ММ - Глава 5. Вести из прошлого

Глава 5. Вести из прошлого
 Но ее раздумья были прерваны телефонным звонком. Непроизвольно глянув на номер, она вздрогнула: звонили с городского номера – двоюродная сестра ее бабушки. Они почти не общались. Старушке было уже за девяносто, но, как и положено бывшей генеральше, держалась она очень прямо и независимо. Именно она в свое время отказалась от общения с родной сестрой. И для Ольги было удивительно, что она вообще знает о ее существовании. Бабушка умерла более двадцати лет назад, а мать после ее смерти никогда не вспоминала о своей тетке: та даже на погребение сестры не приехала.  Не было ее и на похоронах родителей Ольги. И вот этот звонок.
- Здравствуй, девочка. Я не могу долго разговаривать – тяжело, но в субботу после обеда ты должна быть у меня. Это важно. Я живу там же. Всё. Все вопросы  потом, - связь прервалась, и женщина не сразу поняла, что  старушка уже закончила разговор. Словно она была не генеральшей, а генералом: отдала, как в армии, приказ и отключилась.   
 Почувствовав раздражение, Ольга хотела перезвонить и объяснить, что у нее дела, и она вряд ли сможет вырваться, но передумала. Звонок после тридцати лет молчания был просто удивителен. Она поздравила себя с тем, что сделала переадресацию с городского номера на сотовый. Иначе этого монолога просто бы не состоялось. Предстояло продумать, как изменить расписание занятий с учениками, чтобы освободить полдня под визит к старушке.
Поморщившись, Ольга принялась обзванивать детей, согласовывая с ними грядущие изменения. Пришлось возвращаться в город не в субботу с утра, а на день раньше.
Занимаясь с детьми, Ольга поймала себя на мысли, что не может сосредоточиться, постоянно возвращаясь мыслями к старой генеральше. Что ей надо? Детей у той никогда не было. Кому отойдет всё ее богатство – неизвестно, но Ольга ни на что не претендовала. Ей вполне хватало того, что у нее было. Родители всегда удивлялись ее способности жить в спартанских условиях, и если бы не они, то в квартире женщины скорей всего было бы как в гостинице.
Ровно в три часа дня она подъехала на гостевую парковку в старом районе города. Её пропустили, едва она назвала фамилию той, кто ее пригласил. Старушка продумала и этот момент – охрана была предупреждена. Но откуда та могла знать, что Ольга приедет на своей машине? Становилось все интереснее. Она поднялась на третий этаж и, едва поднесла руку к звонку, как дверь распахнулась. Перед ней стояла женщина её возраста в темном платье и белом переднике. Как в кино!
- Проходите. Вас ждут,- это было уже слишком: действительно, как в кино. «Чума!» - единственное, что пришло Ольге в голову.
Она прошла в гостиную, где была последний раз еще девченокой. Похоже, что здесь ничего не изменилось. Только запах: никакие уборки и проветривания не могли выветрить дух старости и ветхости, царящие в квартире и придающие ей вид музея. За столом, кутаясь в вязаный шарф, сидела та, чьё приглашение приняла Ольга.
- Проходи к столу. Садись. Любушка, подай нам чай через полчаса, а пока не беспокой, - распорядилась старушка, обращаясь к женщине, что открывала Ольге дверь. Она внимательно и очень спокойно разглядывала внучатую племянницу. На ее лице было на редкость мало морщин, но они были очень глубокие, а глаза, не смотря на прожитые годы, не потеряли своей яркости и светились зеленым. Это было так необычно: словно в старой оболочке находилось молодое существо. Ольга сморгнула, чтобы отогнать это наваждение. После своего путешествия в параллельный мир женщина была готова поверить во что угодно.
- Ты права. Тело действительно старше души, - Ольга вздрогнула. Она не ожидала, что старушка умеет читать мысли, - и эта наша с тобой первая и последняя встреча за столько лет. Когда ты увидишь меня в следующий раз – это будет только тело.
Сказать, что Ольга была в шоке – это ничего не сказать. Она смотрела во все глаза, но не знала, что ей сказать, и ждала продолжения монолога.
- Сзади тебя на комоде лежит железная коробка – возьми ее и открой, - та молча повиновалась. В коробке лежали две тетради и очень старые пожелтевшие бумаги, свернутые как старинные свитки в рулончики и обернутые ленточкой, по виду которой можно было предположить, что она могла знать самого Пушкина.
