Кн. 4, ч. 3 Момент истины, гл. 2

                ГЛАВА 2


- Антонина? – ошеломлённый Виктор вскинул на неё глаза. – Что ещё стряслось? Кого нет?

- Нового хозяина. Чиллито.

- Почему ты взяла, что он – новый хозяин?

- А как же? Вы уедете, а он останется. Куда ж ему деваться? Хотя теперь ему плохонько придётся…

- Почему плохонько? О чём ты?

- Теперь-то я могу сказать. И скажу, - Антонина словно бы непрерывно подбадривала сама себя.

- Что сказать? И почему теперь?

- Потому теперь, что если вы все уедете, мы с Фёдором тоже не сможем остаться в этом доме.

- Ну вот, теперь и вы туда же! – расстроено сказал Виктор. – Надеюсь, причины веские.

- Помните, вы спрашивали меня, как вели себя ребята… то есть, слуги, в ту ночь?

- Да, они кричали, я помню. И что же? Ну, говорите же!

- Они кричали очень громко. Ужасно. Просто кровь леденела. А потом внезапно прекратили. А потом я услышала, как что-то тяжёлое упало, а из общежития кто-то выбежал. Так поспешно, что споткнулся и упал. Потом опять побежал. Я выглянула в окно – у нас в гостевом домике в прихожей огромное окно и фонарики вдоль дорожки. И увидела господина Чиллито. Вернее, его спину. Он очень быстро бежал. Словно за ним гнались. В одной рубашке, с оторванным рукавом, а куртка по земле волочилась.

- Если ты видела спину, то почему решила, что это был господин Чиллито?

- Уж я-то его, как будто, не узнаю! Навидалась за столько лет! С закрытыми глазами по шагам спознаю.
 
- Значит, Чиллито был в общежитии в ночь, когда умер Фернандес. Вы говорили, что он бывал там изредка и раньше? Тогда крики были другими?

- Другими. Как у раненых зверей. И он бывал там часто. Особенно последнее время. Он любил… любил мучить их, бедных… Антонина понизила голос до шёпота. – Мучить…

Виктора и остальных мороз продрал по коже.

- Спасибо, Антонина.

- И ещё… Когда господин Чиллито прибежал убирать их…

- Ну, Тоня, ну, - подбодрил Виктор. – Я весь внимание. Не бойтесь.

- У господина Чиллито было такое выражение… такое… и страх, и облегчение: что, мол, теперь никто не скажет, что он этих бедняг погубил.

- Понимаю, - сказал Виктор, хотя понимал ещё не до конца. Ещё чуть-чуть – и он поймёт окончательно.

- Пожалуйста, не говорите об этом господину Чиллито, - попросила Антонина. – И разрешите нам уехать.

- Разрешаю.

- Спасибо. Спасибо за всё. Мне… мне было хорошо здесь. Я искренне сожалею о смерти господина Веги. Надеюсь, вы не будете сердиться, если я заберу девочек? Им пора на учёбу.

- Не будем, Тоня. Только не сразу, это моя личная просьба, - сказал Виктор. – Иначе мы просто собьёмся с ног, запутавшись в них.

- Я постараюсь.

Антонина поклонилась и вышла, тихо затворив за собою дверь. Виктор обвёл друзей взглядом.

- Я не понимаю, что это меняет, - сказала Элеонор.

- Это меняет многое. Верно, Гера?

Георгий нехотя кивнул.

- Я думаю, Гера, что старина Ферни и Чил частенько, тайком от бедняги Берти, насиловали слуг, не так ли? Причём садистским образом. Привычное развлечение. Особенно неистовствовал Чиллито. А ведь для слуг каждый акт – это чудовищная встряска. И физическая, и психологическая. Так что роковой ночью Чиллито снова пришёл позабавиться, и как раз в это время наступил шок от смерти кровника. Но причиной смерти двух слуг стало не это, а насилие Чиллито. Шок накладывался на шок и многократно усиливался – этого они не смогли выдержать, верно? Иначе они остались бы живыми. Мало того, они «пробудились» бы от зависимости подобно Кристину. И когда Кристин хотел воспрепятствовать ему, скрутить, Чиллито схватил деревянную палицу и нанёс несколько сокрушительных ударов по голове. Вот почему Чиллито в страхе бежал – двое мужчин, с которыми он был, умерли сами, а третьего он убил лично. Такова полная картина.

