Небесный град Беньяна идеальное общество Кромвеля

НЕБЕСНЫЙ ГРАД БЕНЬЯНА И ИДЕАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО КРОМВЕЛЯ
Венделл П.Маклинтайр

Цель этого эссе - провести параллель между мечтами и идеями Джона Беньяна (1628-1688)  о новом английском обществе, как они аллегорически появляются в "Путешествии Пилигрима", и применением Оливером Кромвелем (1599-1658) традиционных принципов кальвинизма как религии, например избрания и  предопределения, к организации государства. Хотя Кромвель умер за 20 лет до того, как работа Беньяна была опубликована, можно установить, что мечты об этом новом обществе были очевидны в течение очень долгого времени. Если иметь в виду эти даты, может показаться, что "Небесный Град" Беньяна никак не мог быть моделью для идеального общества Кромвеля, и доказать это невозможно. Тем не менее, принимая  период 1637-1658 гг. в качестве сроков для этого обсуждения, можно показать, что мечты Беньяна о новом английском обществе были очевидны задолго до того, как он проиллюстрировал их в печати в 1678 году.   Роджер Шеррок, самый известный биограф Беньяна, кажется, подтверждает это: "Когда Беньян подошел к тому, чтобы написать "Путешествие", ему оставалось лишь перевести эту духовную одиссею в аллегорию" (1).
Мой метод для работы с тезисом этой статьи будет состоять из четырех этапов:
1. Установить феномен Небесного града Беньяна как циркулировавший во второй половине жизни Кромвеля (1637-1658);
2. Установить, как этот Град соотносится с обновленным и улучшенным английским обществом;
3. Найти следы мечтаний и стремлений Кромвеля, связанных с идеальным обществом, в его речах, комментариях и общих результатах действий;
4. Наконец, сравнить и противопоставить взгляды Беньяна и Кромвеля (как явные, так и неявные) относительно взаимодействия сверхъестественной и социальной, политической сфер человеческой жизни.
Джон Беньян с детства переживал мечты. В возрасте от девяти лет он был мятежным юношей, занимаясь ругательствами, богохульством, играми и мелочами со своими друзьями. Видимо, он бросал вызов власти и другим силам в его окружении - поведение, которое позже доставит ему проблемы, найдя кульминацию в нескольких его заключениях. В результате его действий к десяти годам у него начались страшные сны, через которые он убедился, что Бог наказывает и угрожает ему наказанием за содеянное зло.  Он видел в этих снах ад, бесов и Страшный суд, который он рассматривал как образец Божественной справедливости: "Поэтому я закрыл себя от всех обетований, ибо в них теперь мне не осталось ничего, кроме ужасных угроз и огненного суда" (РР 167).
Семейная проблема также повлияла на молодость Беньяна. Поспешный повторный брак его отца по смерти жены в 1644 г. разжег искушение юного Беньяна к мятежу. В начале своей карьеры он оказался перед мучительной дилеммой: продолжать ли свои нападки на авторитеты и на правовую систему, или слушать угрозы оскорбленного Бога. Эта мучительная борьба терзала его душу и жизнь в целом. Тем не менее, как мы сказали, она также отражала его отношения с окружающим миром. Жизнь семьи, ее бедность и довольно удручающая атмосфера социальных и политических волнений в Англии его времени - все это резко подчеркивало его внутренние духовные беспокойства. С самых ранних лет Беньян выступал как барометр своей эпохи, будучи также яркой витриной ее внутренних проблем. Однако, как уже говорилось ранее, Беньян, по-видимому, жаждал примирения этих взаимно противоречивых сил: материя против духа, внешнее против внутреннего. В I части "Путешествия пилигрима" Христианин (Беньян) хочет радикально измениться: "Боже, помоги мне смотреть на себя и быть трезвым, и молиться, чтобы я мог избежать причин этого человеческого несчастья. Не пора ли мне идти дальше?" (РР 167).