- Намного старше, - с улыбкой проговорила старушка, снова прочитав ее мысли, - это твоё генеалогическое древо. Разверни их.
Очень осторожно, понимая, всю хрупкость и ветхость бумаги, Ольга развернула один из свитков  и начала его разглядывать. Она обратила внимание, что мужская ветвь идет до 16 века, а женская….  Словно появляется ниоткуда в середине девятнадцатого.
Развернув второй, она заметила, что он заканчивается как раз на том самом женском имени, с которого начиналось древо первого свитка. А имена….
Какая- то чертовщина! Они были созвучны тем, что она слышала на балу во дворце Гроега! Получается, что бабка ее бабки – из параллельного мира! Ольга была в шоке. Она с недоумением переводила взгляд с листов бумаги на лицо старушки и обратно, не понимая, что она должна сказать и сделать.
- Все правильно. Ты верно поняла. Ты – не отсюда. Точнее, не совсем отсюда.  И не совсем ты. Все мы. Весь наш род. Эти тетради – дневники моего деда. Из них ты узнаешь детали. Но потом. Не сейчас. А теперь давай пить чай.
Ольге очень хотелось спросить старушку, почему та прекратила общение с сестрой и ее родней, но постеснялась. После чая женщина поняла, что время аудиенции окончено, и засобиралась домой. Её не удерживали. Наутро раздался звонок Любушки - ночью генеральша скончалось.
Как же так? Ведь она выглядела такой бодрой? Или она сама решила, что уже хватит? Ольга постоянно видела перед собой зеленые глаза: они светились таким живым светом! И вот…  В голове всплыли слова: «Когда ты увидишь меня в следующий раз – это будет только тело».
Люба обещала сообщить о дате и месте погребения. Её хозяйка оставила распоряжение,  касавшееся похорон. Надо было лишь предупредить нотариальную  контору.
Из рук всё валилось. Сосредоточиться было сложно. Приехав накануне  домой, Ольга не стала рассматривать свитки и читать тетради: сначала надо было успокоиться, да и почерк был очень сложным для восприятия. Решила отложить до понедельника, когда снова уедет загород, но планы опять  менялись. В понедельник были похороны.
На кладбище, после отпевания и погребения, к женщине подошёл странный человек, одетый во все черное. Ольгу смутил не цвет его одежды – для похорон это было нормально, а то, как он себя вёл: взяв её под руку, он отвел женщину в сторону, попросив с утра приехать в нотариальную контору для оглашения завещания. Его голос был на редкость бесцветным, а пальцы, словно клещи. Интересно, как он узнал, что это именно она? Впрочем, из пяти человек, что присутствовали на похоронах, лишь она одна выделялась  своей молодостью. Она внимательно посмотрела на его лицо, отвела на миг взгляд. Снова взглянула. Удивительно, но такой незапоминающейся внешности она еще не встречала: Ольга вообще не могла вспомнить ни одной черты его лица, едва переставала смотреть на него: бесцветные, словно не живые глаза, гладкая, будто из пергамента, кожа. На вид ему можно было дать лет шестьдесят, а может быть и больше, хотя морщин у него не было. Она тяжело вздохнула и согласно кивнула головой. Клещи на ее руке разжались и мужчина, слегка поклонившись, отошёл в сторону. Когда Ольга вновь взглянула в его сторону, то там уже никого не было.
Любушка устроила небольшие поминки в квартире генеральши, на которых присутствовали все те же пять человек, провожавшие ее в последний путь. Не поехать было просто неудобно, но и засиживаться не хотелось. Спустя час, Ольга, откланявшись, отправилась домой.
Итак, планы опять менялись. Она очень не любила этого, за многие годы работы в школе привыкла все планировать заранее. И снова что-то, помимо ее желания, вносило коррективы. Это раздражало, вносило некоторый дискомфорт, но изменить что-либо было вне ее сил. Словно какой-то насмешник продолжал вмешиваться в ее жизнь и управлять ею.
Что ожидать от встречи у нотариуса? Получается, что старушка указала ее в завещании? Это было бы, конечно, приятно, но не более того. Ольге ничего не нужно из чужой жизни. Разве что какие-либо архивы, способные пролить свет на прошлое ее семьи. Но именно их она уже получила накануне. А вещи…. Её сразу начинал преследовать запах тлена, что она почувствовала в той квартире, едва стоило подумать об этом.
