Формула любви - Начало

 ~

 О любви сказаны миллионы слов и написаны горы книг.  Формула любви – это символическая запись факторов, влияющих на возникновение чувства любви. На самом деле формула любви проста, и складывается из обычных составляющих жизни.  Чувства непостоянны, а любовь часто бывает одна на всю жизнь, ни время, ни пространство ей не помеха, и значит она не простое чувство. И все же, для каждого нового поколения, вступающего в жизнь, любовь – это тайна за семью печатями, крепость, которую надо покорить самому, пройдя нелегкий путь обретения и потерь. Мои герои каждый и по-своему через всю жизнь выводят свою формулу любви.

Предисловие

Женщина тихо спала, прижавшись своим бочком к рядом лежащему мужчине. Он, боясь увидеть во сне реминисценцию  о ней в искажённом виде, страх испытать то, что ни с чем не сравнить, ощущая это в истинном времени, не мог уснуть. Перед тем как погрузиться в сон, всегда усиливалась тревога потерять во сне ту нить воспоминаний о единственной и любимой женщине на всём белом свете. 

Лёгкое дыхание Хенаты смешивалось с равномерным гулом системы жизнеобеспечения. Ор лежал неподвижно, боясь пошевелиться — её тёплое колено касалось его бедра, а запах волос (земная сирень и что-то металлическое, вероятно, следы лабораторных реагентов) заполнял пространство между подушками. 

Не спи. Только не сейчас.

Он закрыл глаза, и сразу же перед внутренним взором всплыли искажённые образы: 

— Хената, но не та. Слишком мягкая. Слишком улыбчивая. Глаза не те — не эти изумрудные лезвия, а мутные озёра. Или, что хуже, во сне она отворачивается, и её черты расплываются, как планета в атмосферном входе...

Ор резко открыл веки. 

С ним бывало так часто, когда, находясь далеко от неё за многие световые расстояния и другие измерения. Часто думая о ней и мечтая только о ней, видел сны, в них она была так непохожа на реальность. Страшась забыть и утратить все запахи и звуки музыки напоминавших о ней, вдобавок черты лица, изгибы тела, прикосновение её рук, обворожительность не похожих, фантастических и великолепных глаз. Тех чувств и привязанности к этой женщине, которых не испытывал никогда не к кому другому.

На станции «Созвездие» искусственная гравитация работала с лёгким перебоем, и прядь её волос медленно парила над подушкой, будто в замедленной съёмке. Он протянул руку, чтобы поймать её, но остановился в сантиметре — разбудишь. 

Воспоминание:

Тот день на Цейлоне-7, когда он, только что вернувшись из сектора Дракона, застал её спящей перед микроскопом. Тогда он тоже не решился прикоснуться. Вместо этого записал голограмму — но при воспроизведении не хватало главного: того, как свет туманности за окном ложился на её скулу, создавая иллюзию, будто под кожей мерцают звёзды. 

Хената внезапно вздохнула глубже и прижалась лбом к его плечу. Ор замер: 

Если она проснётся сейчас, то увидит... что?

— Ты опять не спишь, — её голос был хриплым от сна, но слова чёткими, будто она давно бодрствовала. 

Он не ответил. 

— Я знаю этот ритуал. Ты боишься, что во сне я превращусь в кого-то другого. 

Её рука нашла его ладонь в полутьме. 

— Глупость. Я же не исчезаю, когда ты закрываешь глаза. 

Ор перевернулся к ней, впитывая детали, которые ни один сон не смог бы воспроизвести точно: 

Веснушка под левым глазом, почти невидимая. 
Шрам на ключице (остаток неудачного эксперимента с ксенобиологическими образцами). 
Как её зрачки расширяются в темноте, делая глаза почти полностью чёрными — как у тех кси’арийцев на балу, но живые, настоящие...

— Докажи, — он сам удивился своей настойчивости. 

Хената нахмурилась (та самая складка между бровями) и вдруг резко укусила его за запястье. 

— Больно? Значит, не спишь. 

Он рассмеялся — и только тогда понял, что тревога отпустила. 

Вот оно. То, что нельзя сохранить в голограмме: её способ смеяться над его страхами, будто они всего лишь нерадивые студенты на её лекциях.

За иллюминатором медленно проплывала туманность Андромеды. Ор вдруг осознал, что впервые за долгие годы ему не хочется запоминать этот момент. 

Потому что теперь он может просто жить в нем.

Ор сглотнул, чувствуя, как её дыхание согревает его шею. Вентиляция гудела тише обычного — сегодня станция «Созвездие» будто затаилась, наблюдая. 

Расскажи ей, — подумал он, глядя на блик туманности в её волосах. О том сне. Возможно, тогда он перестанет приходить.

Сон: 

Он стоит на мостике своего корабля, а за иллюминатором — Земля. Не голубая, а серая, покрытая трещинами. В доках его встречает Хената. Но когда он называет её имя, она морщит лоб: 

— Вы... простите, мы знакомы?

Её глаза — правильные, зелёные — смотрят сквозь него. За её спиной мелькает тень: мужчина в белом лабораторном халате (лица не разглядеть) кладёт руку ей на плечо. Она улыбается ему той улыбкой, которая когда-то... 

Ор проснулся тогда с ощущением, будто его швырнули в воздушный шлюз без скафандра. 

— Ты скрипишь зубами, — Хената приподнялась на локте. Её волосы падали на его грудь, как шёлковые шнуры. — Опять тот сон? 

Он кивнул, не доверяя голосу. 

К его удивлению, она потянулась к панели у кровати и вывела на экран... медицинские показатели. 

— Смотри, — её пальцы дрогнули. — Вот твоя активность мозга в фазе БДГ. А это — моя, когда ты в последний раз был в секторе Дракона. 

Графики почти совпадали. 

— Я чувствовала, — она говорила медленно, будто признавалась в преступлении. — Ты кричал во сне за три световых года. Мои коллеги думали, что у меня начались галлюцинации. 

Ор сел, сжимая простыни. 

— Почему не сказала? 

— Потому что... — она вдруг коснулась своего виска, где прятался крошечный имплант. — Я боялась, что это просто сбой нейроинтерфейса. Что если я придумала эту связь, потому что... 

Её голос сорвался. 

Её страх:

Капсула времени на орбите Сатурна. Хената загружает в неё последний файл — запись его смеха. На случай, если моя память...

Лаборатория на Цейлоне-7. Она просыпается среди ночи с чётким знанием: Он ранен. Но когда звонит в штаб, ей говорят: Капитан Ор  на задании, всё в порядке. Через неделю приходит подтверждение — попадание торпеды, 80% повреждений. Но как я...?

И самый страшный момент: когда она ловит себя на том, что не может вспомнить оттенок его глаз при свете Земли. 

— Мы оба дураки, — она внезапно рассмеялась, но в уголках глаз блеснули слёзы. — Ты боишься забыть моё лицо, а я... я веду дневник, чтобы записывать, как ты произносишь моё имя. 

Ор притянул её к себе, прижав ладонью к её спине — ровно там, где заканчивался шрам от лабораторного инцидента. 

— Повтори, — прошептал он. 

