Шакалы

       Как же много сегодня людей с шакальим характером в нашей стране! Мне кажется, что их количество уже превысило ту красную черту, после которой перестроить государство на созидание уже может и невозможно. Оставшиеся единицы, прокладывающие лыжню по целине жизни, или по-другому тянущие телегу жизни, шакалов, как правило, стараются не замечать, чтобы  не расстраиваться и не отвлекаться от той тяжелой работы, которую должны выполнять.  Они, конечно, их видят, и даже прекрасно понимают, что делятся шакалы на несколько пород. Есть шакалы-циники, душа у них шакалья с рождения. Грести под себя – это их жизнь, и они не видят в этом ничего худого.  Всегда стараются так приспособиться, чтобы грести побольше. У них там своя иерархия талантов. Самые бесталанные гребут только под себя родного, и  так грубо, что все это видят.  Используют родителей, жен, родню и даже детей. Талантливые гребут очень хитроумно, что не сразу поймешь. Внешне они могут производить впечатление симпатичных людей и хороших организаторов. Рядом с ними может процветать  родня, и даже некоторые нужные люди. Такие дорастают даже до губернаторов и умудряются, порой, наворовать миллиарды рублей.
         Самая распространенная порода – шакалята. Вычислить их невозможно, поскольку это обычные люди – специалисты, умеющие что-то делать, но с небольшой гнильцой в душе, позволяющей присваивать по мелочам чужое, когда никто не видит. Больше всего их в городах, в рабочей среде. Это явление относительно новое.  Среди деревенских жителей до 1917 года шакалят  практически не было. Советская власть своей экспроприацией показала народу пример и,  обобществив все, породила  эпидемию шакальства. Люди, заболевшие этой болезнью, тогда назывались несунами.  К сожалению, болезнь эта оказалась настолько заразной, что многие  граждане нашей страны болеют ею до сих пор.
  Социальным переворотом 1991 года и своим лозунгом – «обогащайтесь любыми средствами» власть шакалов узаконила настолько, что тащить стали во всех властных структурах, но особенно в контролирующих органах.
Похоже, что каждый  переворот ухудшает духовные качества граждан, провоцируя все большее их количество на шакальи действия.
Честный, талантливый пахарь, тянущий эту телегу жизни, если  не надорвется,  все же когда-то, растратив силы тянуть, получает  возможность  увидеть и осмыслить то, на что не было времени, когда тащил этот воз.
А самое главное, что к нему приходит понимание, как он нищ и  измучен.  В то же время, поднимая глаза, видит вдали на берегу «молочных рек с кисельными берегами» коттеджи шакалов, тех, кого вез по жизни в своей телеге.
Тут сознание его переворачивается. Возникает вопрос, а праведно ли он прожил жизнь, добровольно и безропотно своей пахотой вскармливая бездарную сволочь, наглядно демонстрируя народу страны, что честный, талантливый труд не приносит  никаких дивидендов, а только позволяет процветать всякому человеческому мусору? Не он ли своей беспредельной терпимостью обесценивал сложный производительный труд и способствовал тому, что все сегодня хотят торговать, делить, управлять, контролировать, хотят ехать, но никто не хочет тянуть и производить?