На оглашение завещания приехали лишь она и Любушка. Заметив, что все собрались, нотариус приступил к чтению бумаг, согласно которым квартира и вся мебель в ней были оставлены прислуге, что обслуживала старушку последние пятнадцать лет. Ей же отходили и сбережения на счетах. Ольге переходили картины,  украшения и книги, выпущенные до начала двадцатого столетия. Их было около десятка. Остальная библиотека должна была отойти  дому  престарелых.
Ольга была несколько удивлена и озадачена: ни картины, ни украшения ее не интересовали. Она привыкла носить скромные серьги и тонкую цепочку с крестиком, а из колец признавала только обручальное, да свалившийся на нее перстень  –  портал. Но дарёному коню в зубы не смотрят. К тому же спорить со старушкой было уже невозможно. Пожав плечами, она подписала протянутые нотариусом бумаги об ознакомлении с завещанием.
Любушка здесь же передала шкатулку с украшениями, собранными ею согласно описи, сказав, что о воле усопшей знала давно. Книги и картины она уже упаковала, и Ольга может за ними заехать в любой момент.
- Хорошо, созвонимся, - проговорила та и, подхватив шкатулку, направилась к выходу. Ей хотелось как можно скорее оказаться за городом, где она сможет хоть немного осмыслить тот клубок событий, что свалился на ее размеренную жизнь.
Заехав домой за продуктами, купленными накануне, она устремилась на дачу. В голове крутились обрывки мыслей, не желающих выстраиваться в логические цепочки. Вспомнилось многое из ее жизни: учеба в институте, первая любовь, первая близость, замужество. Варвара появилась не сразу. Просто в один прекрасный день Ольга вдруг решила: хочу дочь. Именно сейчас. Она хорошо помнила тот день: раннее утро, шелест занавески от ветерка, что проникал в дом через открытую форточку.
Тогда она просто объявила мужу, что он опоздает на работу, если не займется с ней сексом прямо сейчас. Так и сказала – сексом, а не любовью. Тот удивился, но долго упрашивать его не пришлось. Через час, после отъезда супруга на работу, Ольга сказала себе «Да» и поняла, что вскоре родит дочь. Она просто знала это.
После рождения Варвары у нее ни разу не возникло желание снова забеременеть. И это не происходило. Ложась в постель, она просто говорила себе «нет» и то, чего так боятся все женщины – нежелательной беременности – не наступало. И никакой контрацепции!
С мужем дороги разошлись, когда дочь была совсем маленькой, но это её не сильно расстроило…
Сбоку неожиданно вынырнула машина, подрезав ее. Избежав аварии и выругавшись, Ольга поехала дальше, но мысли пошли уже в другом направлении. Что было в тех старых, пожелтевших от времени тетрадях? Фантазия стала ей рисовать загадочные картины, связанные с проникновением в другой мир. А может быть миры? Или просто путешествия по континентам? А еще было бы неплохо получить возможность заглядывать в прошлое и будущее…
Так, предаваясь фантазиям и мечтам, она подъехала к даче. Едва загнала машину на участок, как тут же услышала:
- Степановна! А я уж заждалась тебя! Опять мои не приехали, а я наготовила на целую армию. Не побрезгуй – оладушки с медом!
- Спасибо. Я с удовольствием, -  не стала она отказывать сердобольной соседке. К тому же есть действительно хотелось, а готовить было лениво.
Что же таит в себе старая железная коробка? Открыв тетради, женщина посмотрела на даты и выбрала ту, что писалась раньше.
Более ста шестидесяти лет! Необычность стиля и непривычное изображение отдельных букв вначале затрудняли прочтение, но постепенно Ольга втянулась. Да и опыт работы с плохими почерками сыграл свою роль.
Записи начинались с описания бала в усадьбе, где среди гостей внезапно появилась девушка в красивом белом платье с позолоченным корсетом и в маске. Её наряд был непривычен и не соответствовал моде. И этим она обратила на себя внимание. Как она попала сюда, за сотни километров от столицы, никто не знал. Но ее манеры были столь изысканы, а речь безупречна, что никому и в голову не могло прийти выпроводить ее оттуда. Казалось, что она сама не знает, ни кто она такая, ни откуда. Только свое имя, что звучало непривычно для слуха, но очень красиво: Лиетта.
