Третий корпус, МММ и дом девяносто

Осенью  2018  года  Белорусско - Российский  университет  прирос  ещё  одним  новым  корпусом.  Он виден во  всей  красе,  когда  выйдешь  на  нашу улицу. Он   возвышается  вдалеке, словно венчает  улицу из частных  одноэтажных  домиков.  А на  самом  деле это не рядом. Он  практически в центре,  как часть  архитектурного  комплекса,  относящегося  к  центральной  части  города  Могилёва,  площади  Ленина.  Кто побывал  в Минске,  могли  заметить  большое  сходство  в  архитектуре   центральных  площадей  двух  городов: Минска  и  Могилёва.   Исторически  сложилось  так, что  до  1939  года  западные  области   Белоруссии   относились  к  территории  Польши.  Поэтому  столицу  республики  планировали  расположить  восточнее, подальше  от  границы,  то есть  в Могилёве.   Центральным  элементом  архитектурного  ансамбля  площади  является   Дом  Советов (в Могилёве).  После  присоединения  западных  областей  столицу  решили  разместить в  Минске.  И там  аналогичное  здание  получило  название  Дом  Правительства.
На  месте  нынешнего  Дома  Советов  прежде  был  городской  рынок, на  котором  продавали  скот. Но  вот  началось  строительство.  На  стройке  здания  как  всегда  было  много  ручного  труда. Местную  молодёжь  активно  привлекали  к  работам. По  воспоминаниям  нашей  мамы  они  носили кирпичи  на  самые  верхние  этажи на плечах.
Потом  была  немецкая  оккупация.  Уходя,  немцы  методично  уничтожали  и  минировали  всё, что  было  построено. Даже  подрезали  все  цветы  на  клумбах. Они  затащили на  верхние  этажи  Дома Советов  коней.  Сделали  перетяжки, заминировали. Расчёт  был  на  людскую  доброту. Мол,  кони  будут  выглядывать  из  окон  верхних  этажей,  жалобно  ржать,  пришедшие  на  помощь -  взорвутся.
Напротив  Дома Советов,  через  площадь  располагается буквой  «П»  здание,  где прежде  размещалась  Школа  НКВД.  Нынче  это  первый  корпус  Белорусско - Российского  университета, до  этого  машиностроительного  института.
Во  внутреннем  дворе  Школы  НКВД  располагалась  тюрьма -  ныне  Третий  корпус  университета,  где  после  реконструкции  расположилась  научно-техническая  библиотека.  Завершали  ансамбль  жилые  дома  для  высшего  номенклатурного  эшелона  власти  республики.  Высокие  потолки, очень  широкие  лестничные  марши. Высота  ступеней  позволяет  без  лифта и  одышки  легко  подниматься  на  верхние  этажи.  В  народе  такой  дом  называли  «Дом  девяносто»,  хотя  ему  не  присваивали  этот  номер.  Один  гость  города  в  восьмидесятых  годах  остроумно  заметил,  что  название  имеет,  вероятно,  отношение  к  масонской  иерархии.  Пирамида, во  главе  которой  архитектор  Вселенной.  Ниже  верховные  жрецы  девяностого  уровня  посвящения.  Кстати, первая  в  Российской  империи  масонская  ложа  «Геркулесовы  столбы»  появилась  в  Могилёве  раньше,  чем  в Петербурге.

Мой  рассказ  касается  лишь  Третьего  корпуса  университета. Он  очень  тесно  связан  с  историей  нашей  семьи  и   Могилёвского металлургического  завода,  история  создания  которого  началась    в   1929  году.  Завод   успешно  работает  и  в   наши  дни.   Из  доступного в  интернете  материала  приведу  отрывки  из  книги  «МММ-Могилёвский  Металлургический  завод  имени Мясникова».
Вот  отрывок  из   главы  «Грозные  тучи  ненастья  нависли  над  нашим  заводом (1938 -  1940 )»
  «……. Весной  1938  года  над нашим заводом нависли грозовые тучи,  надолго задержавшиеся и не пропускавшие  над ним  солнце  –  в  жизни коллектива настала чёрная непоправимая полоса, надолго запомнившаяся и заводчанам, и жителям города…
Органами управления  Могилёвского НКВД    26 апреля  был арестован     директор завода
   ФОНГАУЗ  Лев  Исаакович, 1893 года рождения.    Следом за ним:
   ИЛЬИН Дмитрий Григорьевич, 1894 года рождения, слесарь-механик, арестован  9  августа  1938  года.