Гражданская война, разразившаяся в Англии в 1642 году, была замаскированным благословением для Беньяна. Будучи в 1644-м принят на службу в армию парламента, Беньян расстался с неприятной ситуацией в доме и семье. К тому же к своему очевидному восторгу он обнаружил, что борется против роялистов, хотя его отец стоял за Карла I, и поэтому, сражаясь с роялистами, он сражался и со своим отцом. Его война в армии Кромвеля против врагов парламента дала ему визуальный эквивалент борьбы с духовными врагами. Христианин (Беньян) сражался с Аполлионом, который символизировал грех, вселенским разрушителем, и этот эпизод "Пилигрима", видимо, является подлинной параллелью карьере Беньяна в гражданской войне. Как только Аполлион собрался погубить Христианина, тот был спасен. Пока Аполлион собирал свой последний удар, тем самым неся конец благочестивому человеку, Христианин проворно потянул руку к мечу и схвалился за него, говоря: «Не радуйся против меня, враг мой, когда я упаду, я восстану », и этим он нанес ему смертельный удар (РР 187).
Три года в армии Кромвеля дали Беньяну еще одно преимущество. Здесь он встретил ряд солдат, которые также были проповедниками, людьми, которые поддерживали и пропагандировали пуританскую форму религии. Его военный опыт и особенно его удачное общение с этими солдатами-проповедниками позволило Беньяну отделить себя от того, что он считал сухим протестантизмом своего родного Элстоу, и узнать кое-что о пуританском подходе к духовности. От своих соратников Беньян много узнал об этой привлекательной философии, которая начала открывать ему более вдохновляющую систему поведения и поклонения. Так через друзей и однополчан он получил план личного спасения. Пуританский кодекс был представлен ему именно этими людьми, и этапы личного обращения уже были намечены: осуждение греха; бесконечная трансцендентность Бога; призвание и избрание, опора на Библию как необходимый способ спасения; оправдание через веру, которая является спасительной благодатью, данной Богом тем, кто избран, прославление и завершение пути в вечном блаженстве, как результат единения с Богом.
 Теоретически пуританская система была достаточно ясна; тем не менее, процесс обращения был трудным, даже мучительным опытом. Чередование периодов надежды и отчаяния, радости и печали, экстаз и глубокое отчаяние создавали суровое испытание для человека, который стремился к личному спасению. "Тогда Христианин пал к его ногам как мертвый, говоря: горе мне, погиб я!.. Евангелист взял его за правую руку и отвечал: всякие грехи и хула будут прощены людям; не будь неверующим, но верующим... И Христианин ожил" (РР 156).
 В 1653 году, через несколько лет после окончания военной карьеры, Буньян присоединился к своему однополчанину. Это был  проповедник Джон Гиффорд, недавно создавший пуританскую церковь в Бедфорде. Он впервые предложил Беньяну официальное членство в пуританской церкви и его странствие ко спасению пуританским путем тем самым началось. Принадлежность к пуританам придала смысл и значение его часто повторяемому заявлению в "Путешествии Пилигрима": «Я из города Разрушения и иду на гору Сион» (РР 176). Эти слова, которые фактически стали девизом и лозунгом кампании Беньяна, противопоставили состояние необращенной души обретению духовного спасения. Они также могут быть использованы для сопоставления социального, политического и религиозного упадка современной ему Англии с возрожденной Родиной.
