Лучана

Перед рассветом Бетина услыхала плач. Еще не поняв до конца, почудилось или приснилось, она встала и в потемках вышла на крыльцо. Опять подкидыш – уже третий за лето! «Что-то неладное творится, не по-людски это», - бормотала она, внося ребенка в дом. Сколько детей прошло через ее руки, но этот… Нет, эта. Девочка. Бетина служила в приюте и, казалось, ко всему была привычна. Но тут сердце ее дрогнуло: «Господи, несчастный ребенок! Нет ничего удивительного, что мать не захотела её оставить!» Она почему-то была уверена, что это была одинокая мать, непутевая и неустроенная. «Девочка в приюте хлебнет горя, достанется ей и от сверстников, и от взрослых, – вздыхала Бетина. – Оставлю-ка я ее у себя. Я назову её Лучана. Раз уж лицом не вышла, пусть хоть имя будет красивым».

Бог вознаградил добрую женщину: приёмная дочь, хоть и была некрасива, но выросла ласковой, веселой и умелой, всему училась с охотой. Но главное – имела чудесный голос. Когда она пела – а пела она чаще, чем говорила – даже пташки замолкали.  Люди, слушавшие этот ангельский голос, забывали, что бедняжка нехороша собой.
Редко, но бывает так, что девочка-дурнушка постепенно вырастает в привлекательную девушку. С Лучаной этого не случилось. С возрастом внешность её менялась мало. Голос же, напротив, делался все лучше.
– Ей надо серьезно учиться пению, – говорили одни.
– Да что толку, – вздыхали другие, – только одно расстройство, все равно певицей ей никогда не стать.

 Бетина, хоть и любила приемную дочь, но за пение ее не хвалила, понимала, что вряд ли счастье улыбнется бедной певунье. Лучше уж и не мечтать о нем, просто сказать себе раз и навсегда: надежды нет – карьера певицы, замужество, семья – все это для других. Сама-то Бетина, черноглазая, с темной копной вьющихся волос – почти что красавица! – так и осталась одна. Но теперь у нее есть Лучана… Все-таки радость.  Сосед, хозяин корчмы, взял дочку на работу. Моет она посуду в дальней комнате и поет, посетители ее не видят, только слышат. И все довольны, и доход у хозяина хороший, потому как народ валом валит. Как не гордиться такой дочерью! А что там всякие говорят, так Бог им судья.

Люди, надо сказать, говорили разное, но все больше про то, откуда в городке взялось такое странное и ни на кого не похожее существо. Все тут будто одной породы: крепкие телом, смуглые, курчавые – любо-дорого взглянуть. Одна она не такая,  уж не с другой ли планеты к нам залетела? Люди, как известно, делают всякие нелепые предположения, когда не могут чего-то объяснить. Так они и жили, пока по весне в корчме не появился странный посетитель. Мало того, что Клеменс  был  слепой, так еще и уродлив – совсем как Лучана. И лицом на нее  похож - словно брат родной. Вот еще напасть! Но что потом началось, этого даже никто и предположить не мог! А началось вот что. Слепой услышал голос Лучаны и будто рассудка лишился. Хочу, говорит, увидать это чудо природы. Это слепой-то! Привели певунью. Она, как на него глянула, так и обомлела. Он ничего – провел пальцами по лицу ее, по волосам, обнял за плечи.

– Долго я искал тебя, моя красавица, но точно знал, что найду.  Пойдем со мной, моя милая, –  говорит. 
Лучана, как была обомлевши, так и осталась.
 – Матери надо сказать, – пролепетала она, – без ее благословения никак нельзя.
Бетина, конечно, плакала, но отпустила. «Может, Бог сжалился над бедной девочкой, – думала она, – ведь  заслужила дочка моя немножко счастья. Он-то слепой, не видит ее. И она с ним будет чувствовать себя свободно. Да и похожи они очень. Будут теперь на пару – и в радости, и в горести». Благословила  их добрая душа. Так и ушли они вместе.

