О милостыне...

   Слово милостыня – милуешь ли меня? Или себя?

   Цыганки на вокзалах пристают к прохожим, в их глазах агрессивное желание заставить остановиться человека и заставить выслушать "предсказания"...

  Рядом с ними детишки. Дать им денег, чтобы отвязались?
Но их навязчивость равна вымогательству - это  не отчаянная безысходность.
Как в этом случае поступить по Божески?…
Прохожу мимо.
***
 Бедствующие люди потерявшие всё на пожаре.Не задумываешься отдаёшь: одежду, обувь, бельё.
 В мои двери постучались.  Стоят два подростка - девочка и мальчик:

- Мама в деревне с маленьким. У нас всё сгорело. Помогите.

 Накатывает безмерная жалость -  выставляю большую коробку с детскими одёжками, с бельём. В рюкзак складываю банки с консервациями.
Дети удивлённо таращатся на меня.
- Как много, нам не утащить, спасибо.
Отдаю им старенькую ручную сумку на колёсиках.
Прошло около часа. Сделав покупки в магазине, прохожу мимо автобусной остановки. В кустах, за остановкой, вижу небрежно раскиданные отданные  мной вещички…
Что это?...

***
 Сажусь в пригородную электричку. Вагон пустой. Из соседнего  вагона заходят два мальчика, лет семи-восьми.
Они направляют ко мне. Лица замурзанные, сами неухоженные. Протягивают давно не мытые руки - «смуглые» от въевшейся в них грязи.
Два заученно тоскливых голоса затянули:
- Т ё т е н ь к а!  дай рублик!
   Настораживает  хитренький, озорной блеск в глазах мальчиков.
 У меня в сумке свежий,  ещё тёплый, прямо из пекарни белый батон.
 Говорю:
-Денег у меня нет, а вот батон возьмите.

 Недоумение в глазах, но взяли, растерянно крутят в руках,  не понимая, что с этим батоном делать? Перешли в следующий вагон. Похоже, что не голодные.

  Мне захотелось проследить, как они поступят с батоном и поговорить с мальчиками.
 Захожу в следующий, пустой вагон и вижу - в открытую форточку мальчики, встав на цыпочки, отрывают куски ароматного, свежевыпеченного батона - выбрасывают, смеются над глупой тёткой.
Они не ожидали увидеть меня рядом.  Я села напротив присевших на лавку мальчиков.
Заговорила, стараясь ненавязчиво вникнуть, понять - чем живут дети, находясь в «свободном плавании».
 Спросила :
- Кем вы будете, кем станете?  Когда вырастите, у вас детки будут?

  Растерянность на личиках. Ехать было  долго и постепенно дети раскрывались. Один из них склонился к плохо завязанным шнуркам на ботинках. Я  увидела торчащие  из носка деньги. Он поспешно снял ботинок и стал поправлять в своём «тайнике» деньги, подсовывая их под пятку.
Спросила:
- Почему в карман не положишь?
- Нельзя, они всё вытрясут, мамке с папкой ничего не достанется, бить будут…

 Захотелось подарить им сказку об их счастливом будущем…
И я сочиняла и рассказывала про них взрослых…
За небольшой отрезок времени ребятишки превращались из пронырливых деляг в милых, незащищённых деток, удивлённо узнающих, что они смогут быть дипломатами, лётчиками или хорошими строителями. Разъясняла, что из себя представляют  упомянутые специальности.
 Пока рассказывала про одного, второй торопил про него рассказать. Глаза мальчиков светились.
Так хотелось приласкать детей.   
Похоже, судьба мальчиков никого не интересовала и не заботила…
 Перед тем, как выйти  на своей остановке, мальчикам объяснила, сколько труда людьми вложено в этот батон.
 С едой надо быть осторожными -  перед Боженькой люди отвечают за все свои поступки. А хлеб - самое святое, что есть на свете.
Моя станция, я прощаюсь с ребятишками и слышу:
- Тётенька, а завтра вы опять поедете?...
 
