Чёрный коршун

Призрак с костяным лицом стоял напротив война в тёмно-зелёных кожаных доспехах. Вокруг шла битва, слышались крики, лязг мечей и замогильные вопли умирающих созданий тьмы. Кровь била в висках, дышать становилось всё тяжелее, а рану на левом боку жгло. Эльфийский воин положил меч себе на плечо и через секунду нанёс рубящий удар, затем ещё и ещё, но призрак перемещался так быстро, будто мог быть в нескольких местах одновременно. Костяное лицо не выражало никаких эмоций, но эльф слышал, как враг насмехался над ним.

Из-под тёмного одеяния призрака поползли клубы чёрного тумана. Они добрались до ног воина, и тот замер на месте. Тело больше не слушалось. Умертвие прошептало несколько слов на могильном наречии, а потом со страшным криком прошло сквозь эльфа. Меч выпал из некогда крепкой руки и со звоном упал на чёрную от крови и тьмы землю. Холод ледяной волной прошёл по телу, принося невыносимую боль. Перед глазами всё превратилось в чёрный водоворот, а в голове слышался замогильный шёпот. Эльфийский воин упал лицом в грязь, во рту был привкус железа и соли. Рядом лежал окрашенный тёмной кровью Гуин – меч, служивший ему долгие годы, но он казался таким далеким, а ползти не было сил.

Кто-то мёртвый и невыносимо тяжёлый упал на эльфа, выбив из него дух, и тьма окончательно сомкнулась над ним.




- Селин, Сумрак тебя возьми, объясни, что произошло с моими руками? – эльф со светлыми короткими волосами вытянул руки вперед и начал разглядывать их: все вены слегка выступили из-под кожи и почернели.
- Благодари небо, что ты вообще жив, тебя чудом с боя утащили, а то мог бы остаться без обеих рук или обратиться в Умертвие! – лекарь пододвинул стул поближе к кровати и стал осматривать раненого воина, – они ледяные, как у мертвеца, но силы своей, кажется, не потеряли. Согни в локте, видишь, всё работает как надо.
- Не всё, – эльф печально взглянул на Гуин, который стоял в ножнах у кровати и ждал хозяина, – смотри, – воин медленно встал, а затем взялся правой рукой за рукоять и потянул изо всех сил, но меч не сдвинулся с места. С левой рукой было то же самое.

Лекарь с удивлением наблюдал за этим представлением, и внезапная страшная мысль ворвалась к нему в голову.
- Аэрон, ну - ка попробуй взять кружку со столика, только сядь, умоляю, а то все раны откроются!
Эльф вернулся на кровать и протянул руку к кружке с водой.
- Отпей.

Пальцы обхватили ручку, и кружка с лёгкостью оторвалась от столика.
Лекарь покачал головой, встал и подошёл к Гуину. Тут его отвлекла симпатичная эльфийка - Сестра в белом длинном одеянии, кажется, кто-то в другом конце лазарета кричал.

«Секунду» – попросил подождать Селин и взялся за рукоять. Гуин поддался и с лёгкостью выскользнул из ножен.

- Вытяни руку, – Аэрон повиновался. Рукоять меча легла в ладонь, и оружие со звоном упало на деревянный пол.
-  У меня есть единственное объяснение. Тот призрак наверняка при жизни был сильным магом, и эти знания остались в нём после смерти и обращения. Он проклял тебя, Аэрон, самым страшным для воина проклятием. Прости, но, вероятно, ты больше никогда не сможешь держать в руках меч, от этого нет лекарства.

Эльф посмотрел на Гуин, одиноко лежащий на деревянном полу, потом перевёл отчаянный взгляд на лекаря:

- Ну хоть что-то, Селин, неужели ничего нельзя сделать?!
- Я предполагаю, что то же случится, если ты возьмёшь лук или гномью секиру, – он вздохнул, – советую свыкнуться с этой мыслью, потому что проклятия, произнесённые на могильном наречии практически невозможно снять, – лекарь положил руку на плечо Аэрону, выдохнул и направился в другой конец лазарета, где уже долгое время кто-то кричал.

В помещении царил полумрак, на каждом прикроватном столике горела свеча. Здесь лежало около пятидесяти раненых в сегодняшней битве воинов. Кто-то стонал, кто-то ворочался и сбивал одеяла, кто-то кричал от боли. 

Эльф ещё раз посмотрел на свои руки, которые выглядели сильными, как и всегда, но теперь что-то изменилось. Они были прокляты. Навеки.
- Нет, нет… Это не может быть правдой. Защищать Ритлан – всё, что я умею делать. Нет, нет, нет… Селин, пожалуйста, скажи, что это неправда! – Аэрон упал на колени перед своим мечом и безрезультатно пытался поднять его. – Гуин, ты же знаешь, что, если об этом узнают, то меня точно отправят на работы, – он беззвучно рассмеялся, – твой хозяин будет строить разрушенные стены, копать ямы для убитых в бою и добывать дерево и камень, представляешь? Лучше бы меня убили.

Эльф на соседней кровати застонал и забился в лихорадке. Кажется, Аэрон его не знал, но стало не по себе от того, что парнишка выглядел совсем молодым. Его шея была замотана белоснежными бинтами, которые стали обильно пропитываться кровью. Да, от некоторых ран не спасает даже прославленная эльфийская медицина. Бедняга захрипел. С другого конца лазарета уже бежал Селин; он бросил короткий печальный взгляд на Аэрона и почти сразу повернулся к смертельно раненому воину.

«Наверное, какой-нибудь вурдалак разодрал ему шею. Он не переживёт ночь»

Сёстры бегали туда-сюда, принося разные инструменты и бутылочки со светящейся водой. Одна белоснежная эльфийка даже вежливо попросила Аэрона встать с пола и не мешать спасению жизни этого несчастного.

«Дайте бедняге спокойно умереть, я ему даже завидую» – тихо ответил он, но всё-таки с большим трудом поднялся с пола и улёгся на жёсткую кровать.

Эльф смотрел на серебряный отблеск меча, на светлые одежды Селина и его длинные волосы, убранные в косу. Где-то там ещё был свет, кто-то ещё пытался спасти как можно больше жизней, но душа Аэрона уже заполнилась мраком и могильным холодом. Она, наверное, умерла.

- Прошу, кто-нибудь, поднимите Гуин, он через многое прошёл и недостоин вот так лежать на земле! – просил эльф, но никто не услышал. Белые одеяния носились перед глазами, но им не было дела до падшего и потерявшего хозяина в сегодняшней битве меча.




Утро было пасмурным, прохладный ветер задувал в окна лазарета, где в полном забытье лежали раненые войны. В воздухе стоял лёгкий дымок, пахло чем-то сладким, похожим на смесь лечебных трав. Аэрон открыл глаза. Он явно чувствовал себя лучше, чем вчера, видимо, подействовали чудодейственные эльфийские травы и компрессы. Его взгляд упал на соседнюю кровать: она была пуста, а на столике в вазе стояла яблоневая цветущая веточка.

«Парнишка умер ночью, как я и говорил»

Некоторые в лазарете уже стали приходить в себя, поэтому вокруг началась лёгкая суматоха. Аэрон посмотрел на свои руки: вены всё ещё были чёрными и вряд ли когда-нибудь изменят свой цвет. Проклятие текло внутри него, и скоро командующий Рэналф узнает об этом.

Эльф перевёл взгляд на Гуин, который аккуратно стоял у кровати в ножнах.

- Я думаю, что он не заслуживает того, чтобы бесславно валяться на полу, – лекарь подошёл и с сочувствием посмотрел на меч; в руках у лекаря была корзина с какими-то бинтами и бутылочками.
- Спасибо, Селин, я сам, понимаешь, не мог поднять вчера…
- Понимаю. Вот, возьми, это поможет, чтобы раны быстрее зажили, – он протянул воину бутыль с зеленоватой жидкостью.
- Выпиши мне отгул, – вдруг резко попросил Аэрон, смотря на друга тёмно-зелёными глазами, – настолько долгий, насколько это возможно.
- Что ты задумал? – лекарь нахмурился.
- Пока не знаю, Сел, но по старой дружбе, прошу, дай мне немного времени.
Селин закрыл глаза и тяжело выдохнул:
- Полтора месяца – это всё, что я могу. И ещё, если кто-то знающий заметит твои руки, то раструбит на весь Ритлан, что в городе проклятый.
- Замотай их чем-нибудь, полностью, чтобы все думали, что я до сих пор ранен.

Селин оглянулся – никто на них даже не смотрел, все больные либо просто лежали, либо занимались своими делами, поэтому, он достал из корзины льняные бинты и начал аккуратно заматывать руки Аэрона, начиная от плеча и заканчивая пальцами.
Снаружи послышался шум и какое-то движение.

- Вам нужно надеть платье посетителя! Да стойте же вы! – у входа в лазарет Сестра в белом пыталась кого-то остановить.