Георгий нашёл в себе силы не отвести глаза: - Я знаю, что Чил чувствовал свою неполноценность и выпадение из жизни, ты должен его понять, Вик. После закрытия Клуба, после его свободы, вседозволенности, яркости и веселья, наступила тишина и пустота. Чиллито ощутил одиночество в полной мере: Ферни уже не принадлежал ему целиком и полностью - с ним остался Бертран. Чилу оставалось продолжать упражняться со слугами, бессловесными и покорными. Антонина слышала крики очень часто – но работа, как ты понимаешь, дороже. И она уважала Фернандеса, и молчала ради него. Фе тоже закрывал глаза, жалея друга. Ты не прав в отношении Фернандеса – он давно отошёл от забав юности. Даже в Клубе он был только администратором. А вот Чиллито не смог отойти. Хранители семьи Мендесов развлекались, как могли…

Виктор вдруг понял, что ненавидит Чиллито, и если бы он понял или знал всё произошедшее раньше, то, возможно, не воспрепятствовал Кристину убить своего мучителя.

- Со мной этого не произойдёт, - тихо, но твёрдо сказал Виктор. – Прости, Герфил, но я никогда не пойму его. Так, как ты. Мне жаль. Позови его ко мне.

- Вик, будь милосерден…

- Я должен сказать Чиллито, что не нуждаюсь больше в его услугах. Я выгоняю его. Уж куда милосердней для убийцы, заслужившего казнь.

- Нет нужды меня звать, я тут как тут, - криво улыбаясь, Чиллито вошёл в комнату заплетающимся шагом, с грохотом роняя стулья. – Прошу извинить за неблагородство, я подслушивал под дверью. У меня последнее время развилась подозрительность, а вместе с нею – отменный слух, увы. После такой бурной и насыщенной жизни. Нет, молчите, - Чиллито поднял руки ладонями вперёд, словно загораживаясь. Он покачивался, глаза были мутные, словно он напился. Но и Виктор, и Герфил могли побиться об заклад, что он трезв. – Ничего не говорите. Нет нужды. Ты чрезвычайно догадлив и логичен, наследник великого Мендеса. Я восхищён! Поэтому я сам освобожу вас от своего присутствия. Эпоха вседозволенности закончилась. Вы ещё скажете мне спасибо – империи пришёл окончательный конец! Скатертью дорога!

Чиллито захихикал, закашлялся: - А всё-таки зря я его не убил сразу. Так я пойду собирать вещи, да?

Не дожидаясь ответа, Чиллито вышел в холл. Виктор и Герфил переглянулись.

- Ну вот, видишь, всё устроилось само, - сказал Герфил. – После его бегства Антонине не будет нужды уходить. У тебя ещё есть время и возможность уговорить её…

- Я всё-таки не понимаю, - сказал вдруг Бертран, хлопая длинными ресницами. – Почему Кристин впал в кому? И как успел после убийства добежать до своей комнаты живым?

- Видишь ли, это самый загадочный момент. Очередной приступ отключки. Если бы он не наткнулся на Чиллито, то был бы до сих пор на ногах. Возможно, продолжал убивать. Кристин впал в шок не от смерти Фернандеса, а от одновременной смерти всех кровников. Он успел добежать до общежития, увидел Чиллито – и там наступило помрачение. Думаю, смерть этого поколения кровников наступает не сразу. Они ведь живучие. Их губит не физический, а ментальный сигнал. Внутренние стигматы.

- А лично я так не думаю, позвольте мне высказать свою версию, я многого насмотрелся за прошедшие годы, - сказал Бертран неожиданно рассудительно и хладнокровно. – Мне кажется, что этот шок пробудил Кристина окончательно. Он хотел схватить Чиллито и оторвать от Галена, но тот ударил его по голове булавой. Кристин получил сотрясение мозга, а вместе с ним – шок. Чил надеялся, что Кристин заглох окончательно, но не получилось, и…

Он не договорил. В соседней комнате грянул выстрел.
 
- Очередной киллер? Или Кристин ожил? - растерянно и испуганно спросил Бертран сам себя, и поёжился. Но никто не поддержал его. Герфил первым опомнился и выбежал на зловещий звук. Чуть помешкав, за ним ринулись остальные, толкаясь в дверях.

Чиллито лежал на полу с простреленной головой. И никаких киллеров вокруг.

Чиллито был деловит и точен, он приставил дуло точнёхонько к виску. Неприглядное зрелище простреленной головы, кровь, кровавые ошмётки и искажённое мукой лицо – не то физической, не то эмоциональной. Бертран оказался последним из вошедших. На этот раз он не закричал, не зарыдал. Он, неожиданно для всех, оказался спокоен, словно самоубийство  было закономерным исходом и поставило некую точку в определённой истории. Мария сморщилась и отвернулась. Герфил встал на колени и медленно закрыл Чиллито глаза. Задержал ладонь на окровавленном лице.

