Разум и воля Домино Пресли

               
     - Ты, Арбат Кумарыч, конешно, купец знатный, - чуть грассируя в нос, прикрытый по причине простуды китайским веером, говорила Нина Арбенина, вертя в руке атласное домино и одобрительно улыбаясь присвистывающему форсункой БДСМ будошнику из отставных штабс - капитанов, ловко орудующему возле выпарывающей себя розгой унтер - офицерской учительницы из племени идумейского кожаной бескозыркой узника совести, когда - то снявшегося у самого Эзенштейна ( ежели присмотреться и не умирать заранее от скуки, то на сороковой секунде можно заметить широченно раззявленный рот гневно - усатого матроса, что - то требующего у пенснявого мичмана, потом матроса швыряют за борт вниз башкой, так вот это он и есть, наш штабс или штапс, как называли его армейцы Куприна, со стыда сбежавшие в Гоминьдан, стоило им узреть великих писательниц современности Толокно и Алехину. Впрочем, в Гоминьдане они наткнулись на еще более крупную по росту и уму писательницу Марию Шарапову, но там по - тяжелой пошло, вымерли все купринцы как элементы и с тех пор потомки формозистых реформаторов поминают Бориса Немцова кусочками засохшего овечьего сыра и утепленным ватой комочком говна, в этот раз : человеческого ), демонстративно отвернувшись от пузатого и влажно дышащего гостинодворца Арбат Кумарыча Абрамовича, ввалившегося в парадную залу охотнорядского особняка Арбениных проездом из Бен Гуриона в имени Кеннеди, конечно.
     - Снова буквицы меняются, - заметил глубокомысленно сверчок из предыдущей сказочки, толкая Буратино опорожненной бутылкой из - под водки  " Старки " ( сорок пять, бля ! и ни дюймом меньше, как победа, сука, или размер обуви багатура Ильича, обещающего восстать в нижележащем абзаце истории от хорошего настроения автора, нанизывающего чепуху ничего не стоящих слов, мимочудно поплевывая в искаженные шакальи морды Потупчик и пуси райот, не стоящих даже кавычек ), - ча и ша.
     - Нет таких букв ! - замацал себя за торчащий вбок клык Буратино, кляня привычки старинных пионеров, неизбывно вшибленных в матицу матрицы робота инновационными рагозинцами, и смастыривших чудо техники во вред людям. - Блябуду, нету ! Это как мягкий знак, бля, - ярился Буратино, задушивая сверчка витым шнурком от своего колпака в полосочку, как польский или датский флаг, например, - или ер с людями. Придумали азбуки, - пыхтел Буратино, выпрастываясь из - за печки на свет Божий чудовищным полным составом рок - группы  " Ария " модели восьмидесятых, они еще тогда химии завивали на головах, осветленных пергидролем, и фотались в лосинах на фоне фонтана  " Дружбы народов переходного периода ", фотки затем публиковались на предпоследней странице газеты  " Гудок " и работяги, выставляя вино и закусь, замечали красными от недосыпания и труда глазами непотребство рок - сцены, глухо матерились и пели скупыми голосами  " Арлекино " Аллы Пугачовой и пианину Надежды Чепраги, нашей каурой примы интернациональной толерантности эпохи чугуна и стали, - гниды, нет бы по - простому, мол, тыр, пыр, е...ся в сраку, пишичитай как думаешь и слышишь - видишь, так нет, вводят грамоту продразверсткой, а у людей, может, нервы ноют ...
    - Ты чего ?
    Впоперечь траектории уверенных шагов Буратино пер буром, как командировочный, невысокий плотный человек в суконной поддевке и парчовой, полыхающей алыми отсветами матерьялу, жопердяйке. Багатур Ильич, как и обещал волшебный автор невероятных историй.
    - Ё...й в рот ! - схватился за деревянную гудом нарождающейся несмело весны Буратино. - Багатур Ильич !
    - Да ни х...я, - соблаговолила повернуться к происходящему Нина Арбенина, плюнув в купца попутно. - Вы, товарищ Буратино, все время забываете об устройстве головы автора, - щелкая портсигаром снисходительно снизошла она до пояснений понимающим, - он буквально купается в ласковых волнах моря ассоциаций и, поскольку только что вспомнил он титечки Эмманюэль Беар и стремную рожу папы Ангелины Жоли, то окажется этот, - она показала пальчиком на лукавоморщинистого багатура, стоящего покорно у печки, - не Ильичом ни х...я, а еще одним сверчком.
     Багатур медленно потянул серенький кепарик, обнажая хитинистую лысину, и снял с себя резиновую личину Френка Синатры из черно - белого  " Списка Мессенджера ", явив изумленному Буратино вытянутый по плоскости лик сверчка.
      И вот тут - то Нина Арбенина, будто заколдованная своими же пояснениями, вспомнила, что сверчками именовались прапорщики - сверхсрочники Советской Армии и зашаталась. Побелела. Ужаснулась. И упала, на х...й, с табуретки, потому как следом же воспоследовала пословица - поговорка о сыновьях ефрейторах и дочерях, ставших еще в школе Кристинами и Надями, Машами и Лолами Сосками, а за Лолу, между прочим, бились на морском берегу Педро Аршанжо и его кореш, разрисовывающий магией самодвижные картинки братов Люмьер. Но об этом, моя милая Бекка, любой может прочесть, если захочет, конечно конешно разумеется и само собой, в хорошей книжице бразильского сочинителя минувших эр.