Членство Беньяна в пуританской церкви Гиффорда само по себе не гарантировало настоящий мир. На самом деле его духовные мучения росли в частоте и интенсивности. Голоса бесов говорили ему, что у него нет надежды на спасение; однако его друзья посоветовали ему искать в Библии утешение и ободрение. Но иногда, прежде чем Беньян успевал обратиться к Библии, он подвергался множеству соблазнов. Сэр, что вы думаете? есть ли надежда? могу я теперь вернуться и пройти к калитке, и не буду ли я брошен за это и послан обратно со стыдом?" (РР 158). Такой персонаж "Пилигрима", как Надежда, представляя перспективу ума Христианина (Беньяна), в то же время подразумевает его повторяющуюся духовную борьбу. "Но в итоге моя беда снова обрушилась на меня и перешла на все мои дела" (РР 252). Христианин по совету своих друзей (как уже упоминалось ранее) находит утешение, совещаясь с Библией, и он делится своим открытием: "Пойдем со мной, Гибкий, есть такие вещи, о которых я говорил, и еще много славного. Если ты не веришь мне, прочитай здесь, в этой книге, ибо истина о том, что там сказано, подтверждена кровью Того, Кто дал ее" (РР 149).
Из всего сказанного можно сделать вывод, что путь Христианина в "Пилигриме" описывает реальный опыт Беньяна по достижению спасения, к которому он шел с самого начала своей пуританской "карьеры". Мечта о Небесном граде волновала его задолго до появления самой аллегории. Видимо, уважаемый исследователь Беньяна Анри Талон поддерживает представление, что темы и взгляды Беньяна сложились задолго до того, как он изложил их в своей главной книге, и что Кромвель в общих чертах знал о его идеях и убеждениях. "Нет сомнений в том, что Беньян долго вынашивал свою книгу.  Чтение книг, предшествовавших его величайшей работе, показывает, как аллегория медленно формировалась и стремилась родиться... Если книга и была задумана внезапно, как неодолимый порыв для автора, ей предшествовала долгая тайная подготовка"(2). Таким образом, генезис его литературных произведений можно найти в его пуританском религиозном опыте.
 Теперь давайте попробуем показать, что «Небесный город» Джона Беньяна вполне может соотноситься с его мечтой о новой Англии. Часто используемое высказывание Христианина - "Я из города Разрушения и собираюсь на гору Сион» - это подходящая тема, с которой можно начать обсуждение современной Англии у Беньяна и его стремления к возрождению родины. Для начала я отождествлю «Город Разрушения» с Англией XVII в., как ее видел Беньян, прежде чем начать творить свою, идеальную Англию. Социальные, политические и общие условия в стране Беньяна были совсем не привлекательны: они вполне могут быть синонимами «города разрушения». Пуритане, среди которых Беньян стал верным членом церкви, были возмущены экстравагантностью, свирепствовавшей при дворе короля Карла I. Атмосфера внутри и вокруг двора была для Беньяна симптомом растущего отчуждения от всего даже отдаленно небесного. Короче говоря, еуньян имел непосредственное представление о том, что является результатом чрезмерного потакания чувствам. Среда, окружавшая Беньяна, явно противоречила пуританскому стремлению к личному спасению. Комментируя значение в "Путешествии" ролей и целей таких персонажей, как Страсть и Терпение, один толкователь, кажется, касается роскоши и ориентированных на мир занятий, которые могли бы отличать фаворитов, последователей и сторонников короля. Он объясняет точку зрения Христианина (Беньяна): "Следовательно, тот, кто имеет свою часть первым, получает в свое распоряжение время, чтобы ее потратить, но тот, у кого последняя часть, должен получить ее навечно. Поэтому было сказано богачу, что он получил по своим делам, а Лазарь по своим, но теперь он утешен, а ты мучаешься" (РР 164).
Во времена Беньяна к власти пришли влиятельные и имущие торгово-промышленные классы, которые в целом поддерживали Карла I. Это был капитализм, стремившийся собрать больше и больше земли и богатств. В его растущем натиске семья Беньяна потеряла клочок земли, став окончательно обездоленной. Когда Беньян в "Пилигриме" упоминает об атаке на Маловерие со стороны Слабого Сердца, Недоверия и Вины, можно понять, сколько вытерпела его семья в английской социально-политической среде. "Недоверие подбежало к нему и сунуло руку в карман... Затем он закричал: «Воры, воры» (РР 241).