- Хорошо, что Исидор задержался и не приехал, - сказала Элеонор со вздохом.  – Он спортсмен, но ненавидит всякие разборки, да и незачем ему в них участвовать. Иначе он может разочароваться в нашей весёлой семейке. А ему предстоит еще столько тренировок…

- Ещё одни похороны, и на этот раз копать могилу придётся, не иначе, мне, - сказал Виктор. – До каких пор?

- А это будет зависеть от того, как вы себя поведёте, - услышали вдруг они за собой. Стукнула дверь, вразнобой зашаркали шаги двух пар ног, и раздался сдавленный стон.

Все разом развернулись, и Бертран, стоявший ближе всех к двери, попятился и едва не упал на руки Виктору и Элеонор. Герфил так и застыл на коленях подле Чиллито.
Это был Фёдор. Тихоня и заика Фёдор, не менее бессловесный, чем слуги Фернандеса. Он держал перед собою, точно щит, Антонину, держал за горло мёртвой, профессиональной хваткой, не давая ей пикнуть. Она впустую перебирала ногами. В её глазах стыл ужас. Фёдор  свободной рукой захлопнул дверь и задвинул защёлку.
 
- Не двигаться, – произнёс Фёдор спокойно и без запинок. На возможность заикания намекало лишь замедленное, подчёркнуто чёткое и раздельное произнесение слогов.  – Иначе я сломаю ей шею.

Антонина придушенно пискнула.

- Что… в чём дело?

- А в том, что пришло моё время. Главные противники устранены, осталась мелкота.

- Фёдор, ты с ума сошёл! Ты выбрал неудачное время для шуток! – Герфил встал и сделал, было, шаг вперёд, но Фёдор моментально вскинул пистолет: - Стоять, ни с места. Двигаться только по моему приказу.

- Ну, стоим… Но я не понимаю…

- Сейчас поймёте, детки. Ты, – он ткнул пистолетом в сторону Мари. – Сзади тебя дверка, выходящая на грузовой пандус, ведущий в подвал. Открой её. Только тихенько. Без шума и истерик. Тогда всё будет хорошо. И спасибо тебе, что на этот раз ты не размахиваешь стволом.

Мария медленно попятилась: - Но дверь заперта. Давно.

- Дверь открыта мною. Недавно. Давай, давай, детка, двигай попой.

Мария с испугом повернулась и толкнула дверь – дверь не поддалась. Это была очень старая, стратегическая дверка, которой редко пользовались. Она толкнула сильнее, надавила плечом – дверь распахнулась, и Мария едва удержалась на ногах, чтобы не вылететь на пандус.

- Вот и умница. Теперь все медленно встают и тихонько и смирненько идут в подвал следом за девушкой. Можете пятиться и падать. Главный отпрыск останется со мной.
 – Фёдор кивнул в сторону Виктора, крепче сжал жену, которая даже и не делала попыток освободиться, и поводил пистолетом: - Быстро. Первыми встают и уходят женщины. Вот ты, краля, - Фёдор ткнул в сторону Элеонор. – Пошла, не спеша. Сейчас возьмёшь за ручку спутницу…

- Фёдор, отпусти Тоню, - тихо попросил Виктор. – Не мучай её. Она ни в чём не виновата…

- Она – моя гарантия того, что вы обойдётесь без глупостей.

Элеонор напрасно тискала рукой в кармашке пиджака миниатюрный перцовый пистолетик – если воспользоваться им, пострадают все вокруг. Тем более, Антонина. Впрочем, ничего смертельного нет. Помучается немного – и всё. Наверное, сомнения Элеонор отразились на лице, потому что Фёдор продолжил, ткнув в её сторону пистолетом: - Госпожа Элеонор, бросьте вашу игрушку на пол. Быстро!
Элеонор нехотя повиновалась и кинула свой изящный пистолетик на пол. Он лёг на пустую полосу между Фёдором и группой сжавшихся людей.

- Умница! И все остальные – тоже.

- У нас ничего нет, - глухо сказал Виктор. – Всё упаковано.

Фёдор расхохотался: - Ах, ну да, конечно, убийца ликвидирован, оружие теперь без надобности. Как я вас понимаю. Что ж, в награду - получай! - И Фёдор разжал левую руку и оттолкнул Антонину от себя. Придушенная Антонина, тяжело дыша, упала на пол рядом с Чиллито, и Герфил помог ей встать.

