Хомченкова

     Вера Никифоровна Хомченкова попала в Ташкент по комсомольской путевке для участия в восстановлении города после разрушительного землетрясения. К тому времени она уже была медсестрой по образованию, поэтому в развернутом палаточном городке занималась вместе с врачами оказанием медицинской помощи, как прибывающим строителям, так и местному населению. Врачи и остальные сотрудники по причине ее молодости обращались к ней только по имени, иногда в ласкательной форме Верочка, Веруня или Верунчик. Внешность у новой сестрички была неординарной: голубоглазая, лицо веснушчатое, но в умеренной степени только возле носа и немножко по щекам, это только добавляло ей привлекательности. На голове, когда она была без шапочки, начинал свое чародейство ансамбль медно-рыжих волос, способных завиваться самостоятельно от природы и качаться из стороны в сторону. Телосложение у Верочки было аккуратным, добротным по-сибирски, откуда она прибыла. При ходьбе ее коленки легонько соприкасались, а стопы, как бы сказал очень придирчивый специалист от травматологии и ортопедии имели едва уловимое глазом вальгусное миллиметровое отклонение кнаружи, что придавало походке этой девушки индивидуальность и пикантность. Поклонников у общительной сестрички было хоть отбавляй, но вот настоящего жениха не находилось. После сибирского холодного климата солнце и тепло Ташкента её покорили, и она решила продолжить здесь свою трудовую жизнь. От поликлиники вскоре ей выделили комнату в общежитии. Побежали дни, недели, месяцы, а потом и годы.Молодые люди, с которыми она изредка знакомилась, восхищались ей как картиной на вернисаже. Потом, оценив свои скудные возможности в плане ее приобретения в собственность, незаметно растворялись в окружающем пространстве.
     Как-то раз знакомые попросили Верочку поделать лечебные инъекции одной из пожилых женщин, проживавших в частном одноэтажном секторе города. После окончания рабочего дня она направилась по указанному адресу. На дворе стоял сентябрь, жара спала, деревья изумрудно зеленели по южному стандарту. «А у нас в Сибири уже лиственницы начинают желтеть», — подумала грустно Вера. Вскоре она нажала на кнопку звонка у входной калитки. Послышались шаги, и перед ней возникла не хозяйка, а лицо молодого человека. От неожиданности прибывшая медичка даже вздрогнула. На Верочку смотрело ее отражение, но только мужского пола: голубые веселые глаза, слегка рыжеватые и чуть курчавые волосы, редкие веснушки на щеках. Эффект от встречи был взаимно ошеломляющим.
Быстро овладев собой, Вера спросила:
— Мария Герасимовна дома?
— Да, она вас ждет, а меня попросила открыть вам калитку.
На «вы» к Вере еще никто не обращался.
«Неужели я так старо выгляжу? — с ужасом подумала девушка. И тут же следующая мысль: — А что это я так о себе забеспокоилась?»
В коридоре дома она мельком взглянула в зеркало, висевшее на стене, и удовлетворенно успокоилась.
— Проходи, Верочка! — послышался голос хозяйки дома, муж которой умер год назад, и теперь она проживала одна. — А это мой родной племянник Александр. Познакомься.
Родственник хозяйки склонил голову: — Александр! — потом быстро добавил: - Лебедев.
— Вера! — ответила медсестра, но называть свою фамилию не стала.
— Приехал с городка под названием Зима. Это в Сибири, — пояснила хозяйка.
— Я знаю, сама с тех мест.
— Вот как бывает. Сибиряки встретились.
Мария Герасимовна своим опытным взглядом заметила, что с молодыми людьми что-то произошло. Они старались взглянуть друг на друга и стеснялись своего желания.
— Вы так похожи! Саша, ты сейчас выйди и приготовь чай, а Верочка мне укол сделает, — распорядилась владелица дома.
Обычно, оказав помощь больному пациенту, Вера всегда стремилась поскорее уйти, так как неизменно было много разных дел, но в этот раз ей решительно не хотелось покидать этот дом, ей позарез нужно было встретиться взглядом с Александром. Вскоре тот принес на подносе чашки, заваренный чай, сладости.
— Ну, давайте почаевничаем! — и хозяйка присела к столику. — Александр закончил в этом году геологический институт. Приехал в Ташкент, чтобы с городом познакомиться. Верочка, ты ему город покажешь?
Словно горячая волна накатила на Веру. Александр с неподдельным интересом, смешанным со страхом в глазах, ждал ответа от гостьи, которая шестым чувством поняла, какого ответа ждал от нее племянник хозяйки.
— Конечно, покажу! — с улыбкой ответила девушка.
Неожиданно всем стало весело, и контроль времени был потерян окончательно. Когда стало смеркаться, и было выслушано немало интересного из жизни Марии Герасимовны и ее родственников, Вера заторопилась уходить.
— Я провожу вас! Можно? — спросил Александр.
— Конечно. Я даже буду рада. Тем более до общежития недалеко. И давай перейдем на ты. Мы же ровесники.
— Согласен.
