Иван Калита

…Митрополит Пётр, седой старец с добрыми зелёными очами, ехал на конях с молодым человеком, княжичем Московским Иваном Даниловичем…
Мороз в тот день выдался неприятный, снег отражал солнце и слепил, кони шли медленно, когда митрополит Пётр говорил:
— Иван, сегодня, конечно, города не для конной прогулки, но я хотел поговорить с тобой о правлении твоего брата Юрия Даниловича. Скажи, ты можешь повлиять на него?
— Вряд ли, — отвечал Иван, кутаясь в соболиную шубу — Мой брат — человек самостоятельный и гордый, но я попробую ради вас, митрополит Пётр, ведь мы же с вами друзья…
— Спасибо, Иван, ты всегда меня понимал! Как бы я хотел, чтобы князем Москвы был не Юрий, а ты! — воскликнул митрополит Пётр, и вдруг спутники увидели гонца.
— Хан Узбек передаёт Ивану Даниловичу княжение Москвой, а так же сообщает скорбную весть, что Юрий Данилович погиб от рук Дмитрия Грозные Очи в Орде! — изрёк гонец с поклоном.
Озноб пробежал по спине Ивана, ему стало тревожно и неприятно, но глаголил митрополиту Петру:
— Благословите поехать о Золотую Орду и самому во всём разобраться!
— Благословляю, друг! — ответил смело митрополит, и Иван засобирался в дорогу.
… Хан Узбек встретил Ивана милостиво, принял богатые дары и произнёс важно:
— Иван, ты теперь князь московский, и я надеюсь ты будешь верно служить мне. Дары мне твои понравились: и соболя, и жемчуга — ты умеешь угодить. Коварный злодей, погубивший твоего брата, в темнице, скоро его казнят!
У Ивана закружилась голова, он спросил:
— Как казнят?! Дмитрий же так молод!
— Такова моя воля! — с напыщенностью произнёс хан.
— Можно ли увидеться с Дмитрием? Я хочу спросить у него, почему он так поступил… — тихо глаголил Иван.
— Эй, слуги! Отведите князя Ивана к Дмитрию! — отдал приказ хан, и узкоглазые слуги хана повели Ивана по длинным коридорам…
Иван увидел Дмитрия, юношу с жгуче чёрными очами, которые горели последним огнём, и прильнул к решётке с причитаниями:
— Что ты натворил, Дмитрий?! Тебя казнят, брат мой погиб, а всё из-за твоей глупости! Проси у хана пощады!
— Ни за что! — рьяно ответил Дмитрий — Я отомстил Юрию за муки моего отца в Орде, и я готов за это погибнуть! Ни у тебя, ни у Юрия нет сердца! У вас только княжеский ярлык в голове!
— Дмитрий! Зачем было мстить?! Так мы никогда не справимся с монголо-татарским игом! — заплакал Иван.
— А как с ним справиться, если нет единства на Руси? Всё, Иван, прощай, я не собираюсь точить лясы с князем-слюнтяем!
Иван оскорбился и ушёл.
Узбек спросил надменно Ивана:
— Иван, скажи, выполнил я твою просьбу?
«Выполнил, да что толку! Дмитрия казнят, брата моего уже не вернёшь…» — подумал с печалью Иван, но смиренно ответил:
— Благодарю тебя, великий хан Узбек, и прошу дать ярлык на великое княжение!
— Нет, — ответил Узбек — с тебя, Иван, и удельного княжества хватит, а ярлык я дам тверскому князю Александру!
Александр, высокий человек в богатом зипуне, стоял рядом с ханом и ухмылялся.
Иван и так был расстроен, а тут даже сердце прихватило, но молодой князь московский сдержал себя, лишь гневно посмотрев в сторону Александра и тихо произнеся:
— Что ж, Александр, ещё сойдёмся…
Случая долго ждать не пришлось: началось восстание в Твери, жители этого города перебили татар, а главу их, двоюродного брата хана Узбека, Щелкана, сожгли.
Хан Узбек был в гневе и вызвал Ивана к себе с приказанием:
— Иван, если ты мне верен, накажи жителей Твери и доставь мне на суд князя Александра, а я тебе дам великокняжеский ярлык!
Иван задумался, и очень глубоко. Сделать так, как велел хан, означало предать Русь,  когда-то недавно он сам упрекал в этом и брата, и Дмитрия, но, если Иван станет Великим князем, то сможет объединить Русь вокруг Москвы и свергнуть поганое иго.
— Так что ж ты молчишь, московский князь?! — рассердился Узбек.
— Я не молчу, господин мой, я хочу попросить вас дать мне войско, чтобы я усмирил мятежников! — ломая себя, сказал Иван.
— Что ж, вот тебе рать, езжай, как выполнишь наказ, получишь ярлык!