— Что? 

— Как я говорю твоё имя. Прямо сейчас. 

— Хе-на-та, — она произнесла с нарочитым отрывом слогов, как учёный, классифицирующий образец. 

Ор покачал головой: 

— Нет. Когда я это говорю, ты... — он наклонился, чтобы его губы коснулись её уха, — сжимаешь пальцы. Вот так. 

Её ногти впились ему в предплечье. 

В этот момент где-то на краю системы сработал аварийный маяк. Автоматика станции тут же погасила все лишние огни, и комната погрузилась во тьму — остались только их дыхание и мерцание звёзд за стеклом. 

Теперь не забуду, — подумал он. 

Теперь он знает, — подумала она. 

Между ними, на смятой простыне, лежал он — прозрачный кристалл в серебряной оправе, подвешенный на тонкой цепочке. Внутри его граней пульсировал слабый свет, словно заточённая молния. 

Хената потянулась к нему первая. 

— Ты всё ещё носишь это. — Не вопрос, а констатация. 

Ор кивнул, наблюдая, как её пальцы скользят по холодной поверхности: 

— После той миссии на Тритоне... Ты сказала, что он будет фиксировать то, что нельзя доверить памяти.

Кристалл ожил от её прикосновения, вспыхнув алым. 

Воспоминание, запечатлённое в камне: 

Они стоят в доке. Она втискивает ему в руку этот брелок, её лицо искажено гневом (или это страх?).

— Возьми. И если... когда вернёшься, я спрошу тебя о чём-то важном, а ты не сможешь ответить — разбей его.
— Что в нём? 

— Ответ, — она резко отвернулась. — Который ты дашь мне сейчас.

Он так и не понял тогда, о чём она...

— Я проверяла его каждые шесть месяцев, —голос Хенаты вернул его в настоящее. — На предмет деформаций квантовой матрицы. Никаких аномалий.

Ор перевернул кристалл, находя крошечную царапину у основания — след от его ножа в тот день, когда дрейконидская торпеда едва не разорвала корабль.

— А ты знаешь, что он делает со мной? — она внезапно прижала кристалл к его груди. — Когда ты далеко, он...

Свет внутри камня замерцал, проецируя в воздух: 

...его рука на её талии во время того первого танца... 
...как он кричит её имя, когда их шаттл попадает в турбулентность... 
...его слёзы (которых никто не должен был видеть) у капсулы с её образцами после миссии на Цейлоне-7...

— Он показывает мне те моменты, когда ты не контролируешь себя, —
прошептала она. — Те, что ты никогда не воспроизвёл бы на голограмме.

Ор почувствовал, как что-то сжимается у него внутри. 

— Зачем тебе это? 

Хената наклонилась, пока её губы почти не коснулись его уха: 

— Потому что именно эти моменты... они исчезают первыми.

Кристалл вспыхнул ярче — сейчас в него записывалось это: как он дрожал, обнимая её, как его пальцы впивались в её спину, будто боялись, что она растворится. 

А за окном, игнорируя все законы физики, две нейтронные звезды начинали свой танец — в унисон с ними. 

Первая встреча в биологическом центре  как зарождалось, крепло и обретало очертания "счастья".

Встретил её первый раз в биологическом центре, когда туда доставил образцы для исследования, привезенных из экспедиции к дальней галактической системе «Цейлон». Цейлон… Планета, где небо было цвета расплавленной меди, а океаны пахли горьким миндалем.

С её отцом, Хосура из клана Темари, он работал и был знаком давно. Тот воспитывал один троих детей, его жена рано ушла из жизни, роковая и трагическая случайность, произошедшая в Индийском океане. Орбитальная ступень при аварийном отделении упала на их стационарную обсерваторию, погибло более половины всего персонала.
Биологический центр парил над городом на антигравитационных платформах. В прозрачных стенах текли реки данных, а в воздухе мерцали голограммы ДНК. Именно там он впервые увидел её — среди этих холодных сияний, единственную, кто смотрел не на экраны, а в живые глаза.

Воздух в лаборатории вибрировал от работы антигравитационных платформ, когда Блейк Ор переступил порог. В руках – контейнер с образцами с Цейлона, той самой планеты, где закаты окрашивали скалы в цвет запёкшейся крови, а приливы оставляли на берегу кристаллы, пахнущие цианидом. 

– Ваши "детишки", капитан, – голос Хосура из клана Темари раздался справа. 

Ор обернулся и замер. 

Рядом с учёным стояла она. 

Хената. 

В белом лабораторном халате, слишком большом для её хрупких плеч. Волосы – тёмные, собранные в тугой узел, но несколько прядей выбивались, как непокорные корни растения. И глаза – зелёные, как ядовитые моря Цейлона, с тем же холодным блеском. 

– Моя дочь займётся вашими образцами, – Хосура положил руку ей на плечо. 

Ор нахмурился. 

– С уважением, профессор, но это...

 Мужчине это не понравилось, даже пытался возражать, приводя при этом разные аргументы.

– Риск? – перебила Хената. Её голос был ровным, будто она читала лекцию. – Вы боитесь, что я испорчу ваши драгоценные артефакты?

Он сжал контейнер. 

– Я предпочёл бы более опытного специалиста.

– Опыт, – она протянула руку, и он заметил шрам на запястье – след от кислотного ожога, – не всегда измеряется годами.

Хосура рассмеялся: 

– Она уже три года расшифровывает геномы опаснее ваших, капитан. И, кажется, нашла слабое место в вашей броне.

Ор неохотно передал контейнер. Их пальцы едва коснулись, но он почувствовал – её кожа была горячей, как пески Цейлона в полдень. 

Все же им пришлось работать вместе. 

Через три дня она пришла к нему с результатами. 

Голограммы висели в воздухе, показывая детали, которые он заметил лишь после месяцев наблюдений: 

– Здесь, – её палец ткнул в участок карты, – вы пропустили аномалию. Эти кристаллы – не минералы. Это форма жизни.

Ор присвистнул. 

– Как ты...? 

– Они двигаются. Медленно, но по чёткой траектории. Смотри. 

Она запустила запись. И правда – едва заметное дрожание, будто камень дышит. 

– Ты была там?– он не смог сдержать вопрос. 

Хената наклонила голову: 

– Нет. Но я вижу закономерности. 

Её губы дрогнули. Впервые за эти дни – почти улыбка. 

– Красиво, – пробормотал он. 

– Что?

– Твой метод. Ты... 

Ор запнулся, поймав её взгляд. В глубине этих зелёных озер таилось что-то горячее, что не совпадало с её холодной манерой. 

– Ты мыслишь как они. Как сама планета. 

Хената замерла. Потом резко выключила голограмму. 

– Завтра будет полный отчёт, – бросила она, уже отворачиваясь. 

Но прежде чем дверь закрылась, Ор увидел – кончики её ушей покраснели. 

После контактирования с ней, вернее тех сухих и лаконичных фраз, которые она использовала при общении. Хената, сделала исследовательскую работу очень быстро и грамотно, его поразили подробные картограммы и заключения. Не жалея слов на объяснения и выводы. Те обоснованные факты и гипотезы полностью совпали с его мнением, с мнением капитана второго ранга Международной Космической Ассоциации, Блейк Ором. Как будто она находилась в той экспедиции лично. Доказав, что красивая, очень красивая женщина может быть также очень умной, интуитивной.

