Айвазовский что-то знал

Он жил в Москве, недалеко от центра. Часто пешком ходил гулять в тихие переулки старой части города, читал там книги, смотрел на проходящих мимо разновозрастных пешеходов, покупал кофе в бумажном стаканчике, булку или сэндвич (такое сложное развлечение для пенсионера), и сидел на лавочке, долго, пока не начинало темнеть. Вечер потихоньку звал домой, где было тихо, где ровно и послушно тикали старые настенные часы, и знакомые ветви доброго старого дуба щекотали оконную раму.
Домой возвращаться не хотелось. Почти никогда. Но сегодня особенно. Он не спрашивал себя – почему. Он знал ответ: он откроет ту же дверь тем же ключом, оденет  те же тапочки, заварит тот же краснодарский чай, подождет те же пятнадцать минут, сядет на ту же табуретку (иногда, правда, он позволял себе чай на диване) и выпьет из той же чашки такой знакомый горячий напиток.
Наверное, все одно и то же каждый день называется системой, и даже, наверное, он к ней привык, и даже, наверное, такое положение дел его устраивало. Но не хотелось идти домой, не хотелось - и все. Ему чего-то не хватало. Это что-то буквально душило его своей близостью, но угнетало своей неразгаданностью. Хотя что еще может быть не разгадано: всю жизнь работал на любимой работе (понял, правда, это только на пенсии), есть-пить - всегда пожалуйста, одежда (спасибо фирмам) служит вот уже двадцать лет доброй службой, даже компьютер есть, пенсии на все необходимое хватает (и сын Сергей помогает иногда – правда, у него самого куча проблем). Словом, что еще нужно? Доживай эту жизнь, тихо радуясь незаметной грустью…Но домой идти все же совсем не хотелось, то есть абсолютно.  Он решил продлить себе вечер, достал мобильник и набрал знакомый номер.
-Алло, - не заставил себя ждать приятный женский голос.
- Привет, коллега.
- Привет, Артур, как дела? – женский голос был звонок и жизнерадостен, как всегда.
- Да вот, брожу по городу, домой идти бы, да что-то не могу…
- Профессор, ну что ты в самом деле, как маленький, давай заходи, мне соседка вчера шоколад заграничный привезла.
- Любаш, я не знаю… Да не за этим звоню-то вроде…
- Давай заходи, говорю! Жду! – и она, как обычно, повесила трубку, не дождавшись его ответа. Вот так, безапелляционно. Заходи, и все тут! На самом деле они оба прекрасно знали, что он позвонил, чтобы быть приглашенным, но не хотел быть  навязчивым, ни один из "тысяча восемьсот пяти" раз.
Настроение у него порядком улучшилось. Он покопался в кармане, нашел там завалявшиеся двести рублей и направился в ближайший магазин купить вкусного заварного чая (находить вариативность в постоянном было его профессиональным качеством), по такому-то случаю: визита заграничного шоколада.

- Привет, Артур, заходи! – она впустила его и поспешила на кухню.
- Привет, Любаша! Спасибо за приглашение! Как твои дела?? – ловким движением скинул пальто и шарф на знакомую вешалку (сам когда-то прибивал)и неловким – вставил ноги в «свои» тапки.
-Артур Петрович (она любила над ним подшучивать, знала, что ему приятно), все нормально, сидела скучала, тут ты позвонил.
- Да? Я рад, что не дал тебе скучать – он немного делано рассмеялся, указывая на ее фартук и духовку.
- Ну разве я могу принять гостей без подготовки? – и она широко улыбнулась, потом подошла и по привычке поцеловала его в колючую щеку.
- Что нового в мире творится, Любаш? – он устроился в уютном кресле в углу кухни.
- Артур, я же ушла из компании… Так что теперь и я буду ждать новостей по эту сторону…пенсии.
- Знаю, молчал, чтобы не поднимать эту тему…
- Да ладно, я рада только, устала я, знаешь ли… - и она снова улыбнулась. Ее способность улыбаться без видимой на то причины сразу привлекла его внимание тридцать лет назад в коридоре между аудиториями… и не отпустила до сих пор.
- Понял. Ну что, сын все разъезжает?
Она расхохоталась:
- Не говори, они недавно в Берлине были! Концерты один за одним. Дети родителей не видят. Но уважают. Ждут. Отпуск обещали. Они хотят в Москву приехать. Вот, сказали, скоро в Москве проездом будут, каких-то деликатесов привезут, Петровича, говорят, позовем, посидим, поболтаем.
Любовь Геннадьевна знала, что он не любил, когда его Петровичем называют. Но так повелось с давних пор - как сказали, так и передала…
Она разлила кипяток по чашкам. Вкусный, терпкий чай заполнил кухню своим южным ароматом. Повспоминали, погрустили и посмеялись…
Через час он уже лежал на диване у себя дома, как обычно, с книгой на груди и рукой под головой… Уснул…
Прошел месяц. Теснота души и томление сердца продолжались. Ночами он стал ворочаться. Но ничто так не постоянно, как бегущее время. Он где-то прочел однажды, что время – подобно морю, оно то бурлящее, то спокойное, то переливающееся при свете луны, то манящее своей загадочностью при свете солнца…
Но для него время то текло весенним одиноким ручейком, то замирало стеклом зимней проруби, то переливалось садовым фонтаном холостяцкой дачи … Но ни разу, ни единственного раза в жизни он не ощутил временного моря, с его мелью и глубиной, с его красотой и непредсказуемостью, с его способностью единения с настоящим...
