Композиториум

   Зал с хрустальными люстрами и полированным паркетом.
     Полутьма.
Балкон с ложами. Со светящимися нишами лож. Похоже на декорацию.
 Створки дверей с античными изображениями богов растворились. Белисса и Ниссон ступили сквозь них.
 Белые мраморные бюсты композиторов застыли  на подставках. Скульптуры богов и героев в нишах, словно плыли перед их глазами.
   -  Я думала, уже больше никогда вас не увижу после того падения с горок (в Лабораториум).
   - Я тоже. Что они  там с вами  сделали, Белисс?
   - Ничего особенного. Я лежала целую вечность на воде. Звучала, кажется, музыка. Тоже, на воде, Water music. Мое тело покалывало тысячью иголок.
   - Надеюсь, это не больно.
Вы хорошо выглядите в этом серебристом платье.
   - И вы тоже, неплохо, Ниссон.
Неожиданно их разговор оборвался. Сквозь двери  выплыл  торжественный дворецкий
   - Рад вас приветствовать здесь, в Композиториуме. Меня зовут Амадеус. Вы что-то хотели послушать?
   - О да, - подхватила Белисса, - у меня уже составлена целая программа.
Впрочем, не знаю, возможно,  вы что-то захотите изменить.  И предложите что-то свое.
   - Давайте вашу руку, Белисса. – Ниссон подхватил ее руку. – И пойдемте в Композиториум.
   Музыкальная гостиная  располагалась в затемненной комнате.
Был мраморный камин с канделябрами и фарфоровыми  статуэтками.
   Быаа откинута крышка черного рояля. Рядом крыло арфы.
В центре комнаты располагался клавесин и обитой красным бархатом подставкой для сиденья.


   По стенам стояли диваны в стиле барокко. Выше висели какие-то темные картины композиторов.
Они высвечивались сверху полузажженной  хрустальной люстрой.
   Всюду полумрак.
Дверь или дверной проем между белых колонн медленно отворялась и впускала очередного гостя. В пудреном парике или так себе, попроще, дамы в пышных платьях.
   - Их так много, они не подерутся? – Небрежно кивнула Ниссону Белисса, разглядывая гостей.
   - Думаю, что нет. Они каждый в своей голограмме. Или нет, они каждый в своем времени. Один в 17 веке, Другой в 18. Третий в 19.
   - Да, интересно…А мы в каком же?
   - Мы в своем.
   - Не уверена.