Внутрь вошла высокая, крепко сложенная эльфийка с яркими зелёными глазами, белоснежной косой, закрученной вокруг головы, и в кузнечном фартуке.

- Аэрон, ты жив! Слава Создателю! – она подошла к кровати и оценивающе взглянула на сына.
- Адерин, давно тебя не видел! – Селин улыбнулся, встал и дотронулся двумя пальцами до её лба, эльфийка сделала то же самое: такой жест означал приветствие старых друзей.
-  Скажи мне одно, твои руки целы? Почему ты весь в перевязке?
- Пока не могу держать меч, но восстановлюсь через полтора месяца. Думаю, что во время нового Удара я уже буду в строю. Не волнуйся, Адерин, всё в порядке, не стоило убегать с работы ради такого пустяка, – Аэрон неестественно улыбнулся и с трудом встал.
- Да ты знаешь, что с этим ужасным гномом – Рудриком находиться долго в одной кузне невозможно! Вот я и воспользовалась моментом, – она поцеловала два пальца и коснулась ими лба сына. Аэрон сделал также и показал на дверь, намекая, чтобы она уходила.
 Эльфийка кивнула и, немного помедлив, направилась к выходу.
- Ты и ей будешь лгать? – спросил Селин, заматывая последние два пальца.
Рука Аэрона дёрнулась, как от судороги, и он сказал:
- Адерин предана обычаям Ритлана, она не поймёт и не простит.
Эльф взглянул на меч и по привычке потянулся к нему рукой, но тут же остановился и, сжав кулаки, попросил:
- Помоги мне привязать ножны к поясу.




На улице было светло и ясно, солнце только выбралось из мрака восточных холмов и медленно ползло вверх по безоблачному небу. Аэрон вышел из душного, пропахшего смертью и травами лазарета и вдохнул с наслаждением прохладный чистый воздух.

Город ещё только просыпался. Мимо пробежали два мальчишки с короткими деревянными мечами в руках. Они остановились и оглянулись на Аэрона. Тот, что был постарше, со светлыми волосами по плечи и в самодельном кожаном доспехе, поклонился эльфу и сказал:

- Спасибо, что спасли Ритлан! Скоро и я буду защищать наш город от нечисти! В следующем году меня подстригут и отправят в военный лагерь! – второй эльфийский мальчик фыркнул и отвернулся, – да - да, уже через год! – он показал язык и направил деревянный меч на друга. Они начали сражаться, сопровождая бой воинственными криками.

Аэрон подумал, что, пожалуй, это было не честно. Всё на свете было не честно. Этот мальчуган никогда не отрастит волосы, как испокон веков растили их предки, а сейчас так делают в столице королевства эльфов холмов – в Кайердине. Да, там это было модно, а здесь, в одном из трёх аванпостов королевства Кайердин, мальчики, рожденные воинами, никогда не отрастят волосы. Такая уж традиция в Ритлане, Ритине и Кеите.

Всем детям Ритлана читали в детстве легенды о Великой войне, произошедшей между народами Лиама тысячу лет назад. На месте побоища вырос лес, который впоследствии назвали Сумрачным, ведь все падшие в той битве восстали из мёртвых,  начали бродить по округе и нападать на города и селения. Да, эту легенду Аэрон слышал с детства, как и любой ребёнок, родившийся в городе со статусом аванпоста. Но вскоре, как только ему исполнилось четырнадцать, мать остригла его длинные белые волосы и отправила в военный лагерь. А через месяц только научившемуся держать в руках меч Аэрону пришлось отбивать новый неожиданный Удар нечисти наравне со взрослыми эльфами. Вот тогда он и познал настоящий страх и впервые увидел смерть

Уже в те годы лес отвоевал значительную часть Кайердина, превратив границы страны в подобие месяца. Только три аванпоста сдерживали натиск Умертвий на протяжении всех этих лет, а в столице эльфы веселились, пили вино и устраивали празднества. Так было до недавнего времени, пока люди из королевства Драммонд не объявили войну эльфам холмов. Тогда же при загадочных обстоятельствах умер король Инвиш, и в стране начался хаос.

Никому уже нет дела до небольшого городка – Ритлана, сдерживающего страшного врага на самой границе Сумрачного леса. Никому нет дела до четырнадцатилетних эльфов, которые умирают за стенами родного города, не осознавая, за что их убивают.

Аэрон ещё смотрел вслед убегающим мальчишкам и думал, что, пожалуй, теперь  никто уже не сражался за Кайердин, теперь они бились за Ритлан. За этот прекрасный город, вся красота которого была почти полностью уничтожена войной.

Эльфы холмов отличались от других народов тем, что никогда не нарушали естественную жизнь природы. Они строили свои дома так, чтобы те вписывались в окружающий мир, не уничтожая его, именно поэтому в Ритлане всё ещё текли ручьи и  росли деревья, к которым эльфы любили пристраивать свои дома. Каменные построения также примыкали к холмам, на которых был возведён древний аванпост. Иногда в городских древесных рощах даже встречались олени, но теперь это случалось всё реже, ведь живые леса поглощал Сумрак.

Аэрон решил пройти по знакомым переулкам: здесь неподалёку он раньше жил с отцом и матерью. Нетрудно догадаться, что отец погиб во время Удара, а мать, хоть она и была хорошим воином, перевели после рождения сына на работу в кузницу. В Ритлане не было места для слабых, каждый должен был воевать или работать.
Прогуливаясь по городу в это тёплое утро, эльф вдруг понял, что Адерин - единственная, за кого он снова хотел поднять меч, если бы судьба подарила ему такой шанс.

Вскоре Аэрон вышел на главную площадь города. Она была покрыта свежей зелёной травой и цветами, только маленькие тропки изрезали её в нескольких местах.

Посередине площади стояла высокая статуя из белоснежного камня: эльфийский воин с мечом в руке и луком за спиной, как память каждому павшему за Ритлан.

Солнце уже преодолело городскую стену, сотканную из корней вековых деревьев, и осветило лицо эльфа и его ярко - зелёные глаза. Здесь он не считался красивым из-за острых скул и грубоватых для эльфов черт лица, но, встретив однажды торговца из Драммонда, узнал, что в королевстве людей он бы считался красавцем, если бы, конечно, был человеком.

Впрочем, такие мелочи его сейчас мало интересовали. Нужно было найти выход. Он слышал как-то, что в Ритлане ещё жил один старый маг, хранивший древнее искусство, но среди эльфов о нём говорили как о шарлатане, ведь светлая магия постепенно покидала этот мир, а вместе с ней уходило и уважение к представителям этой профессии.

Аэрон свернул в торговый переулок, где предлагали свои товары не только эльфийские мастера, но и гномы, и люди, забредшие в эти края.

- Брат, Аэрон! – кто-то его окликнул, – да стой же ты!
Лёгкая рука легла на плечо эльфа. Это был Илэр – давний друг и брат по оружию, молодой на вид светлый парнишка с ещё детским лицом и доброй улыбкой. Кожаная тёмно-зелёная кираса на нём выглядела новой и сияла в лучах восходящего солнца.
- Слышал, что ты вытащил меня, брат, – с серьёзным лицом сказал Аэрон, – я твой должник.
- Прекрати! Какой ещё должник? Любой бы поступил также, – доброе выражение лица сменилось на строгое, – я со стены увидел, как костяной что-то с тобой сделал, и ты упал в грязь. Как я мог оставить тебя лежать там? Ты бы умер и возродился Умертвием. Ну и за одно, кстати, я отправил на тот свет ещё четверых мертвяков! – Илэр улыбнулся во весь рот и постучал ладонью по колчану со стрелами, который висел у него на левом бедре.
- Спасибо, ещё раз.
- Ой, отстань, Аэр, лучше скажи, как ты? Неужели уже поправился? И что с руками?
- Тот костяной меня хорошо отделал, – эльф показал руки, – теперь восстанавливаться месяца полтора, но ты не думай, что обойдёшься простым «спасибо». С меня как-нибудь вечером бутылочка вина в «Серебряной звезде».
- Договорились! – Илэр приложил два пальца ко лбу Аэрона, тот немного дрожащей рукой тоже коснулся лба друга. ; Куда ты, кстати? Домой?
Аэрон вздрогнул. Какое-то невыносимое чувство нетерпения бурлило у него внутри. Хотелось как можно скорее найти мага.
- Да, решил пройтись длинным путём, – быстро ответил он и кивнул в знак того, что уже уходит.
Илэр кивнул в ответ и, поправив лук, висевший за спиной, направился в сторону стены.




Лавка мага находилась поодаль от торгового переулка, в роще. Это был небольшой деревянный дом, пристроенный к высокому дубу, и являющийся его опорой: некоторые ветви ложились прямо на деревянную крышу или прорастали сквозь резные стены.