Ор нервно постучал пальцами по столу, ожидая окончательного отчёта. Лаборатория была пуста - все сотрудники ушли на симпозиум по ксено-биологии. Только слабое гудение оборудования нарушало тишину.

Его взгляд упал на открытый блокнот Хенаты, лежащий рядом с микроскопом. Из любопытства он наклонился ближе.

Страницы её блокнота содержали:
1. Точные химические формулы атмосферы Цейлона.
2. Диаграммы кристаллических структур.
3. И... неожиданные зарисовки его корабля "Гелиос-7" в полёте, с детализацией, доступной только военным чертежам.

Ор замер. На полях аккуратным почерком было написано: "Атмосферные помехи при входе в стратосферу - см. доклад капитана Блейк Ора, 2354 г."

Шаги в коридоре заставили его отпрянуть. Хената вошла, держа в руках финальный отчёт.

- Вы... следили за моей карьерой? - вырвалось у него.

Она не смутилась, лишь подняла подбородок:
- Это научный интерес. Ваши отчёты о Цейлоне - единственные, где описаны "дыхательные" циклы магматических плато.

Ор медленно перевернул страницу. Там был набросок его профиля во время доклада на конференции три года назад.

- И это тоже научный интерес?

Хената выхватила блокнот, но её уши снова покраснели:
- Я изучаю все факторы, влияющие на точность полевых данных. Включая... личность исследователя.

Они замолчали. Где-то в системе вентиляции застучал заклинивший клапан.

- Почему ты действительно взяла этот проект? - спросил он тише.

Хената посмотрела прямо в глаза:
- Потому что никто другой не заметил бы, что эти кристаллы живые. А я... я знала, что вы привезёте нечто необычное.

Она протянула ему отчёт. На последней странице, среди сухих выводов, мелким шрифтом стояло: "Рекомендую капитан Ор для дальнейших исследований Цейлона - обладает уникальной наблюдательностью."

Ор рассмеялся:
- Значит, ты меня... рекомендовала?

- Это профессиональная оценка, - она резко отвернулась к микроскопу, но не смогла скрыть дрожь в руках, когда настраивала линзы.

В этот момент Ор понял - перед ним не просто учёный. Перед ним женщина, которая годами изучала его работы, возможно... мечтая о совместной экспедиции.

И теперь, когда их глаза снова встретились над голограммами Цейлона, в воздухе витало нечто большее, чем научный интерес - взаимное признание, замаскированное под профессиональную сдержанность.

Капитан опять улетел в экспедицию, много месяцев спустя вернувшись, ему больше всего хотелось увидеть Хенату. Всё свободное время или мысли, были о ней. В биологическом центре её не было, исследования проводил другой биолог.  Ему хотелось спросить, где она, как её можно увидеть?!  Гордость или другие причины, он сдержался и не стал о ней говорить ни с кем. В этот прилёт на Землю он её так и не встретил, впереди была разлука долгие два года.

 2358 год, проходит Межгалактическая конференция, их делегация попала туда уже к закрытию, многим из них должны вручать знаки отличия за вклад в мирное исследование космических пространств и сохранение баланса.

 На этой конференции Ор встретился с Хосура из клана Темари.  Хотелось сразу ни говоря ни о чём, говорить только о ней. Но как всегда безупречно владея собой, проявив не поддельный интерес к собеседнику, и позволив ему вести ход беседы.

Блейк Ор заметил Хосура из клана Темари издалека — высокий, с серебряными висками, он обсуждал что-то с группой ученых из системы Кин-Джа. Ор подождал, пока те разойдутся, и сделал шаг вперед. 

— Хосура. — голос звучал ровно, хотя пальцы непроизвольно сжались. 

Старик обернулся, и его морщинистое лицо расплылось в улыбке. 

— Капитан Ор!  Думал, ты все еще на границе Дрейконидского сектора. 

— Вернулся на неделю.— Ор сделал паузу, собираясь с мыслями. Спроси о ней. Прямо сейчас. Нет, нельзя. Сначала о деле.— Поздравляю с успехом последнего проекта. Говорят, ваши исследования по ксенобиологии спасли колонию на Терминусе-5.

Хосура махнул рукой, но глаза загорелись. 

— Пустяки. Это Хената предложила использовать модифицированные водоросли для фильтрации атмосферы.

Она. Наконец-то. 

— Она... всё ещё в биологическом центре? — Ор взял бокал с кристаллинговым вином, чтобы руки были заняты. 

— Нет, перешла в исследовательский корпус на Цейлоне-7.— Хосура вздохнул. — Упрямая, как мать. 

Тень пробежала по его лицу. Ор знал, что сейчас рискованно спрашивать, но... 

— Как она... погибла? — тихо спросил он. Вы никогда не рассказывали. 

Хосура замер. Пальцы сжали бокал так, что хрупкий материал треснул. 

— Орбитальная ступень. — прошептал он. — Аварийное отделение на стационарной обсерватории в Индийском океане. Они изучали аномальные приливы...

Он замолчал, глядя куда-то сквозь стену. 

— Я был на связи, когда это случилось. Она сказала: "Посмотри на луну сегодня. Она...

Голос сорвался. Ор не ожидал такой реакции — Хосура всегда казался непробиваемым. 

— Простите, я не хотел... 

— Нет.— старик резко встряхнулся. — Ты должен знать. Потому что Хената... она такая же. Уйдёт с головой в работу, забыв про безопасность.

Ор почувствовал, как холод пробежал по спине. 

— Она... похожа на неё? 

Хосура неожиданно улыбнулся. 

— Внешне — нет. Мать была огнём: рыжие волосы, громкий смех. А Хената...

— Лед и тишина. — невольно вырвалось у Ора. 

— До первого извержения. — Хосура хитро прищурился. — Кстати, она вернётся на Землю через месяц. После экспедиции к ледяным лунам Эриды. 

Ор едва не раздавил бокал. 

— Я... к тому времени снова улетаю.

— Жаль. — Хосура налил себе новый напиток. — А то я уже думал, ты специально пришёл сегодня не за медалью, а чтобы спросить о ней.

Молчание повисло между ними, густое, как космическая туманность. 

— Капитан Блейк Ор! — позвали со сцены. — На награждение!

Хосура хлопнул его по плечу. 

— Иди, герой. А я... я пойду выпью за свою жену. Сегодня ровно 20 лет, как её нет.

Ор хотел что-то сказать, но старик уже отвернулся, растворяясь в толпе. 

После награждения,  за кулисами главного зала Блейк Ор застал Хосура одного у огромного панорамного окна, за которым мерцали огни докающих кораблей. Старик держал в руках странный предмет - полированную раковину земного моллюска.

- Не медалью, а ракушкой любуетесь?- осторожно пошутил Ор.

Хосура повернулся. В его глазах стояла та самая глубина, которую Ор видел только у ветеранов дальних экспедиций.

