сыновьях. Когда поезд прибыл на станцию Петербургской Железной Дороги, обе замечают, что перрон необъяснимым образом оказывается совершенно безлюден. Графиня посылает свою девушку — горничную разузнать, в чём там дело. Однако горничная как уходит, так и пропадает. Тогда она, Анна, сама вызывается посмотреть, что случилось. Только она сходит с поезда, как сразу же видит у противоположного конца маленькую, пыхтящую от прилагаемых усилий фигурку горничной. Та что — то тащит к своему вагону. Анна отправляется ей помочь. Приблизившись к девушке, она видит нечто невероятное и ужасное: то, что тащит горничная, оказывается половиной человеческого тела, а вернее, нижней частью мужского туловища. Сама, не владея вполне своими чувствами, она спрашивает у горничной, где другая половина тела? Девушка отвечает, что другая осталась там же, позади поезда. И добавляет, что это две половины от двух разных людей. Она спрашивает девушку: отчего та решила, что от разных? Девушка отвечает: потому что одежда не одна. На нижней половине — черт — те что, кажется, так только какие — нибудь сторожа одеваются; зато на другую половину надета одежда получше, — может, это даже охотник какой, ведь отец её такой же, какое — то время обкладчиком участвовал у барина. Услышав такое от горничной графини, она спешит ко второй половине. Найдя её лежащей между рельсов, она видит бородатое лицо крестьянина, того самого, маленького и страшного, которого она видела однажды беседующим с Левиным, гостившим у Стивы. Это был некий тверской крестьянин — Архип. Он участвовал в окружении той несчастной медведицы. Она вспоминает отвращение и в то же время неодолимое влечение к этому дьявольски уверенному в себе и вместе с тем покорному своей жизненной доле существу. Она вспоминает, как их глаза встретились, и она поняла, что он — это не он, а кто — то другой, кто смотрел из его тёмной глубины. Она увидела в нём своего любимого — Беса. Она вспоминает, как он, перед тем, как она отдалась ему, всё копошился над своим мешком в сенях и скоро — скоро так приговаривал, чуть ли не грассируя, что — то по — французски; она даже запомнила несколько этих удивительных и страшных своей заурядностью слов: «Il faut le batter le fer, le broyer, le petrir…» (» Надо ковать железо, толочь его, мять…» — франц.).
12. Когда она дотаскивает «свою» половину до назначенного места и, оставив часть туловища лежать на перроне, поднимается в свой вагон, то ни графини, ни девушки с собачкой и первой половиной, она нигде не находит. Более того, выглянув из вагона, она обнаруживает пропажу и второй половины. Вместо второй половины на перроне стоит какой — то молодой офицер с геликоном на плече. Только увидев даму, он начинает играть военный марш, похожий на что — то то ли из Шопена, то ли из Бетховена.
13. Она сходит на перрон и просит офицера прекратить игру. Офицер перестаёт играть. Она спрашивает, кто он и не знает ли, почему нигде никого нет? Офицер отвечает, что он Алексей Вронский, а что до того, что нигде никого нет, то это не совсем так. И действительно, она замечает графиню, которая стоит неподалёку и беседует о чём — то со Стивой. Девушка с мешком, не обращая на неё никакого внимания, сидит на лавочке и гладит собачку у себя на коленях. Половин нигде не видно. Чуть заметная улыбка изгибает румяные губы Анны. В выражении её лица появляется что — то особенно ласковое и нежное. Она видит, что Бесъ задумал что — то новенькое. Она видит, что Бесъ покинул Нинерака, как он покинул когда — то Архипа, и теперь вошёл в сына графини Вронской…
— — —
14. Вдруг она слышит крики и визг Стивы, горничной и собачки. Все оборачиваются к ним и видят, что Стива поддерживает бесчувственное тело графини, девушка пытается отбиться от пристающего к ней карлика, а собачка — атаковать другого карлика, ползущего в сторону Стивы с графиней. Вронский бросается на помощь к девушке, она, Анна, — к графине. Вскоре выясняется, что это никакие не карлики, а те самые половины. Нижняя, безголовая, тем не менее угадав соблазнительные формы юной горничной, попыталась овладеть ею, несмотря на присутствие людей и собаки; другая половина, безногая, по — видимому, наоборот, хотела помешать первой, но наткнулась на противодействие собаки, которая, видя, ползущего двурукого зверя, ещё больше распалялась от его невозмутимой беспомощности. После первых же бесплодных попыток прекратить всё это безобразие, Вронский понимает, что силой ничего не решить, поэтому прибегает к другому, на его взгляд, более действенному способу. Он предлагает безногой половине сто рублей, обещав при этом, что столько же получит и его товарищ, если оставит в покое девушку. Безногий соглашается и вынуждает согласиться с ним безголового, прельстив того возможностью весело потратить полученные деньги на обитательниц ближайшего Дома Терпимости. Обе половины на глазах у людей соединяются друг с другом, и положив деньги в карман, насвистывая незатейливый мотив, уходят прочь.
15. Когда половины убираются, в чувства приходит графиня. Стива поздравляет Вронского с удачной сделкой. Неожиданно появляется Нинерак. Он не замечает ничего странного в поведении жены, Вронского, Стивы и старой графини. Единственное, что ему кажется новым, — это поезд. Он обращает всеобщее внимание на машину, но присутствующие по — своему истолковывают его неожиданную мысль. Нинерак обратил внимание на то, что данный паровоз вовсе не тот, который был всегда. Это другой паровоз. Стива возражает Нинераку, уверенный в том, что тот очевидно ошибается. Графиня полностью соглашается с мнением Стивы. Она, Анна, не может ничего сказать в виду того, что никогда не обращала внимание на подобные пустяки. Что до Вронского, то он лишь простодушно смеётся, слыша подобные ребяческие домыслы, чем мгновенно разряжает всю напряжённую обстановку, созданную неуместными предположениями Нинерака.
16. Но Нинераку совсем не до смеха. Он требует от Вронского объяснений. Вронский не знает, что сказать, так как, по его мнению, всё и без объяснений понятно. Нинерак даёт Вронскому понять, что он не удовлетворён таким ответом и считает, что граф затеял опасную игру. Вронский должен был бы в этот момент расхохотаться, слыша подобные абсурдные обвинения в свой адрес, но вдруг замечает, что рука его находится не там, где ей следовало бы находиться в данной ситуации, — а именно чуть ниже спины жены Нинерака, и поэтому, чувствуя себя пойманным на месте преступления, заявляет о том, что он всегда к услугам Нинерака. Теперь очередь Нинерака смеяться. Нинерак обращает всеобщее внимание на то, как ничтожен этот малый — Вронский. Графиня вне себя от возмущения и требует от сына самых решительных действий. Стива пытается вмешаться, но Вронский просит оставить их с Нинераком наедине. Нинерак и Вронский заходят в вагон поезда и не появляются какое — то время.
17. В отсутствии Нинерака и Вронского Стива, графиня, горничная с мешком и собачка тихо — тихо сидят на лавочке, стараясь не думать о поединке и всё — таки думая только о нём и ни о чём другом. Одна лишь Анна беспокоится меньше всех. Она смотрит не на лестницу вагона, не туда, где должен вот — вот появиться один из победителей, а на своего Беса, не в силах налюбоваться его неземной чернотой. Паровоз, чёрный паровоз — вот единственное существо, которое нужно ей в этом опустевшем, в этом обезумевшем мире.
