Polymetry

Я начинаю новую игру
и меняются правила вместе со мною:
тысяча чертей.
Этот ход обратимости действия столько же груб,
сколь и ласков: чем-то новым
звучат движенья те.

Может быть, ещё изобретут
машину времени. Тогда бы
я тебя от неё удержал.
Увы, не находясь ни там, ни тут,
наша жизнь сгорает, дабы
не успели воскликнуть "как жаль!".

И какие припадки возврата и странной тоски
по тем чудовищным секундам
или даже дням...
Мир не то, что выглядит другим,
но слова поменялись — и из ниоткуда
сорвались на меня.

Я повторяю святость снов,
отражая размытости символ:
может, в этом действия верны?
Или в том, чтоб затасканный образ был нов?
Я не попросил бы
ни обновления, ни старины.

И от этого светло:
и пусто, и беззвучно.
И сверкают обрывками острых огней фонари.
Изображенье поплыло;
и никто не учит
возвращению в прежний формат или стиль — хоть умри!

Но возврат здесь является неким путём
с обыденным финалом,
чей виток нетрудно угадать.
Мы всё знаем, но идём,
потому что нам «этого мало...»
Мы называем смертью благодать.

И вновь тебе привет
из далёких и странных земель; эти громкие речи
опоясаны стихом.
И не то, чтобы эхо, но вслед
солнцу убегает каждый вечер
и не жалеет ни о ком.



Тихие шаги
у этих поднебесных догонялок,
но какая глубокая суть под стопой!..
Мир уступив другим,
умираешь, не обременяя
этой необходимостью биться с тобой.

упираясь в речь,
И поэтому ни уберечь,
ни подчеркнуть строку двумя чертами —
всё, что разум произвёл,
облекает себя в сумасшедший распахнутый танец
и обнажённый произвол.

31. III. — 11. IV.
2018