   АВГУСТНЯК Павел Фомич, 1984 года рождения, бригадир формовочного участка,  арестован  26  июня  1938 года.
   ГАЙЛИШ  Виктор Антонович, 1907 года рождения, техник-конструктор проектно-конструкторского отдела, арестован 26 июня 1938 года.
   ЛУКАШЕВИЧ   Павел   Сергеевич, 1893 года рождения, слесарь-механик труболитейного цеха, арестован 26 июня 1938 года.(примечание  - это наш дедушка  по материнской линии )
   ЛЕВИН Исаак Борисович, 1914 года рождения, техник-меха-ник,  арестован 26 июня 1938 года.
   ГОРЕЛИК Михаил Юдкович, 1909 года рождения, техник по обработке металла, арестован 25 июня 1938 года.
   БЕЛЯЦКИЙ  Исаак  Аронович,  1898  года рождения, инженер по монтажу оборудования, арестован 26 июня 1938 года.
         Возможно, это неполный список   жертв сталинских репрессий труболитейного завода, но он подготовлен на основании официальных данных управления  КГБ Республики  Беларусь по Могилёвской области.
К сожалению, остаются ещё и такие, чьи судьбы неизвестны и на сегодняшний день. Усилиями многих людей возвращаются из небытия всё новые имена, и работа по увековечиванию жертв репрессий  продолжается поныне.
Судьба по-разному  сложилась  у могилевских арестованных труболитейщиков.
      Фонгауз Л. И. 1 ноября 1938 года  был  приговорён   к расстрелу.  Реабилитирован  14 июля 1958  года.
      Авгусняк П. Ф. 1 ноября 1938 года   приговорён   к расстрелу.         Реабилитирован 27 ноября 1989 года.
      Гайлиш В. А.   1 ноября 1938 года приговорён  к  расстрелу.       Реабилитирован 15 сентября 1989 года.
      Остальные арестованные работники Могилёвского труболитейного завода:
 Д.Г. Ильин, П.С. Лукашевич, И.Б. Левин, М. Б. Горелик  и  И.А.  Беляцкий по Постановлению УНКВД  БССР  по  Могилёвской области  в 1939 году были из-под стражи освобождены.
         Вот что пишет о тех  событиях доктор исторических наук, профессор В.Ф. Некрасов, под редакцией которого вышла в свет в  1991  году книга «Берия. Конец карьеры»  в  издательстве политической литературы в  г.   Москве:
      «Летней ночью тридцать восьмого года агенты НКВД арестовали руководство труболитейного завода, построенного в городе Могилеве в годы первой пятилетки. Инженеров обвинили в организации диверсий, шпионажа, террора, антисоветской агитации. Бросили в тесную камеру, закрыли наглухо окна, дверь и начали усиленно топить печь. Потребовалось всего несколько дней, чтобы арестованные  потеряли сознание, шестеро из них  лишились ума. Надо отдать должное, местные следователи были изобретательны. Они упорствующим арестованным надевали на головы противогазные маски и нещадно били резиновыми дубинками, на ночных допросах переворачивали табуретку и сажали подследственного на заострённую ножку. Через две недели все подписали чистосердечные признания в контрреволюционной деятельности.
       В камере строгого режима № 6 – шестьдесят человек (на 16-ти квадратных метрах). Стояли сутками, упасть на пол никто не мог, а небольшие нары у стены занимали уголовники. Они избивали «политических», отнимали последний кусок хлеба.
       Весной  1939 года заводских арестованных перевели в тюрьму (ныне занимает Белорусско-Российский технический университет, большое трёхэтажное здание - ТРЕТИЙ  КОРПУС  УНИВЕРСИТЕТА) и начали по одному вызывать на заседание тройки. Первый вопрос задавали каждому: Подтверждаешь свои показания, данные на предварительном следствии?.. Что они могли ответить? Подтвердишь – расстреляют, откажешься  –  забьют  до смерти.
