Эх, бабка Лукерья

– Ну, бабка Лукерья, ты мне все мозги уже закомпостировала! – не выдержал Мелюхин и заходил по кабинету. – Ну чего ты всё ходишь и ходишь ко мне?
Бабка Лукерья посмотрела на него укоризненно и, покачивая головой, с напевом произнесла:
– А то ты, мил человек, и не знаешь, зачем я хожу к тебе уже несколько месяцев.
– Да знаю! – бросил в сердцах Мелюхин и сел в кресло. – Ну течёт у тебя крыша. Но ведь не сильно, а? – в его голосе зазвучала просьба. – Потерпеть-то ведь можно. Лето сейчас…
– Лето, – согласилась та. – А дожди через день. Только и успевай воду вытаскивать.
– Зато таскать её из колонки в дом не надо, – пошутил Мелюхин и раскатисто рассмеялся. – Вишь, какой у тебя дом хороший. Чуть ли не со всеми удобствами
– Дом-то не у меня, а у тебя, мил человек! – начала сердиться бабка Лукерья. – Твоя контора держит его, а я по несчастью живу в нём. Будь ты трижды неладен!
– Но-но! Выбирай выражения, – одёрнул её Мелюхин.
– Да я не о тебе, – вздохнула та. – О доме твоём.
– О доме… о доме… Ну, понимаешь, нет у меня людей, – начал оправдываться тот. – Нет!
– Как нет? А бригада плотников? – удивилась посетительница.
– Да на важных объектах она занята.
– Всё время?
– Да, всё! – отрезал Мелюхин, давая понять, что разговор окончен. – Иди, бабка, домой, скоро пришлю бригаду и…
– Ты мне уже этим «скоро» все мозги, как это?.. – задумалась она. – Закомпенсировал.
– Закомпостировал, – поправил он и рассмеялся. – Да ты с юмором, бабка! С тобой не соскучишься. Ну иди-иди. Ладно, пришлю людей.
– Нет уж, мил человек, я тут лучше посижу, у тебя в кабинете, – заупрямилась та. – Здесь хоть над головой не каплет.
– Ну, знаешь! – не выдержал Мелюхин. – Ты… ты… – он весь покраснел и вскочил с кресла, но тут зазвонил телефон. – Да! Что надо? – крикнул в трубку и вдруг весь как-то съёжился и обмяк. – Иван Семёнович, извините. Не признал. Дела… Да-да, весь внимание. Да-да, свадьба скоро. Двор приводим в порядок, – поддакивал он, кивая головой, и с подобострастием улыбался. – Как? Второй раз заасфальтировали. Плохо? Волны? Да, по волнам плясать плохо. Понял, сейчас же скажу прорабу, чтобы сняли весь слой и по-новому заасфальтировали. До субботы управимся. Не сомневайтесь. И так три недели сидим у вас. Да, всё понял. Гуляйте на здоровье.
Мелюхин положил трубку, облегчённо вздохнул и вытер платком пот со лба.
– А ты говоришь людей нет, – укорила его бабка Лукерья.
– Что ты, бабка, понимаешь? Это ведь… – хотел пояснить тот, но тут его опять прервал телефонный звонок. – Да, Семён Петрович. Здравствуйте. Так-так, понял. Забор новый поставить? И стенку вторую сложить?  Хорошо. Хорошо. Да, эстетика нужна. И тепло  тоже. Сделаем. Не беспокойтесь. Вот, Иван Семёнович отгуляет свадьбу, и к вам пришлю бригаду. Да-да, обязательно. – Он с облегчением положил трубку. – Эх, бабка Лукерья! Мне бы твои заботы. Да я бы сам к тебе пошёл, не… – Опять этот телефон! – Слушаю, Михаил Фёдорович. Да-да. Так-так. Веранду переделать. С большим удовольствием. Обязательно! Да-да, сразу же пришлю.
Телефон почти не умолкал. Просьбы сыпались одна за другой. Мелюхин только успевал записывать. Иным, правда, сразу же отказывал, бросал в трубку: «Нет людей!» и на том заканчивал разговор. А бабка Лукерья сидела тихо в уголке кабинета в мягком кресле, и её быстро сморило.
Рабочий день заканчивался. Мелюхину настолько жалко было будить посетительницу, что он тихо встал, надел на себя плащ (снова шёл дождь!) и на цыпочках вышел из кабинета, подумав про себя: «Пусть хоть сегодня бабка поспит в сухом и тёплом помещении». Мелюхин был очень добрым человеком.