Пожарная

Тут началась будто новая жизнь, мама уже ушла с кухни, тяжело было бачки ворочать и стала ночами дежурить в садике, чтобы не лазили пацаны, и не ломали детское пособие. Тут уже стало как-то не до свиней, но мама привыкшая чтоб было хозяйство, хотела обязательно кого-то кормить, а помои мне будут оставлять девчонки. Но никто не горел желанием связывать с живностью и так без них дел много, вон кур или козу заведи их в принципе и кормить не надо, чего найдут, то съедят. На работе уже получил всё обмундирование для работы, но, что для парада то не дали, зачем в огне нужен китель или фуражка. Начал изучать противогаз, в нём были заморочки, регеративный патроны, редукторы, кислородный баллончик и всё там ходило как бы по кругу очищаясь, куда же уходил кислород, в себя. Начали вязать верёвки и разматывать рукава, одевать на скорость одежду, но это было всё легко сделать и научится. Тем более ещё закалка оставалась, не на стуле же всю жизнь сидел, а проводил жизнь в движении. Уже с третьей смены его сняли с ворот и поставили в расчёт. Москва святой город, по Лешки мнению она горела всегда или часть была такая, боевая, но выезды шли как будто на границе дождик идёт и система играет. Растаскивали мусор и тушили его, часто люди забывали на плите кастрюли и они дымили как паровозы, но по этим поводам всегда составляли акты. Но так как хозяевам приходилось платить, за своих мам уехавших на Вишниковские дачи и оставивших на плите картошку, они предпочитали, дать двести баксов, мол вызов был ложный, холостой. Ну прям как гаишникам, тариф, что ль у них такой, но это после смены всегда пьянка, куда же без неё, промыть надо организм, от вредных примесей. Вскоре Алексея отправили на учёбу, и как же он не любил эту писанину, потому, что она всегда расходилась с делом. Инструкции эти всё равно нигде не выполнялись, как впрочем и в армии уставы, так не проживёшь и кто это пишет, кому делать не чего. Плохо, что на этой учёбе надо было каждый день ездить, но хорошо, что у нас ускоренный выпуск, произошла же смена солдат на контракт, прям как на войне, а в воздухе и правда пахло войной. Полтора месяца прошли как бы не заметно, в доме уже делать было не чего, только поставил теплицы из сетки, но время то шло к зиме. Мама купила диван и мы перевезли его в дом, но жила она так же в квартире, выводя из себя Валю, мол от туда далеко на работу ходить. Это уже и самому Алексею начало не нравится, она подралась с Леной, женой брата и братья не знали, что делать. Игорь поменял машину, права они уже сделали и иногда возил мать получать дорожные деньги или в магазин. Здоровье у неё совсем подкосилось с этим сахарным диабетом, хотя лекарство ей доставала Лена медсестра. Лёшку в принципе устраивала такая жизнь, они гав-гав между собой не за девая его, плохо было только одно, что всё это слышали дети. Начались тёрки с женой из-за мамы, что мол не где трахаться, а в ванну видите ли она бегать не хочет, всё это конечно вело к чему-то не хорошему, когда негде было жить не жилось и стало где не живётся, а с бабами воевать себя не уважать. Там тоже начались тёрки с Леной, она хотела у нас отобрать наши владения, видите ли у нас всё хорошо растёт, а у неё нет, так жопой надо к верху стоять, чтоб, что-то было. Сожгла Лёшки лодку, Игорь не обращал на неё особого внимания и так в семье беспорядок, жизнь дала трещину, а главное и делать то не знаешь чего. Лешка тушил Москву, но стволы держали молодые ребята, которые проходили здесь срочную службу и остались по контракту, остальные же разматывали рукава, прокладывали магистральную линию, это от гидранта, и разбирали потушенные строения. Пожарам всегда давали сложность, по какому номеру пожар, самый большой был пятый, на мелкие пожары дежурная не выезжала и потому, там можно было чего-то прихватить по больше. Да и так загружались бутылками если горел магазин и едой, если склады товаром, в общем жить было можно, как у всех в стране. Горел Ново-Девичий монастырь и эвакуировали от туда монашек, потом старый Арбат, там перекрытия деревянные и под Лёшкой со стволом ушёл пол и он провалился в ад, но братцы по крови не дали загнуться в огне, он открыл на всю ствол Б и закрыв забрало вцепился в рукав. Его от туда выдернули как обезьяну, чуть-чуть по краснела шея и когда приехали в часть он обмыл её водкой, как учили в институте Склифасовского. Эту науку он постиг, когда учился в тёплом стане и их отправляли туда на занятия, оказывается, чтобы