И  всё же молодой инженер, начальник заводской  химической лаборатории, отказался на суде подтвердить свои прежние показания. Его тотчас вернули обратно  в тюрьму. Все сгинули – директор, главный инженер, конструкторы,  мастера. И начальник лаборатории».
Нет смысла комментировать профессора, доктора исторических наук.»
Это из  книги.  А  вот  что  рассказывал  нашим  родителям  дедушка.  Павел  Сергеевич  Лукашевич.
 (В  камере  приходилось  стоять  вплотную  друг к  другу. Было очень душно. Иногда  открывали  дверь и выплёскивали  ведро воды  на  заключённых.  На  допросах  усаживали  на табурет,  стоящий так, что дверь  оказывалась за спиной. Из  неё  неожиданно  мог  кто-нибудь  войти сзади  и   начинал  бить  по  спине  и бокам  тугим пучком газет, внутри  которого  было что-то резиновое  или  покрепче. Спрашивали,  зачем  решил  убить Ворошилова?  А  дедушка видел  Ворошилова только на портретах. Потом  что-то  резко  изменилось.  Вероятно,  в  Москве  произошли  перемены  в  руководстве  НКВД.  Ждали  приезд  комиссии. В  коридорах  постелили  дорожки.  Заключённых  распределили  по  камерам  более  свободно  Стали  вызывать на  допросы.. Дедушка же  узнал  кто на него  написал  донос  после  рассказанного  им  анекдота. Даже  после  выхода  из  тюрьмы  этот же  человек  неоднократно  пытался его  спровоцировать.)
  Из  заключения  дедушка  вернулся  с  нездоровыми  лёгкими, без  ногтей  на  руках,  никогда  не садился  на  стул, если за  спиной  была  дверь..   Потом  дедушка   вернулся  работать на  завод  и  даже  стал  ветераном  труда.  На  заводе  до  ВОВ  работали  оба  наших  дедушки. Дедушка  по  отцовской  линии  Лука  Антонович работал  коммерческим  директором.    Наши   родители  здесь  работали,  познакомились  и  поженились.,  Два  маминых  брата.  Потом  работать поступила   одна  из  моих  сестёр, я  поработала  три года,  наш  племянник  по  окончании  института.  И  много  лет  работает  наш  младший  брат.  Нынче  главный  энергетик  завода  Дмитрий  Евгеньевич..  А  в то  злосчастное  время  инженерно-технические  работники  боялись  идти  работать  на  металлургический (труболитейный)  завод.
А  в  нынешнем  Белорусско – Российском  Университете   (прежде  машиностроительном  институте)  практически  с  первых  лет  существования  уже  не одно  десятилетие  преподаёт  наша  старшая  сестра
Светлана  Евгеньевна.  Иногда делится  впечатлениями, о  том,   как  проходя  по  сложным  лабиринтам  коридоров  третьего  корпуса  вечером,  ощущает  порой  очень  неприятные  чувства.
К  моменту  окончания средней  школы  в  нашем  городе  было  лишь  два  ВУЗа -  педагогический  и  машиностроительный. В  самом  начале  семидесятых  шутили  -  один  для  девочек,  другой  для  мальчиков.  А  хотелось  простора.
Для  испытания  выбрала  Ленинградский  электротехнический институт  имени Ленина,  факультет  полупроводниковые  приборы. В нашем  доме,  в  семье  главенствовала  тема  энергетики  и  электричества.
Всё  шло  успешно с  вступительными  экзаменами. Пришла  очередь  физики -  одного  из  моих  любимых  предметов.  Решила  задачку  двумя  вариантами.  Моим  экзаменатором  был  молодой  рыжеволосый  преподаватель. Как-то  невольно у  нас  завязался спор  по  решению  задачки.  И  он  мне  подарил  «трояк».  Я  вышла  из  аудитории  и  получила  короткую  затрещину  от  своей  сестры  Галочки  (учителя  физики  на  тот  момент).  Затрещина  сопровождалась  словами::«А  это  тебе  за  твой  поганый  язык!»
Эти  недостающие  два  балла  оказались  решающими.  Надо  было  возвращаться  домой,  на  малую  родину.
Попытав  удачи  в  городе –хрустальной  мечты  своей  юности -  Ленинграде,  я  вернулась  домой. Пошла  учиться  на  вечернее  отделение   местного  машиностроительного  института  и  работать  на  завод,  в энергоцех  к  отцу. 