Лучана не знала, почему она так безоглядно доверилась пришельцу. Не знала она, куда Клеменс ведет ее, долог ли будет  их путь. Знала только одно: с ним хоть за море,  она готова даже оставить родные края. Да и что ей было терять, о чем жалеть? Только Бетина ее любила как родную…
 
Теперь Клеменс был с ней постоянно. Он держался свободно, по-дружески, расспрашивал про ее жизнь, рассказывал про свою,  часто вспоминал  сестру,  которая недавно вышла замуж и живет теперь в семье мужа.
 – Скучаю по ней, конечно, но рад, что ее жизнь устроилась.  И парню этому повезло – она такая умница, такая мастерица. И собой хороша. Ты на нее очень похожа, – и  Клеменс смолк.
– Тогда теперь я буду тебе сестрой, – сказала Лучана. – Хочешь?
– Не хочу,– ответил он.
– Что ты сказал?
– Я сказал: не хочу, чтобы ты стала мне сестрой.

Потом они долго шли молча, и каждый думал о своем. Наконец они вышли на морское побережье. Клеменс объявил, что здесь они дождутся парохода, на котором вскоре и отплывут на его родину.
– Тебе там понравится,– говорил он, – и может быть, ты будешь счастлива. Странствия всегда заканчиваются возвращением домой, к своим – в этом и есть их смысл.
 
Плавание по морю оказалось приятным и недолгим. По мере приближения к месту назначения Клеменс становился все более оживленным,  а Лучана все более печальной. Тревога не оставляла ее; как-то встретят её там, на новом месте? Что скажут люди, увидев ее, дурнушку и чужестранку? Ах, зачем она позволила увести себя из родных краев! Там к ней хоть привыкли, а тут…  Вдали показалась кромка берега, потом сделались различимыми дома и деревья, у причала обозначились фигурки людей. Бедная Лучана уже приготовилась к худшему.
 
– Ну вот, прибыли, – радостно сообщил Клеменс, – пойдем, нас, должно быть, уже встречают. Пассажиры продвигались к выходу. Лучана боялась поднять глаза. Ей казалось, что все вокруг смотрят на неё. Ей чудилось, что она слышит шепот за спиной: «Смотри, смотри, какая…»
– Смотри, какая красавица с Клеменсом приплыла! Далеко же ему пришлось за ней ездить!
– И то верно, очень хороша.
– Она еще и поет замечательно, – добавил довольный Клеменс. – Лучше жаворонка!
Лучана наконец подняла глаза и огляделась. Кругом были люди – такие же голубоглазые и светловолосые, как она. И они смотрели на нее с восхищением.
– С благополучным возвращением, сын мой! Я смотрю, ты не один…– высокий статный человек подошел и обнял их обоих.– Добро пожаловать!

Что было дальше,  точно не скажу. Люди говорили разное. Одни утверждали, что Лучана поступила на сцену оперного тетра и стала известной певицей, объездила весь мир и имела успех. Другие уверяли, что она стала женой Клеменса,  матерью трех прелестных девочек и выписала к себе Бетину. Та, конечно, прилетела, как на крыльях. И, несмотря на то, что ее приемные внучки были так же некрасивы, как их мать, она полюбила девочек. И все в доме обожали Бетину, хоть она была, надо прямо сказать, не красавица.
 
А когда Лучана ожидала четвертое дитя, гадалка напророчила Клеменсу, что когда у него родится сын, зрение вернется к нему,  если  он больше всего на свете захочет увидеть сына. Один человек, на днях вернувшийся из тех краев, рассказывал, что сам Клеменс пригласил его погостить в доме, и он собственными глазами видел, как тот читал сыну сказки. Он, к слову сказать, любит приврать, но так хочется, чтобы это было правдой – хотя бы наполовину. А еще говорили, что всю эту историю кто-то выдумал, чтобы позабавить друзей долгим зимним вечером. Что ж, может, и так – да велик ли грех?