Аэрон переступил через небольшой ручеёк и подошёл к двери жилища. Похоже, что в магическую лавку мало кто заглядывал в последнее время: тропинка к ней почти заросла травой. Эльф, не медля, открыл дверь и зашёл внутрь. Там было темно, огнями разного цвета горели свечи на полках с товарами.

Аэрон был разочарован: всё вокруг оказалось далеко не магией, а лишь давно известными фокусами. Цветной огонь, двигающаяся самостоятельно детские игрушки, парящий в воздухе бумажный лебедь и всякие порошки в стеклянных бутылочках с надписями типа: «от головной боли» или «для успешной сдачи экзамена на рекрута».

Аэрон сжал кулаки, предчувствуя, что здесь он не найдёт то, что искал, а Гуин мирно висел у него на бедре, и тяжесть его становилась всё невыносимее с каждой минутой.

- Есть тут кто? – громко спросил он.

Кто-то закашлялся, и из-за прилавка появился невысокий эльф. Его волосы уже отливали серебром, а на некогда прекрасном лице виднелись несколько неглубоких морщин. Аэрон подумал, что этому шарлатану, наверняка, уже лет четыреста. В Ритлане не многие доживали до такого почтенного возраста, поэтому, увидеть морщины на лице эльфа было необычно.

- Давненько ко мне покупатели не заглядывали, сейчас магия не в почёте, знаете ли… – заговорил низким голосом эльф, и на секунду Аэрону показалось, что его глаза сверкнули золотым пламенем.
- Вы маг? – резко спросил воин, от нетерпения он весь трясся, кожа под бинтами горела, а с виска скатилась капелька пота.
Эльф прищурился и внимательно посмотрел на Аэрона, а потом тихо сказал:
- Мне жаль, я не могу дать то, что ты ищешь.
- Откуда вы знаете? – хрипел и задыхался воин: теперь жар перекинулся на всё его тело. Может, это было влияние проклятия, а может, просто в лавке слишком жарко?
- Я лишь могу видеть то, что скрывают другие, но излечить твою боль мне не под силу, – эльф задумался, и снова золото блеснуло в его глазах.
- Но я, я… только бы снова крепко держать меч, – Аэрон схватился за рукоять Гуина и стал тянуть, но тот не поддавался, а лишь тянул его всё ниже и ниже к земле. – Я не хочу латать дыры в стене или дробить холмы! Я не хочу! Гуин – всё, что у меня есть! – он уже не замечал, что кричит, а потом ударил по прилавку кулаком с такой силой, что все товары с него повалились на пол. Зелёная рубашка начала пропитываться кровью, красное пятно разрасталось у него на левом боку.

Дальше Аэрон помнил только какие-то обрывки: маг что-то сыплет ему прямо на рану – ужасно жжёт, потом даёт выпить горькую жидкость, потом держит его руки и шепчет как будто заклинание… на шее этого мага какое-то ужасное тёмное пятно. А ещё, он говорит имя. Нэрис. Нэрис… Перед глазами красные волосы. И, кажется, он упоминает Иллтид…

Аэрон очнулся посреди главной площади. Пот лился с него, пропитывая всю льняную одежду насквозь. А в голове попеременно звучали два слова: «Нэрис, Иллтид…»
Солнце уже садилось с другой стороны Ритлана, прямо на горный хребет, который можно было увидеть только со стен аванпоста. Аэрон чувствовал себя отвратительно, но самое большое отвращение вызывал у него именно этот нескончаемый пот. Никогда в жизни он так не потел, а сейчас даже волосы облепили лоб мокрыми сосульками. Проходящие мимо эльфийки – лучницы, которые возвращались домой с постов на стене, очень странно посмотрели на него.

Аэрон стоял весь мокрый и испачканный своей кровью, но рана, кажется, уже не кровоточила. Он вытер пот со лба, сплюнул и тут же ударил себя по лбу: «Веду себя так же нечистоплотно, как и люди. Видимо, это ужасное проклятие что-то делает с моим телом и разумом!»

А в голове всё крутилось: «Нэрис, Иллтид». Он взглянул на свой меч и почувствовал, что тот стал ещё тяжелее, чем с утра. Скоро эльф не сможет его носить, он знал это. Аэрон кинулся на противоположную сторону площади и скрылся среди невысоких каменных домов, заросших мхом и вьюном.

Иллтид был одним из немногих мест, которые эльфы переняли у людей, но, по мнению многих, оно также оказалось одним из самых отвратительных и противоречащих природе эльфов местом.
 
Заведение находилось среди огромных валунов, лежащих на окраине города. Когда-то давно, пришедшие сюда людские торговцы выдолбили несколько помещений прямо среди этих камней. Тогда они использовались как склады для товаров, но позже, когда небольшой городок - Ритлан превратился в аванпост, эти пещеры постепенно переродились в место для увеселений и разврата. Вскоре ему дали название – Иллтид, что означало «большое скопление людей». И действительно, туда приходили многие эльфийские воины, чтобы отдохнуть телом и душой.

Под ногами стал хрустеть гравий. Впереди виднелись огромные тени валунов, примыкающих к городской стене. Дорожка из мелкого камня вела прямо туда, где в промежутке между валунами горел свет. Аэрон подошёл ближе, держась левой рукой за бок, который только чудом снова не начал кровоточить. Из двери, выдолбленной в камне, слышались крики и музыка. Оттуда пахло выпивкой и чем-то сладковато - невыносимым. Рядом стояли несколько эльфов и курили длинные трубки. Они даже внимания на нового посетителя не обратили, ведь их взгляд был полностью затуманен. Выглядели курильщики, словно неживые куклы.

Аэрон почувствовал прилив отвращения, но ему нужно было найти Нэрис любой ценой. Эльф вдохнул побольше свежего воздуха и зашёл внутрь.

Откуда-то доносился сладкий женский голос, звучащий тихо и усыпляюще. В дымке Аэрон замечал не только эльфов, но и людей. И почему только их отсюда не вышвырнули, ведь началась война с людским королевством Драммонд. Хотя, аванпост никогда не вмешивался в государственные дела, видимо потому, что находился слишком далеко от столицы, да и от других королевств.

Здесь повсюду сидели защитники Ритлана в своих тёмно-зелёных кирасах, высоких сапогах и с мечами на бедрах. Кто-то танцевал с эльфийскими полуобнажёнными девушками, кто-то выпивал с людьми за столиками. Тут не было различий, тут все скрывались от реальности в этом сладком дыму.

В духоте Аэрону стало ещё хуже, и он с силой стал расталкивать пьяных эльфов в стороны, чтобы пройти к небольшой сцене, рядом с которой в камне были выдолблены несколько окон. Ветер приятно коснулся мокрого от пота лица, и, наконец, Аэрон смог нормально оглядеться. На деревянной изысканной сцене, покрытой резными узорами, танцевала полуобнажённая эльфийка. Рыжие волосы волнами падали на прекрасный изгиб спины, а спереди прикрывали грудь. Руки двигались в танце плавно и грациозно, но они с кончиков пальцев и до локтя были покрыты бледными татуировками – магическими знаками. Аэрон не мог перестать смотреть, сердце приятно закололо.

Танцовщица открыла глаза, и её взгляд остановился на Аэроне. Зрачки цвета золота, как и у того мага-шарлатана. Она немного прищурилась, но тут же отвела взгляд. Её уши были обвешены золотыми серьгами и украшениями, а в волосах красовались вплетенные  жёлтые цветы. Единственное, что выделялось из такой прекрасной картины – это огромный шрам, проходящий от шеи до плеча, будто кто-то вырезал часть кожи. Эльфийка скрывала его волосами, но иногда он на секунду выглядывал из-за огненных прядей.

Музыка стихла, но голос почти шёпотом продолжал петь. Все замолчали и устремили взгляды на сцену. Она была прекрасна, даже Аэрон это признавал. И он знал, что это та самая Нэрис. Эльфийка двигалась плавно и соблазнительно, но никто не смел и слова выкрикнуть, пока танец не был закончен. Вместе с последним движением танцовщицы каменный Иллтид наполнился аплодисментами и возгласами.

Она поклонилась и быстро убежала со сцены. Аэрон снова всех растолкал и схватил эльфийку за руку, что было крайне неучтиво, особенно при первом знакомстве.
Она повернулась к нему, и страшный шрам снова показался из-под рыжих волос.

- Проклятый, – тихо сказала она, и золотистый взгляд пронзил эльфа.
- Ты ведь Нэрис? Ты маг?! – зашептал Аэрон, отводя её в сторону от любопытных глаз и посетителей, желающих с ней поговорить.
Она испуганно посмотрела на него и попыталась вырвать руку, но он не отпустил.
- Прошу, помоги мне! Ты единственная надежда!
- Я… я не могу. У меня больше нет силы, – она дотронулась рукой до шрама, который скрывали волосы, – тем более, проклятие Умертвия не сможет снять обычный маг. Прости. – Она опустила взгляд, как бы извиняясь.