- Это её... последний подарок. - Он провёл пальцами по перламутровым изгибам. - Привезла с глубин Марианского жёлоба за день до...

Голос дрогнул. Ор молча ждал.

- Знаешь, как мы познакомились? - неожиданно спросил Хосура. На Марсианском университетском балу. Она, аспирантка-океанолог, пришла в платье с голограммами медуз. Когда танцевала, казалось, весь зал заполняют земные моря.

Голос дрогнул. Ор молча ждал.

Он вдруг засмеялся, и этот смех странно контрастировал с его обычно сдержанным тоном.

- Первый раз признался ей в любви в батискафе на глубине 3000 метров. Сказал, что если она откажет, выпустит его наружу. Она в ответ... Боги, она отключила систему жизнеобеспечения! "Теперь у тебя три минуты, чтобы убедить меня", - сказала.

Ор невольно улыбнулся. Теперь он понимал, откуда у Хенаты эта безумная смелость.

- А в день аварии... - Хосура сжал раковину так, что пальцы побелели. - Она передала последнее сообщение через любительский канал. Не официальный лог, понимаешь? Детский радиопередатчик, который мы собрали с Хенатой, когда ей было шесть. "Скажи дочке... что её "радужные змеи" оказались правы".

Ор видел, как по морщинистым щекам скатились две точные слезы. Они упали на раковину, и та на мгновение вспыхнула голубым - древняя технология, реагирующая на слёзы.

- Я так и не понял, что это значит. Хената отказалась объяснять. Заперлась в лаборатории на месяц. Когда вышла... ты её видел. Та самая "лёдяная принцесса" биологического центра.

Когда всё было сказано о личном, работе и ближайших планах, её отец проговорил, что он стал дедом. Ему подарили чудесную внучку. 

Шум банкета вокруг них превратился в далёкий гул. Ор почувствовал, как его сердце совершило странный манёвр — сначала упало куда-то вниз, затем резко рвануло вверх, застряв в горле. 
Сдерживая эмоции, голос всё равно задрожал....

— Поздравляю, — его собственный голос прозвучал неестественно ровно. — Наверное, внучка похожа на свою красавицу и умницу мать?

Хосура замер с бокалом на полпути ко рту, затем медленно поставил его на стол. Его пальцы оставили влажные следы на хрустале. 

— Ох, что вы...— он вдруг выглядел усталым, гораздо старше своих лет. — Внучку подарила старшая дочь. А Хената...

Старик достал носовой платок, тщательно развернул его (Ор заметил вышитые инициалы — явно женскую работу) и неожиданно громко высморкался. 

—Хената, которая работала с вами — моя младшая. Упрямая... — он махнул рукой, словно отгоняя мошкару, — ...как ослица с Цейлона-5, помните тех? Кроме своей работы, ничего не видит. 

Ор сглотнул. В ушах стучало. 

Воспоминание всплыло неожиданно:

Лаборатория. Она стоит на лестнице, держа в руках его образцы. Солнечный луч через прозрачную крышу падает прямо на неё, и на секунду он видит — под белым халатом у неё фигура обычной земной девушки, нежной и... хрупкой. Совсем не "ослицы".

— Она... — Ор внезапно осознал, что сжимает свой собственный бокал так, что пальцы побелели. — То есть вы хотите сказать...

Хосура вздохнул, складывая платок с необычной для такого крупного мужчины аккуратностью: 

— Что если ждать от неё внуков, то можно и не дожить. Хотя...— он вдруг прищурился, — ...она удивилась, когда узнала, что вас отправляют в сектор Дракона. Даже... поспорила с советом.

Ор резко поднял голову: 

— Когда это?

— Месяц назад. Перед вашим отлётом.

Шум вокруг вернулся с удвоенной силой. Ор вдруг заметил, что по залу расхаживают сервисные дроиды с подносами, а где-то играет музыка — что-то старинное, с Земли. 

— Вы знаете... — Хосура вдруг положил руку ему на плечо, — ...у нас есть поговорка в клане Темари: "Ледяная река течёт быстрее всех".

Ор не успел ответить — в голове крутилась одна мысль: 

Значит, она спорила за меня. Значит, я для неё не просто...

А где-то в толпе он уловил знакомый запах — земной сирени и чего-то металлического. Но когда обернулся, увидел лишь мелькающие спины чужих делегатов. 

Вдалеке зазвучали фанфары. Финальная церемония начиналась. Но оба мужчины продолжали стоять у окна, глядя, как где-то вдалеке взлетает грузовой корабль с маркировкой "Цейлон-7".

- Она хранит её записи, - вдруг сказал Хосура. - Старые голодиски. Если когда-нибудь... Если решитесь поговорить... спроси её про "радужных змей".

Он сунул раковину в карман и выпрямился, снова превращаясь в невозмутимого главу клана Темари.

- пойдём, капитан. Вас ждёт награда за спасение колонии Дрейконидов.

Но когда они шли по коридору, Ор заметил, как пальцы старика время от времени касаются кармана, где лежала раковина. Как будто проверяя, что самое важное всё ещё на месте.

Звук исчез, лишь только было слышно, как забилось сердце, шевельнулось и дрогнуло в душе, затеплился огонёк надежды.  Поговорив ещё немного, они расстались.

В последний день работы Межгалактической конференции, организаторы устроили бал в честь присоединившихся галактических систем. Блейк Ор, совсем не хотел туда идти, единственная причина пойти, ожидая опять встретить и поговорить о ней с её отцом.

 Её отца он увидел сразу, тот, что – то оживлённо и эмоционально обсуждал с коллегами. Переключить его на интересующую тему сейчас было невозможно. Ор, подошёл к своим сослуживцам, с которыми вместе бороздил просторы вселенной.

Зал напоминал каплю застывшего космоса – прозрачные стены пропускали свет далёких звёзд, а под куполом парили живые огни с планеты Фаэрион, меняя цвет в такт музыке. 

Сириусианские аристократы
У входа, словно изваяния из голубого мрамора, замерли двое представителей Сириуса. Их кожа переливалась, как крылья земных стрекоз, а вместо волос – подвижные щупальца биолюминесцентного планктона. Когда они двигались, за ними тянулся шлейф мерцающей пыли. 

- Как они дышат в нашей атмосфере?– подумал Ор, замечая, как сириусианка грациозно снимает прозрачный шлем-пузырь, и тот тут же складывается в изящный колье вокруг её шеи. 

Кси’арийские близнецы
Рядом с фонтаном из жидкого металла стояли два Кси’арийца – высокие, с кожей цвета лунного камня. Их лица были абсолютно симметричны, а глаза – полностью чёрные, без белков. Они не говорили, но их пальцы переплетались в странных жестах, и окружающие вдруг начинали слышать музыку… внутри своих собственных черепов.

 Девушка-туманность с Андромеды
Самое завораживающее существо на балу не имело чёткой формы. Она (если это была "она") напоминала сгусток переливающегося тумана, сквозь который просвечивали звёзды. Её "платье" состояло из микроскопических частиц, которые то собирались в строгий кокон, то рассыпались, как серебристый дождь. 

Когда она танцевала с терранским дипломатом, частицы обволакивали его, и на секунду казалось, будто он парит в глубинах космоса. 