18. Нинерак и Вронский выходят из вагона, серьёзные, как члены какой — то новой, только что созданной благотворительной организации.
19. Все счастливы оттого, что не произошло худшего.
20. Никто не замечает исчезновения Анны и поезда.
21. Анна тем временем идет вдоль железнодорожного пути. Рядом её сопровождает поезд. Они похожи на сутенёра и проститутку, которые влюбились друг в друга и теперь думают, как быть дальше. На самом деле и Анна, и её возлюбленный Бесъ знают, что делать. Они просто решили последний раз пройтись. Бесъ больше не хочет переодеваться в людей. Он хочет любить Анну таким, каков он есть на самом деле, — обычным чёрным, чёрным, как сама любовь, паровозом…
— — —
22. Анна и графиня просыпаются почти одновременно. Графиня недовольна тем, что дала себе волю заснуть при Анне. Анна улыбается и рассказывает ей часть своего сна. Фрагмент с «половинами» восхищает графиню. Она находит в нём что — то немецкое, — что — то от Гофмана или Гауфа. Анна не решается спросить у графини о её сне. Графиня сама говорит, что давно уже не видит снов вообще. Но даже если бы и видела, то не смогла бы ничего с толком пересказать, особенно так увлекательно и легко, как Анна. Вдруг их беседу разрушает шорох в углу купе. Они видят, что горничная с собачкой куда — то пропали и вместо них в углу стоит какой — то маленький страшненький мужик с топорщащейся бородой и зачем — то копошится в мешке. Копошится, копошится и приговаривает на чистом французском: « Il faut le batter le fer, le broyer, le petrir…» Графиня прижимается к Анне, словно инстинктивно надеясь, что это всё ещё сон Анны, и только от неё, от Анны зависит их спасительное пробуждение, и произносит молитву…
***
Утром граф не нашёл рядом Гамлета. Датский принц исчез. Исчез вместе с жалким черепком шута Йорика и, как ни странно, со всем небесным градом Иерусалимом, будь он трижды не ладен. Плюнул граф — ну, и дрянной же человечишка ты оказался, принц датский — и пошёл обратно, домой, то есть не в своё имение, не к Берс, а к калмыкам пить кобылье молоко.
Памятник
Зайдя в кухню и подойдя к окну, выходящему в белое городское безмолвие, звонко, по — жлобски, пощёлкивая костяшками пальцев, Су Кин Сын, то так, то эдак, стал вертеть цифру 69. Знал, что непереворачиваемая, а всё равно вертел… Вертел, пока не вспомнил недвусмысленную позу, в которой Максим Горький в своём доме однажды застал Герберта Уэллса и Марию Закревскую…
Ага… А не оставить ли нам наконец в покое Фёдора Михайловича, Николая Васильевича со Львом Николаевичем и, вспомнив «буревестника революции», не пройтись ли нам до Вождя Краснокожих как бы наперёд задом, подобно гитарной партии в «Космическом танцоре»? — мелькнула в голове у Су Кин Сына шальная мыслишка. Прогуляюсь от розовой инфекционной больницы до фигуры с простёртой дланью на глазах у потрясённой общественности: на зад в будду щее. Идёшь, видишь:) вроде человеческие, но и вроде звериные свои же следы…
Однако, спустя некоторое время, по пути к Памятнику, он разочарованно заметил, что улицы, как назло, совершенно обезлюдели, недалёкое местное мужичьёбабьё попряталось за прямоугольными пламенами окон с новомодными металлическими решётками срединного цвета радуги. Невинная левацкая провокация не удалась! Но не удалась не потому, что Памятник не принял его, Су Кин Сына, нетривиальный пролетарский подход, а потому, что, к его приходу, самого Вождя как такового на постаменте уже, как сказала бы незабвенная А. А. А., не стояло. Вместо его «альпийского алмаза» местными властями (и когда это они успели, пострелы?) был неожиданно установлен огромный глобус из «кошкина золота», весь завёрнутый в серую решётку, да и ещё, в добавок ко всему, без Антарктиды на причинном месте.
А были ли вообще в неспокойной жизни Вождя что называется настоящие друзья, помимо Надежды, то бишь Компаса Земного? — подумал Су Кин Сын, снизу вверх, с душой, ушедшей в левую пятку, глядя на идеальную шар — птицу, несколько противоречившую, на его взгляд, той приплюснутой у полюсов планетке, известной по школьным учебникам.
Кажется, один был. Горький. Макс. Безумный Макс. Макс Горьких. Максимка Горчаков. Максимилиан Горечь. Максик Горевой. Максим Горин. Максим Максимыч. Крепко, говорят, они дружили с В. И. Л. на острове Капри в шахматных партиях…
Вопросы и задания:
— В каких эпизодах Горький раскрывает простоту Вождя, широту его познаний и интересов, веру в творческие силы народа, воинствующий гуманизм, ораторское мастерство?
— Прослушайте в записи одну из речей Вождя.
— Горький пишет о Вожде: «Был в нём некий магнетизм, который притягивал к нему сердца и симпатии людей труда». В чём заключался этот «магнетизм»?
— Если представится возможность, постарайтесь услышать радиопередачу «Концерт», в которой рассказывается о том, как Вождь слушал на квартире Горького «Апассионату» Бетховена.
— Как вы понимаете выражение Вождя: «нечеловеческая музыка»?
МУЭЗЗА
Возвратившись домой, в свою полуторку на первом этаже, не спеша раздевшись, Су Кин Сын, какое — то время растерянно стоял посреди прихожей, вполуха слушая старенький, слегка помешанный на восточных мотивах, отцовский радиоприёмник на кухонном окне…
(… Ах, Муэзза!.. Муэзза, Муэзза!..)
***
ГОЛОС ДЕВУШКИ: Уходишь ты? Ещё не рассвело. Нас оглушил не жаворонка голос, а пенье соловья. Он по ночам поёт вон там, на дереве граната. Поверь, мой милый, это соло…
Невидимая Рука пошарила по каналам, остановилась на канале о народных приметах…
ГОЛОС ДЕРЕВЕНСКОЙ БАБУШКИ: … Ешо слышала о том, как, ну, кто в гармошку хочет научитца играть, а не научитца. Ну, парень, может, у антихриста спрашивал… Стал ходить в баню учитца играть. Всё учился, учился. научился хорошенько играть. И, наверно, шишок там был, что он и говорит, парень — то: «А что мне тебе платить за это, что ты меня научил играть на гармони?» — «А я, — говорит, — стану раком, а ты меня ударь ногой в жопу, и всё». Видите. Шишок раком стал — этот, и вправду, дурак согласился, который учился — то. Вдарил его ногой, себе ногу и выбил. А это каменка! Шишок его заставил в каменку бить ногой, чтобы вот так и был кривой. А в гармонь — то всё — таки научился играть. Знаете, это вот шишки больше в бане, то и говорят, что в бане ничего нельзя…
Невидимая Рука ещё пошарила по каналам, раз за разом отвергая завывающие восточные и западные музыкальные каналы; Она совершает очередной замысловатый манёвр в поисках подходящей передачи и неожиданно останавливает свой выбор на …
Мужские голоса…
Лука Лукич. Зачем же, Антон Антонович, отчего это? Зачем к нам ревизор?