  До вступления в пуританскую церковь Джона Гиффорда в 1653 году Беньян подписывался под принципами англиканства, к которому принадлежали его отец и мачеха. Соответствие установленной церкви стало при Стюартах обязательным, и эта церковь оказывала огромное влияние на социальную и политическую сферы. Государственная церковь Англии отвечала за принятие некоторых вредных форм законодательства. Среди них было установление фиксированной низкой заработной платы, изгнание бедных в исправительные учреждения и физическое наказание нищих. Беньян нашел все это особенно несправедливым, и в своей встрече с Аполлионом в "Пилигриме" Христианин объясняет врагу, почему он оставил Город разрушения. В своей речи он, кажется, суммирует невыносимое условия Англии своего времени: «Я родился при вашем владычестве и служил вам, пока на такое жалованье не стало невозможно жить" (РР 185).
 Акт о единообразии 1662 года, который требовал верности англиканской церкви, тяжело сказался на всех, кто не принадлежал к ней. Бедфордские пуритане, включая Беньяна, сильно пострадали из-за этого акта, в также Закона о пяти милях, запрещавшего пуританам проповедовать в городах. Вопреки этому закону Беньян продолжал проповедовать, и, в конце концов, он был заключен в тюрьму за нарушение "общественного спокойствия". Когда Христианин достигает вершины Холма трудностей, Недоверие пытается отговорить его от продолжения пути в Город Сиона. Речь Недоверия может быть комментарием к отношению, которое получили пуритане из рук политической системы после принятия различных форм антипуританского законодательства. "Да, говорит Недоверие, ибо прямо перед нами лежат парочка львов на пути, и мы не знаем, спят они или проснулись, и не разорвут ли нас на куски, если мы окажемся рядом" (РР 173).
 Испытание Беньяна, в частности его страдания в Бедфорде, из-за его пуританских убеждений, было результатом запутанной законодательной системы, возобладавшей в Англии его времени. И "Пилигрим" - это аллегорическое представление его фактического опыта. В этой работе он безусловно должен был приравнять среду, в которой пытался выжить, к "Городу разрушения", из которого страстно стремился бежать. Говоря с Благочестием, Христианин объясняет, почему он жаждет перемен в своем обществе. "Я был изгнан с родины ужасной вестью, прозвучавшей в моих ушах, что неизбежное разрушение действительно постигнет меня, если я там останусь" (РР 177). Тогда, поскольку эти личные конфликты не имели и не могли иметь место в пустоте, в измерении абстрактной человеческой природы, работа Беньян становится определением исторического процесса эпохи (4).
 Мы отметили кое-что для сопоставления "Города разрушения" и фактической ситуации в Англии того времени. Теперь кажется логичным попытаться связать "Небесный город" с идеалом реформированной  Англии  у Беньяна. Беньян явно надеялся на улучшение в социальной и политической сферах родной страны. Говоря с Мирским мудрецом, который явно олицетворяет стремление к мирскому успеху и который пытался отвлекать христианина от его путешествия в Сион, христианин, кажется, противопоставляет реальную и идеальную Англию. "Почему же, сэр, это бремя на моей спине страшнее для меня, чем все, что я встречаю на пути, мне важнее найти избавление от моего бремени" (РР 153). Здесь бремя Христианина относится, конечно, к его беспокойству, поскольку он ищет подтверждения избрания и спасения. Однако можно предположить, что Христианин (Беньян) также осмысляет свои впечатления от Англии, которая, по его убеждению, погружается в трясину. Тем не менее, как и все остальные пуритане, надеющиеся на окончательное оправдание, Беньян с нетерпением ожидал обращения своего народа. "Как и многие протестанты той эпохи, он был милленаристом и ожидал установления Царства Христова на земле... правительство сможет работать с Царством Христовым (5).