«Какой же я подлец! Сам от себя не ожидал! Но делаю это во имя Руси, во имя победы!» — думал тоскливо Иван.
Зима лютовала, лёд хрустел под ногами. В Твери увидели монголо-татар во главе с Иваном и воскликнули в ярости:
— И этот за них! Бей их!
Началась схватка, Ивана покатили с коня и стали топтать и рвать меховой кафтан…
« Прости, Боже, видно и мне конец пришёл…» — подумал Иван, когда кто-то протянул ему руку с ласковыми словами:
— Не время лежать, Иван, вставай, я тебе помогу!
Иван поднял голову и увидел добрые глаза митрополита Петра.
Скоро Иван поехал в Золотую Орду за ярлыком, но Александра не привёз.
— Что ж, бери ярлык, ты его заслужил…
При этих словах хана Ивану стало не по себе, но он себя успокаивал мыслью: «Я объединю Русь вокруг Москвы и добьюсь свержения монголо-татарского ига!».
Александр Михайлович же десять лет скитался по Руси и Литве, а потом вымолил у хана прощение.
«Так, это мне уже не нравится! Ярлык опять отойдёт Твери, и я не исполню свой план! — гневно думал Иван, а потом сам же расстраивался — Но, если я очерню Александра, то его казнят, ая не хочу этого!»…
Для князя Ивана эти дни были мучением, но он всё-таки решился затеять интригу против Александра и его сына Фёдора.
Скоро Иван доставил Александра и Фёдора в Золотую Орду.
— Иван, как ты можешь так?! — завывал Александр, Иван ехал на коне с опущенной головой…
Осень брала свои права, кругом шуршали коричневые, жёлтые и алые листья, прохлада гуляла вокруг, Иван не любил осень, и то ли от причитаний пленников, то ли от мук совести, то ли от осенней тоски Ивана знобило…
Скоро Александра Михайловича и Фёдора казнили…
Иван с трудом выдержал дорогу туда и обратно, и устало упал на белоснежную постель и закрыл глаза.
«Сил моих больше нет жить с этим грузом на душе!» — думал устало Иван.
— Можно у тебя потрапезничать, друг? — послышался ласковый и весёлый голос, который Иван без труда узнал.
— Митрополит Пётр! Как же я рад вас видеть! Пойдёмте трапезничать, только у меня ни сил, ни аппетита нет… — пожаловался Иван.
Пётр и Иван прошли в деревянную трапезную с резными окнами, перекрестились и принялись за пареную репу.
— Ешь, ешь, Иван, ты многое пережил, тебе силы нужны… — заботливо приговаривал митрополит, а Иван медленно изливал свои беды:
— Я чувствую себя предателем, ведь Александр и его сын погибли из-за меня…
— Но ты же знаешь, из-за какой цели ты это сделал, не казни себя. Всё равно сейчас русским лучше живётся: тишь да гладь, никаких монголо-татарских набегов — утешал друг Пётр.
— Да, вздохнула спокойно хоть Русь, — протянул со светлой печалью Иван — Мне бы ещё успокоится…
— Нет такого греха, который Господь не прощает, есть просто не желание каяться! Если тебе тяжело, сходи в исповедь, причастись, раздавай милостыню… — посоветовал митрополит Пётр.
— Спасибо, я так и буду делать! — решил радостно Иван.
С того дня Иван стал набивать монетами мешочек «калиту»  и раздавать эти деньги бедным и убогим. К вечеру мешочек пустел. За эту привычку Ивана прозвали Калита
Иван сходил в исповедь, причастился, выстоял покаянную службу, а народ всё смеялся:
— Вон идёт Иван Калита грехи замаливать!
Иван добился того, что набеги монголо-татар прекратились, и Русь какое-то время жила относительно спокойно,  хороший посевы дали урожай…
Иван же не оставлял свою мечту и ездил с богатыми дарами к хану Узбеку, чтобы получить ярлыки на княжение в Ростове, Угличе, Белозерске и других городах.
Хан надменно рассматривал сундуки с золотом и мехами и давал ярлыки Ивану Калите.
Только с Новгородом Иван был в ссоре, и пожаловался на это своему самому мудрому и надёжному другу: митрополиту Петру.
— Слушай, Иван, давай я переберусь со своей кафедрой в Москву, чтобы она стала не только торговой, но и духовной столицей! Я всё равно правлю из Москвы! — предложил с сияющими добротой зелёными очами Пётр.
— Спасибо вам, митрополит Пётр, для меня это — лучшая поддержка! И чем я заслужил такого святого мудрого и заботливого друга? — спросил  Иван Калита.
— Это я не знаю, чем заслужил такого друга, как ты, Иван. А за ошибки себя не кори, у всех бывает…
Скоро Пётр стал митрополитом московским, а Москва украсилась красивым белокаменным храмом в честь Богородицы.