Городничий. Зачем! Так уж, видно, судьба! (Вздохнув). До сих пор, благодарение богу, подбирались к другим городам; теперь пришла очередь к нашему.
Аммос Фёдорович. Я думаю, Антон Антонович, что здесь тонкая и больше политическая причина. Это значит вот что: Россия… да… хочет вести войну, и министерия — то, вот видите, и подослала чиновника, чтобы узнать, нет ли где измены.
Городничий. Эк куда хватили! Ещё умный человек! В уездном городе измена! Что он, пограничный, что ли? Да отсюда хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь.
Аммос Фёдорович. Нет, я вам скажу, вы не того… вы не… Начальство имеет тонкие виды: даром что далеко, а оно себе мотает на ус…
И в который раз Невидимая Рука, продолжая свою игру, переключает каналы и сквозь скрежет и свист наводит на передачу того же, научно — популярного характера, о крысах…
МУЖСКОЙ ГОЛОС: … решили проверить, что могут видеть во сне крысы. Тут надо сразу заметить, что задача раскрыть картинки крысиных снов осталась неразрешимой. Но зато чётко зафиксирован сам факт сновидения. Это фаза так называемого парадоксального сна, в которой резко возрастает электрическая активность мозга, его температура, другие параметры, всё, как у людей…
Невидимая Рука повертела шашку переключателя ещё и ещё, побродила по каналам туда — сюда и опять остановилась на научной передаче, как будто зная о существовании некоего писателя Листоранова и намеренно водя его за нос.
МУЖСКОЙ ГОЛОС: … кристаллографический запрет пятерной оси определяется невозможностью согласования её (равно как и осей порядка выше 6) с решёткой, с «решётчатым состоянием» кристаллического вещества. И потому можно думать, что пятерная ось симметрии является у нас, у людей, своеобразным инструментом борьбы за существованье, страховки против окаменения, против кристаллизации, первым шагом которой была бы «поимка» решёткой живого организма…
Невидимая рука не удовлетворилась передачей о кристаллах и продвинулась по каналам далее…
Мужской голос:
ВЕСТИ ИЗ БРАТСКИХ СТРАН
— КУБ —
Ассортимент сельскохозяйственных культур в Кубе
не ограничивается сахарным тростником: на полях Куба
можно видеть посадки смартофеля и различных овощей: плантации технических культур. Одной из них является убешщур, плотные и колючие листья которого дают беламотокиой — растительное волокно, идущее на изготовление канатов, верёвок, мешковины и упаковочных тканей. Уборка убешщура – трудоёмкая работа, но благодарная…
…
Невидимая Рука прервала трансляцию, слегка пошарила по каналам… Попала на исторический…
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС...
По части явлений мертвецов одна из самых странных историй передается в книге Гулара, который сам заимствует ее из книги Камерариуса «Исторические размышления». «Одно лицо, достойное веры, — повествует Камерариус, — много путешествовавшее по Азии и Египту, рассказывало о том, что в Египте, в окрестностях Каира, есть кладбище, где мертвые выходят из своих могил. Обычно это происходит в известный день в марте месяце. Местное население знает давно об этом чуде и потому в тот день, когда оно происходит, на кладбище собираются толпы народа. Покойники вылезают из земли, как бы выталкиваемые из нее какою-то невидимою силою...
Невидимая Рука совершает очередной замысловатый манёвр в поисках подходящей передачи и неожиданно останавливает свой выбор на зарубежной песенке…
Spin, spin, spin my little darling
Spin, spin, spin my little babe
Stay in the garden;
let your mind tarry
Dance to the sunlight, smell the strawberry.
Spin
My little darling, spin
Turn, turn, turn my little darling
Turn, turn, turn my little babe
Seeing yourself as you climb through the meadow
Seek out the answer, follow the bright glow.
Turn
My little darling, turn
Пёрышкин
И вдруг Су Кин Сыну со всей определённостью непридуманного факта представилось, что он никакой не Су Кин Сын, а некто… Кирилл. Кирилл Пёрышкин, осветитель…
(Вторая любовь Кирилла Пёрышкина, осветителя)
Однажды осветитель Пёрышкин, после работы в Госдрамтеатре, вернувшись в свою полуторку, по обычаю, сидел в одних своих любимых трусах «с утятами» и в майке — алкоголичке перед стареньким, неизменно чуть — чуть беременным, телевизором — «самсуней», как нежно его называла жена осветителя Пёрышкина, — Светлана Зелёная — Шумова. Потягивая квас, без особого интереса, что называется, на автомате, отслеживал приглашённых героев ток — шоу, посвящённого центральному участнику — известному советскому актёру (его имя и фамилию Пёрышкин никогда не мог запомнить, хотя крепко — накрепко помнил, что именно он когда — то здорово играл Горбатого в детективе «Место встречи изменить нельзя»), который вызвал горячую дискуссию в студии своим свежим высказыванием о том, что «не верит в Бога» и что «нами никто не управляет». Когда ток — шоу, после часа перекрёстных выкриков и тирад, выдохся и убежали все млечные титры под метельную музыку Вивальди, объявили об итоговых новостях.
И тут Пёрышкин увидел её в первый раз. Киру Пичь. Новую ведущую «Вечерних известий», сменившую предыдущую — мужиковатую и пропагандонистую Софию Мафамет. Кира Пичь была так прекрасна, что Пёрышкин, не растерявшись, диким криком позвал жену немедленно бежать к телевизору: «тут, светка, такое!» Та, прервав тихое пение в нос, что — то из обожаемой анны герман, и удивлённая его голосом, впервые давшим «петуха», послушно перебазировалась из района кухни в район гостиной, как есть — в бигуди, посмотреть, что случилось. Но послушав про то, как британские учёные доказали, что Нострадамус был похоронен стоя, а кавказским нартам добраться до неба не хватило кошачьего хвоста, громко чихнула и, разочарованная, ушла обратно, к уже истошно свистевшему чайнику, с механической фразой — «кирюша, это было не смешно».
С того вечера, на протяжении восьми с половиной лет, Пёрышкин не пропускал ни одного выхода в эфир этих самых «Вечерних известий» и не только их, но ещё и все «Голубые огоньки», куда регулярно стали приглашать Киру Пичь в качестве «телезвезды» и «истинного лица постнулевых». Не пропускал, пока однажды не решил сам съездить в Останкино и лично взять у дивы феерический её автограф, по слухам, напоминавший топорик. Была у него даже заветная мечта — познакомиться с ней, так сказать, конфиденциально, и, чем чёрт не шутит, выпить по — простому: на брудершафт. А там… Кто знает, кто знает…
Однако, ничего из этой решительной затеи с автографом и прочим, увы и ах, не вышло, и никто никуда не попался. Накануне задуманной встречи, под утро, в пятом часу, на Кутузовском проспекте, произошла страшная трагедия. Кирпич выпал из решившегося на обгон грузовика и, ударившись об асфальт, налетел на лобовое стекло отставшего сзади шестисотого мерседеса. Пассажир, а точнее пассажирка оного, сидевшая рядом с водителем, погибла на месте.
Кира Пичь.
СКОЛОПЕНДРЫ
Су Кин Сын нервно вздрогнул от какого — то резкого звука снаружи.