***
   После занятий на курсах переподготовки, спешим с приятельницами на последнюю электричку.
Плохо освещённая железнодорожная станция. Недалеко, возле здания кочегарки, куча угля.  Купили в кассе билеты, подходим к спуску на перрон. Появляется ещё один пассажир с дипломатом в руке.
 С шумом, ниоткуда, на него налетает, набрасывается ватага мелких воришек.
Такое видела впервые. Они старались вырвать дипломат, несколько сорванцов кидаются в него кусками угля, приведя в полное замешательство взрослого, сильного человека, не смеющего ударить, разбросать облачко неожиданно налетевших беспощадных «комаров».
Длилось это меньше минуты. Мужчина от неожиданности не сразу осознал, что происходит. А они его уже всей своей массой завалили на асфальт.
Мои спутницы побежали в здание вокзала, крикнув мне:
- С ума не сходи!
Я,видя этот беспредел, моментально забываю, в каком году это происходит.
 Повторяются годы войны 1941-1945гг., когда голодные, в рваных грязных телогрейках сироты собирались в стаи, на вокзалах нападали, отбирали сетки, сумки с продуктами. Тогда был голод, погибшие на фронтах родители...
А сейчас?...

 Подбежала к упавшему мужчине, стала раскидывать мальчишек. Двоих схватила за руки, не отпускаю, держу изо всех сил. Оглядываюсь и вижу, что в тени ещё прячется стайка детей под руководством парня лет восемнадцати.
Мужчина тяжело поднимался с земли. Из-под ладони, прикрывающей лицо, льётся кровь.
Парень - наставник этой «орды», заметив, что я его разглядела, прячется за стену дома, подав команду задержанным мной мальчишкам:
- Падайте!
Мои хлопчики одновременно падают на землю….
Тащить их сил не хватает, они ещё и вырываются. Один, что посильнее, сумел вырвать руку, а второго до прихода электрички успела отвести в дежурку к полицейским.
 Увидав парнишку, услышала:
- Не угомонитесь никак?  Как же вы нам надоели….
«Надоели»…:
 - не только полиции - переименованной  из милиции - самое страшное - своим, потерявшим работу, озлобившимся, растерявшимся, обобранным родителям, - государству с обезумевшими от алчности олигархами.
 
 Время смутных годов. Создание неправедных «накоплений». Дикий переход  в «светлое» капиталистическое будущее.

  Я же ругаюсь на дежурных полицейских, заставляю вызвать скорую помощь для потерпевшего….
Сама еле успеваю на свою последнюю электричку.
Приятельницы, покрутив пальцами у виска, назвали меня "спятившей"!
Не война - спешим в капитализм….

***
   Так подавать или нет вышедшим на паперть людям?
 Для себя я давно решила, что отвечать цыганкам на просьбу: «Красавица, дай погадаю, всю правду расскажу, позолоти ручку», надо словами:
- Свою ручку покажи! Уж я-то тебе без денег всю правду расскажу.

 Цыганки, являясь неплохими психологами, с некоторых пор, независимо от моего местопребывания, перестали «замечать» меня.
  Негатив, полученный в Братске от «погоревшей» цыганки, на всю жизнь запомнился.
 У меня на руках двухмесячный сынишка. Звонок в дверь. Положила маленького в коечку, открываю.
Передо мной цыганка и рядом стоит девочка лет трёх. Пугая меня, распахивает пальто, сорока градусный мороз, а женщина в одной сорочке.
Сынок заплакал, взяла его на руки и прошла во вторую комнату, чтобы взять для цыганки  шерстяное платье, ставшее мне большим.
Выношу платье. Цыганка стоит, как стояла в коридорчике. Скоренько  хватает платье и бегом с третьего этажа по лестнице.
Возникло подозрение, что не всё чисто. Открываю дверцу кухонной  полочки  и… наши деньги убежали вместе с морозоустойчивой, «бедной погорелицей».

***
 И Все же! Подавать милостыню или нет?

 Выйти на паперть не всякий сможет. Страшная безысходность выводит этих людей на улицу за нашей помощью. Могу ли, смею ли осуждать, кого бы то ни было?

  Насколько позволяют средства, помогаю, не пройду мимо протянутой за милостыней руки. Но почему-то не хочу смотреть в глаза просящему.
 Мне кажется, что могу смутить и без того находящегося в неловком положении человека, получающего эти крохи.

  Однажды так вышло, что, подав мелочь женщине, укутанной до глаз драной, старой шалью, увидела на её ногах классные кожаные сапожки.
Оглянувшись, в нищенке узнала соседку с третьего этажа, которая свою квартиру сдавала, сама переехала жить к сыну-банкиру. Какая беда вывела Евгению к порогу церкви?  И тут же себя остановила:

- Не суди,  пусть это будет на совести самого просящего.

 Не совершаю ли я грех, рассуждая и озвучивая  все эти моменты?