Любовь, в единстве с богом..

По мнению суфиев, изгнанный из рая человек обрек себя на вечную тоску по разлуке со Всевышним. Отныне высочайшей целью человеческой жизни становится стремление единения с ним, постижение Бога, божественной Истины, которую он воплощает. Единственная форма познания и постижения сущности Бога – Любовь. Бог познается не логическим путем, а лишь в порыве безумной, самоотверженной страсти, в момент сверхчувственного наслаждения – экстаза, сходного с ощущениями влюбленного. В момент экстатического созерцания бога суфий входит в состояние фано – когда человеческая душа сливается с мировой душой. Фано наступает только тогда, когда в напряженном мистическом размышлении о Боге суфий забывает обо всем, что является ценным в этом мире. Как результат фано наступает бако – вечное бытие в боге...

Любовь проявляет себя через Красоту – один из атрибутов Бога. Красота присутствует во всем, что есть в мире, и постоянно напоминает человеку о Боге. Бог сам является воплощением абсолютной Красоты.

Повсюду в мире не вижу ничего кроме любви,
В явном и тайном не вижу ничего кроме любви,
Красота и любовь слиты, как тело и душа,
Красота и любовь едины, как жемчуг и родник.

А. Джами.





"Разум-жемчужина, и редкий драгоценный камень.... Но разум сковывает человека. Разум для человека - путы."
Зийа ад-Дин Нахшаби.
   "Книга попугая."
    /Тути-наме./

         Жемчужина.


Однажды созвал царедворцев Махмуд:
«Сегодня хочу вам представить на суд

Жемчужину, коей гордится казна!
А ну-ка, визирь, какова ей цена?»

«Султан! За жемчужину эту твою
Я сорок мер золота сходу даю!» —

Ответил визирь. «Так разбей же ее, —
Воскликнул султан. – Вот веленье мое!»

«Разбить ее? Боже меня сохрани, —
Визирь побледнел. – Нет, уж лучше казни!

Я вынес бы муку и вытерпел пытку,
Но царской казне не нанес бы убытка!»

Ответил султан: «Ты достоин наград —
С плеча моего ты получишь халат!

Что ж, цену жемчужине вновь назначайте!
Как ты? ее ценишь, хранитель печати?»

Придворный ответил: «Вот мненье мое:
Полцарства не жалко отдать за нее!»

Воскликнул султан: «Исполняй мой приказ:
Жемчужину эту брось оземь тотчас!»

«Помилуй, владыка! Отыщешь ли ты
Хотя бы подобье такой красоты?

Казни или милуй, но я никогда
Султанской казне не нанес бы вреда!»

Хранителя тоже султан похвалил
И царским халатом его одарил...

Был каждый придворный опрошен Махмудом,
И все восхищались невиданным чудом:

Мол, лучше нам вовсе на свете не жить,
Чем эту жемчужину взять и разбить!..

...Махмуд, наконец, обратился к Аязу:
«Ответствуй, мой друг, без раздумий и сразу —

Жемчужине сей велика ли цена?»
А тот: «Мне, мой шах, неизвестна она!»

«Что ж, – молвил правитель, – тогда поскорей
Жемчужину эту об камень разбей!»

Покорен был раб: он об каменный пол
Жемчужину ценную вмиг расколол!

И сразу такое вокруг началось!
Вельможи на юноше выместить злость

Мечтали давно, и он слышал от всех:
«Неверный! Ты казни достоин за грех!»

«Ничуть не бывало, – ответил Аяз, —
Дороже жемчужины царский приказ!

Веленью царя непокорны вы были,
Вы жемчуг царёва доверья разбили!

А я расколол, как велит нам Коран,
Кумира, который вводил вас в обман!»

Тут в ужасе свора придворная вся
В пыли распростерлась, прощенья прося.

Но молвил с презреньем султан палачу:
«Всех выгони вон! Я их знать не хочу!»

И тут за вельмож заступился Аяз:
«О шах милосердный! О свет наших глаз!

Кто жемчуг веленьям твоим предпочел,
Тот грешен, конечно. Но ты не учел,

Что люди, которым ты грех не вменял,
Всечасно прощал и за все извинял,

Из уст твоих слыша лишь мягкую речь,
Способны и волей твоей пренебречь!..»

...Лишь тот пред султаном во грех не впадет,
Кто царскую волю покорно блюдет!..

