Мимолётные виденья Анны Керн в 1820-1825-е годы

Глава III из повести "Мимолётные виденья Анны Керн"

Читатель, напомню  следующее: 8-го января 1817-го года шестнадцатилетняя  Анна Петровна Полторацкая обвенчалась с пятидесятидвухлетним генералом Ермолаем Фёдоровичем Керн. Летом того же года на балу в Лубнах, теперь уже замужняя Анны Керн, встречается с императором Александром I и влюбляется в него до беспамятства. О мгновениях  любви Анны  мною написана повесть «Мимолётные виденья Анны Керн» , главу из которой «Император Александр I – мимолётное виденье Анны Керн»  Вы можете прочесть на моей странице в разделе «Люди и судьбы».

В «Дневнике...» Анны Петровны Керн  есть запись, датированная 1820 годом, то есть когда ей было двадцать лет: "...судьба моя связана с человеком, любить которого я не в силах и которого... почти ненавижу. Я бы убежала... только бы избавиться от этого несчастья - разделять судьбу с таким грубым неотесанным человеком, …если бы я освободилась от ненавистных цепей, коим связана с этим человеком! Не могу побороть своего отвращения к нему!" Это о себе и о своём муже, Ермолае.

Генеральша Анна Петровна Керн понимала, что императрицей стать она не может. Но, как  женщина питавшая отвращение к старперу-мужу, наставить рога может, тем более когда всё её молодое существо требует любовных услад. Думаю, будет уместно выразить мысль Эндрю Шон Грира: «В семнадцать лет мы бессердечны. Мы так не думаем, мы уверены, что в нас бъётся благочестивое, огромное сердце, замирающее при имени возлюбленного, да только это не сердце...  У семнадцатилетних ещё нет сердца. Есть только жирная матка, жужжащая в своём улье».
 Из женской деликатности Анна Петровна лукавит в своих письмах и «Васпоминаниях», скрывая от мужа и всех, кроме своей тётки, что была в марьяжных отношениях с Аркадием  Родзянко, который в 1818-1819 годах, служа в Петербурге в лейб-гвардии Егерском полку, состоял членом общества "Зеленая лампа", и был дружен  с Пушкиным. Чем была знаменита «Зелёная лампа»? Коротко – это богемное полубордельное общество кутил и ловеласов, не чуждавшихся гомосексуальных извращений. Ничего удивительного а том, что в 1819 году Император после последнего свидания с генеральшей Керн, выполнив её просьбу о милости к её мужу, переключился на других девиц. Больше они не встречались.
Как я предполагаю, лейб-гвардеец Аркадий Родзянко мог «закадрить» Анну Керн, любительницу балов в Петербурге. Что и как там у них было сокрыто тайной. Известно следующее - В 1821 году Родзянко вышел в отставку и поселился в своем богатом имении Родзянки Хорольского уезда Полтавской губернии, недалеко от Лубен, где в это время жила у родных Анна Керн, а муж, Ермолай Керн, нёс службу с 25 июля 1820–го года в должности начальника 2-й пехотной дивизии далеко от своей супруги.
Логика подсказывает, что замужняя Анна Петровна встретилась с несравненным ОЧЕРЕДНЫМ «Шиповником»-Аркадием сразу же как он появился в своём богатом имении. Она пишет об этом сама: «...сосед наш Аркадий Гаврилович Родзянко, милый поэт, умный, любезный и весьма симпатичный человек...», которому и посвящает своё тело Анна Керн, о чём свидетельствует и друг Родзянко по «Зелёной лампе» Пушкин. Но весной 1825 года связь уже начала тяготить любовников, и Аркаша Родзянко превратился  в «мимолётное виденье Анны Керн». Молодую генеральшу в соку под впечатлением писем Пушкина к Родзянко, в которых он «охмуривает» Анну любезностями, потянуло к нему, ведь даже кошке приятно когда её гладят по шерсти. Она и поскакала к тётке Параське Осиповой в Тригорское, где было кубло в котором «наследник негров безобразных», как он сам писал о себе, кублился и с Параськой и с её дочерьми. А тут и Анька прискакала!
Прибытие её  в Тригорское явилось для сластолюбивого «потомка негров безобразных» неожиданностью, хотя какое-то предчувствие подсказывало ему, что его ожидает нечто приятное. Ольга Сергеевна Пушкина рассказывала впоследствии сыну, что у брата её чесался левый глаз, сильно билось сердце и бросало то в жар, то в озноб, когда в один из июньских дней 1825 года Пушкин как всегда отправился в Тригорское и нашел там Анну Петровну Керн, только что приехавшую погостить. Анна Петровна появилась перед ним воочию, и перемена наступила с волшебной быстротой. Воображение вспыхнуло и осветило женщину всем блеском своих многоцветных огней, похожих на огни фейерверка. Гений чистой красоты проглянул под довольно банальными чертами легкомысленной барыни.