Евангелист, который ведет Христианина по его пути к духовной и временной свободе, уводит христианина от искушений Мирского мудреца. Совет, данный Евангелистом, может проиллюстрировать контраст между личными целями в условиях, когда растление и деградация разъедают Англию. "Ты должен возненавидеть его (Мирского мудреца) дело, что делает одиозным для тебя Крест, который ты предпочел всем сокровищам Египта" (РР 157). Здесь крест обозначает путь к цели христианина - вечному спасению - которое предпочтительнее «сокровищ Египта», то есть, грубо говоря, роскоши земного существования. Слово «сокровища» напоминает один из простых и ясных библейских советов: "Не собирайте сокровищ на земле". В целом,«сокровища Египта» можно рассматривать как эквивалент направления, в котором, по мысли Беньяна, стала двигаться страна его времени. На пути к спасению Христианин  имеет видение, которое, возможно, контрастирует с Англией, как она есть сейчас, и связано с христианской Англией, которой она еще может стать. В этом видении Христианин видит крест на холме. В этом контрасте склонны видеть движение от смерти к жизни; от социального, политического регресса к возрождению для всей страны. "Он бежал так до тех пор, пока не добрался до места, несколько возвышенного, и на этом месте стоял  Крест и чуть ниже гроб... И у креста его бремя снялось с плеч и упало назад" (РР 169). Везде звучит нота дисциплинированных усилий по достижению святого сообщества и в семье, и в национальном масштабе (6).
В "Путешествии" есть эпизод, в котором Христианин видит двух персонажей - Страсть и Терпение. Эта сцена относится к тому, что было сказано о пути от вырождения к возрождению в Англии, на всех уровнях - личном, социальном и политическом. Страсть была очень недовольна, а Терпение оказалось очень тихим. Тогда Христианин спросил, в чем причина недовольства Страсти. "Правитель Совесть требует ждать лучших вещей впереди, но Страсть хочет всего сейчас, а Терпение готово ждать" (РР 163). Поэтому эти две фигуры означают следующее: "Страсть - люди мира сего, а Терпение - человек мира грядущего. Страсть хочет иметь все сейчас, в этом мире, и люди мира сего жаждут всех благ сейчас, они не хотят ждать до следующего мира" (РР 164). Этот эпизод может помочь объяснить острую надежду Беньяна на «обновленную Англию».  Здесь интересно слово "Правитель", которым является совесть, как об этом было сказано ранее. В этом отрывке "Пилигрима" совесть не может убедить Страсть, что должно больше надеяться на то, чему надлежит прийти, чем заботиться о том, что происходит сейчас. Здесь можно увидеть обертона текущей политической ситуации в Англии, особенно очевидный восторг, вытекающий из осуществления власти и наказание нарушителей закона. Страсть наслаждается жизнью как она есть; Терпение надеется на перемены.
Будет полезно рассмотреть беседу Христианина с Верным в перспективе вопроса: является ли целью Христианина создание действительно новой Англии? В этом эпизоде Верный оскорбляет подвиг, который нравится Христианину. Последний говорит: "Я желаю, чтобы все люди имели дело с такими, как вы, чтобы стать более совместимыми с религией, иначе общество святых будет слишком тяжко для них" (РР 208). Пуритане очень часто упоминали «святых», и это термин, который описывает не просто самих пуритан, но тех, что подтвердили свое избрание. Тем не менее "святые" могут также относиться к созданию Царства Христа на земле, то есть поистине новой Англии. «Небесный город» - мечта всей Англии, всего мира... Когда-нибудь, возможно, это не очень далеко, вся Англия скинет ярмо и воплотит эту мечту в реальность" (7).  Пуритане, которых также называли нонконформистами, индепендентами или сектантами, были искренни в своей высокой идее для Англии, какой они жаждали видеть ее в будущем. Христианин объясняет мир и жизнь, которую он надеется увидеть, и это звучит как слова пророка Исайи: " Не будет больше плача  или печали; ибо Тот, Кто является владельцем Города, сотрет все слезы с наших глаз" (РР 150).