(… очнувшаяся от зимней спячки и оплодотворённая весной тухачиха летает себе, питается, а внутри из яиц вылупляются личинки и питаются ею, потом босекомое погибает и вылупляются молодые тухачихи, сплошь самки, внутри которых уже есть оплодотворённые яйца и процесс повторяется, только к осени через несколько поколений выходят разнополые особи и вот уже они спариваются и самки уходят в спячку…)
Может, сорока долбанула по водосточной трубе или ещё что… Или кто… Тот противный азиат, прошлой осенью вывесивший на окно сушиться надувную японскую бабу…
Су Кин Сын вспомнил, что отвлёкся на какую — то ерунду с Памятником и с пародийными нацистами, и что ему нужно было просто пойти к своему столу и продолжить работу. Писать, писать несмотря ни на что. Искать себя.
Осторожно, точно привидение Левитана, Су Кин Сын миновал репродукцию «Владимирки» на противоположной от вешалок стене, перешёл в свой кабинет и там, громко чихнув, снова засел за утонувшую в черновиках «вещь», которой он с недавних пор хотел победить в себе тему «горького»…
— ЗА СКОЛОПЕНДРАМИ! —
Ленинград. Медный Всадник. 26 июня 1935 г. Первый час ночи. На скамеечке — трое. Двое (Слонимский и Тихонов) курят, стоя по обе стороны от третьего (Федина). Федин сидит, читает вслух письмо…
С л о н и м с к и й (перебивает Федина). Как? Как? «Для господ»?
Ф е д и н (слегка раздражённый, снова читает неуслышанный фрагмент письма). «Деревня хочет книжки читать и «чтобы хорошие, как для господ писали»…
С л о н и м с к и й. Значит, для господ, говоришь. Ну — ну…
Фе д и н. «А кроме всего прочего… — Роллан приедет!»…
С л о н и м с к и й (улыбаясь; правда, как — то неопределённо улыбаясь). Неистовый Роллан! Очарованная душа!
Ф е д и н (не обращая внимания на слова Слонимского о Роллане). … и начинаю дряхлеть… Обидно: по всему корпусу, с головы до пят, шерсть рыжего цвета начинает расти!»…
С л о н и м с к и й (присвистнув). Бедный Макс!
Ф е д и н. … Так… А, вот здесь… «А сны снятся — ужасающие: будто бы выстроил я себе дом, а в нём поселились сколопендры тысяч шестнадцать…»
С л о н и м с к и й. Бедный бедный Макс.
Ф е д и н. … ни сесть, ни лечь! Вот и живи!.. Крепко жму ваши руки. А. Пешков, 25. 06. 35 г.
Пауза.
С л о н и м с к и й. Что — всё?
Ф е д и н. Да. Конец.
С л о н и м с к и й (Тихонову). Ну, так как? Поможем Горькому?
Тихонов кивает головой, мол, о чём базар — вокзал, конечно, поможем, макс, он и в африке макс, маэстро, и ничего тут не попишешь, он — автор «матери», не то, что мы, серапионы, прости господи.
Ф е д и н (перезвездивается). Свят, свят, свят… Сколопендры… Надо же! Лаокоон нашего времени!
С л о н и м с к и й. Да — а. Шестнадцать тысяч — не шутки.
Торжественный бой барабанов.
Бравые крики бросающихся в бой серапионов.
***
сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра ФЕДИН сколопендра сколопендра СЛОНИМСКИЙ сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра ТИХОНОВ сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра сколопендра
Тоскливые отчаянные крики серапионов постепенно стихают. Слышными остаются только шелестящие с лёгким попискиванием звуки, издаваемые тысячами ядовитых торжествующих победу над человеком многоножек.
(Конец записи).
—
Глава четвёртая
Наше Всё
Су… чий потрох
Вздохнув, в который раз неудовлетворённый проделанной за последний месяц работой над «горьковской» темой, он невольно заглянул в академический томик А. С. Пушкина, преспокойно лежавший тут же, на столе, несмотря на истошно кричащую под ним обложку американского детектива. Листал, листал со всхлипами, добрался до знаменитого «Памятника»… «Я памятник воздвиг себе нерукотворный. К нему не зарастёт народная тропа. Вознёсся выше он главою непокорной Александрийского столпа…». Прочитав эти знакомые с детства строки, Опахалов поднял тяжёлую свою голову, наголо бритую и разукрашенную каким — то несуществующим в природе хищным растением, и, устремив взгляд в сторону ослепительного от выпавшего снега окна, отрешённо вполголоса произнёс: ах, ты ж, Пушкин, ах, ты ж, су… чий потрох.
Он вдруг понял, что с ним было не так. Он же взялся совсем не за то самое. Не Достоевский, не Гоголь, не Толстой - 1, не Горький, не Семёнов и, тем более, не Упырь с Надеждой Базедовой были ему нужны. Совсем не они. Совершенно другое. Ему нужен был Пушкин! Алисандр Сэргэевич Пушкинг, мать его за голень. Чёртов Сверчок. Ну, конечно же он — наше Всё.
ДЕЛО О ЗАМКЕ В ПИРЕНЕЯХ
Эпиграфы:
1. Кири — ку — ку,
Царствуй, лёжа на Баку!
Из письма А. С. Пушкина императору Николаю Первому
2. Смех Пушкина был так же увлекателен, как его стих.
А. С. Хомяков
3. Русская история явила здесь удивительную модель — «нормальный» человек в «нормальном» развитии.
Н. Скатов, дфн. «Русский гений». «Огонёк», 1979 г (№23), стр. 8 — 9.
4. Стихи должны быть простые и гладкие, как у Пушкина.
Л. Н. Толстой — А. А. Фету
5. НАРОД ПУШКИНГА ПОБЕДИТ!
Граффити
6. Всяк сверчок знай свой шесток.
Русская поговорка
7. Чёрный человек водит пальцем по мерзкой книге…
С. А. Есенин
8. Ай, да Пушкин! Ай, да сукин сын!
А. С. Пушкин. «Дневник»
П о с т а н о в л е н и е
о п р и в л е ч е н и и в к а ч е с т в е о б в и н я е м о г о
О. Зазаманка, 19 октября 96 AD.
Старший следователь прокуратуры Пограничной области юрист 1 — го класса Г. Нулевых, рассмотрев материалы уголовного дела об убийстве гражданина Ателло,
у с т а н о в и л:
По делу собраны достаточные доказательства, дающие основание для предъявления обвинения гражданину Пушкину в том, что он между 16 и 18 июля 96 AD с заранее обдуманным намерением пригласил под предлогом переговоров об обмене замка в свою землянку по адресу — г. Зазаманка, ул. Тредиаковского, д. 37 гражданина Ателло и из корыстных побуждений убил его, ударив по голове медным пестиком. После этого Пушкин завладел принадлежащими потерпевшему ценностями, как то: золотыми часами и кольцом, шинелью, платьем, бельём, босоножками, кошельком и деньгами в сумме 250 руб., а затем с целью сокрытия преступления перенёс труп Ателло в нору, где расчленил его, а затем вынес части трупа и спрятал в разных местах.
На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 143 и 144 УПК Альаарафа,
п о с т а н о в и л:
Привлечь гр — на Пушкина в качестве обвиняемого по настоящему делу, предъявив ему обвинение в преступлении, предусмотренном п. «а» ст. 102 УК Альаарафа, о чём ему объявить.
Старший следователь прокуратуры острова юрист 1 — го класса Г. Нулевых
Постановление мне 19 октября 96 AD объявлено, сущность обвинения разъяснена.
