130. И муж, и любовник

Прежде чем зайти в ясли-сад, заглянул к Фаине. Не всегда на проходной пропускали на территорию. В этот раз даже не спросили, к кому иду. Едва зашёл в отделение, как позвали Фаину. Только тогда понял, что меня могли запомнить на свадьбе. Кроме гостей по русскому обычаю на этот праздник заглядывают любопытные. Их угощают рюмкой водки. Они выпивают за здоровье молодых. Поэтому меня знали все.
Фаина появилась с несколькими листками бумаг. Увидев меня, бросилась ко мне, на ходу бросив бумаги на стол дежурной сестры. Наверно, она хотела только поприветствовать, а я схватил её в охапку и крепко поцеловал.
-- Дурной! Люди же кругом?
-- Ты же жена моя! Я соскучился!
Ещё раз прижал к себе и крепко и значительно дольше ещё раз поцеловал.
-- Ну, Саша! Смотрят же!
-- Не смущайте мою жену. Отвернитесь, пожалуйста!
Ещё крепче и дольше поцеловал её. Она заколотила меня по спине. Кто-то захлопал в ладоши. К нему присоединились другие. Освободившись от поцелуя, Фаина смущённо ткнулась головой в мою грудь. Я охватил её спину и посмотрел на окружающих. Кто-то показывал большой палец, кто-то беззвучно аплодировал. Пара сестёр в медицинских костюмах восхищённо прижали ладони к щекам. Фаина подняла голову, сверкнув довольными глазами.
-- Пойдём сюда.
Рядом со входом была дверь в гардеробную медперсонала. У входа стоял стул я сел на него и притянул Фаину на свои колени. Теперь, когда никто нас не видел, ещё раз хорошенько приложился к её губам.
-- Саша! Хватит! А то из рук всё сыпаться будет. Когда приехали? Как сдал? Чем порадуешь?
-- Всё хорошо. Только приехали. Эльза купает детей. Я пошёл за Шурочкой, но очень соскучился по тебе. Извини, не мог не зайти. Очень соскучился!
-- С тобой же Эльза была! Вы не поссорились?
-- При чём тут Эльза? Я очень соскучился по тебе, по твоим глазам, по твоему голосу.
-- Сашенька! Миленький мой! Я же думала, что тебе меня хочется, как женщину.
-- И тебя тоже хочется! Эльза исчезнет, я могу не заметить. Но без тебя я часа не проживу.
-- Не говори так! Эльза тоже тебя любит. Может, даже не меньше моего…
Не давая ей договорить, я опять поцеловал её длинным поцелуем. Кто-то открыл дверь. Из коридора донеслись приглушённые крики:
-- Назад! Нельзя туда! Позднее зайдёшь!
Фаина попробовала вырваться, но я не позволил ей этого, не прервал и поцелуя. Дверь захлопнулась.
-- Саша! Иди домой. Видишь, людям сюда зайти надо. У нас одна сестра заболела, её в ночь заменить некому. Я завтра приду. Я тебя тоже очень люблю!
Фаина говорила, пытаясь выскользнуть, извиваясь в моих руках. А я с наслаждением целовал её в шею, в виски, в щёки. Она всё же выскользнула и спрыгнула с коленей. Поправляя на себе костюм и сбившуюся шапочку, она бросала на меня ласковые сверкающие любовью взгляды. Я встал, она на пару секунд прижалась ко мне и тут же отскочила, не дав обнять.
-- Иди! Шурочка тебя тоже всё время вспоминала. Ты ей что-нибудь купил?
-- Не додумался. Я и тебе ничего не купил. Спешил как-то?
-- В шифоньере за стопкой тряпок под вешалками спрятана кукла, которую она очень хотела. Подаришь ей. Иди! А то я расплачусь. Иди!
Фаина открыла дверь и, смущаясь, вышла, вытягивая меня за руку. Подтолкнула к выходу и направилась по коридору обратно, откуда пришла. Я пошёл в ясли-сад. Это была отдельная группа детского сада, где содержались дети офицеров и служащих чуть старше года и до трёх лет.
Шурочку в детсадовском костюмчике вывела няня. Увидев меня, девочка выдернула ручку из няниной руки и с криком «Папа!» кинулась ко мне. Я присел, а она обняла меня и стала чуть слюняво целовать меня своими нежными ребячьими губками. Я отвечал ей, обнимая и тиская почти невесомое тонюсенькое тельце.
-- Папа! Хватит обниматься! Раз пришёл, забирай меня.
Она говорила ещё не очень чисто, но удивительно серьёзно с детской непосредственностью. Подошла к своему шкафчику и открыла его. Няня помогала ей раздеться.
-- Папа! Отвернись! Стыдно за женщиной подглядывать!
Мы с нянечкой не сразу разобрали её лепет и чуть не покатились со смеха, поняв её слова. Домой я нёс её на левой руке, отдавая честь встречным военным. Девчоночка что-то рассказывала мне, то обнимая ручками мою голову, то раскидывая их в стороны, то отдавая вместе со мной честь. Перед домом я отпустил её на снег, и мы прошли с ней по двору.
-- Наодевают всего на ребёнка, а потом час раздевают. – ворчала она, помогая снять с себя что-то. Вышедшая на наш шум в прихожей Эльза едва не покатилась со смеху вместе со мной.
-- Ребёнок! Откуда ты такая взялась? Рано тебе ещё так рассуждать!
-- Не по возрасту умная девочка! Вас в садике кормили?
-- Меня накормить не успели.
-- Тогда пошли ужинать.