В деканате пообещали,  что  по окончании первого  курса  переведут  на  дневное  отделение.  После  первого  курса  сказали,  что  перевод  возможен  лишь  после  трёх  лет  учёбы.  А  после  третьего  курса  сказали,  что  мол, тут  осталось  доучиться.  Меня  это  не  устраивало.  Сочетание  работы  в цеху  рабочей электро-обмотчицей   и  вечерние  занятия  дело  не простое,  если  честно  выполнять  обе обязанности.  В  группе  учились  в  основном  «семейные».  Они  частенько  впадали  в дрёму  после  трудового дня  и  бокала  пива.  Поэтому  очень  живо  реагировали  на  шутки  преподавателей. В  годы  нашей  учёбы  тюрьма  во  дворе  машиностроительного  института  была  действующей.  Когда  в  аудитории было  душно,  открывали  окна.  А  из  камер  напротив  можно  было  услышать  различные  реплики. Помнится  любимой  шуткой  одного  из  преподавателей  был  вопрос : «А  что  сегодня  в  тюрьме  на  ужин?»   Мужская  часть  аудитории  реагировала  достаточно бурно  и  кричала: «Борщ!» Действительно,  в  окно  можно  было  увидеть  заключённых,   вывозящих  на  тележке  пищевые  отходы,  которые  по  цвету  могли  напоминать  что  угодно,  даже  борщ.  Всё это  начинало  сильно  утомлять.
И вот  в  один  из  летних  вечеров,  сидя  на  кухни  у  кастрюльки  с  драниками,  сестра  Тамара обратила  моё  внимание  на  газету  под  кастрюлькой  с  объявлениями  о  наборе  в  учебные  заведения.  Попало  на  глаза  объявление   о  РКИИ ГА (Рижский  краснознамённый  институт  инженеров гражданской  авиации).  Решили  написать  письмо.  Написала,  что  хочу  учиться  в Латвии,  которую   наш  отец  во  время  ВОВ  освобождал  от  «лесных  братьев».  Мне  пришёл  ответ  -  приезжать  с  документами.  Было  лето.  Никого не найти.  Сначала  мегера -  методистка  вечернего  отделения,  благоволящая  лишь  мужскому  полу.  Потом  поиски  заведующего  вечерним  отделением,  который  лето  проводил  на  даче.
Венцом  его  речи  было  то,  что я  мыслю  не по - государственному.  Отучилась уже три  года  и  тут  решила  переехать  в  другую  республику. Поэтому,  если  мне  там  откажут  по  какой-то  причине,  то  обратно  меня не  примут  даже  на  заочное  отделение.  Вот  с  такими   напутствиями  мы  с  сестрой  отправились  в  Ригу.  Ничего  определённого.  Сначала  оказалось,  что  на  электротехнический  факультет  девушек  не  принимают  на  обучение.  Потом  в  деканате  факультета  автоматики  и вычислительной  техники  опять  отказ.  Вышли  с  сестрой  в  коридор.  Зашли  в  туалет  поплакать.  Вроде  пора  ехать  в  аэропорт.  И  решили  зайти  к  ректору.  Все  двери  нараспашку.  Тишина.  По  коридору   энергично  идёт  бритый  наголо  мужчина  в  аэрофлотовской  форме  с  серьёзными  погонами  на  плечах.  Бросилась  наперерез.  Это  товарищ  Флёров. - Мне  надо  с  вами  поговорить. -У  меня  обед.- Я  не долго.  Зашла  следом  в  кабинет.  Выслушал.  Сказал  идти  в  деканат  ФАВТа.  -  Я  там  уже  была.  – Идите.  Пришла.  Тов.  Любимов  опять  взял  в  руки  мои  документы.  – Такая  разница  в  программах. Пойдёте  с потерей  двух  лет? – Согласна. Так  я  стала  студенткой, студенткой – переростком  в  восприятии   моих  однокурсников. А может  даже  младшим  братом  по разуму… Но  первый  шаг  был  пройден  для  перехода  на  другую  линию  жизни.  О  чём  я  абсолютно  не жалею.

Всем  здравия. Могилёв. Март 2019 год.

На  фото  главный  корпус  университета  в  наши  дни.