Аэрон медленно отпустил её руку и прислонился к холодному камню спиной. Рядом горела свеча на подставке, и жёлтые тени прыгали по их лицам. Какой-то пьяный торговец подошёл к эльфийке и захотел шлёпнуть ей, но она легко уклонилась от огромной шершавой руки, и человек, еле стоя на ногах, плюнул и пошёл дальше в поисках отхожего места.

Аэрон держался за рукоять меча, пот снова начал стекать со лба ручьями. Он представил, как выглядел сейчас в глазах такой красавицы, но ничего с этим не мог сделать. Судьба не поддавалась ему, она шла так, как задумала, и её было не изменить.

Эльф уронил голову и посмотрел в пол; солёный пот тёк прямо в глаза. Но Нэрис не уходила.

- Почему ты не уходишь? Или ты можешь дать мне силу? – он ухмыльнулся и поднял на неё взгляд. Танцовщица посмотрела ему в глаза, и эльфа вдруг потянуло к ней так, что сопротивляться было практически невозможно.
- Силу можешь дать себе ты сам, – прошептала она, – а я могу только направить.
Глаза Аэрона загорелись, и он схватил её за руки:
- Как? Как ты это сделаешь? Ты пойдёшь со мной? Я могу увести тебя из этого места.
Нэрис отступила назад, но он снова удержал её.
- Пошли со мной, – он понимал, что слова его звучали безумно и, более того, неприлично, но какая-то сила, о которой он раньше понятия не имел, заставляла его говорить подобное, – моих выплат за службу пока хватит, чтобы прокормить нас обоих!
- Ты не знаешь меня, Аэрон, – её глаза сверкнули золотом в полумраке, – ты не знаешь, почему я здесь. Ты не знаешь, что бывшего мага никуда не возьмут работать, сюда-то взяли только из-за красоты, как мне сказали, – она отвернулась от эльфа и оглядела зал, где в дымке снова шумел и танцевал народ, – я не могу и это потерять.

Аэрон удивился, что она знала его имя и его проблему, но понял, что, видимо, способность эта была магической.

- Что я могу тебе предложить, чтобы ты пошла со мной? – он совсем поник, понимая, что ничего на самом деле у него нет, кроме крыши над головой и небольших выплат за службу.

Нэрис посмотрела на него пристально, а потом неуверенно коснулась его лба ладонью.
- У тебя жар, – обеспокоенно сказала она, – проклятие прогрессирует, видимо, настойки лекаря не помогли, да и заклинание, которое на тебя наложили утром, тоже не удержало распространение заразы. Если ничего не сделать, то ты не только не сможешь держать меч, но и умрёшь в течение двух дней, – Нэрис смотрела на него своими большими золотистыми глазами, и тогда Аэрон подумал, что не простил бы себе, если бы отпустил её сейчас. Она была так мила и невинна, что эльф задыхался от каких-то непонятных чувств.
- Что ж, видимо, моя жизнь в твоих прекрасных руках, – он улыбнулся.
Эльфийка покраснела и тут же спрятала покрытые магическими знаками руки за спину.
- У меня ничего в этом мире нет, Аэрон, но я, почему-то, хочу помочь тебе, конечно, не просто так. Если мне удастся хоть что-то сделать, и ты снова сможешь сражаться, то пообещай, что когда придёт время, ты отдашь мне его на хранение, –  она показала на Гуин.

Аэрон схватился за меч, как будто его уже сейчас отбирали у него.
- Не навсегда, только на хранение, – успокоила его эльфийка.
- Ради того, чтобы снова держать Гуин в руках, я готов на всё.




Вскоре, по тропинке из гравия со всех ног бежали две тени, а в дверях Иллтида стоял крупный эльф и кричал какие-то проклятия им вслед. Видимо, это был хозяин заведения, которому только что сообщили об уходе его лучшей танцовщицы. Он выхватил лук у стоящего рядом полупьяного эльфа и выпустил две стрелы в беглецов, но темнота стояла непроглядная, поэтому ни одна не достигла цели.




***

- Аэрон, я не уверена… – Нэрис стояла перед эльфом, и глаза её светились золотом в этой ночной мгле. Она держала в руке небольшой полупрозрачный камень неправильной формы, похожий на драгоценный.
- Ты же знаешь, что у меня нет выбора, – он ждал, когда эльфийка положит магический камень ему в ладони.
- Разве мало того, что мне удалось остановить проклятие? Ты уже не умрешь, – она посмотрела ему в глаза умоляющим взглядом.
- Нет! – крикнул Аэрон и сжал кулаки; с соседнего дерева взлетела стая ворон, – совсем скоро Умертвия снова нападут на город. Уже в этот раз мы еле-еле отразили их атаку, и как ты не понимаешь, что Ритлан скоро падёт, если ничего не предпринять?!

Они были на востоке от городской стены, в ясеневой роще, находящейся в  Сокрытой лощине. Здесь их не могли слышать, но Нэрис всё - равно вздрогнула от крика эльфа.

- Почему именно ты хочешь взять на себя это бремя? Ты же знаешь, что можешь не выжить! И вообще, обращение непредсказуемо, особенно в твоей ситуации, а последствия могут быть ужасными! – она впервые за неделю знакомства говорила твёрдо и смотрела ему прямо в глаза.

Аэрон снял капюшон, и белые короткие волосы загорелись серебром при свете полной луны. Он медленно начал развязывать бинты на руках, не обращая внимания на эльфийку.

Она тоже сняла капюшон, а затем и сам плащ. Рыжие волосы волнами упали на плечи и спустились до пояса. Нэрис была одета в походное платье с кожаными вставками,  подчёркивающими плавные изгибы её тела. Аэрон краем глаза взглянул на эльфийку, в темноте она казалась прекрасным духом леса, пришедшим соблазнить ничего не подозревающего путника. Эльф задумался о том, что если сейчас умрёт, то больше всего будет сожалеть о матери и о… Нэрис.

- Прошу, только в твоих силах помочь мне обрести новую силу. Послушай, – он дотронулся правой ладонью, изрезанной чёрными линиями проклятия, до её щеки, – я хочу защитить Адерин и тебя. Ты спасла мне жизнь, и я хочу отплатить тем же.
Нэрис вздохнула; она уже давно согласилась помочь ему, но надеялась, что в последнюю минуту тот откажется. Но такие, как Аэрон, не отказываются. Сейчас она видела в нём себя: то же отчаяние, тот же страх. Нет, она не могла стоять в стороне.
- Вытяни руки вперед, Аэрон, ты должен сжимать камень обращения до самого конца, как бы больно не было, – неожиданно властно сказала Нэрис.
Камень коснулся ладоней эльфа и обжёг их огнём. Аэрон стиснул зубы и сжал его.
- Повторяй! Я принимаю камень Аргия, и тот свет, что он несёт.
- Я принимаю камень Аргия, и тот свет, что он несёт.
- Моё тело едино со светом, в крови моей течёт свет, и я клянусь всеми силами  бороться с тяжестью мира.

Руки Аэрона горели белым пламенем; он уже почти стоял на коленях и готов был разжать ладони от невыносимой боли, но Нэрис накрыла его руки своими, беря на себя часть муки.
- Моё тело едино со светом, в крови моей течёт свет, и я клянусь всеми силами бороться с тяжестью мира, – повторил эльф, выкрикивая каждое слово.
Вспышка.




Невысокий мальчик с белоснежным хвостиком на затылке и с небольшим луком в руке стоял и смотрел прямо в глаза Аэрону. Они находились в тренировочном лагере на востоке от аванпоста. Солнце стояло в зените и палило нещадно.
- А ну повтори ещё раз, что ты сказал? – надменно проговорил Аэрон, держа перед собой не заточенный эльфийский меч.
- Лучники лучше мечников! – Илэр схватил стрелу из колчана и натянул лук.
- Вы только и умеете прятаться и наносить удар со спины, а мы идём напролом, мы не трусы! – крикнул Аэрон, направляя меч на «врага».
Рука Илэра тряслась, но отпустить тетиву - означало проиграть. Рука дрогнула, и стрела вылетела, направляясь в грудь мечнику, но в последний момент скривила и воткнулась прямо в плечо Аэрону. Тот закричал от испуга и боли, но слёз не показал.




Илэр протянул ему руку со словами: «прости, брат, ты действительно очень смелый». Аэрон поднял подбородок вверх от гордости, но руку, всё же, пожал: «я думаю, мы бы могли работать в команде».
Картинку перед глазами будто залило чёрной краской, а потом он почувствовал, как часть его оторвалась навсегда. Боль была невыносимая.




- Это Гуин, твой первый меч! Его выковал специально для тебя гном, – Адерин вручила сыну ножны, из которых виднелась  серебряная рукоять. – Ты у меня станешь настоящим воином, настоящим защитником Ритлана!
- Спасибо, мама.
Та же чернота и боль.