Одновременно мне на основании ст. 149 УПК Альаарафа разъяснены следователем права обвиняемого на предварительном следствии, предусмотренные ст. 46 УПК Альаарафа.
Обвиняемый Пушкин
П р о т о к о л
д о п р о с а о б в и н я е м о г о
г. Зазаманка, 19 октября — 7 ноября 96 AD.
Старший следователь прокуратуры Пограничной области юрист 1 — го класса Г. Нулевых в пещере №3 допросил с соблюдением требований ст. ст. 140 — 142 УПК Альаарафа нижепоименованного обвиняемого.
Допрос начат 19 октября 96 AD в 13 час. 10 мин. И окончен 7 ноября в 12 час.
а). Ф. И. О.: Z.
б). Дворянская кличка: Пушкин.
в). Год и место рождения: конечно, 96 — стой AD на (в) Зазаманке.
г). Национальность: чернорус.
д). Партийность: бес, партийный.
е). Образование: царско — сельское.
ж). Семейное положение: холост, но в активных поисках.
з). Место работы: лукоморье.
и). Род занятий или должность: определённых занятий не имеет; существует на случайные заработки, т. к. в своё время был выключен из казённой должности задним числом. А вообще — то: поэт.
к). Происхождение: из мещан.
л). Отношение к воинской обязанности: невоеннообязанный.
м). Местожительство: о. Зазаманка, ул. Тредиаковского, 37.
н). Прежняя судимость: не судился.
о). Сведения о паспорте: серия ХХХ КС №69696, выдан 2 — м отделением милиции г. Зазаманка 21 декабря 96 AD.
В предъявленном мне обвинении в преступлении, предусмотренном п. «а» ст. 100 УК Альаарафа, я виновным себя не признаю.
На предложение дать показания по существу предъявленного обвинения показал:
Ограбления и убийства гр — на Ателло я не совершал.
С Ателло я познакомился в нач. июля 96 AD в г. Зазаманка в бюро обмена жилплощади. Он просил меня содействовать в обмене замка, на что я дал согласие и помогал ему. У Ателло в замке я был всего три или четыре раза. Помню, что два раза я приводил к нему граждан, желавших посмотреть его апартаменты. Два раза я водил Ателло смотреть замки других лиц.
Ателло понравился замок в Пиренеях, который мы вместе ходили смотреть. Он поручил мне вести с Магриттом, хозяином замка, переговоры об обмене. Примерно 13 июля я зашёл к Магритту. Он мне сказал, что решит вопрос об обмене замка после возвращения из командировки жены. Сразу же после этого я пошёл к Ателло, но не застал его в замке и подсунул под дверь его кабинета записку. На другой день я позвонил Ателло по телефону, он подтвердил получение моей записки и попросил меня сходить ещё по одному адресу насчёт обмена замка. Я обещал Ателло сходить, но никуда не пошёл. Больше я у Ателло не был, нигде с ним не встречался, и что с ним случилось в дальнейшем, я не знаю.
В о п р о с: При каких обстоятельствах и когда к вам попала шинель Ателло?
О т в е т: Свою любимую шинель Ателло дал мне в виде вознаграждения за помощь, которую я ему оказывал по обмену замка. Он сказал, что у него имеется другая шинель, а эту он может отдать мне. Шинель Ателло передал мне 8 июля в своём кабинете. Шинель была мне велика, поэтому я и решил её продать.
В о п р о с: Почему Ателло отдал вам свою любимую шинель? Ведь вы практически ничего для него не сделали?
О т в е т: Хотя я к тому времени и не сумел ещё обменять замок Ателло, но времени на хлопоты я потратил много, и Ателло рассчитывал на то, что мои хлопоты закончатся успешно. Вот за это Ателло и решил меня отблагодарить.
В о п р о с: Почему вы поручили Гоголю продать шинель, а не сделали этого сами?
О т в е т: Продажу шинели я поручил Гоголю потому, что он опытнее меня. Он несколько раз продавал свои вещи через комиссионный магазин, а я с комиссионными магазинами никаких дел не имел.
В о п р о с: Почему же раньше вы отрицали получение шинели от Ателло?
О т в е т: Мне было неудобно говорить, что от клиентов я получал не только деньги, но и вещи.
В о п р о с: Свидетель Достоевский опознал в вас чорта, сдавшего перед ним 18 июля в камеру хранения на вокзале большой кожаный чемодан. Сдавали ли вы 18 июля чемодан в камеру хранения?
О т в е т: Никакого чемодана в камеру хранения я никогда не сдавал. Достоевского я не знаю и до того, как встретился с ним в прокуратуре, никогда его не видел.
В о п р о с: Заключением эксперта — криминалиста устанавливается, что труп Ателло мог быть разрублен вашим топором. Оглашаю это заключение эксперта от 28 августа 96 AD. Признаёте ли вы, что разрубили труп Ателло у себя в норе?
О т в е т: Я не думаю, чтобы можно было установить, каким топором разрублены кости. Не знаю, почему эксперт даёт такое заключение, но он ошибается, так как я трупа Ателло не разрубал.
В о п р о с: Судмедэксперт дал заключение, что обнаруженные в вашей норе кусочки костей и мышечной ткани, а так же пятна крови принадлежат человеку. Оглашаю вам акт судмедэкспертизы от 31 августа 96 AD… Что вы теперь скажите?
Пауза.
О т в е т: Вижу, что придётся рассказать всю правду. Ателло, действительно, убил я. Я уже рассказывал, как я познакомился с Ателло. Я видел, что Ателло — мужик состоятельный, хорошо одевается, носит золотые вещи, очень заинтересован в обмене замка и, по — видимому, имеет большие деньги. Познакомившись с Ателло поближе, я заметил, что он доверчив. У меня появилась мысль заманить Ателло к себе в грот под предлогом передачи денег лицу, с которым он меняется замком, а там убить его и ограбить. После того, как выяснилось, что Магритт не будет менять замок без согласия жены, я через два — три дня, это было, по — видимому, числа 15 июля утром, зашёл к Ателло и сказал, что Магритт готов начать оформление обмена, но требует уплаты вперёд 200 руб. — половина стоимости ремонта. Ателло согласился уплатить такую сумму и хотел сразу же пойти со мною к Магритту, чтобы договориться с ним окончательно и передать ему деньги. Меня это, конечно, не устраивало, так как фактически никакого разговора с Магриттом о деньгах у меня не было. Поэтому я сказал Ателло, что туда ему идти не надо, так как Магритт уехал на два дня за море и вернётся на Зазаманку только утром 17 июля и часов в 11 — 12 дня зайдёт ко мне. Я попросил Ателло прийти ко мне в это же время с деньгами, на что он согласился. С этим я в то утро ушёл от Ателло. Через день, то есть 17 июля, в двенадцатом часу дня, когда у нас в землянке, как обычно в это время, никого не было, ко мне пришёл Ателло. Я попросил его посидеть и подождать Магритта, который якобы вот — вот должен прийти. Я спросил Ателло, принёс ли он деньги. Он ответил: «Да, деньги при мне». Тогда, чтобы отвлечь внимание Ателло, я предложил ему стакан компота. Когда Ателло сидя за столом, ел компот, я взял с кухонного стола заранее приготовленный мною медный пестик от ступки и изо всей силы ударил им Ателло по затылку. Он сразу упал замертво со стула на пол. Крови на голове у Ателло почти не было. Убедившись, что Ателло мёртв, я прежде всего проверил его кошелёк. В нём я нашёл 200 руб. 25 — рублёвыми купюрами и ещё 50 руб. более мелкими купюрами. Затем я снял с Ателло шинель, с руки золотые часы и кольцо, а труп затащил под кровать. После этого я запер свой грот на ключ и ушёл. Поздно вечером я вернулся домой и, убедившись в том, что соседи, Раневские, спят, завернул труп в мешковину и перетащил его в нору. В норе я топором отрубил у трупа голову, руки и ноги. Рубил я труп на земле рядом с книгами. Брызги крови, которые попали на топор, книги и стены норы, я вытер мешковиной, в которую потом завернул туловище трупа. На другой день рано утром я взял голову и одну ногу трупа, уложил их в чемодан и отвёз поездом на станцию Шахматово. Зайдя в лес, я зарыл голову в муравьиную кучу, а ногу бросил где — то неподалёку в канаву и прикрыл листьями и травой. После этого я съездил домой с чемоданом, уложил в него вторую ногу и руки трупа и снова поехал в Шахматово. Там я отнёс чемодан с частями трупа к озеру, где выбросил их в воду. Предварительно я убедился в том, что возле озера было безлюдно. Вернувшись в тот же день под вечер домой, я уложил в свой чемодан завёрнутое в мешковину туловище трупа и вечером отвёз этот чемодан на такси в камеру хранения при вокзале на фамилию Мурина.