С точки зрения устойчивого аллегорического и пуританского импульса "Путешествия пилигрима" Христианин, конечно, имеет в виду вечное блаженство в Небесном Городе на небесах. Однако эти же идеалисты одинаково стремились увидеть царство «святых», созданное на земле. Вовсе не было бы неуместно видеть в комментарии Христианина план земной, а не только небесной гармонии. "Индепенденты, сторонники Пятой монархии и другие сектанты предпочитали рисовать примеры из Ветхого Завета в обоснование республиканского правительства. Для них правители - это лидеры избранного народа, которые, как Моисей и Аарон, вели его к Земле обетованной (8). Для нас будет полезно здесь найти явные или неявные упоминания Оливером Кромвелем его концепции обновленной Англии.
 Оливер Кромвель, пуританин, солдат, государственный деятель, был человеком, на чью жизнь глубоко повлияли  религиозные убеждения. Его молодость напоминала судьбу Джона Беньяна. Как и Беньян, Кромвель считал себя "худшим из грешников", и, как и он, позже изменил свой путь и воспринял благочестие. Именно тогда он открыл свою обновленную цель в жизни, которая, как и у всех посвященных пуритан, доверявших Библии, была проста: "Поэтому трудись, чтобы познать Бога во Христе, ибо это сумма всего Писания и жизнь вечная" (9).
Будь он лорд-протектором или победоносным командующим "железнобоких", Кромвель всегда чувствовал, что он был инструментом в руках Божьей силы. Его целью, как в правительстве, так и в бою, было выполнение своих обязанностей в интересах народа Божия и Содружества, которым он руководил. Связь с пуританством помогла ему увидеть возможности для примирения людей Божьих - по его убеждению, пуритан -  с интересами нации: «В Боге, как мы видим, примиряются самые глубокие противоречия" (10).  Традиционные принципы пуританской религии, избрание и предопределение, он применил также к государству. Кромвель был воинствующим, энергичным лидером, весь подход которого был приправлен военной символикой. Ясно, что во многих своих победных сражениях, как в Англии, так и в Ирландии, Кромвель почувствовал, что с каждой победой силы зла постепенно ослабевают, и что добродетель начала одерживать верх в Англии. Каждая победа, казалось Кромвелю, вела к установлению Царства Божия на земле. С мечом правосудия в деле национального закона Англия станет «избранной», спасенной нацией, «небесным городом» на земном шаре. Иностранный посланник, тайно докладывая своему правительству, писал: "В нем (Кромвеле) нет иных амбиций, кроме общественного блага,  которому он приносит весь свой дух и силу, которая так велика и используется его превосходительством с таким смирение и уважение ко всем, что он стал почитаемым и уважаемым за его великую доблесть, как человек, которому Небеса повелели основать республику святых" (11).
Кромвель считал, что Бог призвал Англию отдельно от других народов, чтобы быть поистине избранной, как евреи (12). Для пуритан - и, следовательно, для Кромвеля - история была историей Бога в действии; это было непрерывное раскрытие Божественного провидения, которое открыло волю Бога и Его цель. Кромвель рассматривал историю как запись феномена жизни, в котором чередуются успехи и неудачи, слава и унижение - и во всем этом он видел развитие воли Божией. Это строгое учение о Провидении утверждало, что Бог правит праведными, которые являются особыми предметами Его благосклонности, тогда как нечестивые и оскверненные - предметы Его гнева. Эта  суровость "была не только стимулом единственной цели Кромвеля через всю Гражданскую войну... но во время превратностей протектората это было также единственным якорем надежды, что Бог пребудет с пуританами до конца" (13).