Конечно, он звонил друзьям, и многие, наоборот, жаловались на быстротечность времени и жизни. У Стасевича свой бизнес, увольнение его не потрясло и просто навеяло грусть на пару вечеров, не больше. У Лихачева пятеро внуков, дача, собаки: на все руки, не до скуки. У Бригадира (так они называли своего начальника) всю жизнь было хобби – рыбалка и рисование, всегда занят: то краски закончатся, то оснастка…только и успевает по магазинам ездить, да за скидками следить…
А что у него… Сын Сергей, двое пацанят- внуков – школьников, невестка Наташа… С женой развелся, почему, сейчас и сам, наверное, не ответит… Работали-работали вместе, будни затянули, у него началась депрессия среднего возраста – часто закрывался в «кабинете» (под который он оборудовал один из двух квартирных балконов (где лыжи и велосипед, подвешенные под потолок, еще больше сгущали над ним груз повседневности)), думал, искал себя.
Мало спал, часто ворчал, редко бывал дома (все чаще задерживался на работе). Почти каждый вечер, вернувшись домой, пропускал стопку. Маялся, терпел… Да и она, понятно, не идеал.  Развелись. Интересно, а не развелись бы, как бы все это было…? Сколько раз он пытался наладить с ней отношения… да и она вроде была не против… Давно за все простила. Но все время что-то ему не позволяло: то невозможность купить дорогой букет и пригласить в ресторан с живой музыкой, то страх что-то изменить (оба держали многолетний баланс отношений), то сомнения, понравятся ли ей полевые ромашки и песня Лещенко из интернета…
Позвонил Любаше.
- Привет! Сколько лет, сколько зим! Как ты вчера дошел до дома? Скользко…
- Привет! Нормально, коллега (много лет коллегами их делала родная работа, сейчас их объединяла пенсия)… 
- Чего позвонил?
- Любаш (словно на что-то решился)…
- Да, Артур…?
- Любаш, да не знаю, грустно как-то на душе…
- Ты не одинок! – раздался далекий звонок - мобильного – Подожди минутку! Сын звонит!
Он положил трубку на тумбочку, где стоял телефон,  и поднял взгляд на люстру: из пяти горели три лампочки. Надо бы поменять… «Интересно, что меня это никогда не интересовало раньше…» - поймал себя на мысли. От созерцания особенностей электроснабжения своей квартиры его отвлекло глухое эхо любиного голоса – значит, поговорила с сыном и вернулась.
- Ладно, Любаш, прощаюсь, так позвонил… - пиликнуло сообщение – на карточку пришла очередная пенсия.
Он любил Любашу. Пора признаться в этом самому себе. И спасибо ей за терпение – столько лет она выслушивает его грусти и радости, принимает его таким, какой он есть, всегда распахивает перед ним двери (занята – не занята) и угощает самыми лучшими яствами…
Решился… Сегодня он купит билет на спектакль и пригласит ее в театр. Она давно говорила, что хочет пойти…
В кассе у метро на сегодня билетов не осталось, а откладывать – значит, больше не решиться… Он поймал это ощущение свободы – сделать то, что хочется, и не хотел отпускать его снова улететь. Может быть, что-то из этого выйдет…
- Ой, простите, есть единственные два билета на сегодня, сразу не заметила! – кассир отвлекла его от мыслей.
-Да-да, пожалуйста…
- Спектакль «В сорок лет жизнь только начинается», думаю, вам понравится…
- Беру! – и он без раздумий приобрел два билета.
Позвонил Любаше.
- Алло! Минуту, Артур! – было слышно, что она что-то жарит – шкворчала и трескала маслом сковорода!
Он подождал.
- Артур, сын сегодня позвонил, они в Москве на пару дней, вот его пончики любимые жарю! Говорит, Петрович пусть заходит…
- Любаш, зайду! Обязательно! Но сначала… Сначала… - и вдруг он почувствовал, что удушающее его неизвестное прорвалось кашлем наружу, он не смог закончить фразу…
Отпустило… Совсем… Дышалось легко и полной грудью…
Перезвонил.
- Любаш, сначала сходим в театр?... Я купил два билета…
В театре держались за руки. Весь спектакль. Потом даже поцеловались, в антракте…. Любые слова были бы лишними…: она дождалась его, он сам к ней пришел, после стольких лет, немного помятый сомнениями и поисками…но настоящий.
Приехали к ней. Сергей уже сидел и ждал на диване с пакетами подарков – у него были свои ключи.
- Сынок, привет… - сказал Артур.
- Ну наконец-то,  пап, мам… Давайте за стол, Наташка уже накрыла…
Артур посмотрел на пакеты в руках Сергея: на них было изображено бурлящее море, освещенное солнцем и безвременностью счастья...