привести человека в чувства, ему надо пятнадцать раз нажать на грудную клетку и только потом в-дыхнуть воздух в его лёгкие. Если ожёг то надо его обязательно смочить водкой, чтобы распространение ожога не пошло дальше, а где же её взять, ребята ржали да, чтоб у тебя не было, они конечно видели как Лёшка загружал себя и как неваляшка ходил к машине и обратно. Ему как бы бояться уже было не чего, ну прервут контракт и уволят всего-то. На Фрунзенской поставили трёх коленку и снимали людей со второго этажа, Лёшка тогда стоял у колонки и к нему подошёл гаишник и разговорились. Да ребят хороших увольняют, а вы не попадайтесь, у нас тоже хороших увольняют, плохие тупее и нужнее. Подъехала машина с арами, а вода хорошая, да такая же как из крана, не из болота же и прикололся отфильтрованная и стерилизованная, а налей большую бутылку, а то жарко и правда было жарко. Сто баксов сказал Лёшка шутя, да нет проблем и вынул из кошелька сто баксов, ну коль так, можно хоть две налить ребятам из пустыни. У гаишника от этой сделки фуражка аж поднялась, он попрощался, развернулся и пошёл, а Лёшки дали отбой, снимать колонку, он накинул куртку и каску, застегнул ремень и свернул колонку с гидранта, задвинул крюком люк. Ну сегодня пить будем, поменять только надо. Тушили пивзавод и вылив воду закачались пивом с солодом мутное, настоящее, за грузили всё, что можно из посуды и выезд, а куда девать остатки. Ну долили воды и в бой, кто бы только это понюхал, когда на огонь лили, такой прекрасный духан, мужики смотрели носами водили. Лёшку уже на постоянную перевели на колонку и по возрасту вроде, да и Федю уволили, замучились смотреть как он как солдат по коридору ползает, хоть он и отрабатывал, мыл полы у офицеров, но и выезжать надо. Тушили Морской центр и за это выписали премию в большую, так жена сказала купишь билеты в деревню и назад, да на детей не забудь, а, что делать наплодил тащи воз, купил, всё равно за бесплатно один раз с семьёй можно и себе, уже почти год прошёл службы. В деревне было все как бы по старому, колхоз еле дышал, муж дочки брата тестя, повёз дубки в Молдавию, а от туда приволок маленький молочный прицеп вина, во бартер. Тёща внимательно рассматривала удостоверение и печати на нём, а что там смотреть, не мент, а пожарный написано. И тут милая моя спохватилась, а ты же мне премию не отдал за Морской центр, у ты какая, и начала перечислять сколько надо детям купить. Лёшка отдал половину, а то жирно будет, премия почти целая зарплата и она начала рассказывать тёщи с тестем как её не наглядный, по Арбату ходил пьяный с бутылкой Французского коньяка. Ну горел магазин супер, а она противная так смотрела на меня, тут из ствола водой полил и нагретые бутылки как срезало ножом, закрыл его, а эту взял. А потом как обычно напились, а там ещё театр какой-то горел, он от туда пулемёт и красные революционные штаны упёр и представьте картину, одел их на лавочке в метро и по Арбату старому пошёл. Ну конечно наряд задержал, он показал удостоверение, с суток мол еду домой, Москва горела, а куда идёшь, к Лановому, что он друга не выручает Юматова, он там кого-то пострелял немного, офицеры, а в звании не разбираются, у них генерал полковник низшее звание, а генерал лейтенант высшее. Ну в общем торговке отдал штаны эластичные красные, а ребятам у одного из которого был сын пулемёт и до кучи коньяк, выпьете после суток за Юматова, хороший человек и развернувшись пошёл домой. Ты бы обо мне чего нибудь хорошее вспоминала, а то обязательно только мои негативные приключения у тебя в мозгах. У нас у пожарных два праздника раньше было, зимой в Октябре-кинотеатр такой, там пели всякие артисты нам и летом в парке Горького, так она нас кинулась защищать пьяных от милиции, а у Алексея тогда ещё не была удостоверения, была печать, что зачислен на внутреннюю службу пожарным в ЦАО и перевернув лист увидели первая группа учёта КГБ и одни АКС написаны. Ну короче они нас отпустили чтоб только мы спокойно прошли турникеты в метро. У Лёшки отпуск набегал аж полтора месяца и ему в принципе спешить было не куда, так что он спрятал деньги, взяв чуток и пошёл к куму брата Вали, взяв бутылку в магазине не у тестя же просить. Там выпили и закусили салом и рыбой, бутылка быстро кончилась, тогда кум подвинул чайник и налил с него самогона, как всё тут просто, по семейному, жизненно. Потом достал трофейное оружие и пошли на огород пострелять по банкам, патронов говорит мало, приходится самому заряжать.