Роль Божественного провидения в мировых делах довольно логично привела к представление о том, что в конечном итоге Царство Божье будет установлено на земле. По-видимому, эта надежда подстегнула земную карьеру Кромвеля как на войне, так и в мирное время. Казалось, что Кромвель соотносил и сопоставлял духовную и временную ответственность: «Он [Кромвель] должен был встать и делать, потому что он был призван помочь в строительстве града Божия" (14). Во время своего протектората Кромвель очень часто участвовал в военных операциях, что он, казалось, рассматривал как ответ на Божественный указ: "согласно его собственным убеждениям, его успех был полностью обусловлен целью, с которой он и его войска пытались повиноваться воле Бога" (15). Войны Кромвеля казались ему инструментами для достижения мира и гармонии в протекторате. В этом отношении он часто напоминает нам о том, как Беньян использовал военные образы в своих произведениях, в частности, в "Священной войне". "Использование Беньяном военных метафор отражает ту же концепцию порядка среди хаоса, но его реалистичные детали - средство для более личных настроений... Тема армии святых [термин, используемый для обозначения пуритан] переплетается с темой милленаристской надежды, которая снова возвращает разум Беньяна в прежние времена войны и Содружества, когда, казалось, что эта надежда, вероятно, осуществится. Оглядываясь назад и вперед, он видит в прошлом, за годы предательства и гонений, будущую армию святых, что должны царствовать в великолепии в течение тысячи лет" (16).
 Стихотворение Эндрю Марвелла « Первая годовщина правления Его Высокопревосходительства Лорд-протектора" (1653) использует астрономические образы, чтобы объяснить понимание того, что означает правитель. Марвелл сравнивает Кромвеля с солнцем, которое правит космосом. Как «солнце», Кромвель поднимается в небо, где он узнает о космическом порядке, и о музыке сфер. Этот порядок Кромвель надеется перенести на землю, давая земле политическую версию универсальной гармонии, найденной в  небесах, "настраивая" землю на высшие сферы (17). Тема этих единомышленников из поэмы Марвелла, кажется, подтверждает идеи Кромвеля о его протекторате, который он считал своего рода прелюдией к развертыванию апокалиптического пророчества: "Я видел святой город и новый Иерусалим, сходящий от Бога с небес... Я услышал голос с трона: «ты видишь этот город? Здесь Бог живет среди людей. Он сотворит Свой дом среди них; они будут Его народом, и Он будет их Богом" (Откр.21.1-5 KJV).
Кромвель также сделал отсюда мессианские выводы: он полагал, что грядут новое небо и новая земля (18). Речь Кромвеля в его первом парламенте в четверг, 4 сентября 1654 года, показывает, как он уже смешивал политику с мессианской ролью лидера: "И тогда изливается больше полноты Духа, чтобы покорить беззаконие и принести вечную праведность, и сие будет приближением этой славы" (19). Хансерд Ноллис, образец пуританской философии, в своей работе «Взгляд на славу Сиона", говорит: "Это дело дня - не дать Богу покоя, пока Он не установит Иерусалим как славу на всей земле" (20).
Будет интересным и вдохновляющим сравнить выводы, сделанные Беньяном и Кромвелем об опоре человечества на действия Божественного провидения.
 Кромвель, речь на роспуске его первого парламента 27 января 1654 года: Господь совершил среди нас такие вещи, которые не были известны в мире эти тысячи лет (22)
Беньян, "Путешествие пилигрима", слова Христианина об изобилии Божьей благости: Я говорю: «Хорошо, я доволен этим и этим ради себя и ради вас». Я посеял и вы пожали, и грядет день, когда посеянное мы пожнем вместе и будем радоваться" (РР 209).
Кромвель - братьям-офицерам в 1647 г.: "Мы все желаем, чтобы основанием всех наших действий было то, что является волей Божьей" (23).
Беньян (устами Верного): Дай мне понимание, и я буду соблюдать Твой Закон, да, я буду соблюдать его всем своим сердцем" (РР 206).