…Когда храм открывали, Иван прослезился со словами:
— И я, такой грешный человек, заслужил видеть эту Божественную красоту!
Скоро Иван Калита отстроил ещё много красивых зданий, украсил Москву, и, хотя она два раза горела, Иван каждый раз отстраивал её ещё краше с молитвой.
— Вот победим монголо-татар, Москва столицей станет! — гордился Иван.
… Однажды весной, когда цвели яблони и сирень, Иван решил вечером проехаться на коне в одиночестве, подумать над жизнью, он наслаждался весной, раненная душа его оживала…
Вдруг он увидел прекрасную девушку в пологе и душегрее в окне с резными белыми ставнями…
Иван остановил коня, полюбовался…
У девушки были алые губы, приятный румянец и ясные вежды…
Девица заметила Ивана и закрыла ставни.
«Женюсь на ней!» — решил для себя с радостью Иван и спросил у слуги:
— Кто это был в окне?
— Елена, дочь боярина… — ответили Ивану.
Скоро Иван и митрополит Пётр с богатыми дарами приехали свататься к Елене, и её отец отдал красавицу за Ивана Калиту. Славно зажили Елена Глебовна и Иван Данилович, по вечерам чай у самовара пили, неспешные беседы вели…
Любил Иван свою жёнушку, налюбоваться не мог, Елена же тоже прикипела к Ивану, жалела его…
А скоро и детки пошли в этом семействе. Первенцем был сын, хорошенький, крепкий, здоровенький, румяный. Иван его Симеоном назвал. Потом и девочки родились красавицы-цветочки, ласковые к матушке с батюшкой, а потом и Иван Иванович, ребёнок редкой красоты: кожа белая, нежная, вежды сапфировые, кудри чёрные…
Иван Калита днём всё больше занят был, а вечером приедет, а на встречу ему выбегают с радостными криками детки. Плачет Иван от счастья, обнимает их, потом учит чему-нибудь, играет с ними, потешки читает, потом к жене идёт, чаем с баранками побаловаться, да помиловаться…
Частым гостем этого дома был митрополит Пётр, он по-прежнему оставался другом Ивану Калите и всегда отмечал:
— Береги сыновей, Иван, им твоё дело нелёгкое по спасению Руси продолжать!
…Прошло время, выросли дети. Симеон стал богатырём с гордой осанкой, дочери — красавицами лебёдушками, а Ивана Ивановича Кротким и Красным прозвали за его скромность, простоту и красоту, потому что красив был синеглазый княжич с чёрными кудрями…
Иван выдал замуж дочерей по выгоде, чтобы Русь объединить, а потом стал думать, как сыновьям правление передать, да отошла ко господу Елена, радость души Ивана Калиты.
… Иван долго переживал, три года траур держал, постился, за жёнушку молился, а потом за трапезой посоветовал митрополит Пётр Ивану Калите:
— Иван, друг мой, женился ты бы второй раз, а то на себя от горя не похож!
Закачалась лампадка  в трапезной, задумался Иван, тихо простонал:
— Правы вы, митрополит, жениться мне второй раз нужно…
Выбрал в невесты себе Иван Калита красавицу Ульяну. Всё, как полагается: послали сватов к родителям, дары привезли, соболя да злато…
Отдали Ульяну за Ивана, да только семейная жизнь сразу же не заладилась.
— Венец хочу с драгоценными камнями! Шубу хочу соболиную! — ворчала Ульяна.
«Вот и угораздило же меня на Ульяне жениться! Лучше б в монастырь ушёл!» — думал печально Иван Калита.
Однако, двух дочерей Ульяна родила князю. Князь Иван старался как можно больше внимания уделять детям от обоих браков, но силы уже кончались…

Сырая была осень, холодная, неприятная, ломило суставы Ивана, чувствовал он, что старость приближается, едой стала борода…
Тогда и позвал Иван Калита Симеона Гордого и Ивана Кроткого в казнохранилище, показал шапку Мономаха, дал примерить, трон свой золочёный показал, богатства несметные…
Дивятся Симеон и Иван, а отец им и глаголил:
— Ну, сыны мои, примеряйте, привыкайте, скоро Симеон князем московским будет, ста я уже. И  завещаю дело вам одно закончить, что я начал: объединить Русь и победить монголо-татар, только это много сил и труда потребует, а я уже стар, я сделал всё, что мог, укрепил Русь, обогатил, хотя такой ценой, что всю жизнь просил у Бога прощения…
Симеон и Иван Кроткий долго ещё думали над словами отца, а Иван Калита постригся в монастырь и скоро ушёл к Господу…
Долго ещё Русь будет бороться с проклятым игом, но начало уже было положено, а вы, дорогие читатели, выводы сами делайте, да не торопитесь судить…