Та еще коловерть. Глава 13

     - Лена! Как тебе не стыдно? Он - старый и очень больной человек.

     - Орет при этом, как молодой и здоровый. Сегодня я думала, что его кондрашка хватит, так он вопил. И ничего - ни инфаркта, ни инсульта, ни даже приступа сердечного. Наоборот, свеж, бодр и готов на "подвиги".

     - А тебе бы хотелось, чтобы ему было плохо?

     - Не перевирай слова.

     - Ляля, он прошел всю войну... Он контужен...

     - Это дает ему право клеветать на меня?

     - Нет, конечно.

     Ляля незаметно для матери перевела дух.

     - Тогда попробуй понять, что я сегодня рта не раскрыла - сидела и молча слушала его вопли.

     - Тогда почему он утверждает, что ты ему нахамила?

     - На самообслуживание перешел.

     - Ты можешь выражаться яснее?

     - Да куда уж яснее. Ваш Сапог, сообразив, что я не собираюсь поддаваться на его провокации сам устроил скандал, сам наорал на меня, нахамил и обматерил по полной программе, а потом представил дело так, что это я ему нахамила, и повел себя самым оскорбительным образом. А ты ему веришь...

     - Да, я верю пожилому заслуженному человеку...

     - Контуженному на всю голову подонку, который издевается над твоей дочерью.

     - Лена! Как ты можешь говорить такие ужасные вещи?

     - А как ты можешь их делать?

     - Лена, ты же знаешь, что каждый поступок совершается с определенными намерениями.

     - Совершенно верно. Скажи мне, пожалуйста, зачем мне хамить Яковлеву?

     - Ты его не любишь.

     - А за что мне его любить? - со скоростью пулемета завопила Елена, не давая матери возможности ни перебить ее, ни перекричать. - За вечные скандалы? За бесконечные митинги с ораториями? За вопли до двух, а то и до трех часов ночи, из-за которых я не могу уснуть? За подлость, с которой они с Альбиной заставили тебя держать дверь нашей квартиры открытой? Или, может быть, за подлость, с которой они выманили у тебя ключи от нашей квартиры, когда поняли, что, когда я дома одна, то дверь закрыта?

      - Ляля о чем ты? Какие ключи?

      - Мама, не притворяйся. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

      - Нет.

      - Мама, не лги мне, пожалуйста. Сегодня вечером, обнаружив, что дверь закрыта, Яковлев открыл ее своим ключом.

      Зинаида Васильевна смутилась и густо покраснела.

      - Ну, хотя бы краснеть ты еще не разучилась. - с горечью сказала дочь. - Рассказывай, как они ключи у тебя выманили.

     - Алечка пришла ко мне и попросила, чтобы я держала у нас запасной комплект ключей от их квартиры.

     - Зачем ей это понадобилось?

     - Чтобы, если ее нет дома, можно было бы помочь Сашеньке, если ему будет плохо.

     - И тогда ты предложила ей комплект ключей от нашей квартиры? Алаверды?

     - Простой жест порядочности.

     - Не надо быть порядочной до глупости. Иначе такие вот Яковлевы обведут тебя вокруг пальца.

     - Где ты увидела глупость?

     - Развели тебя, мать, как последнюю лохушку…

     - Ляля, о чем ты? У нас же брать нечего...

     - Зачем брать? Интерес может заключаться и в том, чтобы что-то подбросить...

     - Зачем?

     - Чтобы потом обвинить тебя или меня, например, в воровстве...

     - Ляля, ты клевещешь на порядочных людей.

     - Нет. Я просто подозреваю их в непорядочности и пытаюсь понять, в чем состоит их интерес.

     - Как теперь говорят - пытаешься перевести стрелки?

     - Зачем?

     - Чтобы избежать заслуженного наказания.

     - Мать, тебе не приходило в голову, что ты меня наказать уже не можешь.

     - Еще как могу...

     - Спустись с небес на землю. Мне уже не пять лет. Меня уже нельзя поставить в угол или выпороть. Мне нельзя запретить на целый месяц смотреть телевизор или ходить на прогулки. Меня нельзя оставить без ужина на том простом основании, что я работаю и приношу зарплату...

     - Тебе мало того, что дверь в дом Яковлевых теперь для тебя закрыта?

     - Я закрыла ее еще много лет назад. Сама.

     - Но на праздники ты к ним ходила. А теперь не пойдешь.

     - И не надо. Не буду слышать пьяных скабрезных шуточек твоего драгоценного Яковлева. Какое счастье!

     - Ляля, ты ведешь себя излишне самоуверенно.

     - Я веду себя, как человек, уверенный в своей правоте.

     - Мне очень хотелось бы поверить тебе, но я не могу. - сказала, немного подумав, Зинаида Васильевна.

     - Почему?

     - Нуууу…

     - Это твой единственный аргумент?

     - Я не могу тебе поверить потому, что я не раз присутствовала при ваших спорах.

     - Что значит - присутствовала? Ты что - рефери на ринге? Посторонний наблюдатель? Ты сама споришь с ним до хрипоты. Ты "заводишься" с пол-оборота, вопишь не хуже Яковлева и никогда не остаешься "в долгу".

     - Когда он неправ...

     - Вот поэтому и не видишь, что я при ваших "разборках" сижу молча и жду, кто из вас первым заткнется...

     Зинаида Васильевна удивленно посмотрела на дочь.

     - Разве ты с ним не скандалишь?

     - Ооооочень редко, когда уже совсем что-нибудь одиозное заявит.

     - Странно... - задумчиво произнесла Савельева-старшая.

     И тут Елену Романовну осенило:

     - А с чего ты взяла, что я каждый раз, практически каждый день, спорю с ним и ору на него?

     - Алечка говорит... - начала мать, но Елена не дала ей договорить.

     - Я так и думала.

     - Что ты думала?

     - Что Яковлевы замутили какую-то непонятку…

     - Какую?

     - Пока не знаю.

     Это была неправда. Елена Романовна уже понимала, чего добиваются соседи, но, поскольку доказать ничего не могла, предпочитала молчать, чтобы ее мамаша в порыве дружбы не поведала своим "друзьям" о том, что потенциальная жертва поняла их замыслы и любой ценой постарается их разрушить.





    
     Продолжение следует...