Когда молодые люди вышли из дома, хозяйка с блаженной улыбкой погрузилась в воспоминания молодости. Ей очень нравилась аккуратная скромная медицинская сестричка, выполнявшая назначения врача, и она по наитию поняла, что девушка понравилась и ее племяннику.
Вскоре молодые люди подошли к зданию общежития. Вере очень хотелось дотронуться до руки Александра, чтобы еще раз убедиться в правильности своих ощущений. У нее был ухажер из числа искусствоведов, уверенный в себе поэт, осыпавший ее рифмами из Есенина, Маяковского, Блока и своих опусов. По началу ей было интересно, по отталкивало в ее поклоннике некое высокомерие и самоуверенность космических масштабов. На втором свидании она пожала ему руку, которая оказалась влажной, липкой, скользкой и противной. И ей расхотелось продолжать общение. Позже Вера познакомилась с экономистом. У этого все было расписано наперед до конца жизни с математической точностью. Он был вежлив интеллигентен. И опять все решило рукопожатие. Рука у экономиста была холодной, сырой, как кожа у лягушки, а лоб его наоборот постоянно покрывался испариной, которую ему приходилось периодически промокать носовым платком. Вере пришлось применить определенную женскую тактику, чтобы сбить настойчивость нового знакомого и, чтобы он забыл про нее.
Сердце Веры бешено колотилось. Александр стоял напротив нее. Они были почти одного роста, чувствовали, что нравятся друг другу. Девушка не выдержала и осторожно дотронулась до руки провожавшего ее парня, намереваясь попрощаться до следующего дня. Но тут ее друг взял щупленькую ладонь девушки в свою крепкую мужскую. Вера ощутила нежное тепло, которое стремительно, как нервный импульс, достигло ее груди, сердца, головы. Ей показалось, что она сейчас вспыхнет и станет светиться. Она взглянула в глаза своего спутника и поняла, что ощущения их схожи. Вера осторожно убрала свою ладонь с руки Александра.
— Ну, что до завтра?
— До завтра.
— Я до обеда работаю, а потом свободна.
И тут, не контролируя себя, девушка обняла Александра, крепко прижалась к нему и поцеловала в щеку. Сумрак вечера участливо скрыл живую открытую доверчивую реакцию смущения молодого человека, а его спутница вдохновенно упорхнула в своё жилище, махнув с крыльца ему рукой.
Утром следующего дня, такого же солнечного, как у все предыдущие, Вера поспешила на работу в поликлинику и, дождавшись прихода своего участкового врача Евдокии Степановны, которой помогала обслуживать вверенный жилой район, написала заявление о предоставлении ей очередного отпуска.
— Ты же собиралась идти в октябре. Что-то изменилось? — поинтересовалась доктор.
— Да, Евдокия Степановна, изменилось, мне нужно именно сейчас.
Глядя на возбужденную решительную Веру, доктор аккуратно вывела на прошении «не возражаю» и протянула его медицинской сестре. Главный врач поликлиники узбечка Нилуфар Юсуповна женщина сорока лет, несколько склонная к полноте, с маской строгости на лице, намертво вросшей в мимику, попыталась возразить:
— У нас сейчас нехватка рабочих рук. Отпускной сезон. Мне надо подумать кого поставить вместо тебя.
— Нилуфар Юсуповна, мне очень нужно сейчас, если вы не подпишите, я просто не выйду на работу. И тогда увольняйте!
Видя отчаяние на лице девушки, заведующая поинтересовалась: — Влюбилась что ли? — затем быстро подписала заявление и добавила: — Отнеси в отдел кадров. Сегодняшний день надо отработать.
Вера выпорхнула из кабинета начальницы, превратившись в птицу счастья.
Самойлова вызвал в штаб мобист от медиков и предложил совместную поездку в гарнизон Кушка, где находился небольшой госпиталь, а также армейские склады. На аллейке, ведущей из аптеки к хирургическому корпусу, Станислав Андреевич заметил старшую медицинскую сестру Веру Никифоровну, несущую бикс, а рядом с ней юное солнышко — ее дочь Лидию, которой недавно исполнилось двенадцать лет. Когда они поравнялись сотрудница пояснила:
— Вот Лидочка пришла сказать, что отец приезжает с Монголии.
— Он же, вы говорили, был где-то в Африке.
— Так это два месяца назад.
— А сейчас надолго домой?
— На целый месяц! — радостно ответила своим звонким голосом Лидочка.
— У них экспедиция в Антарктиду запланирована, вот и дали всем по месяцу отдыха, — пояснила старшая медсестра.
— Ну, сибирякам в Антарктиде, как дома! И холодно, и снежно! — пошутил Самойлов.
— Нет, дома лучше! — прощебетало юное создание. — Правда, мама?
— Представляете, Станислав Андреевич, мы с мужем за все время совместной жизни ни разу не поссорились, не успеваем.
— Счастливые люди вы!
— Да, счастливые! — опять улыбчиво и весело Лидочка.
— Я завтра убываю в командировку. Вместо меня остается ваша заведующая отделением, — сообщил Самойлов.
Окружной госпиталь жил напряженно, интенсивно, загружено, сосредоточенно, неустанно, и внешнего проявления этого состояния дел в виде даже наметка на суету не было, так все было отлажено и устроено.