За пожизненное!

П. сидел в банкетном зале в своём дворце.

Под столом валялось пять пустых бутылок.

Он снова и снова наливал себе из шестой.

Потом дрожащей рукой поднимал огромный стопарь и заплетающимся языком произносил один и тот же тост:

— За пожизненное!

И опрокидывал стопарь в жадно раскрытый рот.

Он раз за разом закрывал сонные глаза — одновременно и совершенно пустые, и абсолютно залитые дорогим спиртным.

И тогда перед глазами вставал один и тот же город.

Большая площадь, заполненная людьми.

Огромная сцена.

Он видел, как на сцену поднимаются какие-то люди.

И важная черноволосая женщина произносит: «Оглашается приговор...»

А потом звучит его фамилия и слышны слова: «...приговорить к пожизненному...»

Он вдруг бросается из людской массы на сцену, к этой женщине, чтобы упасть перед ней на колени и целовать руки... а лучше ноги!

Но сон опять резко прерывался.

В ушах опять звучало: «...у П. нет шансов выйти во второй тур...»

И П. в отчаянии затыкал уши дрожащими руками.

Но оглушительная тишина пугала ещё сильнее.

Дрожащие руки опять тянулись к бутылке и снова к стопарю.

Вот он, резко налив и дофига разлив, уже не произнёс, а проорал:

— За пожизненное!

И снова хряпнул.

Он чувствовал, что у него действительно нет шансов.

Что придётся покинуть этот дворец — и бежать.

Но сбежать не дадут.

Его слишком сильно ненавидят.

Да и некуда бежать.

И его просто убьют. На месте.

Он жалел, что приговор, вынесенный в странном далёком городе на большой площади, не имеет юридической силы.

Он хотел в тюрьму.

В одиночную камеру с большим телевизором.

Он отчаянно мечтал, чтобы ему дали возможность отбыть то наказание.

И вот он налил в стопарь последний раз.

И перед тем, как окончательно вырубиться, чтобы хоть до утра забыться, уже не проорал, а еле-еле пробормотал:

— За пожиз... нен... но...