Растительные сирены с Проксимы Центавра
В углу зала, обвившись вокруг кристаллических опор, отдыхали три существа, похожие на ожившие орхидеи. Их лепестки-одежды шевелились, испуская дурманящий аромат. Говорили, что одно их прикосновение вызывает видения – и вот уже земной адмирал, коснувшись ветвистой руки, застыл с блаженной улыбкой, будто увидел рай. 

Блейк Ор отвернулся – слишком уж откровенно целовались двое в тени их листвы. 

 Кибернетический коллектив Ориона.
На "танцполе" блистала самая необычная пара: женщина с кожей, покрытой золотыми схемами, и её спутник – рои; нанороботов, принимавших форму то льва, то водопада, то копии её самой. Они двигались в идеальной синхронности, и когда "он" рассыпался на миллиарды частиц, обнимающих её, зал ахнул. 

- Это не танец, а демонстрация технологий,– усмехнулся Ор, но тут же замолчал.

Певцы пустоты – существа из тёмной материи, чьи тела "звучат" в ультразвуке (их не видно, но вибрации заставляют дрожать бокалы). 

Двойники с Трапеции 37 – когда они рядом, окружающие начинают видеть двойников у самих себя.

Зал мерцал не только от нарядов гостей, но и от проекций новоприбывших миров – каждая присоединившаяся система демонстрировала свою уникальную сущность.
Галактические системы, представленные на балу.

Система Кельвион-9 ("Пламенный Вихрь").
Физиология:
- Тела состоят из ионизированной плазмы, стабилизированной нанокристаллическим каркасом;
- Способны изменять плотность от газообразного состояния до твердого металлического.
Культурные особенности:
- Для приветствия выпускают искры, образующие сложные фрактальные узоры;
- Их музыка - это модулированные радиоволны, вызывающие вибрации в костях слушателей.
Технологии:
- Носят "плазменные мантии" - автономные устройства, регулирующие их форму в чужой атмосфере.

Туманность Зеркало.
Физиология:
- Коллективный разум из квантово-запутанных частиц;
- Каждая "особь" содержит около 10^18 интеллектуальных пылинок.
Культурные особенности:
- Общаются через интерференционные картины;
- Считают грубым материальные воплощения, но из уважения к другим расам принимают форму.
Технологии:
- Их "корабль" - это управляемый сгусток темной материи размером с планету.

Планетарный кластер Иксион.
Физиология:
- Кости из сверхлегкого гидрогеля, выдерживающего 500G;
- Кровь - жидкий сверхпроводник;
- Способны видеть магнитные поля как цветовые паттерны.
Культурные особенности:
- Танец для них - способ передачи информации (один жест = 1000 слов);
- Смех проявляется как всплески ультрафиолета на крыльях.
Технологии:
- Биологические импланты, выращивающие кристаллические процессоры.

Гибридная цивилизация Тайминг.
Физиология:
- Кристаллическая решетка с органическими нейронными нитями;
- Способны перестраивать свою структуру за секунды;
- "Сердца"-полиэдры содержат червоточины размером с атом.
Культурные особенности:
- Предсказания - побочный продукт их квантовых вычислений;
- Считают грубым прямое общение, предпочитая оставлять кристаллические послания;
Технологии:
- Мгновенная телепортация через подпространственные дефекты в кристаллах.

Кочевники Пояса Хирона
Физиология:
- Кожа с наноуглеродным покрытием, выдерживающая; космический вакуум
- Вместо крови - магнитная жидкость;
- Способны впадать в анабиоз на столетия.
Культурные особенности:
- Носят "плащи памяти" из спрессованных астероидов;
- Их клятвы скрепляются вплетением волос в общий энергокабель.
Технологии:
- Астероидные корабли с ядрами из нейтронной материи.

Новые расы:

Сирранийские фракталы
Физиология:
- Существа в 11 измерениях, проецирующие в наш мир лишь часть себя;
- В трехмерном пространстве выглядят как бесконечно дробящиеся зеркала;
Культурные особенности:
- Их искусство вызывает у людей приступы сакральной геометрии;
- Считают линейное время варварской концепцией;
Технологии:
- "Часовни вечности" - сооружения где одновременно существуют все моменты времени.

Химеры Омега-созвездия.
Физиология:
- Симбиотические коллективы из 3-5 различных видов;
- Способны обмениваться органами через квантовое сращивание.
Культурные особенности:
- Брачные ритуалы включают обмен генетическими кошмарами;
- Их юмор основан на нарушении законов физики.
Технологии:
- Биологические "кошмароплеты" - живые машины, работающие на страхе.

Система *Кельвион-9* (спиральная галактика "Пламенный Вихрь").
Их делегация парила над полом на антигравитационных платформах, словно языки холодного огня. Кельвионцы напоминали живые скульптуры из синей плазмы, с перетекающими контурами тел. Вместо лиц – мерцающие маски, отражающие эмоции окружающих. 

- Они питаются звездным ветром, – прошептал кто-то за спиной Ора. 
- И размножаются вспышками сверхновых, – съязвил его коллега. 

Когда один из них "улыбнулся", в воздухе вспыхнули миниатюрные северные сияния. 

Туманность Зер’аал (разумная пылевая формация)
Эти "гости" даже не вошли в зал – они проявились в виде золотистых завихрений между колоннами. Их речь была похожа на шелест песка, но универсальные переводчики выдавали странные фразы: 

Мы присоединяемся… чтобы слушать ваши… солнечные всплески…

Планетарный кластер Иксион (обитаемые кольца газового гиганта).
Их представители казались хрупкими, почти невесомыми – длинноногие, с прозрачной кожей, сквозь которую пульсировали фиолетовые вены. На спинах у них трепетали мембранные крылья, улавливающие колебания магнитных полей. 

- Они не понимают концепции "пола", – объяснял дипломат соседу. – Зато у них семь стадий интеллектуального созревания. Вон тот, с янтарными глазами – только что достиг пятой.

Один из иксионитов вдруг протянул руку к Ору – его пальцы разделились на тонкие нити, пытаясь "просканировать" военную нашивку. 

Гибридная цивилизация Т’ай-Мин (слияние органики и кристаллов)
Самые загадочные гости. Их тела состояли из прозрачного кварца, сквозь который струились живые токи. В груди у каждого мерцало "сердце" – полиэдр, вращающийся в такт музыке. 

Когда они двигались, за ними оставались следы из микроскопических кристаллов, складывающихся в предсказания: 

Ваши спутники скоро погибнут… – прочитал Ор на полу и резко отвернулся.   

 Пограничники из Пояса Хирона (кочевая культура астероидных ковчегов)
Грубоватые, в боевых скафандрах с гравитационными компенсаторами, они выделялись среди утончённых гостей. Но когда заиграла музыка их родного мира – низкие, как рокот тектонических плит, вибрации – все замолчали. 

- Мы присоединяемся не ради ваших технологий, – прорычал их капитан, сжимая кубок так, что металл заскрипел. – А чтобы найти тех, кто украл наши звёздные карты

Космический "бэкграунд" завораживал разнообразием всего...
В воздухе повисло напряжение. Именно в этот момент Ор увидел её… Хената!!!

