Люда-мила

     Приехала на Ямал в школу-десятилетку по распределению из Омска молодая учительница Людмила Николаевна. Смелая, веселая, общительная. Организатор всех школьных мероприятий, она всколыхнула спокойный уклад коллектива. Ее избрали секретарем комсомольской организации. А через год райком комсомола назначает ее инструктором по работе среди молодежи коренной национальности.
     А где эта молодежь? Конечно, в тундре! Людмиле Николаевне предстояло часто бывать в стойбищах оленеводов, у рыбаков на подледном промысле,  у охотников-промысловиков.
     И вот ее первая командировка в тундру. Пришла за ней упряжка оленей, коюром которой был всей тундры комсомольский секретарь Мягочи Худи. Спецодежду с собой привез. Да не знал он, бедолага, что инструктор-то девушка! А то бы легкую праздничную, расшитую орнаментом женскую ягушку привез. Одевали ее в большую мужскую малицу и обувь всем аппаратом райкома. Смеху и визгу было... Перед зеркалом повертелась – не без этого. Одним словом – поехали.
     Гонит-подгоняет оленей молодой коюр. Душа поёт. Еще бы, аркае-начальник  (большой начальник) – за спиной сидит. Красивый начальник.
     А Людочка действительно была красавицей Белокурая, румяная. Глазищи большие голубые, распахнутые на мир с интересом и любовью. От них исходил какой-то мерцающий свет. Всегда улыбчивая говорунья, непоседа. Все в нее были влюблены. А ненцы ее звали как-то нежно, нараспев «Люда–мила», что приводило ее в неописуемый восторг. Она громко при этом смеялась и от удовольствия хлопала в ладоши. И на работе своим сотрудникам говорила.
     – Не зовите меня больше по отчеству. Я как услышу «Николаевна», так сразу скучно становится. Я чувствую себя строгой старой учительницей. А я не хочу быть старой и строгой, – при этом капризно в шутку надувала губки и топала ногой.  Зовите меня по-ненецки «Люда–мила», –  она нежно растягивала последнее слово и заливалась своим заразительным смехом.
     ...Осталась позади половина расстояния до первого стойбища оленеводов. Легко летят нарты, взлетая на волнах перемётов снега. Крепко вцепилась в них Люда руками, прижимая себя к сиденью. Окоченели руки. Она втянула их в рукава малицы. Растирает.
     По неписаным законам тундры, коюр, когда едет не один, всю дорогу покачивается взад-вперед, чтобы чувствовать спиной пассажира. Но здесь не тот случай! Застенчивый молодой вожак молодежи смущен – не осмеливается прикоснуться к девушке даже спиной.
     Олени почувствовали дымки родного стойбища, прибавили прыти... Небольшой трамплин – нарты взмывают вверх и в мягком скольжении приземляются, но уже... без Людочки уносятся вдаль.
     – Нарты выскользнули из-под меня при взлете, – рассказывала после она. – Я как сидела на нартах, так в той же позе и села в снег. Даже не ушиблась и не успела испугаться. Так это мгновенно произошло. Пыталась обернуться, посмотреть, где же нарты, – не могу, мешает капюшон. Пытаясь подняться – падаю, наступив на длинный подол мужской малицы. Все же извернулась и посмотрела в ту сторону, куда умчались нарты, – никого! Я осталась одна посреди зимней тундры в полярной ночи... С собой ничего нет – все нарты увезли. Упала я в снег, свернулась калачиком внутри громадной шубы, сшитой колоколом, и заплакала от своей беспомощности. О волках почему-то подумалось – какая же я для них легкая добыча! Маму вспомнила...
     Сколько времени я так лежала, плакала – не помню. Кажется, даже уснула. Слышу, снег скрипит – кто-то ходит вокруг. Я сжалась в комок. Ну все, думаю, пришел мой конец.
     – Люда–мила, – ты живая, не замерзла? – это же мой Мягочи!
Спохватился он лишь на ближайшей стоянке для отдыха оленей. И тут же развернул нарты обратно. Только около меня он дал оленям отдохнуть. Меня же крепко привязал к себе, как и положено возить по тундре новичков.
     В первом же чуме Людмила сбросила тяжёлую мужскую малицу. На неё надели лёгкую, с вышитым ненецким орнаментом, женскую ягушку, с отороченным белым песцом капюшоном. В национальной женской одежде в тундре её принимали за свою, и удивлялись белокурой голубоглазой неночке.
     ... На комсомольских конференциях подходили к ней более смелые молодые ненцы и дразнили: «Увезу тебя я в тундру!» А она смеялась: «Ага, чтоб опять потерять в снегу?» – «А мы тебя к нартам крепко привяжем!»
     Над Мягочи Худи долго еще в тундре смеялись: «Как это ты умудрился аркае-начальника потерять? Такую девушку не удержал!»
     А Люда–мила вскоре вышла замуж за красавца с Украины Петю Пантелейчука – секретаря райкома комсомола. Была веселая комсомольская свадьба с катанием на оленьих упряжках. Олени были украшены цветными лентами, и выглядело это намного наряднее, чем кортеж современных свадебных иномарок.
     Людмила с Петром живут давно и счастливо. Вспоминают молодость, прошедшую на Ямале.