Ольга оторвалась от чтения и задумалась: белое платье, золотой корсет и маска. Словно спецодежда. Что тогда, что сейчас. Объяснений этому у нее не было. Во всяком случае, пока не было, а потому она продолжила чтение.
Мужчина, что вел эти записи, был ее пра- пра - сколько там раз – дед. Влюбившись в незнакомку и будучи не обремененным семейными узами, он вскоре женился на ней.
Ольга развернула свиток с генеалогическим древом. Так и есть. Все правильно: женская линия открывалась именно в девятнадцатом веке именем Лиетта.
Брак продлился десять лет, а затем также неожиданно, как когда-то она появилась, женщина исчезла, объявив, что её время в этом мире истекло. Лиетта просто легла и закрыла глаза. Врач зафиксировал остановку дыхания. Её похоронили в семейном склепе, одев, как она того пожелала, в то самое белое платье с корсетом и маской, что были на ней в день появления.
Будучи в браке, Лиетта родила двоих детей: мальчика и девочку. Они были еще маленькими, и их отец, оплакав жену, вскоре снова женился, стараясь найти мать для своих малышей. Но, странное дело, ни один из младенцев, рожденных в новом браке, не доживал и до года, словно проклятие тяготело над их родом. Решили вскрыть склеп. Но там ничего не оказалось, никаких останков. Только записка: « Прости, так надо». И перстень с кроваво красным камнем, что Лиетта носила все годы,  не снимая.
Ольга снова оторвалась от чтения и задумалась. Её не покидало смутное ощущение, что тот перстень, что был на ее руке, и тот, о котором было написано – один и тот же, или очень похожий на него. Но выводы было делать еще рано.
Её поразило описание того, что за десять лет супружеской жизни у Лиетты родилось всего двое детей. Едва вступив в брак, она сказала мужу, что родит ему двоих. И как муж не старался, больше жена не беременела. Было странно читать записи о любовных утехах, сделанные мужской рукой. Но ничего подобного Ольга раньше не слышала: каждый раз, падая в объятия мужа, Лиетта громко произносила «нет», а затем страстно ему отдавалась.
Получалось, что спустя полтора века эта способность передалась и ей?
*****
Перстень с кроваво-красным камнем. Ольга проверила шкатулку старушки: там такого не было. Она продолжила чтение тетради.
Когда дочери Лиетты – Анриетте – исполнилось шестнадцать лет, отец отдал ей перстень матери, поведав печальную историю ее исчезновения. Девушка была рада подарку и решила, что не будет снимать его никогда. В скорости и жених для нее нашелся,  и спустя год они обвенчались.
Далее в записях был перерыв. А затем в траурной рамке шла запись: «Сегодня утонул Владимир. Несчастный случай. Прекратилась наша фамилия».
Ольга сверилась с древом – родной брат Антриетты. Она отложила тетрадь в сторону. Налила чаю и открыла шкатулку с украшениями. Их было немного: пара колец, браслет и колье. Не надо было быть большим специалистом, чтобы понять, что украшения очень старые и составляли гарнитур. Ольга вздрогнула, поняв, что ее белое с золотом платье было словно специально выполнено под эти камни.
Она вновь одела свой странный наряд, дополнив его украшениями, и посмотрела в зеркало. Теперь образ получился более полным и законченным. Казалось, что это не она, а сама царица смотрит на окружающий мир: спина распрямилась, взгляд стал надменным. И только рубин на большом пальце диссонировал с этим образом. Женщина снова повернула его камнем внутрь, сделав это неосознанно, интуитивно. А затем, словно повинуясь какой-то высшей силе, топнула ножкой, обутой в золотую туфельку, и скомандовала: «В родовой замок!». Ольга тут же испугалась своей необдуманной фразы, но было уже поздно: всё вокруг нее снова закрутилось, как  в водовороте, а когда рассеялось, она увидела, что стоит посередине большого зала с высокими потолками. Здесь явно никого не было: хрустальная люстра под потолком была пыльной, в углах и около зеркал виднелась паутина. Помещение было явно не жилым, но не разграбленным. Словно хозяева уехали ненадолго, но забыли вернуться.

Продолжение:http://proza.ru/2019/03/13/619