 Платье со шлейфом и вырезом на спине, открывая идеальную осанку, подчёркивая стройный и женственный силуэт. Девушка, выглядела обворожительно!  При движении, ткань на платье струилась и переливалась, от сиренево – розового цвета   чередуясь всеми оттенками пастельных тонов. Волосы собраны в причёску необычной архитектуры, распущенные волосы с необычным плетением вокруг и переходящим в бант из волос.

 И тогда он понял:

Её причёска — этот сложный «бант» из волос — точно повторяла узор  кристаллической решётки тех самых «живых» минералов с Цейлона. 
Платье меняло цвет — сейчас оно переливалось точно в такт его пульсу, который бешено колотился в висках.

Зал растворился. Шум чужих голосов, мерцание голограмм, даже тяжесть мундира на плечах — всё исчезло. Перед ним стояла она, и мир сузился до: 

Дрожи её ресниц, когда его рука скользнула по её талии.
Тепла, пробивающегося сквозь тонкую ткань платья.
Запаха — всё та же земная сирень, но теперь с горьковатым оттенком цейлонского адаманта, того самого минерала, который они когда-то исследовали вместе.

Заиграла музыка в старинном стиле, звуки органа с духовыми инструментами. Такой необычный синтез звуков — странный гибрид органа и кси’арийских резонаторов — будто подстраивалась под их ритм. Ор чувствовал, как каждый нерв в его теле натянут, как струна.

Ор, приближался к ней быстро и стремительно, боясь, что не успеет и потеряет её просто из виду в этом огромном помещении, где столько разных людей и существ. Не спрашивая её ни о чём, подхватил за талию, унося в море музыки, эмоций и танца.

— Ты...— он начал, но Хената положила палец ему на губы. 

— Не надо.

Её голос звучал тише шороха платья, но он почувствовал эти слова кожей. 

На балу пахло озоном – работали антигравитационные платформы под полом. Хената, танцуя, едва касалась ногами поверхности. Ор знал: если сейчас обнимет её слишком сильно, сенсоры среагируют на учащённый пульс и выведут предупреждение на её нейроэкран. Но когда её пальцы впились в его руку, все системы вдруг показали «ошибку». Будто её тело отказывалось врать.

Они не танцевали.

Они парили, нарушая все законы физики. 

 Они не говорили ни слова — за них говорили губы, едва дрогнувшие в полуулыбке, и пальцы, случайно зацепившиеся друг за друга, будто боясь разомкнуть это мгновение. Он хотел спросить: «Ты помнишь?» — но смысл терялся в музыке, в её дыхании, в том, как зрачки расширились, поймав его взгляд. Всё уже было сказано.
Ор, чувствовал и понимал, что Хената, как и он, ждала этой встречи с ним.  В одно мгновение он понял, что это его любимая, единственная, и на все времена женщина. Он будет ждать её вечно, спешить только к ней сквозь время и пространство. Того короткого мига хватило, чтобы понять и сказать всё и даже больше друг другу.
— Я разбила его, — вдруг сказала Хената. 

— Что?

— Кристалл. Тот, что ты мне подарил. 

Ор замер. 

— Когда?

— Вчера. Когда получила сообщение, что твой корабль вошёл в сектор.

Её губы дрогнули. Впервые за все эти годы — она боялась. 

— Я не могла рисковать. Если бы ты... не вернулся, а он остался бы целым...

Ор притянул её ближе, слишком близко по протоколу. Где-то за спиной кто-то ахнул. 

— Ты права. Лучше... — его губы коснулись её виска, — ...живые воспоминания.

И в этот момент: 

Сбой.

Все системы станции на секунду погасли. В полной темноте он почувствовал, как её пальцы впились в его плечи, а губы нашли его шею. 

— Я ненавижу тебя, — прошептала она. 

— Врешь, — он поймал её лицо в ладони. 

Когда свет вернулся, они стояли на почтительном расстоянии. Только её разомкнутая заколка валялась на полу, а его мундир был слегка помят у ворота. 

Танцевальная буря среди звёзд

Музыка вдруг сорвалась с привычного ритма — органичные волны классического вальса сменились огненными нотами космического фолка, затем перешли в хаотичный ритм кси'арийских барабанов. 

Ор почувствовал, как рука Хенаты внезапно сжала его ладонь. 

— Ты умеешь танцевать джаз-реактор? — её глаза вспыхнули азартом. 

— Я всё умею, — он резко развернул её, чувствуя, как платье вспенивается вокруг её ног сиреневым вихрем. 

Что увидели зрители: 

Импровизация — Хената, обычно такая точная в движениях, вдруг отпустила контроль, позволив телу повторять каждый его жест с задержкой в полтакта. 
Техника — Ор, демонстрируя навыки, полученные в невесомости, дважды поднял её в воздух так, что казалось — она парит без поддержки. 
Скандал — когда музыка сменилась на запрещённый в 12 системах "танец трёх лун", Хената неожиданно провела ногой по его голени, нарушив все протокольные нормы. 

Реакция зала: 

— Это же... — младший офицер тыкал пальцем в их сторону. 
— Да. "Спираль Андромеды". Последний раз его танцевали на коронации императора!— его напарник ахнул. 

Даже кибернетический коллектив Ориона замер, наблюдая, как земляне исполняют па, считавшиеся невозможными без нейроинтерфейсов. 

После бала

Туманность Андромеды медленно проплывала за окном их временных апартаментов, окрашивая всё в призрачное сиреневое сияние. Ор стоял у панели управления, выставляя режим «не беспокоить» на все каналы связи. Его пальцы дрожали — не от страха, а от странного ощущения, будто он вот-вот шагнёт в бездну. 

Хената сидела на краю кровати, сняв туфли, но всё ещё в том самом переливающемся платье. Она изучала свои ладони, будто впервые видела их. 

— Ты знаешь, что теперь будет?— спросила она, не глядя на него. 

Ор повернулся. 

— Что?

— Ты — капитан второго ранга. Я — ведущий ксенобиолог. Нас ждут отчёты, экспедиции, световые годы разлуки.

Он подошёл ближе, опустился перед ней на колени. 

— А ещё нас ждет это.

Его пальцы скользнули по её щиколотке, под платье, к тому месту, где пульс бился чаще всего. 

— Ты дрожишь.

— Это не страх.

— Я знаю.

Он прижал губы к её колену, чувствуя, как она вздрагивает. 

— Ты помнишь наш первый спор? Ты сказала, что я не доверяю тебе образцы.

— А ты сказал, что я слишком молода.

— Я был дураком.

Хената рассмеялась, и этот звук — чистый, беззаботный — заставил его сердце сжаться. 

— Ты до сих пор дурак.

Ор поднялся, поймал её губы своими. 

— Но теперь я твой дурак.

И в этот момент:

Её платье наконец сменило цвет — с холодных сиреневых тонов на тёплое золото.
Система жизнеобеспечения выдала предупреждение о повышенном уровне CO2 — они забывали дышать. 
Где-то на орбите их корабли — его боевой крейсер и её исследовательский шаттл — синхронно развернули антенны, словно приветствуя друг друга. 

