Белое кипение черёмухи

  Майское  утро  меня  радовало. Солнце всходило медленно, в  спокойных  бледно-розовых тонах и
на  небе ещё  долго истлевал круторогий месяц,  а уж  если рога у  него круты, то хорошей  погоде быть  наверняка.
Блестела  в  мелком бисере росы травка молодая на  просёлочной дороге, уходящей в поле, к  речушке  Липенки, и  куст, разросшийся бузины, и покосившиеся скворечня на  шесте околицы деревни Ситниково-всё лучилось тонкими иглами синего  света.
Песчаный просёлок петлял среди заросших берёзкой полей, ненадолго вбегая в кусты лозняка луговины и с каждым изгибом, поворотом всё  дальше забирался в смешенный лес.
Справа, то сквозь кусты ивняка, то сквозь молодой  березняк, слегка сверкала в рассветных лучах солнца тихоструйная изгибистая речушка Липенка.
Серебристые кудряшки ивняков, старые дуплистые ольхи, рослые распустившиеся берёзы, цветущие черёмухи охотно обрамляли её  берега.
На береговой ольхе, с усладой заливается дрозд:
два,  три  колена выдаст, да так, что душу захватывает от  восторга, и тут же на другом берегу ему  отзовётся соловушка:»Чок-чок-чок иву-и-иву… подру-гу-гу» 
Мне в заревой тишине послышалось, а может даже показалось, что он ещё  новичок, занял иву и  ждёт, не дождётся подругу. И эта вдохновенная песня, конечно, для неё.
Неожиданно кто-то передразнил соловья. Да ведь это тёплый, доверчивый голос деревенского скворца. А ну-ка, а ну-ка послушаю его звонку  мелодию.
Скворец примостился на проводе электролинии,
и давай насвистывать:»-Ти-ив-ив… Ти-ив-ив…тюрлю…тюрлю… чуррр-чурр» и снова забудется и передразнит соловья. Не беда. Всё –таки звонкая песенка на свой лад переложена.
Причудливо петляла тропинка по берегу речушки Липенки. Корявые ивняки, как раскрытые зонтики закрывали голубое небо. Солнце осторожно пускало на гладь бочага дрожащие радужные блики, и от этого вода казалась какой-то синей-синей, таинственной, праздничной.
Солнце  поутру ещё не было  столь жарким, горячим, жара ещё не вошла в  силу, оттого и дышалось свободно, легко, отрадно, весенний воздух распирал грудь.
В  кусте росистом  дикой  малины, попискивала спросонья синичка, по песчаной отмели расхаживала важно белая чайка.
Будто родные сёстры стояли над  омутом берёзы, облитые солнечным светом, светилась их щелковисто-бугристая кора, с брызгами  чёрных  веснушек.
Тишину солнечного  утра растревожил звонкий голос в  поднебесье лесного жаворонка- юла.
Над зеркальной гладью русла слышалось монотонное жужжание  комаров. В лесу, рядом гулко раздавался гулкий перестук дятла- желна,
часто закуковала кукушка. 
Солнечно, тихо на берегу. И только нет-нет да где-то в кустах дикой калины, с  усладой  плеснёт, запоёт малиновка. Сороки, занявшие свои дозорные  места на ветках  берёз, стрекотали. 
Живым серебром блестел впереди широкий омут, весь-весь увитый цветущей майской красавицей- черёмухой. Дух захватывало от  красоты дивных белых кружев цветущей черёмухи, душистой, как  женские  духи.
  Из русла  поднялась дикая утка, закрякала с испуга, словно её спросонья  схватили за хвост.
Выставив из воды горбоносую  увеченную широкими рогами голову, как чащу, лось гордо перешёл  омут и углубился в лес.
По берегам речушки Липенки- белое кипение: черёмуха цветёт. Когда эта майская красавица раскрывает свои роскошные белые кисти, локоны, становится королевой лесной, её белый наряд невесты- лес, ручей, русло как бы озаряются, становятся  нарядными, весёлыми, праздничными. Да при таком волнующем запахе! В  нём и  сладость, и горечь, и свежесть.
Дышится под черёмухой особенно легко, отрадно.
Стоишь, не пряча улыбки от этого  дивного видения, так оно чудесно и волнительно- будто сам молодеешь.
Кажется, что рядом с тобой, на  твоих  глазах, творится необыкновенное чудо и тебе дано принять его и  порадоваться, только не пропусти
    На кустах черёмух белое кипение на  загляденье. И не снег, и не пух, а дивные белые кружева на ветках. Вот, поистине, радость цветёт! Нет- нет, не  простое, а какое-то колдовское цветенье: пышное, броское, весёлое,    
очаровывающее.
На тропинке суетились муравьи, тянули сухие иголки сосны, прилетел к черёмухе и сел на цветущую ветку серый рябчик, принялся вертеть головкой, посвистывать тонко-тонко. Послышался необыкновенно чистый голос зяблика, настойчиво  твердивший свой философский вопрос:» Как жить весной, как жить весной»?
Мелодия этой  птички необыкновенно соответствовала настроению лирическому этого весеннего майского  утра, и казалось, что слушая её, черёмухе хорошо распускать свои белые дивные  кружевные локоны-кисти.
Бедовый запах цветущей черёмухи кружил голову.  Я  уходил с берега речушки Липенки и всё оглядывался, оглядывался на белый наряд майской  красавицы- цветущей черёмухи.
В  мае в  лесу  действительно начинается мир чудес.