- Федя, что же ты? – в прерывающемся, сдавленном голосе Антонины не было ненависти или возмущения, были лишь изумление и мука. – Как ты мог…

Но Фёдор отмахнулся от неё, скривившись с досадой: - Я тебя отпустил – что ещё тебе надо?

- Что вам угодно? – Спросил Виктор.

- Конечно же, дискеты, молокосос. И твоя голова в придачу. Только ради них я терпел столько лет в этом сумасшедшем доме. Кстати, вы вовремя забрали из банка камушки – мне они тоже пригодятся, как награда за хорошую работу.

- И на кого же ты служишь? – не выдержал Виктор.

- Много будешь знать, скоро состаришься. Может быть, на кого-то, а, может, и на самого себя. Впрочем, возможно, Чиллито и мог бы меня распознать – с моей подсказкой.

- Ангел? – вдруг неуверенно спросил Герфил, и его прошиб холодный пот.

- Откуда ты можешь меня знать? – подозрительно спросил Фёдор. В его голосе сквозило плохо скрываемое изумление. – Во времена замка Коваци твоего духу ещё не было в этих краях!

- Фернандес рассказывал, и я тебя хорошо представлял, даже делал наброски. Но ты, похоже, успел изменить внешность, да, конечно, и этот шрам тоже искажает черты, - пробормотал Георгий. – Но вот глаза, уши, и форма черепа… Их не изменишь. Ну, привет, подлый предатель!

Фёдор-Ангел побагровел от ярости и ненависти. Рука, держащая пистолет, медленно направилась Георгию в лоб: - В подвал, тварь, живее! Я с тобой ещё разберусь!

Разобраться Ангел не успел. Он оказался не единственным, кто умел подбираться неслышно и обладал выдержкой и целеустремлённостью. За дверью сзади Ангела вдруг раздался боевой клич, дверь содрогнулась от мощного толчка – и распахнулась настежь от единого удара, срывая запоры. Металлические скобки и защёлка со скрежетом отвалились. Послышался рёв и стон одновременно. Никто ничего не успел понять – всё происходило чрезвычайно быстро. Ангел увернулся от падающей двери, красиво, легко развернулся к ворвавшимся защитникам и выстрелил один раз, другой.

Но фактор неожиданности сыграл нужную роль. Ангел промахнулся, а в комнату влетел здоровяк Исидор, потирающий плечо с выражением досады, за ним – Яначек с вскинутым «Макаровым», и Элеонор вскрикнула – ей показалось, что Ангел угодил Исидору прямо в грудь, и Чет именно оттого зарычал и застонал. Но рычал Чет не из-за этого: он основательно расшиб плечо и бедро. Всё же двери в доме Мендеса не были предназначены для вышибания.

Но это не помешало Исидору оперативно провести схватку: несколько быстрых и точных движений, несколько удачных приёмов и боксёрских ударов – пистолет Ангела отлетел прямиком на Бертрана, тот взвизгнул и передёрнулся, увертываясь, и пистолет поймал Виктор.

Ангелу пришлось принять бой, а остальным оставалось только жаться к стенам и наблюдать красивую схватку буквально в двух шагах от себя. Даже Яначек замешкался за дверью и шарахался из стороны в сторону от невозможности подхватиться и составить Чету компанию: Чет не нуждался в помощниках, а беспредельное возмущение и гнев за беспардонное обращение с его невестой и её родственниками делали его ярость благородной, движения виртуозными, а удары - сокрушительными. Наконец Ангел полетел в  угол, ударился об угол комода и затих.
 
Виктор и Герфил одновременно подскочили к агенту. Виктор схватил Ангела за грудки, встряхнул: - Отвечай, кто тебя посылал? Что ты узнал? Какую информацию ты поставлял?

Ангел разлепил мутный глаз, из уголка его рта потекла кровь: - Ггэ… ггэ… - только и прохрипел он – и отключился. Когда виноватый Чет на цыпочках подошёл к противнику, тот уже был бездыханным.

- Извиняюсь, если повредил, - сконфуженно пробормотал здоровяк.

- Чет! – всхлипнула очнувшаяся Элеонор и бросилась жениху на шею.

- Яначек на въезде сказал мне, что в доме происходит что-то очень странное, телефоны и сигнализация не работают, - сказал невозмутимо Исидор. – Поэтому я решил бесшумно. Оставил его следить при входе, а сам пошёл себе. Прихожу – и вижу, что действительно, происходит что-то очень странное. Хорошо, что я успел вовремя. Так что же всё-таки случилось, мне кто-нибудь объяснит?