В 15 час. 25 мин. Допрос по просьбе обвиняемого Пушкина прерван до утра.
Протокол мною прочитан. Показания с моих слов записаны правильно.
Пушкин, Старший следователь прокуратуры о — ва юрист 1 — го класса Г. Нулевых.
Д о п р о с
возобновлён 7 ноября 96 AD, в 10 ч. утра.
В о п р о с: Что вы сделали с одеждой и вещами Ателло?
О т в е т: Платье и бельё были запачканы в грязи и крови. Я их выстирал, от платья отпо — рол карманчики, а затем продал на рынке — платье за 15 руб., бельё — за 8 руб. Туфли и кошелёк я так же продал на рынке, выручил за то и другое около 25 руб. Золотые часы и кольцо я продал неизвестным мне лицам возле ювелирного магазина на Бульварной улице. За часы и кольцо получил 100 руб. Шинель я через Гоголя продал в комиссионном магазине.
В о п р о с: Почему вы продали шинель Ателло через Гоголя, а не сами?
О т в е т: Я знал, что в комиссионном магазине записывают паспорт и адрес и не хотел, чтобы я там значился продавцом этой шинели. Поэтому я попросил об этом Гоголя, сказав ему, что он более опытен, чем я, то есть то, о чём я говорил на предыдущем допросе. Этими доводами я убедил Гоголя, и он согласился мне помочь.
В о п р о с: Знал ли Гоголь, как к вам попала шинель Ателло?
О т в е т: Нет, не знал. Я объяснил Гоголю происхождение этой шинели таким образом, как объяснял на предыдущем допросе, то есть что одна клиентка дала мне её в виде вознаграждения за услуги, оказанные мною при обмене замком.
В о п р о с: 31 июля 96 AD вы внесли в сберегательную кассу по Рабочьей улице, дом 17 вклад на своё имя в сумме 300 руб. Где вы взяли эти деньги?
О т в е т: Это деньги, взятые мною из кошелька Ателло после его убийства. А так же вырученные от продажи его вещей.
В о п р о с: Следовательно, вы признаёте себя виновным в убийстве Ателло и в завладении его деньгами и вещами?
О т в е т: Да, я признаю себя виновным в убийстве Ателло и в завладении его деньгами и вещами.
Допрос окончен 7 ноября в 12 час. дня.
Протокол мною прочитан. Показания записаны с моих слов правильно.
Пушкин, Старший следователь прокуратуры острова юрист 1 — го класса Г. Нулевых.
П р о т о к о л
д о п о л н и т е л ь н о г о д о п р о с а о б в и н я е м о г о
о. Зазаманка, 10 ноября 96 AD.
Старший следователь прокуратуры Пограничной области юрист 1 — го класса Г. Нулевых в пещере №3 допросил с соблюдением требований ст. ст. 100 — 200 УПК Альаарафа обвиняемого Пушкина.
Допрос начат в 11 час. дня, окончен в 13 час. 05 мин.
В о п р о с: Где находится пестик от ступки, которым вы убили Ателло?
О т в е т: Он лежит в ящике кухонного стола, который стоит в моей землянке.
В о п р о с: Почему пестик оказался у вас в землянке, в то время как ступка обнаружена в норе?
О т в е т: Когда я решил убить Ателло, я принёс пестик из норы в землянку и положил его на кухонный стол, чтобы он был под рукой.
В о п р о с: А почему вы выбрали в качестве орудия убийства именно пестик?
О т в е т: Сначала я хотел убить Ателло топором, но потом раздумал. Я боялся, что будет очень много крови. Кроме того, Ателло мог обратить внимание на то, что топор принесён в землянку и заподозрить что — то неладное. Наконец, я не хотел таскать топор обратно из землянки в нору, где он был мне необходим, чтобы разрубить труп Ателло.
В о п р о с: Значит, вы уже заранее решили расчленить труп Ателло?
О т в е т: Да. Я понимал, что целиком труп я вывезти не смогу.
В о п р о с: Почему вы не зарыли труп где — нибудь поблизости, например, в той же норе или на поверхности?
О т в е т: В норе я мог бы, конечно, зарыть труп, но побоялся, что его найдут, если будут делать обыск. Зарыть труп на поверхности тоже было опасно, так как кто — нибудь из соседей мог случайно меня заметить.
В о п р о с: Где вы взяли мешковину и чемодан для упаковки частей трупа?
О т в е т: Мешковину я несколько месяцев тому назад купил на рынке, чтобы перетянуть матрац, но так и не собрался этого сделать. Чемодан же давно лежал у меня в норе и, поскольку он был старый и очень потёртый, я решил им воспользоваться для упаковки частей трупа.
В о п р о с: Почему вы вывезли части трупа в разные места и почему именно в район станции Шахматово?
О т в е т: В посёлке Шахматово я не раз бывал в прошлом году у своей знакомой и поэтому знал, что там есть глухой лес и озеро, где я и собирался спрятать все части трупа. Когда я 18 июля утром приехал в Шахматово, в первый раз, я к озеру не пошёл, так как знал, что в эти часы там обычно купаются пенсионерки. Поэтому я отнёс чемодан в лес, где спрятал голову и одну ногу. Когда я вторично приехал в Шахматово, то убедился, что возле озера никого нет и выбросил в воду обе руки и вторую ногу трупа. Но когда я упаковал в чемодан туловище трупа, я убедился в том, что, хотя и ничего я мужичок, но донести чемодан до станции Шахматово до озера или леса мне не под силу. Тогда мне пришла в голову мысль доставить чемодан на такси до вокзала и там сдать его в камеру хранения на чужое имя. Так я и сделал. Я донёс чемодан до проспекта Победы. Там я сел на легковое такси, а на вокзале нанял носильщика, который и донёс мне чемодан до камеры хранения.
В о п р о с: Предъявили ли вы в камере хранения какой — нибудь документ?