Закат. Аэрон сидел на ветке дерева, к которому был пристроен его небольшой домик. Пару лет назад он смог его купить на скопленные деньги. Рядом сидела Нэрис в обычном свободном эльфийском платье и болтала ногами. Как же она была красива со своей не эльфийской красотой и странными украшениями. Нэрис сняла ожерелье с шеи и посмотрела на полупрозрачный маленький камень неправильной формы, вставленный в него.
- Вот и всё, ты выжил, – она, почему-то выглядела обеспокоенно, и всё смотрела на своё ожерелье.
- Выжил, но не исцелился.
- Ты слишком многого хочешь.

Аэрон протянул ей медовый хлебец, который специально взял для неё.
- Скоро начнётся новое нападение Умертвий, и я должен буду биться за Ритлан.
Нэрис, ты можешь обучить меня магии? Раз я не могу сражаться мечом, да и вообще любым оружием, то нужно найти другой способ.

Эльфийка на секунду закрыла глаза, а потом вернула ожерелье на шею. Она забрала длинные волосы в хвост, обнажив ужасный шрам.
- Знаешь, что это? Это метка магии. Она появляется на теле любого, кто захочет стать магом. Здесь было серебряное пятно, моя метка.
- Что с ней стало? – Аэрон посмотрел на изуродованную кожу, и его передёрнуло.
- От последней коллегии магов в столице меня послали в Ритлан – помогать бороться с нечистью, восставшей из могил, и я, конечно, повиновалась. Правда, по дороге группа бандитов, считающих любую магию злом, выловила меня. Только из-за своих убеждений они не убили, а лишь вырезали мою метку. Видимо, знали, что так я больше никогда не смогу воспользоваться своей магией, – она сжимала подол своего платья очень крепко, – в Ритлане мне было не найти работу, ведь всё, что я умела, оказалось недоступно. Тогда-то мне и встретился Глот. Он позвал танцевать в Иллтид и дал там угол, – Нэрис выглядела беззащитной и слабой, и Аэрон позволил себе взять её за руку.

Проходящие мимо соседи из домов напротив смотрели на них с презрением. Жить вместе, да ещё и с эльфийкой сомнительного происхождения, ведь у Нэрис были человеческие рыжие волосы, казалось всем в высшей степени дурным тоном.
- Когда я впервые увидела тебя в темноте Иллтида и почувствовала силу  проклятия, то поняла, что точно уйду с тобой. Мне хотелось избавить тебя от боли, которую пережила сама, но мне не удалось. – Аэрон крепче сжал руку.
Было ощущение, будто порвалась струна на лютне барда, и тьма накрыла его.





Когда он открыл глаза, уже светало. Из-за деревьев стали пробиваться первые неяркие лучи солнца. Его голова лежала на коленях Нэрис. Она сидела и тихо плакала, закрыв лицо обожжёнными руками.  Аэрон повернул голову вправо и ужаснулся, почему вокруг них всё живое выжжено, и повсюду лужи какой-то чёрной жидкости?

- Что произошло?! – спросил он, садясь на землю.

Эльфийка перестала плакать и посмотрела на него испуганными глазами.
- Я… я… думала, что светлые чары моего камня смогут преодолеть проклятие, но всё вышло совсем не так, – у неё тряслись руки, – прости.

Аэрон пока ничего не понимал, но зато тут же заметил, что кожа на его собственных руках по локоть стала полностью чёрной, а тёмные пряди волос падали на глаза, в которых разливался мрак.

Эльф встал, было как-то непривычно легко. До этого он каждый день боролся с проклятием, которое тяготило его не только душевно, но и физически, а теперь всё ушло.

- Кажется, помогло, Нэрис! – он оглядывал свои чёрные руки и улыбался, – правда, я думал, что метка будет не такой явной, но это ничего, главное, что теперь я маг! Я чувствую! – он подошёл к ней и попытался обнять, но она отступила на шаг назад.
- Ты не понимаешь! Магия сейчас и так не в почёте, а ты не просто маг.
- А кто же тогда? – улыбка постепенно сходила с его лица.
- Ты тёмный маг. Ты зло во плоти. – Эльфийка взяла руку Аэрона и рассмотрела её, – это всё проклятие. Оно оказалось сильнее, чем я думала, и преобразовало остатки моей светлой магии в тёмную. А ещё, – она сделала глубокий вдох, – в тебе, вероятно, было слишком много страха и ненависти, особенно к тому Умертвию, которое сделало это с тобой.
- Но я до сих пор хочу защищать наш город, я не собираюсь переходить на сторону мертвецов!
- Скоро тебе придётся бороться с той тьмой, которая живёт внутри, а это не так просто. Да и эльфы тебя не примут. Они никогда не разрешат тёмному магу остаться здесь, – Нэрис всё ещё держала его руки в своих.

Аэрон покачал головой и резко вытащил руки, эльфийка зашипела от боли.
- Тогда я заработаю доверие ритланцев.

Нэрис обречённо вздохнула, а потом натянуто улыбнулась:
- Я постараюсь хоть чему-то тебя научить, потому что знаю, что ты не остановишься, но у меня есть просьба, точнее, условие. Ты научишь меня фехтованию, чтобы я смогла находиться рядом с тобой в бою против Умертвий. Ты будешь моей магией, а я твоими руками, держащими меч.
В это мгновения она выглядела как истинная воительница: прежняя неуверенность как будто покинула её, рыжие кудри, доставшиеся от отца – наполовину человека, трепал ветер, а взгляд эльфийки горел золотым пламенем.
- Я не могу позволить тебе… – только начал Аэрон, но она тут же его перебила, чего ещё ни разу не было за всё время их знакомства.
- Либо мы бьёмся вместе, либо не бьёмся вообще. Я здесь ради того, чтобы помочь тебе.

Аэрон только сейчас обратил внимание на её обожжённые руки и испугался, что в битве с Умертвиями Нэрис могут ранить, но эльфийка оказалась ужасно упрямой, поэтому отговаривать её не было смысла.
- Нужно обработать твои раны, – угрюмо сказал он, – спасибо, что взяла на себя часть страданий во время обращения, но, если честно, я не могу смотреть на твою боль, – и правда, в области сердца у него щемило, когда он видел её раненые руки.



Аэрону пришлось остаться в Сокрытой лощине на востоке от городской стены. Деревья и холмы надёжно укрывали его от чужих глаз и от ежедневных эльфийских обходов. Он часто бывал один, и тьма нашёптывала ему ужасные вещи, а в тумане, опускавшемся в лощину, эльф видел призраков.

Однажды, поддавшись странному наваждению, Аэрон поймал зайца, который доверчиво прыгнул ему на полу чёрного плаща. Эльф убил его, привязал к дереву и весь день пытался сотворить стрелу, чтобы метнуть её во врага.
- Что ты делаешь? – послышался голос Нэрис, она только пришла из города, раздобыв немного еды и тренировочный меч для себя. Аэрон улыбнулся ей, всё-таки в искусстве скрытности эльфийке не было равных, а может она и подколдовывала, чтобы выйти из Ритлана незамеченной.
- Тренирую Саесс ди - чёрную стрелу, но пока, как видишь, безрезультатно.
- Зачем ты убил зайца, Аэрон? – солнце уже зашло, и её взгляд светился золотым.
- Я не знаю, мне захотелось… или… мне нужна была мишень, – на мгновение он ощутил укор совести, но тот тут же утонул во мраке.
- Об этом я и говорила! Тёмные маги питаются злом и берут силу из чувства жестокости. И ты начинаешь поддаваться зову проклятия. Тебе нужно пытаться бороться, иначе тьма поглотит, сожрёт тебя! – Нэрис подошла близко к эльфу и взяла его за чёрную руку, – ты мне дорог, я не хочу, чтобы…
- Ничего не случится, я чувствую силу, какой раньше никогда не ощущал внутри! И я обуздаю её, обещаю. – Аэрон наклонился и нежно поцеловал эльфийку в лоб. Губы его были холодными, но обожгли кожу.
У Нэрис быстрее забилось сердце, и она немного отошла от тёмного мага.
- Давай попробуем ещё раз, вместе. Так, ноги можно поставить как угодно, лишь бы удобно было, а руки, словно держишь шар. Главное, представь у себя в голове стрелу и только после этого уже произноси слова.
Аэрон встал напротив привязанного к дереву за йца, представил стрелу и произнёс громко и отчётливо: «Саесс ди». Ничего не произошло.
- Пробуй до тех пор, пока не получится, – строго сказала Нэрис.

Эльф вдруг почувствовал прилив сил и какое-то далёкое чувство ненависти. Он позволил себе подумать о том, как ненавидит всех Умертвий, что обитают в Сумрачном лесу и убивают его род, и из воздуха тут же вырвалась чёрная искра, похожая на стрелу.

- Получилось!
Но Нэрис молчала и только исподлобья смотрела на того, кто пытался всеми силами скрыть свою ненависть, а не избавиться от неё.
- Тебе нужна стрела гораздо больше, – безучастно сказала она и взяла в руки тренировочный меч, – а он тяжёлый, мне его и минуты в руках не продержать!
- Нэрис, может, откажешься от этой идеи? Может быть, тебе овладеть луком и прикрывать меня со стены?
- Нет. – Эхо пронеслось по Сокрытой лощине, в которую уже опустился вечерний туман, – я должна быть рядом.
Аэрон вздохнул и подошёл к эльфийке:
- Для начала, научись правильно держать меч. Да, всей ладонью обхвати его. Нет-нет! Никогда не трогай меч за лезвие, он от этого ржавеет! Вот смотри, есть несколько основных ударов и блоков, тебе их придётся очень много отрабатывать, иначе, конец. Пока работай с воображаемым противником, завтра я попробую что-нибудь смастерить тебе для тренировки. Вот так, да, умница!

Эльфийка сняла плащ и осталась в своём дорожном костюме, который, видимо, был у неё единственным, и начала неуклюже отрабатывать удары по воздуху. Меч то и дело падал вбок, не держался, а кисть уже через минуту отказалась удерживать такую тяжесть. Но Нэрис молчала и повторяла движения, потом сильно сжимала свою правую кисть левой рукой, и снова била.

Аэрон вдохновился её упорством и тоже продолжил попытки, вкладывая в каждый раз всю свою злость и ненависть к Умертвиям.
Звёзды в ту ночь не зажглись на небе, и луна не вышла из-за мрачных облаков.

Следующим вечером, когда Нэрис вернулась из города с хлебом и овощами, то увидела привязанного к дереву зайца, в которого были воткнуты маленькие чёрные иглы, отдалённо похожие на стрелы. Их было не меньше двадцати, и вся кровь из животного уже давно вылилась на землю, стекая по стволу. У соседнего дерева спал Аэрон, он был в капюшоне, который теперь почти никогда не снимал, и на его бледном лице проступали тёмные вены, а губы были с силой сжаты.

«Это я виновата, что ты вступил на этот путь страданий. Прости меня» – прошептала она.

На соседней поляне Аэрон соорудил для неё тренировочное орудие: он обмотал ствол бечевкой, и теперь по нему можно было бить. Нэрис взяла свой тренировочный меч и направилась к дереву. Она ударила со всей силы, и тупая боль прошла по всей руке, начиная от кисти. Почему она боролась? Зачем нужны были эти жертвы ради первого встречного эльфа, попросившего её о помощи? Почему сейчас она стирает ладони в кровь, ради того, чтобы защитить его? Может, потому что никого в целом мире не осталось, кто нуждался бы в ней. Может, потому что вместе с магией из её жизни ушло всё, чем она дорожила. Нэрис думала об этом и отрабатывала удары, которые выучила вчера. Слёзы катились по лицу вперемежку с потом, который ей достался в наследство от отца – получеловека.

А ведь Аэрон ещё не знал, что знала она. Он спал беспокойным сном и видел призраков, но настоящие призраки были уже близко. Пока Сокрытая лощина дремала в тишине и укрывала двух эльфов, готовящихся к битве, война уже вступила на порог Кайердина. Войска королевства Драммонд перешли границу и направились к столице. Помощь не придёт. Об этом шептались на улицах города. И разведчики вернулись из Сумрачного леса с плохими новостями: зло уже было рядом, оно готовило новый Удар, сильнее прежних.

Нэрис слышала новости сегодня, когда тайно выбиралась из города. Двое воинов на стене говорили об этом. Голоса их, наполненные страхом, дрожали. Вероятно, всё было правдой, и через неделю город, который её послали защищать – падёт. И все погибнут.

- Что случилось? – сзади стоял Аэрон, он сливался с темнотой ночи.
Нэрис вытерла слёзы и продолжила бить тупым мечом по дереву, а потом остановилась и, не поворачиваясь к нему, сказала:
- Надо больше тренироваться, кажется, следующий Удар будет через неделю. В городе собирают всех, даже женщин, у которых есть дети. И ещё, тебя ищут твоя мать и какой-то лучник. И знаешь, Аэрон, война началась, люди вступили с армией на наши земли.
- Мы и так с рождения на войне.




В тренировочное дерево то и дело вонзались чёрные длинные стрелы, вылетающие из рук тёмного мага. Воздух на поляне был тяжёлым, густой туман клубился у ног Аэрона.

«Теперь ты должен попасть в каждое дерево по периметру поляны!» – крикнула Нэрис и, махнув своими рыжими волосами между деревьями, спряталась за одно из них.

Раздался крик: «Саесс ди мор», а за ним послышался свист летящих стрел. Попали в стволы из них не многие, а под конец стрелы вообще превратились в маленькие иголочки.
- Очень даже хорошо, жаль, что не все попали в цель, – Нэрис вышла из-за деревьев и улыбнулась магу в чёрном плаще и капюшоне, – а теперь сотвори мне стену смерти.

Аэрон отдышался, вытер пот со лба и выкрикнул: «Вал фарволас». Он коснулся земли и поднял из неё полупрозрачную мерцающую стену вокруг себя. Эльфийка взяла шишку и бросила в препятствие. Та, соприкоснувшись со стеной, разлетелась вдребезги.
И тут же Аэрон упал на землю без сил.




Издалека послышались звуки эльфийских горнов. Это означало только одно – первое Умертвие пересекло границу леса. Всех призывали к оружию.

Аэрон сидел на земле у того самого тренировочного дерева и смотрел на свои чёрные руки. Желание убить каждого призрака в том проклятом лесу росло в нём с каждой секундой, но также всё сильнее было чувство страха и невыносимой тревоги.

Нэрис стояла рядом и забирала свои длинные волосы, заплетённые сегодня в косы, в хвост на затылке. Она была одета в ритланский боевой доспех: кожаная длинная тёмно-зелёная кираса с металлическими подкладками и гербом Ритлана на груди, кожаные наручи с той же символикой и высокие сапоги.

- Тебе очень идут доспехи, – улыбнулся Аэрон, смотря на силуэт эльфийки в рассеянных лучах восходящего солнца.
- Мне больше нравилась мантия мага, но теперь мне нет смысла её носить, – Нэрис убедилась, что волосы крепко держатся в хвосте и повернулась к эльфу. В её глазах был страх, но она всеми силами пыталась его скрыть. – Выпей это, – она протянула  ему стеклянный флакон с мерцающей жидкостью, – мне удалось найти его в сундуках того Видящего из города. Это специально для магов; его пьют перед боем, чтобы жизненной энергии хватило надолго.

Аэрон взял бутыль и убрал в кожаную набедренную сумку. Там же висел на ремне Гуин. Эльф медленно расстегнул пояс и передал его вместе с мечом Нэрис.
- Пока не отдаю на хранение, но хочу, чтобы он сражался вместе со мной. Я никогда не ходил в бой без него.
Эльфийка приняла Гуин и взялась за серебряную рукоять. Меч легко выскользнул из ножен и оказался, на удивление, не тяжёлым.
- Спасибо, я постараюсь достойно сражаться, – поблагодарила Нэрис, разглядывая эльфийскую гравировку на доле.
Надрывно прозвучал ещё один сигнал горна.
- Пора идти, – уверенно сказал Аэрон и возвысился над Нэрис, словно тёмная скала. Он взял её за руку, и эльфийка заметила, что рука его тряслась, то ли от утренней прохлады, то ли от страха.




Ритлан превратился в военную базу. Везде бегали воины и стрелки, кто-то выдавал оружие, при том, в ход шли уже не только выкованные эльфами лёгкие клинки из благословенной в древности стали, но и людские мечи, кто-то помогал воинам одеться в доспехи, кто-то играл на лютнях боевую мелодию.

На главной площади вокруг величественной статуи, сверкающей в лучах солнца, собиралась армия. Казалось, что в эту самую минуту никто в городе не остался в стороне, все собирались на битву. Цель была одна – не дать врагу опустошить город, сломить его и сделать материалом для Сумрачного леса. Все цветы и траву, которые до этого безмятежно здесь росли, сегодня вытоптали.

Главнокомандующий Реналф стоял на невысоком холме у края площади. На нём были те же тёмно-зелёные доспехи, что и на всех остальных защитниках Ритлана, но поверх них эльф надел светлый плащ, который развевался на ветру и придавал ему героический вид.

Рядом, чуть ниже, стоял Селин в белых доспехах и с медицинской сумкой в руках. Его окружали лучницы в таких же белых одеждах, говорящих о том, что они Сёстры. В толпе началось шевеление, и воины стали расступаться и шарахаться от существа в чёрной мантии, идущего прямо к командному холму. Рядом с ним шла эльфийка с ярко-рыжими волосами и золотым взглядом. Она держала руку на серебристой рукояти меча.

Воины стали перешёптываться, где-то слышалось: «Это же тёмный маг! Кто он и откуда взялся? Что ему здесь нужно?»

Аэрон встал напротив командного холма и снял капюшон. В толпе зашептались, произнося его имя. Лицо мага было бледным, на нём выступали тёмные вены, а чёрные волосы падали на глаза. Под мантией виднелась ритланская броня – свои проклятые руки эльф держал в её широких рукавах.

Реналф нахмурился; зелёные глаза смотрели презрительно.

- Аэрон, это ты? Что с тобой произошло? – строго спросил он.
- Это я. Во время прошлого Удара костяное Умертвие прокляло меня. Я не мог взять в руки оружие, чтобы вновь сражаться бок о бок с вами, – он взглянул на Селина заполненными мраком глазами, но тот лишь качал головой и смотрел на него, будто испытывал отвращение. – Я ничего в этом мире не умею, кроме того, чтобы защищать Ритлан. Я не мог остаться в стороне, ведь этот Удар будет мощнее всех предыдущих. Я решил принять магию, но из-за проклятия она превратила меня в тёмного мага, но ничего во мне не изменилось, кроме внешнего вида. Прошу, разрешите вновь сражаться вместе с вами. – Он преклонил колено перед Реналфом, который возвышался над ним, и по его глазам уже можно было понять, что он всё решил.

- Да как ты посмел явиться сюда! – глаза главнокомандующего горели праведным гневом, – ты уже не Аэрон. Мы-то знаем, что делает с эльфами тёмная магия! Ты уже развращён, Аэрона больше нет с нами. Ты сам его уничтожил.

Маг поднял голову и с недоумением смотрел на Реналфа, а тот продолжал с ещё большим пылом:
- Мы никогда не примем в свои ряды кого-то столь порочного! Взять его и бросить в темницу!

Аэрон поднялся с колен, и его глаза стали наливаться тьмой, а воины рядом мешкали, боялись своего брата по оружию, ведь теперь он был тёмным магом, предателем.

- Быстро взять его! – заорал главнокомандующий, и эльфы вокруг стали приближаться к Аэрону и Нэрис, обнажив блестящие на солнце клинки.

Маг развернулся, и его плащ, поймав ветер, расправился за спиной, словно крылья хищной птицы. Нэрис тоже достала Гуин, но почувствовала, что меч в руках трясся.
Из толпы вышла Адерин, облачённая в доспехи. До неё донесся слух, что пришёл Аэрон в образе тёмного мага, и она, расталкивая воинов, стала пробираться вперед через всю площадь.

- Стойте! – закричала она и вышла вперед. Перед ней стоял совершенно другой эльф, не её сын. Этот был похож на дикого чёрного коршуна, готового броситься на добычу. Она отступила на шаг назад и приложила ладонь ко рту, подавляя крик.
- Адерин, нет, мама, скажи же им, что я всё тот же! Скажи им! – он шагнул к ней, но эльфийка схватилась за меч и наполовину вытащила его из ножен.
- Что ты сделал с собой… ты не мой Аэрон, – слёзы побежали по её щекам.

Маг отступил назад и понял, что оказался в ловушке. Им с детства рассказывали о злых тёмных магах, воскресивших Умертвий в Сумрачном лесу. Как он мог подумать, что ритланцы примут его таким. Аэрон попятился, а внутри у него стал расти гнев, который разрывал грудную клетку, пытаясь вырваться наружу.

С крыши дома прыгнул на ветвь дерева, которое нависало над командным холмом,  разведчик; он был напуган.
- Главнокомандующий, они уже почти здесь! – закричал эльф, – они скоро дойдут до Черты!

Реналф кивнул, и его прекрасное лицо будто перекосило от внутреннего ужаса, но он старался это скрыть.
- Взять тёмного мага! – крикнул главнокомандующий.
- Не смейте подходить к нам! – загробным голосом зашипел Аэрон; вены ещё сильнее выступили на лице. Он вытащил чёрные руки из рукавов и встал в боевую позу.

Воины остановились в испуге. – Один раз спрашиваю, кто пойдёт со мной защищать наш Ритлан? – его голос звучал грозно и холодно. Никто не откликнулся. Все стояли, не двигаясь, только Адерин отвернулась, закрыв лицо руками.
- Ну что ж, тогда не мешайте, – прорычал Аэрон и посмотрел на Нэрис, она кивнула и в мгновение ока кинула на землю стеклянную бутылочку, которая разбилась, выпуская наружу серый густой дым.
- Быстро, быстро! – крикнул Аэрон и схватил эльфийку за руку. Они запрыгнули на холм, перемахнули через него, пока вокруг была суматоха и под покровом дыма направились к главным воротам Ритлана.

Реналф откашлялся и огляделся. Беглецы уже успели скрыться в северной роще.
- Стойте! – приказал он, – не преследуйте их. Выпустите из города. Этого предателя всё - равно там убьют. – Главнокомандующий подумал, что, если препятствовать тёмному магу, то он может уничтожить любого, кто встанет на пути. А каждый воин сейчас был на счету.

Ворота перед Аэроном и Нэрис распахнулись, и они вылетели из города. В последний раз тёмный маг оглянулся на Ритлан и встретился взглядом с лучником, стоявшим на стене. У него был какой-то странный, непонимающий взгляд. Он даже опустил лук, который направил на мага. Аэрон дёрнул головой и стряхнул с себя воспоминания.

- Мы не справимся в одиночку! – кричала Нэрис, которую он тащил за руку в Сумрачный лес.

Маг остановился и отпустил её:
- Прошу, иди обратно. У тебя ещё есть шанс спастись, а для меня в этом городе больше нет ничего. Они никогда не примут тёмного мага.

Из леса послышался замогильный звук горна, и повеяло холодом. Нэрис испугалась. В другие времена, когда у неё была магия, она бы чувствовала себя в безопасности, но теперь…

Эльфийка трясущейся рукой взялась за Гуин, но от следующего воя горна неосознанно отступила назад. Ворота города захлопнулись.

Из груди Аэрона рвалась ненависть, и он, услышав, как закрылись ворота, а вместе с ними и последняя надежда для Нэрис на жизнь, закричал, устремив всю свою боль в небо. Голос его звучал хрипло и надрывно, словно умирал какой-то страшный зверь. Так думали одни, а другие говорили, что слышали в этом крике предсмертную песнь чёрного коршуна.

Эльфийка смотрела на Аэрона, и сердце её разрывалось. Она расстегнула плечевой ремень и достала из-за спины небольшой щит с гербом Ритлана. Вроде только вчера она записалась добровольцем в армию, и ей тут же выдали эту броню и щит. И вот она здесь. Одна на поле боя. Только сейчас Нэрис поняла, как хотела жить, просто жить. И быть рядом с Аэроном.

Она взяла мага за руку и посмотрела ему прямо в глаза:
- Знаешь, я сама выбрала этот путь, и рада, что тогда ушла вместе с тобой. Ритлан отверг тебя, но не я. Давай будем сражаться друг за друга, за наши жизни.

Аэрон успокоился, и глаза его на миг прояснились, темнота отступила. Он притянул эльфийку к себе и крепко обнял.

Послышался ещё один звук вражеского рога, словно кто-то кричал от адских мук. Они были уже совсем близко. Аэрон взял бутыль с мерцающей водой и выпил залпом. Нэрис достала Гуин и на мгновение обернулась в сторону Ритлана. На стене собрались лучники и воины, а во главе Реналф. Казалось, что все стрелы аванпоста были направлены на них, но Нэрис отвернулась и устремила свои мысли к врагу.
- Ставь барьер! – закричала она, когда увидела, что первые призраки стали появляться из-за стволов деревьев.

Аэрон коснулся чёрной земли и прокричал: «Вал фарволас», а потом стал поднимать полупрозрачную тёмную стену.
- Держись за мной! – сказал он Нэрис, – если кто-то прорвётся, то сразу руби его!

Эльфийка кивнула и встала рядом с ним, но чуть поодаль. Гуин светился белым светом в её руках.

Первые Умертвия подплыли к стене, и от прикосновения с ней их тут же разорвало на куски. Аэрон закричал.

- Я не знаю, сколько смогу… – сказал хрипло маг, но тут следующая волна уткнулась в барьер, и все призраки разлетелись на части. Он упал на одно колено, но продолжал держать.

Кое-где стена уже ослабла, и Умертвия стали пробиваться через неё. Нэрис одним прыжком оказалась рядом с образовавшейся брешью и рубанула со всей силы прорвавшегося призрака – тот упал на землю, обрызгав её горячей жижей.
- Нэрис, уклон вправо! – закричал Аэрон, увидев, что Умертвие уже замахнулось, чтобы своим могильным клинком ударить её по голове. Эльфийка уклонилась, и как он учил, по инерции ударила мертвеца в бок, рассекая разлагающуюся плоть.

У барьера по ту сторону уже лежала гора разорванных магией тел. И по эту сторону Нэрис рубила Умертвий, защищая Аэрона, к которому тянулись все призраки.
Тёмный маг закричал от нового потока разрывающихся врагов, и стена рухнула, а вместе с ней на землю упал и Аэрон. Нэрис попятилась. Около десяти мертвецов лезли к ним через груду тел.

Она вытерла слезящиеся от ядовитых испарений глаза и побежала к магу, который пытался встать. Эльфийка воткнула меч из освещённой стали в полуразложившегося мертвеца, у которого не было половины головы, и еле успела вытащить Гуин из тела, чтобы отразить удар другого призрачного Умертвия.

Она больше не могла держать меч, и, после очередного удара, который ей удалось парировать, Гуин выпал из руки, и призрак занёс над эльфийкой свой чёрный могильный клинок. Нэрис посмотрела на Аэрона глазами, полными предсмертного ужаса. Маг собрался с силами и  уже почти поднялся, готовый сказать заклинание, но тут послышался свист, и чья-то стрела вонзилась прямо в глаз Умертвию.
Нэрис посмотрела на стену – там стоял Илэр и готовил новую стрелу, готовую отправить следующего мертвеца в небытие.

- Это Илэр! – крикнула она, но Аэрон уже не слышал. Его глаза полностью налились мраком, и он произнёс: «Саесс ди» и начал творить чёрные стрелы и метать их в  Умертвий.

Эльфийка проползла между разорванных тел и схватила упавший Гуин, потом поднялась и чуть ли не на четвереньках забежала за Аэрона, и снова упала.
Белые стрелы Илэра также уничтожали врагов то здесь, то там, шумя в воздухе. Она увидела, как Реналф кричал, кричал на эльфа с высоко убранными в хвост волосами.




- Я запретил огонь! – орал главнокомандующий, схватив лук Илэра.
- Разве вы не видите, что они за нас? Они убили уже столько Умертвий! Они же там умрут! – эльф с вызовом смотрел на командующего.
- Но он тёмный маг! – Реналф метался, он был шокирован неповиновением, но в глубине души понимал, что Илэр прав.
- Да, он маг, но я уверен, что там, внутри него всё тот же Аэрон, тот, кто с детства хотел защищать Ритлан. Я-то знаю, поверьте. Прошу, разрешите помочь хотя бы отсюда.

Главнокомандующий видел с высоты стены гору мёртвых врагов и ещё тьму Умертвий, надвигающихся на город. Вороны уже слетелись и парили кругами над побоищем. Солнце освещало поле перед Ритланом, где храбро сражался тёмный маг и рыжеволосая эльфийка.
Реналф тяжело вздохнул, поднял руку и крикнул:
- Огонь по Умертвиям!




Чёрные стрелы летали повсюду, вонзаясь во врагов вокруг Нэрис. Она пыталась встать, но сил не было, да и рука не могла больше держать меч. Эльфийка заметила, что стрелы Аэрона начали истончаться, зато белоснежные стрелы стали свистеть повсюду. Но она не могла понять, откуда они. В голове все мысли смешались.

- Аэрон, скоро у тебя не останется сил! – крикнула она.
- Я буду биться за тебя до конца, – ответил маг, но было видно, что он скоро даже стоять не сможет, не то, что сражаться.

Убитые духи выли вокруг, и тела живых мертвецов падали друг на друга. Маг вдруг остановился.

- Я применю «дрейн о’р бит данв», – сказал Аэрон, засмеявшись не своим голосом.
Нэрис, услышав это заклинание, очнулась от забытья и закричала:
- Нет! Мы договаривались! Оно может убить тебя, Аэрон! – эльфийка стала ползти к нему, но гора мертвых тел мешала.
Тёмный маг истерично засмеялся, а потом закричал:
- Я ненавижу вас, ненавижу! Это вы испортили мне жизнь! Я разорву вас всех на куски! – он положил ладони на землю и прошептал: «дрейн о’р бит данв». Из его груди вырвался замогильный стон, мантия поднялась в воздух, словно крылья коршуна, от ветра, который родился из разверзшихся недр.
Вокруг Аэрона из земли стали с огромной скоростью вырываться чёрные шипы, которые искали своих врагов и разрывали их на куски. Поле боя превратилось в месиво. Ничего было не разобрать. Чёрные испарения и дым покрыли место битвы и на мгновение всё затихло.

Тёмный маг открыл глаза и посмотрел на край голубого неба, который виднелся из-за завесы смога. Никто не выл, никто не шептал на могильном языке. Было тихо. Аэрон сел и огляделся. Вокруг лежали Умертия и части их земных тел.

- А Нэрис… Нэрис, где ты? – вдруг вспомнил эльф и стал оглядываться, и ползать в поисках эльфийки.
- Я тут… – послышался слабый голос за спиной.

Аэрон увидел распластавшиеся по чёрной земле рыжие волосы. Там, среди других тел лежала Нэрис. Вся грязная и вся в мерзкой тёмной жиже.

- Как ты? Ты ранена? – эльф дотронулся до её лица чёрной ладонью.
- Не знаю, мне кажется, что у меня что-то с ногой, – она схватилась за его руку.

Аэрон опустил взгляд и увидел, что под ней была тёмная лужа крови, а высокий сапог оказался разодранным. Видимо, в порыве гнева он даже не подумал о том, что заклинание шипов повредит Нэрис.
Маг попятился.

- Это я… это я виноват, – шептал он, словно в бреду.
- Нет, – эльфийка потеряла руку Аэрона и искала её.
- Ты была права, я зло! Я специально поддался ненависти, хотя ты говорила, что она поглотит меня.

Где-то послышался звук открывающихся ворот и крики. Ритланцы, наконец, вышли  на поле боя.

В чёрном дыму показались белые доспехи. Это был Селин. Он стоял поодаль и внимательно смотрел на Аэрона.
; Нэрис, ты сделала для меня всё, ты отдала мне всё, и вот, чем я тебе отплатил. Видимо, пришло время мне выполнить свою часть сделки, – он взглянул на Гуин, который лежал рядом с эльфийкой, – отдаю тебе меч на хранение, как и обещал, сбереги его.
- Нет, нет, Аэрон, не сейчас… – через силу говорила Нэрис; шок уже проходил, поэтому боль наплывами рождалась в её ноге и отзывалась по всему телу.
- Мне нет места в этом мире, – он посмотрел на Селина, который уже держал наготове свою сумку, – доверяю её тебе, друг, ты любого на ноги поставишь.
Эльф – лекарь кивнул и с сочувствием посмотрел прямо в глаза Аэрону. Сзади стали виднеться очертания других воинов и их крики.
Тёмный маг надел капюшон и скрылся в чёрном дыму.




***

«Не знаю, зачем я это пишу, может быть, потому что скучаю по нему. Никогда, начиная с четырнадцати лет, мы с ним не расставались так надолго. И я ещё не понял до конца, что больше не увижу его.

В Ритлане тёмного мага, спасшего весь город от Умертвий, прозвали Чёрным коршуном, ведь в дыму того сражения, его мантия развивалась, словно крылья хищной птицы. О нём почти никогда не говорят, но каждый хранит благодарность в своём сердце.

С тех пор прошло уже два года, и не было больше ни одного Удара. Гонцы из Ритина и Кеита доносят, что и там нападений не было. Разведчики периодически прочёсывают Сумрачный лес, и знаете, он отступает. Нигде в пределах границы больше не встречаются Умертвия. Да и люди со своими войсками отступают от столицы, разбитые храбростью и силой эльфийских воинов.

Меня, кстати, наградили за доблесть Золотым Листом Ясени и вручили новый освещённый лук, но, конечно, после этого заставили вычищать конюшни две недели в наказание за неповиновение главнокомандующему. Но я считаю, что оно того стоило. Стоило спасения всего Ритлана.

Что касается рыжеволосой эльфийки Нэрис, её вытащили с поля боя, и Селину удалось спасти ей жизнь. Правда, она только недавно смогла встать и, наконец, пойти самостоятельно. До этого просила каждый день приносить её на стену, где Нэрис часами вглядывалась в возрождающийся от нечисти лес. Она тоже стала героиней и получила уважение, какое в старые времена оказывалось магам.

Накануне вечером я нёс службу на стене. Когда луна вышла из-за туч, я заметил, как по тропинке, идущей в лес, прихрамывая, шла рыжеволосая эльфийка, а на бедре у неё, кажется, висел меч с серебряной рукоятью.

Она не вернулась, и думаю, что никогда больше не вернётся, так же как и Аэрон. Но я верю, что они найдут друг друга во тьме Сумрачного леса.

Нэрис многое мне поведала во время своего выздоровления. Возможно, у меня появится время в подробностях описать всё, что произошло с моим другом Аэроном – тёмным магом, но уже не сегодня. А я пока оставляю перо и снова отправляюсь на службу».

  «Заметки о Чёрном коршуне» Илэра Ритланского