Мария

В полдень у грязной дороги возле деревянного домика садится на камень смуглая старушка с тростью и протягивает руку, просящую милостыню. Она долго и тяжело, изгибаясь из стороны в сторону, делает каждый шаг, прежде чем дойдёт до камня и сядет. Её лицо сильно измождено, высушено страданиями и слезами. Глаза её красные настолько, что со стороны кажется, как будто они всё время плачут и слезятся. Её зовут Мария. Она неграмотная, потому что у цыган не принято учится. Её родители тоже не умели писать или читать. Но старушка точно знает, что ей уже 92 года. У неё крепкая память. Она живёт на квартире в ветхом доме в Кизляре. С ней живут трое её правнуков, которые время от времени пьянствуют, а время от времени работают на тачках на рынке. Редко кто в руки Марии положит копейку, так как улица малолюдная, и по ней идут не так много людей и ездят не так много машин. В иные дни Мария встаёт с камня, так и не получив ни одной копейки или рубля. Долго она не сидит здесь, так как после полудня солнце заходит быстро и становится очень холодно. Вчера приходила почтальон с пенсией для её соседей, и дала ей денежку, проходя мимо. Она приходит в месяц один раз, и Мария её знает. Каждый раз, грустно смотря вслед уходящему почтальону, раздающему пенсии таким же старикам и старушкам, как и она, Мария вслух шепчет: "Одним бог дал пенсию ... Другим нет ...". Сегодня один молодой человек остановил недалеко от старушки машину, вышел, подошёл к ней, и положил ей в руки бумажные деньги. Это случилось так неожиданно, что Мария заметила всё это не с разу. Она не думала, что этот молодой человек идёт к ней, и что он остановил машину, увидев её. Когда он положил ей в руки денежки и уходил, она начала кричать вслед ему: «Сынок, сынок …», зовя его и пытаясь ему что-то сказать. Её хриплый и негромкий голос уходящий человек почти не слышал, но, когда обернулся, увидел, что она зовёт его и машет рукой. Ей очень хотелось поблагодарить его, дотронутся до него, и что-то сказать ему. Человек несколько раз поворачивался, кланялся ей, положив руку на сердце, но возвращаться не стал и шёл к своей машине. Мария снова пыталась звать его: «Сынок, сынок …», махая худой рукой, вытянувшейся из широкого красного рукава. Вдруг молодой человек, как будто вспомнил, что что-то забыл, стал возвращаться к старушке. Он подошёл к ней, присел рядом напротив, взял её руки в свои, приложил их к своему лицу так, что они закрыли ему глаза и щёки, и долго не отпускал. Мария заплакала, и говорила: «Дай бог тебе … Дай бог тебе …». Денежки, которые она сжимала в своей руке, упали на землю, и ветер их уносил вдоль дороги и забора. Молодой человек медленно освободил своё лицо от тёплых рук Марии, положил их ей на колени, и сказал: «Дай бог Вам здоровья …», и стал уходить. Марии было странно и неожиданно, что красивый парень остановил машину, увидев её, и она думала: "Он подошёл ко мне, дал мне денежку ... Потом снова подошёл ко мне ... Взял мои пыльные чёрные старушечьи руки в свои красивые и сильные ... Приложил их к своему доброму и белому лицу ... Какой же он странный ... И добрый ...". Старушка улыбнулась и стала вытирать слёзы краем выцветшего платка, тихо что-то произнося. Она улыбалась, забыв про всё, и слёзы снова текли по её лицу. Мария радовалась так, как будто это радость была самой большой в долгой, мучительной цыганской жизни её.