Отношения между султаном Махмудом Газневидом и его фаворитом Аязом символизируют в суфийской традиции отношения между Богом и преданным Ему суфием (являющимся, как и Аяз, одновременно и «другом Божьим», и «рабом», совмещая обе эти ступени служения). В отличие от корыстных придворных (образ лицемеров от веры), «любящих» султана лишь за плату, один только Аяз, движимый бескорыстной любовью, способен исполнить повеление своего господина. Драгоценная жемчужина символизирует удовольствия «мира сего», отказаться от которых («разбить жемчужину») под силу лишь подлинному адепту суфизма. Этой «жемчужиной» Бог испытывает верующих, проверяя, предпочтут ли они любовь к Нему – любви к земным благам.

/Руми./


Бог суфиев парадоксален, совмещая противоположности.

С одной стороны, Он — бесконечно далек и несравним, а потому все наши попытки дать Ему определения или понять Его обречены на провал. С другой стороны, Бог есть всё, следовательно, Он воплощен в бытии, и Его, согласно суфиям, можно лицезреть при помощи особого духовного органа — сердца. Как говорится в Коране, Бог ближе к человеку, чем его шейная артерия. Мистический путь может быть понят как странствие от бесконечно далекого Божества к Богу бесконечно близкому, составляющему саму суть человека. Мистический опыт — это переживание Присутствия, близости к Возлюбленной. Иными словами, это возвращение души из страшного и безбожного мира в рай гармонии, любви и Единения.

Возвращение происходит для мистика не в загробном, а в этом мире. «Царство Божие внутри нас», а дорога туда лежит через сердце, через преображение собственной души. Преображение подразумевает умирание ветхого «я», «Умри прежде, чем ты умрешь», — говорит Пророк. Преображение — это не столько обретение чего-то нового и сверхъестественного, как часто полагают, сколько отказ от старого и обветшавшего. Это осознание человеком своей собственной вечной божественной природы, которая, как это ни парадоксально, не нуждается в преображении.

Увы, одной рукой не вызовешь хлопок...
И стонет жаждущий: «Воды прошу я хоть глоток».

Вода ж взывает к тем, кто жаждет быть:
«Ну где же тот, кому отдать себя испить?»

Душа, нашедшая Источник глубины,
Вдруг с изумленьем узнаёт: Источник этот — мы?

Дж. Руми


Бог, или Реальность, обнаруживается в мире прежде всего как совершенство и красота. «Бог прекрасен и любит красоту», — утверждается в одном из хадисов, преданий, восходящих к Пророку Мухаммеду. Поэтому суфий устремлен к красоте. Поэзия и музыка часто сопровождают суфийские собрания. Суфиями были великие персидские поэты Руми, Хафиз, Саади и Джами. Для суфийский поэзии характерно восхищение человеческой красотой, являющей красоту божественной Возлюбленной. Суфийская поэзия эротична в том смысле, который вкладывал в это понятие Платон: Эрос — воплощение любви и мудрости, божество, воодушевляющее людей на поиск истины, добра и красоты. Суфизм обращен к живым человеческим эмоциям и устремлениям, и в этом — одна из причин его популярности.

Основой суфийского мировоззрения является принцип Единобытия. Метод суфизма — развитие способности видеть в мире множественности всепроникающее Единство. Одним из главных препятствий здесь служит рассудок, эта низшая форма интеллекта, расчленяющая целостный и гармоничный мир на противоположности и порождающая мнимые противоречия. Суфий отбрасывает ущербную рассудочность; опьяненный любовью, он пребывает в состоянии «священного безумия». Если обычный человек делит всё происходящее с ним на хорошее и дурное, то суфий равно приемлет как радость, так и боль, ведь и то, и другое — дары Возлюбленной.



Суфий отсутствует для себя, но присутствует в Боге.

Худжвири

Суфий — это день, не нуждающийся в солнце,
Это ночь, не нуждающаяся в луне или звезде,
Это не-бытие, которое не нуждается в бытии.

Абу ‘л-Хассан ‘Али ал-Харакани.


Суфий подобен земле, в которую бросают все нечистоты и из которой произрастает всё прекрасное.

Джунайд

Признак искреннего суфия заключается в том, что он ощущает себя нищим, когда богат; смиренным, когда обладает властью; и он таится, если обрел славу.

Кушайри.

Только рабы свободны!

Хафиз.

Раб-познающий божественное. Ученик познающий бога.