О т в е т: Нет, не предъявил. Приёмщица, правда, спросила у меня паспорт или другой документ, но я ей ответил, что при мне ничего нет и обещал, что когда я приду за чемоданом, то покажу ей паспорт. Назвался я Муриным Спиридоном Спиридоновичем. Знакомого по фамилии Мурин у меня нет.
В о п р о с: Помните ли вы место в лесу, где вы спрятали голову и правую ногу Ателло? Сможете ли вы описать эти места или показать их?
О т в е т: Точно описать эти места я не могу, так как не помню, но если я пришёл бы в лес, то, пожалуй, нашёл и показал бы эти места. Протокол мною прочитан. Прошу внести в протокол следующее дополнение: я не могу точно утверждать, что пестик, которым был убит мной Ателло, лежит в ящике кухонного стола в моей землянке. Мне помнится, что я положил пестик будто бы туда, но твёрдо в этом не уверен. Во всяком случае пестик должен находиться у меня в землянке.
Показания записаны с моих слов правильно.
Пушкин, Старший следовательпрокуратуры острова юрист 1 — го класса Г. Нулевых.
П р о т о к о л
о с м о т р а м е с т а п р о и с ш е с т в и я с
у ч а с т и е м о б в и н я е м о г о
П. Шахматово, 8 ноября 96 AD.
Старший следователь прокуратуры Пограничной области юрист 1 — го класса Г. Нулевых с участием обвиняемого Пушкина, старшего судебномедицинского эксперта о. Зазаманка Белкина, старших милиционеров 3 — го отделения милиции о. Зазаманка Кургура и Галатура, а так же понятых Моцарта, проживающего в г. Зазаманка по ул. Мурадели, д. 11, кв. 11, и Сальери, проживающего по ул. Т. Хренникова, д. 4, кв. 4, с соблюдением требований ст. ст. 179 и 182 УПК Альаарафа произвёл осмотр местности, где, по показанию обвиняемого Пушкина, им были спрятаны части трупа потерпевшего Ателло. Вышеперечисленным лицам разъяснено их право присутствовать при всех действиях следователя и делать заявления по поводу тех или иных его действий. Понятым, кроме того, разъяснена на основании ст. 135 УПК Альаарафа их обязанность удостоверить факт, содержание и результаты осмотра места происшествия. Осмотр начат в 14 час. 30 мин. и окончен в 16 час. 30 мин.
Вышеперечисленные лица в 14 час. 30 мин. прибыли к опушке сосновой рощи, расположен ной в 0,5 км юго — западнее железнодорожной станции Шахматово. Обвиняемый Пушкин по предложению следователя показал свой путь по сосновой роще и лиственному лесу, пройденный им 18 июля 96 AD, чтобы спрятать отчленённые части трупа Ателло. Вслед за обвиняемым Пушкиным все присутствующие направились по тропинке, ведущей через сосновую рощу вглубь берёзового леса в юго — западном направлении. Пройдя около 250 шагов, Пушкин свернул с тропинки и пошёл лесом в северо — западном направлении, сделав около 200 шагов. Далее Пушкин повернул на север и, пройдя 15 шагов, указал на муравьиную кучу, находящуюся у двух рядом стоящих берёз, заявив, что в этом месте им была спрятана голова Ателло. Муравьиная куча была разрыта старшими милиционерами Кургуром и Галатуром, после чего в яме на глубине 0,75 см был обнаружен череп человека. Осмотром черепа установлено что мягкие ткани лица и головы отсутствуют. В левой части черепной коробки в 8 см выше заднего края имеется отверстие неправильной круглой формы с неровными краями, размером 6 х 4,5 см. Все зубы на верхней и нижней челюстях целы. В шестом и седьмом зубах на нижней челюсти справа имеются пломбы. На месте обнаружения черепа фотоаппаратом ФЭД сделаны фотоснимки, которыми зафиксированы муравейник, где был зарыт череп, и сам череп, извлечённый из муравейника. По правилам масштабной съёмки сфотографировано отверстие в черепе. Кроме того, составлен план местности с обозначением маршрута. План приобщён к настоящему протоколу осмотра. Череп изъят для приобщения к делу в качестве вещественного доказательства. Затем была подробно осмотрена местность, окружающая муравьиную кучу, в радиусе 150 м, с целью обнаружения места, где согласно показаниям Пушкина была спрятана нога Ателло. Обвиняемый этого места не указал, заявив, что забыл, где оно находится. Поиски в указанном радиусе остались безрезультатными. Иных заявлений от лиц, участвующих в осмотре, не поступило.
Протокол оглашён следователем.
Записано правильно.
Эпилог
Жилец шестого этажа
На землю посмотрел с балкона,
Как бы её в руках держа
И ею властвуя законно…
Б. Пастернак
Ну, это что за бред сивой кобылы я тут только что посмотрел? Что они себе позволяют на этой ихней Телебашне, что на останках! Совсем уже распоясались в кривом своём эфире…
Курилкин, крайне недовольный общим и целым состоянием современного отечественного тв и засильем на родных экранах иностранного кино, нервно нажал на зелёную кнопочку, чтобы попасть куда — нибудь ещё, кроме нового дважды нулевого канала, и попал… на агитационный телемарафон, посвящённый Подавляющему Большинству… Нет же, не то, не то. Снова нажал. И опять оказалось: не туда. На сей раз — в полный ноль. Единственная из чёртовой дюжины оставшаяся рыба, сыто переливавшаяся всеми цветами радуги и едва помещавшаяся в телевизионном ящике, мгновенно сдохла — до следующего электрического воскрешения.
Курилкин ещё несколько минут не двигался с места, беспомощно глядя в потухший аквариум экрана. В его глубине сидел некто и тоже пытался рассмотреть Курилкина как такового, с той, с другой стороны беззвёздного ветра…
(через полчаса)
Курилкин сидел в кухне, у окна, и с отсутствующей улыбкой смотрел на небо, на облака, на серебристый крестик далёкого, спешащего к блаженным островам, самолёта… Женщина, думал Курилкин, она ведь кто? У неё ведь нету, что называется, к о н ц а. Значит, существо она — бесконечное. Да, да, бесконечное… А мужчина, наоборот, — конечное. Так как к о н е ц он какой — никакой, а имеет!
(НА — чал — О)
(к — ОН — ец)
Глядя на растянувшиеся косяки облаков и надеясь увидеть обещанных по телевизору крылатых оленей, Курилкин и сам не заметил, как провалился в блаженную кислоту бога гипноса.
***
Ярус первый.
К. наиграл номерок своей бывшей одноклассницы — Бухарины Бесконцовой. Та работала в районной библиотеке имени Антоши Чехонте. Похоже, курила.
Тоже обрадовалась ему. Завелась с полуслова. Мило поболтали. О барышнях — крестьянках. О перевёрнутой радуге в небе накануне. О резиновых изделиях №2. О кабинете №0. О невинной лжи и преступной правде. О платке из ангельского пуха. О Джине Лалаполе. О том, почему дёргается правый глаз. О том, почему дёргается глаз левый…
Интермеццо
Бухарина: душка штатский, дозвольте ж прикуриться?..
Ярус второй.
Затем К. набрал номер бывшей своей одноклассницы Октябрины, тоже Бесконцовой.
