Fibonacci poem

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1.Случайно

Приходи повидаться со мной перед , как
умолкнут сверчки; перед тем,  как растает
луна и холодная бдительность уха.

Перестанет ловить тишину и глубокую
Нежность её; только звуки дождя по щекам,
на которых пронзительно сухо.

Только матовый шелест травы и
сужающийся тротуар,заставляющий тень
исчезать боязливее, чем от луча.

Всё срывается за поворот, будто там по-
другому живут и творят, будто там каблуки
не знакомы с назойливым стуком.

о паркет. Но на деле – фонарь (в
нежелании глянуть наверх) разжигает
печаль беглецов на асфальте прозрачным
рисунком.

и его безразличный чертёж,отражаясь  и
множась на два, так стремится в разбитую
грудь, наполняя её невзначай.

*

С каждой долей секунды весь шум
увеличивается вокруг, становясь
выносимою болью, давя на височную долю –

долька яблочная в небесах, перекрытая
ветками вдоль, в отдаленьи космическом и
незнакомая с нашей юдолью,

так спокойно парит… Только взгляд,
достающий огня янтаря, отражение этих
лучей искажает земною тоской.

Эта музыка белых ночей (толерантность
блюдя, чёрных – тоже; а то ныне чувства
людей оскорбишь чем ни попадя) то ли

изменилась с приходом твоим, то ли я для
тебя изменил весь оркестр придворных
цикад…  Да и это, конечно, не столь и

объяснение новым стихам и движению
массы воды по цветному покрытию неба,
обившего сумрак мирской.

*

И сейчас – снова ливень везде; и
внезапные блики машин; и бегущие вдаль
силуэты, как центр случайного мира…

Затуманенный горизонт из хребтов
одиночных домов – что белья кружевного
лоскут, предрассветною влагой постиран.

И мы тонем с тобою, обнявшись, среди
благородных картин, наполняющих сердце
покоем и тихой мелодией снов.

Где-то там, далеко впереди, истуканом
маячит мотив, неуклонно напоминающий
грозное Dies Irae ,

но в безумии общих тревог непонятна
размытость его. И история пишется вновь,
будто в рамках прямого эфира;

раз – свободный отбор, два – экспромт, три
- принятия фатума и,

исключая  пробелы абзаца, наш
собственный мир готов.

08.08.18