Вошел Дворецкий. Хлопнул в ладоши. Все замерли.
   -  Совпадения и Состязания.
Все ожили, завертелись. Зазвучали клавиши рояля сами собой.
   Дворецкий опять хлопнул в ладоши.
   - Вольфганг Амадей Моцарт!
Маленький изящный человек в пудреном парике и красном камзоле устремился к клавесину посередине комнаты.  Перед этим отвесив легкий поклон.
   - Какой роскошный, какой молодой. Сколько страсти. – Не удержалась Белисса.
К ней подлетел Дворецкий.
   - Его можно перевести на более возрастной уровень, когда он сочинил свое выдающиеся произведение.
   - Не надо, - с замиранием сердца сказала Белисса. – Оставьте,  так как есть. Он играет божественно.
   - Ты преувеличиваешь, - заметил нехотя Ниссон.
   - Ничуть.
   - О нем все были невысокого мнения. Выскочка.
   - Мне плевать, что думали другие.
   - О, Амадеус, - продолжала Белисса, - я прямо балдею.
  - Да, мадам, я к вашим услугам. – Вновь  подбежал Дворецкий.
   - Да не вы. Амадеус, тот,  который играет. Супер.
   - Прошу прощения…Следует продолжать?
   - Что? – Белисса опять недовольно вскинула на него глаза.
   - Игру, разумеется.
   - О, да. – И потом, отвернувшись в сторону,  -   Заткнись, скотина. Хоть бы он провалился куда-нибудь.
   - Не так громко. Пожалуйста. – Ниссон  взял ее за локоть и склонился над ухом.
   - Вы что-то сказали, мадам?  - Дворецкий повернулся в их сторону.
   - Да, я потрясена! – И опять сквозь зубы. – Заткнись, тупая скотина. Прямо хочется его разбить
   - Тогда опустите еще два жетона, - один в камин, другой в клавесин.
   - Да, пожалуйста. – С готовностью отозвался Ниссон и двинулся сначала к камину, а потом к клавесину, опустив жетоны. Между тем играющий на клавесине сначала завис, а потом испарился.
   - Что еще следует заказать? -  С готовностью спросил  Дворецкий.
   - Ну, что-нибудь романтическое, я думаю, - в нетерпении отвечала и с каким-то вызовом Белисса.
Возможно, этот Дворецкий уже начинал доводить ее своей тупостью.
   - Так же спросим мнения вашего спутника. – Теперь он развернулся в сторону Ниссона.
   - У него индивидуальная программа, - невозмутимо отвечала Белисса.
   - Не думаю, - нахмурившись,  быстро возразил Ниссон.
   - У нас вы присутствуете как пара. – Так же невозмутимо продолжал Дворецкий Амадеус.
   - Ну, хорошо, пусть присоединяется, - решительно заявила Белисса. – И выскажет свое мнение.
   - Позвольте присоединиться, - подошел к ней Ниссон. Взял ее за руку.
Вы прекрасно выглядите, Белисса, в таком ярком наряде.
   - Вы тоже, в своем смокинге.
   - Если хотите, я могу послушать отдельно.
   - Оставьте, Ниссон. Нас специально пригласили вдвоем. Им так проще.
   - А я думал, у нас свидание.
   - Свидания давно отменены, вы же знаете. – С укором произнесла Белисса.
   - Я хотел сказать, индивидуальная программа.
   И тут вперед выступил Дворецкий, хлопнув в ладоши.
   - Состязание романтиков! Йозеф Иоахим – Иоганнес Брамс.
Из двери меж белых колонн выбежали два молодых человека, лет по двадцать, оба высокие, стройные. Одеты они,  в строгих  черных сюртуках,  и повязанных черных бантах на шее.
Они  выскочили на середину комнаты, а потом разбежались по разным углам.
Два молодых скрипача, блондин и шатен, оба страстные, темпераментные, заиграли на скрипках.
Казалось, скрипки плавились в их руках от одного лишь прикосновения. Игра их поражала, переливалась чем-то затаенным.
   - Посмотри, как два дуэлянта исполняют свои квартеты. – Воскликнула Белисса, повернувшись к Ниссону. -  Это  настоящая война романтиков.
   - Слово «война» у нас запрещено. – Строго предупредил Дворецкий.
   - Ах, извините, совсем забыла.- Быстро пробормотала Белисса.
Я сама как будто очутилась, оказалась по разные стороны баррикад. –  Продолжала она. - Кому отдать предпочтение? – не знаю.
   - Итак, кому вы отдаете предпочтение?
Колитесь, Ниссон. Сейчас мы узнаем ваши слабые  места. Я хотела сказать, ваши предпочтения.
   - И не нужно выбирать. Они в своем времени как-нибудь договорятся.
   - Вы хотите оплатить еще один концерт?   - Снова,  прервав их беседу, вклинился Дворецкий.
   - Конечно.  Может быть, «Грустный вальс»?
  - Тогда будьте любезны  оплатить еще несколько жетонов. –
Что Ниссон тотчас и сделал.
   В помещении музыкальной комнаты  за плату загорелся музыкальный камин. На нем заиграли  фарфоровые фигурки музыкантов какой-то вальс.
   -  Вы можете пригласить свою даму на танец. На танец. – Что-то зависло в выражении лица Дворецкого.
   - Вы позволите?
   - С удовольствием. – Они закружились по комнате. – О, Ниссон, ты не слишком расточителен?
   - Нет, моя дорогая.
   - О, я не ожидала такого от тебя.
   - Чего же? Что я стал щедр?
   - Нет. Почти признания в любви.
   - Но я тоже не ожидал.
Фигурки, как из музыкальной шкатулки, играющие на инструментах, казались вполне ожившими.
Так они плавали в медленном вальсе.
   - А ты знаешь, что правило гласит?
   - Какое правило?
   - Правило гласит: Нельзя намеренно причинять вред роботам. Они тоже имеют право на жизнь. Понимаешь, намеренно.
   - Понимаю. А ты видел свалку роботов?
   - Пока нет.
   -Еще увидишь.
Опять вышел Дворецкий на середину комнаты и хлопнул в ладоши.
   - Грандиозный концерт в вашу честь на открытом воздухе. Перейдем на балюстраду.
«Музыка фейерверка», - торжественно объявил он.
  На балюстраде Ниссон и Белисса, взявшись за руки,  смотрели в небо. Небо озарялось яркими звездочками и снопами света.
   - Сверху вид восхитительный. Не хотите ли потанцевать?
   - Уже достаточно стемнело, теперь самое время для «Музыки фейерверков». О, и луна выглянула так низко.  А луна настоящая? – Не задумываясь, спросила Белисса.
   - Затрудняюсь ответить, - ответил Дворецкий, отходя в сторону.
Внизу в амфитеатре музыканты в старинных камзолах продолжают играть под управлением капельмейстера в пудреном завитом парике.
   На больших круглых площадках в виде раковин танцевали застывшие пары. Или только делали вид. Они,  медленно кружась, проплывали по воде, почти у самой лестницы.
   - «Музыка на воде», - провозгласил Дворецкий.
   - А вот теперь я тоже хочу танцевать, - радостно оживившись, произнесла Белисса, быстро сбегая вниз по лестнице.
Ниссон и Белисса сбегали вниз по мраморной лестнице.
   Они поплыли на большой раковине (Эстраде). Они просто оторвались от берега.
   - Какая прелесть. Со мной раньше никогда такого не было.
   - Со мной тоже.
Они стояли, держась за руки, слегка покачиваясь в такт музыке. И он даже слегка придерживал ее за талию, чтобы она, мимоходом,  не свалилась в своем пышном  платье в воду.
Раковина кружилась, выписывая пируэты на воде.
   - Мне кажется, у меня даже голова слегка закружилась.
   - Ну, конечно. Давай причалим к берегу.
   - Я бы хотела скорее сбежать отсюда.
   - Тише! Тсс.
   - Амадеус!
   - Эй, Амадеус!
   - Я здесь. – Быстро спускался с лестницы Дворецкий. Не бойтесь. Не двигайтесь. Вы уже плывете к берегу.
Ниссон подал ей руку. Они сошли на мраморные плиты. Фонари переливались в лунном свете.