Октябрина так же работала в библиотеке, только в университетской. Так же, видимо, курила… И она обрадовалась его звонку. Поговорили о ближних и дальних. О своих и чужих. О новых копировальных машинах, пахнущих плесенью. О кабинете №0. О колумелле. О глабели. О Джине Лалаполе…
Интермеццо
Октябрина: дай попаросочку, у тебя мошонка в полосочку!
Ярус третий.
А ещё он позвонил Яндукзохте — младшей сестре Бухарины и Октябрины Бесконцовых. Однако, Яндукзохты, трудившейся в газете «Этотъ Светъ», на месте не оказалось. Сотрудница её чуть не прокричала в трубку, что Яночка «читает о какой — то кинозвезде, задохнувшейся в торте на мальчишнике» и, очевидно, в ближайший час не сможет выйти на связь… К., глядя на муху, севшую на край стола и начавшую точить свой мушиный финский ножичек, подумал о том, что и Яндукзохта, кажется, тоже курила. Да не кажется, а точно — курила. Ещё как курила. Больше всех. По — чёрному. Без дураков.
Интермеццо
Яндукзохта: где ж твой, где ж твой табачок, глупый белый чувачок?
Ярус четвёртый.
И вдруг К. осенило: есть ещё одна сестра — четвёртая! И его охватила такая радость и вместе с тем такая тоска, что он…
Ярус пятый.
…а точнее, уже сам Курилкин, проснулся. Проснулся и первое, что произнёс вслух, было не то, чтобы чьим — то именем, но, во всяком случае, самым прекрасным словом из всех, которые он знал до сих пор.
Тишина.
***
Он и не заметил, как оказался, после своего любимого балкона на шестом этаже десятиэтажки, у входа на станцию метро — Храповицкая…
***
«Я — пьяное чудовище,
а вы Земли позор», —
в лесу под Гальзенкирхером
рос красный мухомор.
Аблакатов.
Мухоморы, мухоморы, подумал Курилкин после того, как ради очередного интересного псевдонима, сымпровизировал короткое стихотворение, на его, начинающего литератора, взгляд, не вполне удачное. Больше, чем мухоморы и собственную жизнь, Курилкин не любил только Метрополь: окровавленную «М» на фасаде, каменные своды, переходы, эскалаторы, радиальную, кольцевую… Но в тот вечер пошёл. Пошёл, хотя и слышал от одноклассника — Люлькина, что «… год не хороший. От раттусов (1) спасу нет. Столько задержавшихся поездов. Рельсы перетекает плазма из пасюков, попробуй не затормозить. У машинистов Ж. и Д. крыша едет. Серые пришельцы (2) наматываются на колёса, как грязь. Развелось их столько от воды, от отбросов. От тех же трупов бомжей или несчастных, выбрасывающихся из крайних поездов…» И вот Курилкин, несмотря на это весьма авторитетное откровение приятеля в джаз — кафе, теперь каким — то необъяснимым образом очутился у входа в ненавистный Метрополь, с несколько безумной мыслью добраться — таки до Центра с зиккуратом, где давно не был с тех самых пор, как расстался с Немчиновой, которая оказалась супоросой от нового физрука — Спаса Долинина, почти полного тёзки знаменитого художника — сюрреалиста. А что? Идеальное место для «выхода». Портал, мать его…
***
пишут клинописью
птицы — журавли
про длиннющу писю
СальвАтора Дали
а Дали СальвАтор
пишет в свой черёд
поэму Пантократор
задом наперёд
Гаджо.
И вот он, подстёгнутый долговязым чтецом дырки в газете «Правда», посидел, посидел на остановочной скамейке да и перебрался в зелёный подземный поезд. Слился с непривычно разношёрстной толпой (даже иностранцы какие — то были!), занял своё место в её чаще, уставился на паукообразную карту города, пришпандоренную слева от двустворчатых дверей, и стал ждать записанного на плёнку голоса, — того момента, когда с бодрой постсталинской интонацией… Оставался, по словам соседа в хулиганке, один перегон, минут пять, совсем ничего, когда он увидел одетую в демисезонное пальтецо женщину лет сорока, с неподвижным, слегка удлинённым, как на старинных портретах, породистым лицом. Она задержалась напротив Курилкина, готовая выходить. От неё пахнуло приятными духами… Их взгляды на миг пересеклись…
***
Галочка? Хэллоу!
Теперь — то ты умрёшь!
Новость эксклюзивная.
Нас теперь не трожь.
Больше нет кикимор,
в мусорке — виагры.
Якин плюнул в вечность:
мчим в Нью — Йорк из Гагры!
Лудищев.
Вдруг что — то резко кольнуло Курилкина под самую левую лопатку с группой родинок в виде известного всем северного созвездия… Шприц? Здесь, прямо в этой массе народа?.. В его глазах всё, включая прекрасный образ женщины, поплыло, как от общего наркоза в операционной с хихикающими и охающими стажёрками… Кто — то массивный, как Маяковский с Лубянки, вызвался помочь «выпивохе»… Поезд остановился. Курилкина потащили дальше… Неизвестный, похожий одновременно на Джона Леннона и Йоко Оно времён «Imagine», к тому же безбожно воняя дешёвыми дезодорантом и табаком, задыхаясь, произнёс над самым его ухом не то «на перрон!», не то «апейрон!»…
***
быть широким и добрым
под стать чёрным кобрам
и как жест джона леннона
возвратившего ленина
непосредственно в нато
спасибо не надо
Ху Бен Хо.
Осознание того, что он, Курилкин, всё — таки жив, пришло на шаткой, изъеденной снарками, лавочке, где — то в парке культуры и отдыха, судя по старому фонтану со слонами неподалёку, на перекрёстке прогулочных, вымощенных ангелами второй волны, дорожек. Но на скамейке он был не один. Рядом с ним сидело ещё что — то: дед. Да и в чём сидел! В какой — то допотопной тоге!.. Курилкин приподнялся и, продолжая лежать, точно слегка протрезвевший аэд на этрусской пирушке, увидел, что фриковатый пенсионер самозабвенно рисует и при этом, античная деревенщина, прямо светится от счастья. Вернее, уже закончил рисовать и, похоже, никак не мог налюбоваться своей собственной работой, возможно, лучшей за всю его жизнь. Курилкин, без лишних церемоний, придвинулся по — ближе и, заглянув старине этой пошехонской через низенькое плечо, заметил, что это известная картина испанского художника Пабло — Бабло — «Девочка на шаре», но только написанная наоборот, то есть девочка была изображена со спины и на переднем плане справа, а поддубный качок на кубическом камне (или на картонной коробке) в этот раз был по — мельче прежнего, слева, на заднем плане, и к тому же — лицом к зрителю…
***
Вот… смотрел опять в журнале
«Девочку На Шаре».
Правильней — «Мужик На Кубе».
Я — то шарю.
Апекс Предатор.
— — — — — — — — — — — — — — — — — —
(1). Крысы.
(2). «Норвежцы» (крысы) видят мир в сером цвете… Красный цвет, к слову сказать, для них означает полную темноту… И вообще зрение у зверьков слабое, угол зрения всего 16 градусов (Из письма Андрея Белого — Саше Чёрному, 22 апреля, 1921 г.). Небольшой охват пространства компенсируется частым вращением головы этих «интеллигентов животного мира» (Мирослав Гущ, пол. зоолог).
Памятник
© Copyright: Олсуфий Сумароков, 2019
Свидетельство о публикации №219030601278
Свидетельство о публикации №219030601278
Рецензии