Шурочка оправилась от восхищения от встречи и пошла на кухню с Эльзой. Я переоделся в домашнее и вышел к ней с куклой, найденной в шифоньере.
-- Со мной к тебе куколка приехала. Встречай!
Девочка спрыгнула со стула и бросилась к кукле.
-- Маша!
Она обняла сначала меня, а потом куклу, ростом почти с неё. В этот момент вошла Эльза с такой же куклой, только одетой иначе.
-- Ой! Это её сестричка? Как её зовут?
Эльза посмотрела на приклеенную к спине куклы бумажку.
-- Глаша.
Я слегка оторопел.
-- Правда, что ли?
Посмотрел на спины кукол. У одной на спине была маленькая короткая ленточка с буковками «Глаша», у другой – «Маша». Обе куклы были совершенно одинаковы, как близнецы. Увидев моё удивлённое лицо, Эльза растерянно спросила:
-- Что-то не так?
-- У меня соседки-близнецы были, которых так же звали.
Шурочка, переключив внимание на кукол, понесла «Машу» в комнату и скоро вернулась за «Глашей». Эльза положила нам еду и села ужинать.
-- Я ничего не догадался купить Фаине.
-- А мы к этому привыкли. Сами друг другу покупали подарки, когда ты приезжал, и дарили от твоего лица.
-- Сейчас тоже?
-- А что изменилось? Ты же всё равно не угадаешь, что нам нравится, что хочется от тебя получить. Она тайком мечтала получить обручальное кольцо. Завтра подаришь. А от себя я ей цепочку купила.
-- А у тебя с деньгами проблем нет?
-- Нет. Фаина заставила в общий бюджет вкладывать. Мая ей переводит на содержание сына столько, что мы в месяц все трое вместе не получали. Фаина половину денег на его счёт откладывает.
-- Какие же вы мудрые!
После ужина я пришёл к детям, лёг на их ковёр, и они ползали по мне, как по горкам на детской площадке. Помнится, в нашем детстве так же делал наш отец. Не смотря на толчки и детские восклицания, уснул. Проснулся в тишине. Эльза сидела поодаль и старательно вязала, поглядывая в книжку. Я был укрыт тёплым пледом.
-- А дети где?
-- Проснулся? Я их спать уложила.
-- А я что-то задремал.
-- Скажи, уснул. Я вообще удивляюсь, как ты выдерживаешь всю эту нагрузку. Ладно бы учился посредственно. Знаю я ваших преподавателей. Не любому «хорошо» поставят.
-- В этом чисто твоя заслуга. Ты же умеешь заставить учиться даже ленивого.
-- Не подхалимничай! Я не только это имела ввиду. Ты же ведь и капитан корабля, и в печках понимаешь, теперь в учёбе себя показал. И баб умеешь до мозга костей пронять. Сколько у тебя ещё талантов? Может, спать пойдём, мой капитан? Поздно уже.
-- С тобой ложиться?
-- А есть кто-то ещё? Или надоела? Не бойся, немного Фаине оставлю.
-- Тогда пойдём.
Женщина бальзаковского возраста, всю жизнь прожившая в тоске одиночества, не может насытиться тем, кого ждала всю жизнь. Когда рухнули последние надежды, вдруг возник тот идеал, которого она так жаждала. Хотя он оказался не её возраста, она забывалась, отдавая себя всю и забирая его всего, будто пыталась наполнить сосуд счастья и любви, который оказался к этому времени пустым. Жалея и пылая, любя и сожалея, она не могла остановиться даже в греховной страсти, истязая себя и меня. Судя по высказываниям мужей науки, мы оба были на пике сексуальных возможностей и желаний. Умея удерживать себя от оргазмов, поддерживая свою состоятельность, я давал ей возможность напитаться любовными соками жизни, пропущенными ею в молодости. Наверно, для неё я уподобился её бабушке, дававшей возможность потешиться женским телом жаждавших этого, только я отдавал ей мужское. Но в отличие от её бабушки, не получавшей собственного удовлетворения, я больше получал текущее наслаждение от самого процесса, и вынужденно от финала.
-- Сашка! Я буду мучить себя и тебя, пока ты не кончишь. Я очень хочу этого.
-- А если забеременеешь?
-- У кормящих такое редко случается. А если получится и разрешит Фаина, я с удовольствием рожу ещё одного. Будь ты только моим, я сделала бы это ещё не раз.
-- У меня не получается общение с детьми.
-- Я это заметила. Давай, кончи, и будем спать.
Желание женщины – желание бога.
Мне кажется, она уснула счастливая и довольная.
Проснувшись утром, я услышал весёлое мурлыкание на кухне, тихое постукивание посуды и почувствовал запах вкусной еды. Заглянул в кухню в одних трусах. Эльза в домашнем халатике и со свежим макияжем порхала по кухне, готовя завтрак. Увидев меня, она подскочила, поцеловала в щеку и вытерла помаду. Поймав её, я поцеловал в губы, гладя рукой от груди до бедра. И снова на ней не было трусов. Рука сама скользнула на лобок.
-- Оставь немного Фаине. Но если очень уж хочется, то я только плиту выключу. Будешь?
-- Сколько же ты можешь?
-- Не знаю. Самой удивительно. Давай после Фаины. Она, наверно, тоже истомилась.
Поцеловав её ещё раз, пошёл делать зарядку. Бреясь, увидел, что губы и щёки в помаде.
-- Эльза! Не намазывай губы помадой утром. Мне же на службу идти надо. А губки у тебя и так красивыми стали.