В один из июльских вечеров 1825 года, после ужина, в Тригорском возникла идея съездить в Михайловское. Ехали в двух экипажах: в одном Прасковья Александровна Осипова с сыном Алексеем Вульфом, а в другой Пушкин с Анной Николаевной Вульф и её кузиной Анной Керн. В этот вечер поэт казался Анне Керн как никогда любезным, взволнованным, вспоминал об их первой встрече в доме у Олениных(январь-февраль 1819года. С тех пор А.К. и ПАС не встречались). Пушкин уже весь пылал страстью, и немногого не хватало, чтобы пламя это сообщилось Анне Петровне. Но тут поджидал его (а может быть, и её) весьма неприятный сюрприз: в дело вмешалась ревнивая тётка Параська и настояла на немедленном отъезде всего семейства, вместе с Анной Петровной, в Ригу. Анненков говорит, что Прасковья Александровна увезла племянницу "во избежание катастрофы". Прогулка, о которой повествует Анна Петровна, состоялась 18 июля, а 19 обитательницы Тригорского двинулись в путь.

Чувственная натура Анны легко поддавалась мужским влияниям, когда источник их находился непосредственно возле неё. Но подействовать на неё на расстоянии нескольких сот вёрст оказалось мудрено. В конце концов она предпочла Пушкину своего кузена Алексея Вульфа, который помчался за ней вслед в Ригу, где и случился у них бурный роман  в 1825 году. Замечу, что двоюродный брат Анны, премиленький Алексей Вульф, «неровно дышал» на Анну с юных лет. В последующие годы эта связь продолжалась. Вульф в своих «Дневниках» пишет о Анне: "Страсть её чрезвычайно замечательна не столько потому, что она уже не в летах пламенных восторгов, сколько по многолетней её опытности и числу предметов ее любви". Вульф имел в виду, что у Анны Петровны (ещё до встречи с Пушкиным) были мимолётные романы с мужчинами. Молоденькая генеральша Анна Керн блистала среди военных, посещавших их с мужем дом во время его службы в Риге, где окалачивался и Алексей Вульф. Он сам волочился за девицами и нисколько не припятствывл своей кузине наставлять рога престарелому Ермолаю.

Племянница вновь навестила тётку  Параську в Тригорском, причём муж, Ермолай, на сей раз сопровождал её, желая помирить их. «Вы видели из писем Пушкина, - сообщала А. П. Керн Анненкову, - что она [П. А. Осипова] сердилась на меня за выражение в письме к Алексею Вульфу: "Je meprise ta mere". Еще бы! И было за что. ...» То, чего Пушкин добивался так долго и возвышенно, легко получил его друг Алексей Вульф.

Супруги Керн провели в Тригорском всего несколько дней и воротились в Ригу. Анна Петровна желала примириться с мужем и опять начать жить с ним вместе. Но ей не удалось к этому себя принудить. За предшествующие несколько лет она привыкла к  свободе и роль послушной и верной супруги дивизионного генерала, да ещё в провинциальном городе, тяготила её. Поэтому она задумала перебраться на житье в Петербург.


В Петербурге, куда она сбежала от мужа в 1826 году, у неё был самый яркий период в её судьбе, о котором я поведаю в следующих главах повести.