Кромвель, в письме к жене Элизабет, незадолго до кончины: Господь показал нам чрезвычайно великую милость... кто может сказать, как это дивно? (24)
Беньян: Христианин, обращаясь к Аполлиону, подчеркивает милость Божию: "Но Царь, Которому я служу и чту Его, милостив и готов простить; но кроме того, эти немощи овладели мной в твоем графстве, потому что там я впитал их, и я мучаюсь от них, сожалею о них и получил прощение моего Господина" (РР 186).
Кромвель, В письме преподобному Джону Коттону, Бостон, Новая Англия, 2 октября 1651 года: «Кто, как Бог наш? Знать Его волю и исполнять ее - важно и то и другое".
Беньян: "Христос сказал: «Ты знаешь все это? И ученики ответили: да, и Он добавил: блаженны вы, если исполняете. Он благословляет не знание, но исполнение. Ибо есть знание, не сопровождаемое деланием, у тех, кто  знает волю своего Учителя и не делает этого (РР 205).

1. Roger Sharrock, John Bunyan (London: MacMillan, 1968), p. 54.
2. Henri A. Tal;n, John Bunyan (London: Longmans, Green & Co., 1956), p. 23.
3. Lynn Veach Sadler, John Bunyan, Twayne's English Author Series (Boston: Twayne Publishers, 1979), p. 15.
4. Jack Lindsay, John Bunyan: Maker ofMyths (New York: Augustas M. Kelley Publishers,1969), p. 11.
5. Lynn Veach Sadler, John Bunyan, p. 19.
6. Roger Sharrok, John Bunyan, p. 22.
7. Maurice Ashley, Oliver Cromwell and the Puntan Revolution (London: The English Universities Press, Ltd., 1958), p. 169.
8. Maurice Ashley, Oliver Cromwell and the Puntan Revolution, p. 94.
9. Thomas Carlyle, Cromwell's Letters and Speeches, Lomas, ed., 3 vols., II, 53-54.
10. John Bunyan, Works, I, 431.
11. Bernard Martin, Our ChiefofMen: The Story of Oliver Cromwell (London: Longmans, Green and Co., Ltd., 1960), p. 131.
12. Ibid., p. 149.
13. Robert S. Paul, The Lord Protector: Religi;n and Politics in the Life of Oliver Cromwell
(London: The Lutterworth Press, 1955), p. 381.
14. John Buchan, Oliver Cromwell (London: Hodder and Stoughton, Ltd., 1934), p. 381.
15. Robert S. Paul, The Lord Protector, p. 382.
16. Roger Sharrock, John Bunyan, p. 136.
17. Andrew Marvell, «The First Anniversary of the Government under His Highness the Lord Protector, 1655,» The Complete Poems, Elizabeth Story Donno, ed. (New York: St.Martin's Press, Inc., 1972), p. 127.
18. H. R. Trevor-Roper, Religi;n, the Reformation, and Social Change (London: MacMillan,1967), p. 282.
19. Christopher Mili, God's Englishman: Oliver Cromwell and the English Revolution: Crosscurrents in World History, Norman F. Cantor, ed. (New York: The Dial Press, 1970),p. 251.
20. Hanserd Knollys,yl Glimpse ofSion's Glory, quoted in A. S. P. Woodhouse, Puritanism and Liberty, p. 233.
21. Andrew Marvel, The First Anniversary of the Government under His Highness the Lord Protector, 1655, p. 130.
22. Christopher Mili, God's Englishman, p. 251.
23. Sir Charles Firth, Oliver Cromwell and the Rule ofthe Puritans in England, The World's
Classics (London: Oxford University Press, 1953), p. 469.
24. Hilaire Belloc, Cromwell (London: Cassell & Co. Ltd., 1934), p. 389.
25. Christopher Mili, God's Englishman, p. 105.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn