Простая грыжа. Часть первая

Не отношусь к больным, у которых полное собрание диагностических версий состоит из нескольких томов. Моя история болезни по содержанию в два листочка с записью даже не помню о чём и с заключениями, что «К вождению автомобиля годен».
В общем, история скромна, как моя рабоче-крестьянская пенсия бывшего передовика производства и «Ударника коммунистического труда».
В больницу не бегал, если нет переломов, да и когда было бежать – строил коммунизм, да ещё субботники, воскресники, изучение материалов съезда…
Раз по неопытности зашёл к врачу с язвой желудка, он мне сказал:
- Стыдно по врачам ходить, молодой ещё…
Когда второй раз зашёл на приём, врач оглядел меня и осадил:
- Опоздали вы! Нужно было раньше лечиться. Поздно! Загляните в паспорт, удостоверьтесь…
Всё же пощупал, где надо, и сказал:
- Покашляйте! Кашляю. - Поздравляю! У вас грыжа!
- Где?
- Грыжа паховая, где место «траховое»! Операцию нужно делать. Опасно её оставлять. Вам тянуть с этим делом не следует… Завтра на анализы, через неделю на операцию.
- Намёк понял! – отвечаю я.
И действительно паспортные данные не радовали дальнейшей перспективой. Я реалист, оптимист.
У нас в Республике Беларусь медицина бесплатная, только доллары давай… Понимаю, что из жизни без страданий не уйдёшь. Стал готовиться к операции.
Начал с кладбища. Установил рядом с могилкой своей супруги себе памятник с портретом, на котором осталось выбить итоговую дату… Придёт время – выбьют по факту, прикопают меня рядом, и делов-то…
Накануне перед операцией прихожу с цветочками к жене, помянул её добрыми словами, обнадёжил, что благодаря нашей медицине, может, скоро встретимся. Заодно с собой поздоровался:
- Здравствуй, мой портрет глазастый и улыбчивый и ясный!
В ответ молчу сам себе с портрета. Здесь не разговоришься, да и обстановка печальная. Улыбаюсь на гранитном памятнике только я…
Возвратился домой, собрал больничные снасти, сообщил на Прозу друзьям, коллегам, троллям: «Если не вернусь, считайте коммунистом»! Обнял собаку, погладил кошку, поцеловал машину в лобовое стекло и «Вперёд – заре навстречу...» - как в песне пелось когда-то.
Давно так пели, когда не было песни «Зайка моя» - с тазиками, унитазиками, Филя и Максим не мечтали о жене-старушке, Джигарханян - о пианистке-малолетке, а Александр Серов безнаказанно «любил до слёз!», был здоровый, как осёл, счастлив, как дурак.
Это он теперь попал в «Пусть говорят» к Андрею Малахову на инвалидной коляске в лапы тех, кого любил до слёз. Вот и страдает от своих художеств!
Дальше хуже будет, когда его наследство делить начнут. Вон, Мишулины до сих пор ведут «Битву в пути…»
За это время медицина, конечно, продвинулась. Но были и потери в ней, особенно в телевизионной медицине.
Сошёл с ТВ заряжальщик банок с водой установленных перед экранами телевизоров, которая превращалась в исцеляющую от всех болезней. Как он ловко дурачил людей, шевеля губами и разглаживая руками воздух.

 Миллионы людей бросив полезные занятия сидели разинув рты глядя на гениального мошенника и афериста, радовались благополучному исцелению.
Потом проявил себя такой же мошенник, который укладывал штабелями в концертных залах желающих вылечиться гипнозом. У них исчезали операционные швы, вырастали удалённые части тела, появлялась беременность при отсутствии матки и батьки, росли сиськи и разглаживались морщины.
Потом появилась Джуна с тремя генеральскими звёздами на военно-морском мундире. Уверяла, что лечила самого Брежнева и таких же… Она показывала три ящика «профессорских дипломов» «За громадные заслуги в медицине и шаманстве», две упаковки с «международными» дипломами, подтверждающих присвоения ей звания «Академик» всех известных и неизвестных академий наук. Демонстрировалась тачка наград и прочих забавных вещей вместо одной справки от психиатра…
Вскоре на арену вышел доктор-самоучка Геннадий Малахов! Он предложил успешное исцеление от геморроя оригинальным путём. Пациент должен был встать на четвереньки, высунуть язык как можно больше, а в место, где ютится коварный геморрой, нужно вставить свежий огурец и так стоять, пока геморрой не рассосётся.
Он много чего предложил, всего не упомнишь.
В качестве ассистентки у него выступала известная актриса Елена Проклова. Теперь она перешла к Андрею Малахову изображать умного эксперта на его передаче.
Ныне осиротевший Геннадий Малахов периодически появляется в кадре с переплетёнными в узел ногами и хвалит мазь «Лошадиная сила», которая кормит этого жеребца.
Попутно актриса Васильева призывает клиентов разориться на крем «Бурёнка» — он помогает коровам, ей тоже помогает! Она хочет, чтобы ещё кому-то помогла Бурёнка.
Вот в какое время я попал на операцию.
А меня лечили обыкновенные, нормальные врачи!
Привезли меня в операционный блок на телеге, положили на новый операционный стол, привязали, подключили к проводкам, трубочкам, лампочкам. Вкололи укол.
Лежу, жду, что далее будет, и в это время у меня нос зачесался, да так, что сил нет терпеть. Стоит рядом в ожидании ведущего хирурга интерн с занавеской на лице. Я морщусь, гримасничаю. А он смотрит и молчит.
— Нос зачесался! Не могу терпеть, почешите, пожалуйста!
— Не могу нарушать стерильность.
— Почешите скальпелем или рашпилем каким. Вон на столике сколько инструмента всякого… — подсказываю я.
— Не положено, — отвечает.
Как же они операцию будут делать, если даже нос почесать не могут? Но тут подействовал укол, и я поплыл от наркоза…
Не знаю, сколько прошло времени. Чувствую — бьют ладошкой по мордам. Очнулся. Переложили на телегу. Женщины смотрят, а я как младенец после родов — голый совсем, только с огромной заплаткой на животе.
— Закрывайте быстрее! Неудобно мне… Стыдно, что хвастаться уже нечем…
— Это уж точно, нечем, — успокоила меня сестра и отвернулась.
Поглядел я на операционный стол, на котором лежал только что, а на нём прорезанная полоска. Спрашиваю с беспокойством:
— Сестра! Вы меня насквозь прорезали? Здесь такой полоски не было!
Она небрежно глянула на меня и сказала:
— Не волнуйтесь, это от предыдущего пациента прорезь осталась. Интерн не рассчитал силы, и вот…
— А что с больным?
— Всё нормально! Не беспокойтесь. У нас пенсионеров хватает! Стол жалко, импортный. Заведующий ругался…
А что это вы, дедушка, всем интересуетесь?
— Любознательный! Мне всё интересно. Писатель я. Пока маленький, но всё же писатель…
— Послушайте, писатель! Если на нас что накарябаете, то знайте: попадёте сюда — стол не пожалеем! — сказал ведущий хирург и распорядился:
— Увозите!
— В реанимацию?
— В отделение! Такой нигде не пропадёт! Восемьдесят два года, а разговорчивый, бодрый и ходит пока ещё без катетера и контейнера на боку…
В палату меня доставили целехонького, перевалили на кровать и забрали с собой медицинскую колымажку. Соседи по палате посматривают. Интересно, как дед страдать будет. Но не на того нарвались.
— Привет, орлы! — говорю им.
Один орёл торопливо спрятал колбасу в тумбочку, другой промахнулся мимо устройства под названием «Утка», а третий, перемкнув мозги наушниками, ничего не понял, так и лежал нарезая резьбу пальцем в носу.
Через пару часов я настроил комп и занялся делом. Отвлекали меня меня, конечно, перевязки, уколы, обходы, но время пролетело быстро. Через неделю доктор Сергей Николаевич, потыкав пальцем в живот вокруг раны, выписал меня домой. Так я вышел из больницы, как говорится, «на свободу с чистой совестью!», а через неделю уехал в Санкт-Петербург к любимой женщине!