- Может быть, если поймём сами. Только что, Чет, ты лишил нас важнейшей информации. Если активизировались те же самые охотники, дело серьёзно.

- Ребята, среди вас трое мужчин, - укоризненно сказал Исидор. – И не могли справиться с одним дохляком? Теперь переложите ответственность на меня? И это вся благодарность?

- Не переложим, Чет. Мы благодарны тебе. Очень.

- Ну вот, - протянула Элеонор кисло. – Опять у нас два трупа. Что с этими делать будем?

- Чиллито похороним в той же могиле, что и Кристина, Яначек поможет, - распорядился Герфил. – Думаю, слуге уже безразлично, кто будет лежать рядом с ним. Я закажу отпевание. А вот Фёдора… то есть, Ангела… - он оглянулся на стонущую Антонину, которая уже пришла в себя, но всё ещё полулежала на кресле.
- Я заберу его в деревню, - сказала она, подошла к телу и склонилась над ним. – И там похороню. Он всё-таки мой муж. Он был моим мужем десять лет. С того момента, как я, будучи санитаркой, встретилась с ним в больничном парке.

И все вздохнули с облегчением.

…

Наверное, пора покидать поместье. Но что-то держало Виктора, что-то свербело, не давая покоя. Размышляя о семейных отношениях отца и матери, Виктор всё больше приходил к выводу, что заводить семью нужно не по страсти, а по обоюдному тёплому дружескому чувству. Быть, прежде всего, соратниками, и уже потом, если получится – любовниками. У отца и матери случилось наоборот. И ни к чему хорошему это не привело: насилие породило насилие. Насилие, соперничество, эгоизм сопровождали их отношения. Виктор не хотел повторять этот сценарий. Неправда, что дети бессознательно копируют жизнь своих родителей. С ним такого не произойдёт: уж он о том позаботится.

- Вот теперь точно конец истории. Можно отбывать, Вики? – Элеонор вздохнула. – Подумать только, сколько всего произошло по причине нашего явления. Кстати, я ещё никому не успела сказать. Кажется, мои поиски Альгиса Марцкявичюса увенчались успехом. Говорю «кажется» - боюсь сглазить или принять желаемое за действительное. Это ещё не сам дедушка, но только самый кончик следа!

- Потрясающе! Когда это ты успела? – Мария подпрыгнула от радости. – Неужели мы найдём деда? Вики, ты не рад?

- Ещё как рад!

- Тогда срочно в Европу! Мы ещё успеем во Францию и обратно!

- Погодите, - вдруг сказал Виктор серьёзно. – Очень прошу, давайте подождём ещё дня два.

- Что-то случилось, Вики? Очень важное?

- Очень важное.

- Настолько важное, что дед может обождать?

- Настолько. И он меня поймёт.

- А это не иллюзия?

- Надеюсь, что нет. Впрочем, у меня есть возможность разрешить эту проблему.
- Что же это?

- У меня осталось одно незаконченное дело, девочки.

- Только одно?

- Надеюсь, что только.

- А ты успеешь за два дня?

Виктор улыбнулся и пожал плечами: - Возможно. Я постараюсь.

- Хорошо, Вики. Делай. Мы распаковываемся?

- Да - наполовину. И не забудьте мои вещи. Кстати, Элеонор, позаботься ещё о продуктах на два дня. В достаточном количестве. И спиртное. Обязательно спиртное. Ну, что тут пьют…

- Ты решил напиться?

- Почему бы и нет? – внезапно улыбнулся Виктор, и его лицо мягко осветилось. – Окружающих я точно напою. Досыта. Вернее, допьяна. Так давай, действуй, чёрт побери, будь хозяйкой, пусть Чет сгоняет в город. На фургоне.

- А ты?

Но Виктор уже не ответил: он ринулся к выходу, вылетел во двор и побежал вдоль дома. Через пять минут все услышали, как взревела машина, срываясь с места.

- Ну вот, - Элеонор пожала плечами. – Очередное безумие дома Мендесов. Кто-нибудь имеет представление, куда он помчался?

Заинтригованные Георгий и Бертран только пожали плечами. Георгий ласково обнимал Берта за плечи, и тот не возражал. Мария хитро усмехнулась и сделала несколько танцевальных па: - Кажется, мы не только напьёмся, но и устроим дискотеку!

- Признавайся, маленькая засранка, ты знаешь?

- Лишь догадываюсь. Но тебе, Эля, моя догадка не понравится. Как и мне. Поэтому я помолчу, пока она не подтвердится или пока её не опровергнут. Пошли-ка разбирать вещички.