Утро после....

Ор проснулся от того, что Хената водила пальцами по его груди, повторяя контуры шрамов. 

— Я могла бы их вылечить, — прошептала она. — У нас есть технологии. 

Он поймал её руку. 

— Оставь. Пусть будут напоминанием.

— О чём?

— О том, что я всегда находил путь назад. К тебе.

За окном начинался рассвет. Станция медленно поворачивалась к солнцу, и первые лучи упали на брелок, лежащий на столе — тот самый, разбитый кристалл. Его осколки теперь сверкали, как маленькие звёзды. 

Хената потянулась к нему. 

— Мы соберём его заново.

— Нет. Ор обнял её. — Пусть останется таким. Иногда самые красивые вещи рождаются из обломков.

Она прижалась к нему, и в этот момент где-то в далёком секторе Дракона взорвалась старая звезда, посылая в космос новые атомы — те, что когда-нибудь станут частью других миров, других историй. 

Но здесь и сейчас они были просто двумя людьми, наконец-то нашедшими друг друга среди бесконечности. 

Последствия танца

В дверном проёме апартаментов, затянутом дымкой антигравитационного поля, мелькнула тень. Хосура из клана Темари замер на пороге, зажав в кулаке тот самый вышитый платок. 

— Кажется, я забыл здесь...— начал он, но замолк, увидев, как его дочь, вся в переливающемся золотом платье, прижимается к груди капитана. 

Одобрительно кашлянув, он резко развернулся: 

— Лампу спектрального анализа! Да, именно её!

И исчез, нарочито громко хлопнув дверью, но не раньше, чем Ор заметил — уголки его глаз сморщились от скрытой улыбки. 

На командном мостике "Гелиоса-7"

— Сэр, вас срочно запрашивает... — помощник капитана Лирен застыл с открытым ртом, увидев на экране данные с камер наблюдения станции. 

За его спиной собралась вся вахта: 

— Это наш капитан?!
— Он что, только что... с доктором Темари?!
— Боги, да он её на руки поднял! В полной парадной форме!

Лирен медленно закрыл планшет: 

— Кажется, срочные сообщения могут подождать.

На следующее утро по всей станции передавали голограмму: капитан Ор, обычно такой сдержанный, вальсировал с главным ксенобиологом так страстно, что у них задымились сенсоры близости. 

А в углу кадра — довольная ухмылка Хосура и его красноречивый жест: старик поднимал бокал за кадром, будто говорил: 

Наконец-то.

В кают-компании "Гелиоса-7" висел распечатанный мем: 

Капитан Ор и доктор Темари на межгалактическом танцбаттле (цветазация, 2358 год)

Подпись гласила: 

Когда говоришь "я только на один танец", но попадаешь в историю

А в углу кто-то дописал: 

P.S. Наши ставки на следующую церемонию принимаются у стармеха и танцующий человечек....

Время их опять разводило в разные системы и координаты времени, год, опять год.
За всё время – ни одного голограмм-письма. Только сухие текстовые сводки через квантовый коммуникатор: «Жив. Не ищи». Он знал, что Хената ненавидела эти три слова. Но показывать лицо после того ада… было невозможно. Даже искусственный интеллект на корабле однажды сказал: «Капитан, ваши показатели стресса критичны. Рекомендую психокоррекцию». Он выключил датчики.
 В той далёкой и невидимо недосягаемой точке, где был Ор, происходили военные действия. Он защищал и отстаивал интересы межгалактических сообществ и систем. Многие цивилизации погибли и были утрачены навсегда в той битве.  Ему повезло, он выжил, просто ему нужно было выжить любой ценой ради той, которую оставил на самой прекрасной и красивой планете. Ещё год он провёл в космическом госпитале, залечивая раны и увечья, полученные в той битве. Регенерационные капсулы затянули шрамы, но тело помнило каждую рану. Особенно ту — под рёбрами, где осколок прошёл в миллиметре от сердца. Иногда ему казалось, что он чувствует холод металла до сих пор. Хената не должна это видеть. 
 Реабилитация и психокоррекция  были уже завершены.  Оставалось совсем немного, провести регенерацию кожных покровов, всё тело было испещрено страшными рубцами и шрамами. Несколько процентов кожного покрова.
 Ещё три месяца регенерации — три месяца, когда каждый день без неё проживался на автомате. Врачи говорили: «Подождите», но как можно ждать, если даже шрамы на теле болели тоской по её прикосновениям? Он сбежал. Нелепо, с риском — но разве могло быть иначе? Лечение можно закончить стационарно на Земле.
И вот перед глазами знакомые очертания местности, горизонта.  Блейк Ор, такой красивый, новая форма смотрится и сидит на фигуре идеально.  Направляется к зданию биологического центра. С каждым шагом волнение усиливалось, сердце стучало в висках, дыхание перехватывало.  Подойдя ближе, он увидел сразу Хенату, девушка стояла на лестнице демонстрационного зала, разговаривала с рядом стоящими людьми.  Память хранила всё, даже запах этой женщины, он узнал бы её и из миллиона.  За время разлуки Хената стала ещё прекраснее, желанней. Почувствовав ускорение его шагов, она повернулась в его сторону. Сердце уже давно колотилось, стук всё сильней увеличивался с амплитудой его приближения. Их глаза встретились, весь реальный мир исчез. Они ласкали друг друга взглядами, при этом со стороны они выглядели обычно, будто и не знакомы даже. Мужчина вышел из зала и спустился к выходу, он стал ждать её. Она не заставила его долго ждать, вышла следом за ним. Первый раз за время разлуки, они станут и будут близки, сливаясь в единое целое, в один живой организм. Накрапывал дождь, циклон который пришёл с океана принес с собой ветер и проливной дождь.

Он смотрит на неё, она ему кажется такая красивая и хрупкая. Её глаза сводят его с ума, эти глаза, таких глаз больше нет в целом мире. Всегда он перед ней теряется, хотя внутренне чувствует, что укротить и покорить её сможет только он. Только он один может и умеет заглянуть глубже, за зелёную дымку этих глаз. Увидеть и почувствовать то, что скрыто за её сдержанным благолепием, красотой и той силой и вихрем энергии. Сквозь  этот вихрь не смог  пройти ещё не один мужчина. Он всегда знал, только он один может, даже тогда, когда она была так далеко и не доступна.  Девушка  стояла у окна, за окном шёл сильный дождь. Повернувшись к нему лицом, стала тихо напевать старую и забытую всеми песенку:

- По стеклу барабанит дождь...
- В серой комнате, серая тень...
- Ты, сегодня домой не пойдёшь...
- Позвонишь, скажешь, мама не жди...
- Потому, что на улице дождь...
- А, у нас, ещё ночь и стихи...
- Будет всё, как в старинный роман...
- Ты, заплачешь, пусти, пусти....
- Опрокинутая на диван...
- Будут губы, алы, алы...
- Будут руки, ласкать, ласкать...
- Тихо, тихо пробьют часы...
- Первый день, твоей женской судьбы...
- А, когда ты, на утро встаешь...
- Говоришь, я, пойду домой...
- Ты, спокойно ответишь, иди...
- Равнодушно глядя в потолок...
- А, когда, ты глупышка поймёшь...
- Что, ненужною мне, ты была...
- Ты, заплачешь проклятый дождь...
- Ах, зачем, я домой не ушла!?...
- Будут губы, алы, алы...
- Будут руки, ласкать, ласкать...
- Но, на ласку такой доброты....
- Я, не буду, тебе отвечать...
- Я, не буду, тебе отвечать...

Её голос растворился в шуме дождя, а слова падали, как капли по стеклу — прозрачные и острые. 
...Я не буду тебе отвечать». 
Ор замер. Разве так бывает — чтобы сердце билось в такт чужой тоске? Он знал её стойкой, холодной, неприступной... Но эта песня — словно щель в броне. И сквозь неё сочилось что-то, от чего сжималось горло.

Блейк Ор, завороженный смотрел, наблюдая за движением глаз и движением губ. Мелодия тихо звенела и переливалась в шуме дождя. Усиливая напряжение между ними. У него в голове проносились обрывки фраз:

Эта песня… Та, что про «проклятый дождь» и женскую судьбу. Откуда она её знает? Или это намёк — что он для неё просто случайность, «первый день», после которого останется только потолок и пустота? Губы её дрогнули, и он вдруг осознал: она поёт не для него, а про себя. И это пугало больше, чем любая буря в открытом космосе.

- Неужели, ей со мной плохо?

- Я, так её хочу!!! ...

- Она, такая желанная!!! ...

- Почему? ...

У него кружилась голова, так всегда, реакция на её голос. Сейчас всё её душевное настроение передавалось ему, звучащий голос сковывал всего.

Лёгкое возбуждение разливалось по всему телу. Хената резко перестала петь, Ор видел, из её глаз стали катиться слёзы. Вмиг превратилась в маленькую девочку. Подойдя к ней вплотную, обнял её за плечи, прижал к своей груди. Она  плакала, он молчал. Не смог сказать ни чего, стал гладить по голове, расстегнулась и упала  заколка с волос.  Девушка,  от звука упавшей на пол заколки вздрогнув,  подняла свои глаза. Они смотрели друг на друга. Его карие глаза, - излучали блеск. Её зелёные глаза, -  мерцающий от слёз свет, гипнотически притягивая к себе. Мужчина стал своим носом трогать её нос. Своей рукой запрокинул её правую руку за спину, при этом, крепко держа, что бы ни вырвалась. Руки инстинктивно трепали волосы. Чувствовалось горячее дыхание обоих.  У неё пересохли губы, хотелось пить,  напряжение возрастало. Свободной рукой он схватил за волосы сзади, наклонив голову к себе, стал целовать в губы, глаза.  Она вырвалась из объятий, повернулась к нему спиной. Ор, снова схватил её за плечи, стал трогать губами волосы, целовать в шею и ушко. Девушка вся дрожала от возбуждения, снова вырвалась. Подошла к окну,  руками опираясь о подоконник, от наклона волосы закрыли всё её лицо. Подойдя к ней, Ор встал рядом, боясь трогать её, напугать своими прикосновениями. Шли секунды, минуты, это для него казалось вечностью. Он был в смятении и не мог понять, что нужно сейчас делать? Смог выдавить из себя и произнести фразу:

- Ты, хочешь пить?   Она отвечала робко, чуть слышно, как провинившийся ребёнок.

- Если можно, воды ... Уйдя за водой, он немного стал успокаиваться. Воды не было, он налил сок, сок был берёзовый, свежий. Вернувшись к ней в комнату, Хената заплела волосы в косу, конец косы держала рукой, опять робко сказала:

- Заколка сломалась, у тебя нет случайно простой резинки ...

Блейк Ор, что – то бурчал, отдал ей в руки стакан, сам ушёл, видимо искать резинку. Вернувшись опять к ней, увидел, что пустой стакан стоял на подоконнике, она стояла рядом  смотрела в окно. Дождь за окном всё ещё шёл, моросящий и промозглый, пробирающий до костей своей холодной сыростью. Не глядя на неё, вернее в её глаза, отдал резинку. Отвернувшись от неё, на него нахлынули эмоции, сейчас он злился на неё, с металлом в голосе произнёс:
— Ты… — голос сорвался, будто он и правда был измучен. — Ты же знаешь, что я не выдержу, если ты сейчас уйдёшь? 
Она прикусила губу, провела пальцем по его рубцу — так осторожно, словно боялась разбудить старую боль. 
— Я никуда не… — начало фразы потерялось в шепоте. — Только не сегодня.
Опять побежали секунды, минуты и целая вечность для него. Он сам испугался своих сказанных слов. Из оцепенения его вывел её голос:

— Я не... — её пальцы вцепились в складки его мундира, будто боясь, что он испарится, как мираж. — Не прогонишь? 
Он рассмеялся — горько, потому что годы разлуки вдруг сжались в этот хрупкий миг. Вместо ответа прижал ладонь к её щеке, ощущая, как под кожей пульсирует жилка. Хената закрыла глаза. Этого было достаточно.
От услышанных слов от неё, опять стала кружиться голова.

- Иди ко мне ... - произнёс ласковым голосом, тихо.

Хената, как послушный ребёнок, прижалась к его телу, спрятала лицо, прижавшись к его груди. Его пальцы дрожали, пуговицы не поддавались. Хената прикрыла его руку ладонью — и тогда он замер. Боялся, что если посмотрит ей в глаза, всё кончится. Останется только этот дождь за окном и тишина.  Хената помогая снять одежду,  стала целовать его тело. Смотрела на голый открывшийся торс, на правом плече был свежий рубец, внизу слева был виден большой, некрасивый шрам.  Глядя на него, она чувствовала ту боль, которую он перенёс и испытал, продолжая трогать руками его плечи, грудь. Мужчина схватил её крепко, прижал к себе, стал целовать в губы, она расслабилась, стала совсем лёгкой и невесомой. Взяв её на руки, покружив по комнате, ему совсем не хотелось снова её ставить на ноги.  Ничего ни придумав лучше, посадил её на подоконник. При этом, не рассчитав, стакан упал, покатился и остановился у стены окна ... звук стих. 

 Стал снимать блузку, любуясь хрупкостью тела и маленькой грудью.  Девушка  инстинктивно стала закрываться руками. Для неё всё это было впервые, и не было ни какого опыта. Ор, убирая её руки, стал целовать и трогать руками её грудь, живот. Она гладила его плечи, гладила поседевшие на висках волосы, возбуждение нарастало. Он был опытным мужчиной, но сейчас рядом с ней терялся, как мальчишка, у которого всё это впервые. Взяв снова её на руки, прижал к себе, говоря какие – то ласковые и нежные слова. Отнёс её к себе в спальню, положил нежно, стал расстегивать и снимать брюки и бельё. Голова кружилась, сняв с себя остальную одежду, лег рядом ...
— Ты... — начала она, но он прикрыл её губы пальцами. 
Не надо слов, — сказал бы он. Но слова были лишними. 
За окном дождь стих. Или они просто перестали его слышать.